Put to rest,
What you thought of me. While I clean this slate
With the hands of uncertainty. So let mercy come
And wash away what I've done. I'll face myself To cross out what I've become, Erase myself And let go of what I've done. …I start again, And whatever pain may come, Today this ends. ________________ Отдохни
От того, что ты воображала обо мне, А я начну все заново,
Сдавшись в руки неопределенности. Так пусть же милость снизойдет
И смоет все, что я натворил. Я буду смотреть в лицо самому себе, Чтоб уничтожить то, во что я превратился, Стереть себя И освободиться от всего, что я натворил. …Я начну все с нуля, И какая бы боль ни ждала, Сегодня все закончится. Linkin Park — «What I've done»
У Даши изрядно болела голова. Девушка решила не настаивать на такси и поехать с Димой. Она ничего не ждала от этого, но желание пообщаться с ним без «ушей», узнать получше, как складывается его жизнь, перевесило. Даша немало слышала от третьих лиц, но факты жизни не могли сказать о том, чем он дышит, что у него на уме и в душе. Но девушка не знала, с чего начать. Уже один внешний вид говорил о переменах. На свадьбе Саши Дима был в классическом смокинге с черной рубашкой, теперь же светлый джемпер, да еще и длинный пиджак нараспашку, создавали в голове Даши некоторый диссонанс с привычным образом — а тот ли это человек, которого она знала?.. Только черные джинсы с ботинками остались прежними, возможно те же самые, в которых Дима ночевал под дверью ее квартиры. Точнее квартиры ее мамы в Истре. Классически подстриженные волосы говорили о все том же презрении к модным тенденциям. В стиле и цвете автомобиля Дима Волков также не изменил себе. В дороге молчали. Густой гул двигателя и шум автострады были единственными нарушителями тишины. Внимательный взгляд водителя не отрывался от дороги. Даша не знала, что испытывает к этому мужчине спустя четыре года после аварии, в которую он попал. Лишь помнила, сколько боли испытала, когда Дима висел на волоске от смерти. Когда осознала, что не может ему доверять. Что не может навестить байкера после пробуждения, потому что не выдержит и, несмотря ни на что, бросится ему на шею. Много воды утекло, жизнь неумолимо заставляла жить дальше, буднями замыливала взор и временем притупляла остроту боли и чувств. Знать бы, остались ли они где-то в глубине — чувства к этому человеку? И если остались, что произойдет, если дать им волю? А зачем? Чтобы снова обжечься? Но когда она в этой жизни не обжигалась? Вадим разве не сделал ей больно, бросив через два месяца, потому что она не готова была с ним спать? И разве Даша могла его винить? Парень был честен с ней. Главный инстинкт всегда был и будет главным инстинктом. Раньше над ним стояла религия, культура, но теперь оставалось лишь смириться с тем, что мораль и чужие чувства мало кого интересуют. Защитная оболочка, которой Даша со временем стала прикрывать свою чувствительность, словно наготу, понудила чуть проще относиться к отношениям, сексу, людям и к самой себе. Даша полагала, что готова ко встрече с Димой спустя столько времени. Но его появление в вип-комнате с напомаженной моделью отбросило мысли в прошлое. Эмоции девушки сошли с рельс, она вспомнила прежнюю себя и начала оплакивать утраченную невинность своей юной души. Навязчивые вопросы Антона вызывали раздражение. То, что она с ним спит последний год, не значит, что желает пускать его в свою душу. Не хотелось обижать парня, Антон обходился с ней бережно, но Даше не раз приходилось признаваться самой себе, что она его использует. (Использует в постели, так хоть не будет использовать в жизни — «рыбки поесть» можно и самой). Главное, что их обоих это устраивало, хотя в глазах басиста девушка не раз читала желание чего-то большего, не говоря уже о прямых знаках внимания. Но Даша ничего не могла с собой поделать. А к Вадиму хоть и были какие-то эмоции, то для него они стоили дешевле, чем