Умение притворяться

Оставалось несколько дней до наступления 2020 года, Киев преображался к празднику, через панорамное окно Катиной квартиры было видно большую уличную ёлку, украшенную в жёлто-красных цветах. Снега за окном практически не было, но в квартире царила волшебная зимняя атмосфера: Аня ещё в начале декабря достала коробки с украшениями, развесила гирлянды и венки из ёлочных веток по дому, разбрызгала по зеркалам и плафонам искусственный снег. Только ёлки у них не было. Привыкли ставить живую, но за ней надо было ехать на ярмарку, до чего никак не доходили руки. Катя обещала заказать ёлку через интернет, за день до своего дня рождения даже зашла на сайт фирмы, организующей доставку, но тот завис, когда Пушкарёва пыталась выбрать дерево. Видимо, предновогодний ажиотаж, сервер не выдержал. Решили с дочкой, что это судьба, отложили дело, потом завертелись в суете другого праздника. Уже несколько дней на журнальном столике у панорамного окна гостиной стоял огромный букет белых роз, прекрасно вписывающийся в атмосферу волшебства. Аня благодаря ему, вроде, забыла, что в их квартирке не хватает лесной красавицы. А маленький к ёлкам страсти не питал после того, как пару лет назад свалил украшенное дерево, разбил часть игрушек и потом долго хныкал, не желая успокаиваться. - Мамочка, а у нас салют будет видно? - спросил Катерину сын, прижавшийся к её ногам и тоже рассматривающий пейзаж за окном. - Конечно, Ванечка, всё будет видно, - Пушкарёва присела на корточки рядом с пятилетним мальчишкой, который сразу же обвил её ручками, сын очень любил обниматься. Объятия и брокколи, пожалуй, главные страсти Ваниной жизни. Но на днях прибавилась ещё третья - новая книжка с объёмными динозаврами, оживающими прямо на страницах. К известным Кате велоцирапторам, тиранозаврам и диплодокам добавились эласмозавры, галлимимы, игунодоны и таларурусы. Все они мигали, по нажатиям кнопок издавали звуки и оставляли другие игрушки и книжки за пределами интереса мальчугана. Тем более, книгу привёз Андрей. - А папа будет с нами отмечать Новый год? - и сейчас, задавая этот вопрос, Ванька одной рукой обнимал маму, а другой держал книжку о динозаврах. - Я не знаю, любимый. - Почему? - Вдруг у папы в Москве дела? - Катя тушевалась в таких разговорах, даже когда собеседником был пятилетка. - Он сказал, у него дела с тобой. - Знаешь какие? - нужно было срочно перевести тему. - Нам с папой нужно выучить всех динозавров. Ну-ка открывай скорее свою чудо-книжку! Маленького сына легко сбить с мысли. А как сбить с мысли себя? Как перестать думать о том, что Жданов в Киеве уже почти неделю? Как перестать нервничать, когда он оказывается в её гостиной и играет с её детьми? Это их дети. Общие. Катя твердила себе это раз за разом, но почему-то именно сейчас легче не становилось. Она всегда воспринимала спектакль о родительской любви в их недосемье более спокойно. Но в этот раз всё пошло не так: Кирины акции, та открытка… Плюс он уже столько дней оставался в Киеве, городе, куда Пушкарёва в своё время сбежала только потому, что в Москве стало невыносимо: на каждом перекрёстке лежала тень их с Андреем жизни. - Может, у Надежды с Малиновским какие-то проблемы? - спросила у Кати по телефону Юлиана через пару дней после дня, когда Пушкарёва обедала со Ждановым в "Мармеладове". - Вот он и не улетает. - Нет никаких проблем. Я попросила Колю поднять цифры за последние месяцы, там всё с приростом. - Катя, что ж ты всё о работе-то! Может, проблемы личные, а не в бизнесе? - Их личные проблемы привели бы к забегу по барам, в котором бы