Папаша Винчестер против техники

На этот раз город его приятно удивил. Точнее, удивил не сам город, а мотель, в котором они решили остановиться. Хмурый портье в засаленных джинсах и жилетке немыслимой степени драности, лукаво ухмыльнувшись щербатым ртом, предложил своим постояльцам номер, по очень уж низкой цене. Он сомневался минуты две, прикидывая, в чем подвох, но перспектива целый месяц проторчать с парнями в одной комнате, пусть и с тремя койками, прельщала его крайне мало, и потому риск казался вполне… приемлемым. Чуть позже оказалось, что и крайне оправданным, когда Дин, позвякивая слишком уж сказочными ключами с нереально глубокими зубцами и большой головкой, все же сумел отомкнуть последний, к слову сказать, четвертый по счету замок, и их глазам предстало будущее жилище. Джон облегченно перевел дух, избавляясь от сумок, выставляя их около двери, попутно осматриваясь. Надо сказать, это было куда лучше, чем он осмеливался предположить. В их распоряжении оказались две чудные комнаты, отделанные старым, но все еще светлым, и Джон искренне надеялся, что достаточно чистым деревом. Той, что поменьше предназначалось стать спальней для парней, там уютно примостились две вполне крепкие кровати, потертое, но глубокое и уютное кресло, и каких-то действительно нереальных размеров шкаф, с плотно прикрытыми дверцами. В смежной комнате, достаточно большой, находился видавший виды диван, старая тахта, застеленная неожиданно новым покрывалом в веселенький горошек, мужчина буквально почувствовал улыбку Сэма, пока тринадцатилетний мальчик, наклонив по привычке голову к плечу, самозабвенно изучал сие произведение искусства. Да. Он глубоко вздохнул — это будет куда сложнее, чем он думал. Кухня заставила его улыбнуться — по пути сюда они заехали в мясную лавку и купили достаточное количество мяса и овощей, чтобы, наконец, устроить достойный семейный ужин с шашлыком по его фирменному рецепту. Что же, раз больше он пока ни на что не годен, Джон с тоской взглянул на свою правую руку, все ещё, по наказу врачей в Оклахоме, находившуюся в слинге, и грустно усмехнулся, принимаясь копаться в сумке, намереваясь, приступить к приготовлению маринада сию же секунду. От ловко выуживал продукты на столик, жалко стонущий от каждой новой порции, вслушиваясь в негромкие препирательства мальчишек, которые, как видно все еще не могли разобраться, где чья кровать. Впрочем, он был уверен, что это не было проблемой. Дин то и дело шнырял о комнатам, не забывая при том, отвечать на колкости брата. Осматривался, с затаенной гордостью заметил мужчина, от внимания которого не укрылось, что старший сын внимательно оглядывал каждый уголок их скромного жилища явно не просто так. Он хорошо делает свою работу, решил Джон, распахивая пластиковое окно, мимолетно залюбовавшись на красотку Импалу, которую они припарковали, благо мотель это позволял, прямо под окнами. — Мне не нравится шкаф в нашей спальне, — ёмко заключил старший сын, материализуясь, словно из воздуха, — Кроме того, я кое-что нашел… — Да, — Джон кивнул самому себе, — Другого нет. Дин прищурился. — Пааап… — голос сына странно звенел, и Джон с подозрением воззрился на юнца, который с трудом удерживал уголки губ на месте, грозясь с минуты на минуту разразиться громким смехом. — Что? — Джон постарался, чтобы вопрос прозвучал достаточно грозно, но Дин все-таки разразился громким заразительным смехом, без лишних слов протягивая отцу фартучек, украшенный какими-то ареалистичными цветами, в дикой розовой расцветке. Боже. Джон рассмеялся, откинув голову, комкая достижение легкой промышленности и бросая обратно старшему сыну. Сойдет, в качестве половой тряпки. В номере действительно не мешало бы прибраться, паутина разве что только клочьями не свисала по углам, но старший Винчестер намеревался заставить мальчиков вычистить каждый сантиметр обоих комнат, опасаясь, как бы стая тараканов не унесла их ночью на обед. Судя по количеству грязи, вполне могла бы. Они договорились об этом еще в машине. Спустя