ее тело. — Василиса не обиделась, что ты отправил ее на такси? — первой подала голос Даша, пока «Фольксваген» рассекал ночной дух столицы. Дима не отрывался от дороги. — Нет, не обиделась. Дарья окончательно поняла, что с этой вечерней павой мужчину мало что связывает. «Говорить со мной не рвется. Выходит, его чувства ко мне давно остыли. Неудивительно. А если бы и нет, что бы мне это дало? Потешило бы самолюбие? Или дало шанс начать все сначала? Это не кажется таким безумием, как те же пару лет назад на свадьбе Санни и Олега. По крайней мере мне теперь есть, с кем сравнить, и я точно знаю, что Дима любил меня и был искренен, как мог, хоть и натворил столько, что сам понял невозможность продолжения. В плане отношений мы оба с ним были профанами в то время, да и вообще детьми. Нам просто не повезло. Даже если бы захотела начать все сначала, отчужденность Димы не дает мне и шанса. Конечно, провести одну ночь со мной он, может, и согласится по старой памяти, а утром мы разойдемся, как в море корабли. Но не уверена, что это будет то же самое, что с Антоном. Секс вернет мои эмоции к Диме, почти уверена. А вот его — ко мне — маловероятно. Ничего удивительного, так устроены наши гендеры». Даша краем глаза посмотрела на мужчину за рулем и с удивительной подробностью представила его обнаженным, о чем сразу пожалела. Приятные мурашки расползлись по коже с низа живота по всему телу. «Нет, точно не стоит, — прикрыв веки, вздохнула Даша. — Вернусь домой, и все будет, как прежде». «Фольксваген Артеон» вслед за указанием навигатора завернул в хорошо освещенный двор кооператива из трех шестнадцатиэтажек, которые словно водили хоровод вокруг широкой развлекательно-игровой площадки. Уточнив номер подъезда, Даша нервно закусила губу. «Вот и все, Дарси. Приехали. Увидимся еще через два года. Чтобы ничего друг другу толком так и не сказать». Дима заглушил двигатель и без резких движений откинулся на водительское кресло, все так же дырявя взглядом лобовое стекло. Даша открыла дверь, отчего на потолке загорелась неяркая лампочка. С десяток секунд девушка не двигалась с места, ожидая, что мужчина произнесет хоть слово, чтобы разрядить обстановку. Молчание стало напряженным, не хотелось прощаться на такой унылой ноте. Наконец, хлопнув себя по коленям, Даша порывисто вздохнула и резко рванула наружу, пока не почувствовала, как на левом плече сомкнулись длинные пальцы и мягко, но настойчиво потянули обратно в машину. Девушка недоуменно обернулась и, кажется, впервые встретилась с глазами Димы в упор. Они ни капли не изменились. Хотя что в них могло измениться?.. Бороздка между слегка сведенными бровями стала чуть глубже, чем прежде, а у рта проглядывали две едва заметные носогубные морщинки. Встретившись со взглядом девушки, Дима спохватился и убрал руку, отведя взгляд. — Торопишься домой? — негромко спросил он. В вопросе бывшего байкера ненавязчиво проскользнула надежда, и Даша поняла, что именно этого и ждала. Она могла бы честно ответить утвердительно, заявить, что устала после работы, но призналась себе, что сейчас это имеет мало значения. — А у тебя есть предложение получше? — невозмутимо приподняла брови девушка. — Если еще есть аппетит, можем найти место поютнее. «На что он рассчитывает? Знать бы, что у него на уме». — Если честно, я наелась еще до твоего прихода — больше не влезет. — С извиняющимся тоном Даша поджала губы. Мужчина досадливо сглотнул и потупил взгляд, обдумывая другой вариант. — Может, чай? — предложили они в один голос и оба смущенно усмехнулись этой забавной синхронности. «Он помнит, что я не пью кофе». — Можешь подняться ко мне, — взяла инициативу Даша, но по глазам мужчины поняла, что не угадала. — Посидим в «Стайлз», — подвел черту Дима, заводя двигатель. — Потом отвезу тебя, можешь не волноваться. Бережно захлопнув дверь иномарки, Даша невозмутимо пожала плечами. — Я и не волнуюсь. Она соврала.