участвовал Жданов. А он каждый вечер или с Аней, или с Ваней. - Объединять детей не пробовали? - Пробовали. На моём дне рождения. Юлиана редко теряла дар речи. - Что? - наконец спросила она. - Что что? - Он праздновал с вами твой день рождения? - Угу. - И ты молчала? Катя! - А что я тебе должна сказать? Что не могу сказать ему нет, когда он приходит, ведёт себя, как хозяин, всё это видят дети, они довольны, они с отцом, а я скажу ему убираться? На любую историю можно посмотреть с нескольких сторон. Минимум с двух: внешней и внутренней. Взгляд самого человека, замешанного в происходящем, и взгляд кого-то извне. Но если история так сложна, как эта, то тут даже внутри появляются несколько взглядов. То, что Катя выдала Юлиане, никак не совпадало со сказанным в действительности. Она до сих пор не понимала, как признаться в том, что позвала его в гости в свой праздничный день сама. В тот день Жданов приехал рано утром, чтобы забрать сына. Появился на пороге с охапкой её любимых белых роз и несколькими пакетами. В одном - подарки для Ани, в другом - для Вани (хотя в день его прилёта Андрей уже надарил детям огромное количество всего), в третьем - для именинницы. - Там пирожные с солёной карамелью и ещё кое-что. Хотел ещё сока твоего любимого принести, но это уже вечером. У нас же будет торт? - как само собой разумеющееся выдал Жданов, подхватив на освободившиеся руки сына. Что она могла ответить, когда малыш мгновенно среагировал на произнесённое и начал рассказывать, какой торт они будут кушать вечером. - Жалко, торта с брокколи нет, да? - улыбнулась Катя, обезоруженная нежностью, с которой на их сына смотрел Андрей. Меньше, чем через час, она сорвалась на какую-то рыжую незнакомку в любимой кофейне, куда на следующий день уже не смогла пойти, было стыдно за своё поведение. Было в принципе стыдно. Стыд стал символом конца декабря в её жизни. Последние пятнадцать лет лейтмотивом - стыд с примесью счастья и Жданова. Андрей был отличным отцом с учётом того, в какие условия она его поставила. И периодически Пушкарёву это бесило. Разобраться в себе было сложно. Она пасовала. Нервничала. Катя ненавидела, что столько лет спустя она всё ещё может быть той сбитой с толку двадцатилетней девчонкой рядом с ним. Уже много лет она не работала в свой день рождения. История этой привычки тоже была связана со Ждановым. Жданов-Жданов-Жданов. Катя взвыла, как только закрыла дверь за ним и Ваней, уехавшими в игровой детский центр. К счастью, Аня уже была в школе, последний день перед каникулами. Можно было сходить с ума, не боясь испугать детей. - Ксения, доброе утро, - Пушкарёва набрала управляющую ресторана. - Спасибо. Спасибо большое. Мне очень приятно. Но я звоню не получить поздравления, хоть так и может показаться. Могу я попросить вас, чтобы к пяти часам ко мне домой доставили большой Наполеон? Нет, кейтеринг не нужен. Только Наполеон. Что она сама ужин праздничный на четверых не приготовит? А Наполеон был любимым тортом Андрея. Но печь его она пыталась только раз в жизни. - Сколько-сколько? Мам, ты шутишь? Откуда у меня столько времени на один торт? - Катенька, да это не так сложно. Поставишь и будешь заниматься другими вещами. Зато Андрюша будет доволен, он так Наполеон любит! - голос Елены Александровны летел из телефона, переключённого на громкую связь, пока Катя выставляла перед собой муку, масло, сгущёнку и прочее. - Ты главное тесто вымеси хорошо. Тесто - залог успеха. - А я думала, крем… - Крем, - Елена, как и всегда, произнесла это слово через "э", - торт не испортит, а вот плохое тесто… - А особенно