восемнадцать часов дороги из Оклахомы в Нью-Джерси, с обязательной остановкой в Южной Дакоте, потому что, его упрямый, как стадо ослов, младший сын, вознамерился во что бы то ни стало лично сообщить «дяде Бобби» новость о том, что они едут на каникулы. Старик едва не поджарил его огнеметом, пытаясь выяснить, что вселилось в бывшего морского пехотинца. Что же, повертев в руках нож, который из посуды оказался единственным живым представителем данной расы, не считая почерневшей от копоти сковороды, мужчина направился к машине, попутно размышляя о том, что из находившегося в Импале могло бы послужить в качестве посуды. Вот кто интересно, додумался буквально напичкать номер всевозможной техникой, но не догадался засунуть хотя бы пару завалящих мисок и бокалов? По его скромным замечаниям, кофе-машина, фен и пылесос, пугающий одним своим видом, не считая холодильника, вдвое превышающего его ростом, и стиральной машины, в которую запросто можно было бы уместить Сэма, были самой малой частью того, что он только успел заметить. Выудив ритуальную серебряную чашу, мужчина задумчиво почесал в затылке, попутно вспоминая, как уворачиваясь от старого друга, буквально как горный козел, скакал по всем комнатам, попутно пытаясь втолковать внезапно взбесившемуся Бобби, что никто не сидит в его черепушке. И в самом деле, единственное, что достаточно сильно вселилось в его голову, и ради чего он решил устроить эти внеплановые каникулы в самом начале июня — его собственный старший сын, уплетающий ужин юного скаута на заднем дворе. Разговор вышел не из легких, цензурных выражений, которыми обменялись лучшие друзья, едва ли набралось бы на одно скромное предложение. Тем не менее, Джону удалось втолковать Бобби, что было проблемой. Проблемой не была сломанная в двух местах рука, пока он, аки обезумевший слон в брачный период, носился по майскому лесу, проклиная распевающих птиц, за голодным вендиго, который, в свою очередь, в прошлой жизни, видимо, был бегуном на длинные дистанции. А затем с ревом, который тварь приняла отчего-то за брачный зов, носился уже от него, петляя бог знает какими тропами. С тварью в конечном итоге он покончил, и прямиком из чащи отправился в местный госпиталь, где его крики раненного и очень злого марала никого особо не впечатлили, но гипс врачи наложили как надо. Дело шло к двадцать пятому мая, в Северной Каролине объявился маньяк, убивающий жертв в закрытых домах, прямо в своей постели, и Джон справедливо поразмыслив, решил дать парням возможность закончить учебный год, а затем уже отправиться в очередное приключение. Двадцать пятого мая он озвучил свое решение Дину, сообщив, что пока намеревается поработать в местных архивах, а двадцать шестого получил телефонный звонок от разгневанной школьной администрации, с просьбой, а вернее с приказом, немедленно посетить сие богоугодное заведение. Это было проблемой. И да, почему-то вендиго, страстно желающего его, то ли съесть, то ли соблазнить, то ли все сразу, он боялся меньше, чем седовласую директрису, которую подумывал для верности окропить святой водой, рассказывающую ему о том, что Дин перебил все зеркала в школе и… что? Погодите, что сделал Дин? Паршивец упрямо прятал от него глаза и молчал, словно партизан на допросе, так что доблестному «мистеру Винчестеру» пришлось неловко улыбнуться, и клятвенно заверив пожилую даму, что подобного больше не повториться, спешно ретироваться, по пути лишившись доброй половины своего бумажника. Проблемой было и то, что в следующие два дня Дин изворачивался, и не отвечал на вопросы, как бы он не пытался, пока посреди ночи Сэм не растолкал Джона, с круглыми от удивления глазами сообщив, что Дину «нехорошо». Что же, он не был удивлен — вряд ли кому будет хорошо, после трех с лишним бутылок старика «Дэниелса», да еще и без закуски. Проклиная тот день, когда его сын подрос настолько, чтобы сообразить, где можно достать алкоголь без прав, Джон запихнул семнадцатилетнего юношу под холодный душ, и рявкнув на Сэма, приступил методично допытываться у осоловевшего сына что все же произошло. Как ни странно, Дин все же сообщил ему, если можно так сказать, что его беспокоило. Парнишка боялся отпускать отца со сломанной рукой на охоту, но не осмеливался озвучить свои страхи вслух, нарушив тем самым приказ. Что ж, четвертая бутылка понадобилась уже Джону, пока он решался хоть на что-то. Охота была важной, но еще более важным ему казались зеленые глаза, которые с таким отчаянием смотрели, казалось, в самую его душу. И да, маленький стервец победил. По—другому вряд ли могло случиться, потому, перепоручив дело Бобби, старший Винчестер сграбастал обоих парней в охапку, объявив им, что вдохновившись табелем с отличными оценками Сэма, решил устроить каникулы, и съездить в Нью-Джерси, который как водилось, славился своими пляжами, на целый месяц, чтобы успеть вылечить руку и позагорать. Дин смотрел с облегчением, Сэм с изумлением, но, кажется, решение было одним из самых лучших в его жизни. И вот теперь он обреченно пристраивал серебряную миску с клинописью на покатых боках, на кухонный стол, намереваясь заполнить ее овощами и мясом для шашлыков, которые готовил последний раз на десятилетие Сэма. Итак, впереди целый месяц отдыха, пыльный номер, напичканный техникой, хотя телевизор совсем не плох, доставшийся им всего за пятьдесят баксов (и это на тридцать два дня), и два бесконечно болтающих подростка. Впрочем, эту проблему он мог решить, отправляя Дина прибраться в машине, прочистить все оружие, прежде чем на четыре недели захлопнуть второе дно, и отполировать малышку до блеска. И велев Сэму как следует прибраться в их с братом спальне, аргументировав приказ тем, что если ночью их оплетут паутиной пауки, считающие это жилище своим, помогать он им не будет. Сработало, мальчики расползлись по своим делам, и, учитывая обилие техники в номере, Джон не думал что задача будет сложной. Старший сын, распахнув все четыре двери машины, врубил музыку практически на полную, начиная копаться в багажнике. — Дин, — мужчина высунулся в окно, — Все, что найдешь в багажнике, и посчитаешь достаточно пригодным, для того, чтобы носить, отправляй сюда, мы это постираем. И разбери сумки, свою и Сэма, прежде чем тащить их в номер. Все, на чем дырок больше, чем ткани, выкидывай, понял? — Да, сэр, — Дин озорно блеснул глазами, — Ни одна дырка не пройдет мимо, — мальчик отсалютовал из-под козырька своей кепки, — Пап, а что делать с твоим… пледом? Джон непонимающе уставился на изодранную тряпицу, прежде чем сообразить, о чем говорил сын. Сэм любил эту штуку, несмотря на то, что Джону было, кажется, тоже около тринадцати, когда он его купил. — Оставь, пусть лежит, — мужчина поморщился, возвращаясь к импровизированной разделочной доске — десять дюймов в ширину, толщину и длину, отборная сосна была куплена на ярмарке в Миннесоте, но руки так и не дошли выстругать из нее колья, и вознамерился начать шинковать мясо. В ванной что-то грохнуло, затем оттуда же послышалось восхищенное уханье Сэма. — Что происходит, сын? — мужчина уже был готов сорваться с места, кода мимо него со свистом пронеслись штаны, дурно пахнущие бензином, больно стукнув его по лбу армейской пряжкой, и рухнули прямо на обеденный стол, горестно изобразив из себя кучку зловонной ткани, — ДИИН, — взревел мужчина, потирая лоб. — Да, пап? — мальчик подтянулся на руках, зацепившись о подоконник, словно обезьяна, — Упс, — он неопределенно пожал плечами, и Джону оставалось только гадать, каким образом он это сделал, — Я буду точнее, — клятвенно пообещал ребенок, и нагло ухмыльнувшись, стащил с подоконника помидор, исчезая из поля зрения. — Пап, — Джон обернулся, мгновенно воспоминая все, чему научился на флоте, Сэм стоял размахивая нереально большим… чем? Что, собственно говоря, это было, Джон так и не понял, потому что в следующую секунду мальчик восхищенно нажал на кнопку, и агрегат, взревев в его руках, мгновенно зажевал портьеры, с треском натянув несчастные занавески. Совершив немыслимый кульбит, Джон перехватил сына за