плохая хозяйка, - поникла Катя. - Отставить уныние! - приказала старшая Пушкарёва. - С плохим настроением готовить не надо. И как-то Кате повезло. В тот день была непогода. Рейс в Лондон задержали, и Андрей вынужден был на пару часов дольше провести в аэропорту, провожая Маргариту и Павла. Уставший зашёл домой. Вечер воскресенья, завтра на работу, а сил не набралось ни капли. И тут она: волосы отросли уже до лопаток, в лёгком шёлковом халатике, что он подарил ей без повода в те выходные, и с Наполеоном. И сама испекла! Странно, может, но сил на утро было полно, хоть и часов сна было очень мало. - Наполеон? - Андрей вошёл в гостиную с полотенцем в руках, окинул взглядом стол. - Неужто сама испекла? - Из "Мармеладова". Печь повода нет. - Ах вот как. Боишься, что к испечённому должно быть сладкое продолжение? - А у тебя в одном месте не слипнется? - Не слипалось раньше. - Пользуешься тем, что дети не слышат? - Пользуешься тем, что я при них не позволю себе лишнего? - К счастью, да. - К счастью? И в чём же счастье, Катенька? - он подошёл к ней ближе, оставив полотенце на спинке стула. - В том, что никто не дышит тебе на ухо вот так? Жданов стал сзади неё, чуть склонился и опалил своим дыханием её ушко. - Что никто вот так не вдыхает аромат твоих волос? Он носом уткнулся в её волосы, длинные и чуть вьющиеся. Шумно вдохнул. И чмокнул Катю в макушку. - Есть кому вдыхать аромат моих волос, - наконец нашлась Пушкарёва. - Да? И где он? Почему не с тобой в такой день? "Как же хорошо, что дети притихли в своих комнатах!" - пронеслось в голове у Андрея. - Может, потому что ты здесь? Отпусти меня! - Я тебя и не держу, - ухмыльнулся мужчина. Действительно, он даже не касался её, исключая секундный поцелуй в волосы. Но Катерине казалось, что она в его руках, что какая-то неведомая магнетическая сила не отпускает её от Жданова. Он очень красиво старел. Голос приобрёл большую хрипотцу, стал ниже, лицо чуть поменяло черты с годами, но тело… от тела веяло всё той же харизмой мужчины в расцвете сил. Всем своим экстерьером Андрей был символом мужества, уверенности, мужской сексуальности и власти над противоположным полом. И что сказать Юлиане? Что мечтаешь, чтобы у него появился живот, лишние килограммы, что проклинаешь спорт, которого так много было в его молодости, который занимает особое место в его жизни и сейчас, потому что внешне в почти 50 Жданов настолько хорош? Какой стыд! Она дёрнулась, как только поняла, что он её действительно не держит. Схватила принесённое им полотенце. - Аня! Ваня! К столу! - крикнула детям. Он догнал её в дверях ванны. - Расслабься. Ты знаешь, что я никогда ничего не сделаю, если ты не попросишь. Она возмущённо отрыла рот. - Тсс! - Жданов приложил палец к её губам! - Не закипай, дети заметят. Да и вообще, у тебя день рождения, не забыла? - Папа! - из-за поворота в машинке выехал Ванька. - С дороги! - Паркуйтесь, водитель, в ванную на автомобиле нельзя, - и крикнул в сторону комнаты дочери. - Аня! Скорее! Мама ждёт к столу! Посмотрит кто со стороны - посчитает, что у них всё хорошо. Да только внутри у Катерины всё разрывается. Ещё открытка эта. И книга… Думала о Норе и Тенгизе. Сравнила их с собой и Андреем. Интересно, а он когда "Лестницу Якова" читал, сравнивал? Может, она всё придумала? Удивительно, как женщина, даже уже такая взрослая, казалось бы, умудрённая опытом, может так себе накручивать. Так права ли Улицкая насчёт прошлого? Действительно ли оно не исчезает, не забывается, а просто уходит на глубину? Сколько ж ещё с Катиной глубины будет всплывать Андрей Жданов?