пояс, оттаскивая как раз вовремя, потому что в следующий момент портьеры рухнули вниз вместе с карнизом, а Сэмми от неожиданности выпустил жужжащего монстра, который, запрыгав по всей комнате, начал поспешно затягивать внутрь потертый ковер и покрывало, свисающее с дивана. Штука, пропрыгав до самого порога, остановилась, а затем резво бросилась назад, потащив за собой частично съеденный половик и покрывало. Зрелище впечатляло своей масштабностью, и Джон, крайне обеспокоившись судьбой своего наследника, вскочил на ноги, отшвыривая Сэма на диван. Судя по мягкому шлепку, приземлился парень удачно, пока его ручной монстр уже приближался к Джоновым ботинкам. Наглая вещица задумчиво попыталась втянуть в себя его высокие боты, и Джон брезгливо дернул ступней, отправляя агрегат в полет и едва не лишившись шнурков. Впрочем, в полет отправился еще и ковер, поднимая такую кучу пыли, что в номере потемнело. Стукнувшись о стену над входом, вещь напоследок горестно взвыла, и затихла. — Вау, — восторженно выдохнул Сэмми, удивленно осматривая значительно потрепанную комнату. — Что это было? — отчеканил Джон, рассматривая портьеры в мелкую дырочку. Дырочек раньше явно не было. Мужчина задумчиво почесал в затылке. — Отпариватель, — невинно произнес Сэм, подбираясь поближе к отцу, — Мне жаль… — Убираться, Сэмми. Живо. И вынеси эту дрянь Дину, у него там явно найдется, куда ее выкинуть, — проворчал он, делая пометку, что вещь стоит непременно сохранить и модернизировать, судя по разрушительному эффекту, если эта штука могла бы также резво засасывать в себя призраков, работать стало бы куда как легче. Пока мальчики смеялись во дворе, и Дин безуспешно пытался выдрать из чудо-отпаривателя намертво застрявший там половик, мужчина промыл под струей воды изрядно запылившуюся свинину и вновь вознамерился нарезать мясо, хищно облизываясь и представляя, насколько это будет вкусно. — Пригнись, — проорал командным тоном Дин с улицы, и откуда он вообще умеет орать басом? Годами вышколенная реакция не подвела, Джон рухнул на пол, укрываясь, словно от ядерного взрыва и ревностно охраняя кусок свинины, который все еще держал в руках. В комнату, через окно, как заблудшее пушечное ядро, влетело туго свернутое нечто, как успел заметить мужчина, местами в изящную дырчатость, и, стукнувшись о противоположную стену, замерло. «Ковер», — решил для себя Джон. — Дин, — он высунулся в окно, укачивая сломанную руку, которой такая встряска не пришлась по душе. — Ногами, парень, окей? — Окей, — сын вымазался пылью и ружейным маслом, но выглядел достаточно счастливым, так что кричать совершенно расхотелось. Спустя пару минут Сэмми протопал в свою комнату, принимаясь чем-то там сосредоточенно тарахтеть. Клятвенно пообещав себе, непременно разобраться с этим, мужчина задумчиво посмотрел на нож, который с первой же попытки намертво застрял в свинине, ни туда ни сюда. Джон раздраженно подергал ржавую ручку, ругнувшись сквозь зубы. Тупая сталь наконец-то выскользнула, едва не оттяпав попутно ему парочку пальцев, и Джон, не оборачиваясь, крикнул в окно. — Дин, сынок, кажется, мне понадобится нож… — уточнить, что именно имел в виду, он не успел, мимо щеки пронеслось лезвие, с едва различимым звоном впиваясь в дверцу кухонного шкафа. Та, всхлипнув, отвалилась прямо на стол, едва не сломав Джону вторую руку, пока он сосредоточенно разглядывал тридцатисантиметровое мачете, любезно предоставленное его сыном. Что ж, это вроде как тоже нож. Хмыкнув, мужчина выдернул оружие левой рукой и, приспособив отвалившуюся дверцу в качестве разделочной доски, попутно радуясь, что не придется портить такую чудную сосну, весьма ловко нарезал мясо, заполнив им ритуальную чашу. Засыпать блюдо сухими травами труда не составило, тем более, что оные были предоставлены с избытком, и бывший морской пехотинец подумал о том, что травы, необходимые для уничтожения полтергейста, просто таки идеальный маринад. Мимо четыре раза прошествовал Сэмми, старательно вытаскивая из номера огромную рыжую кошку, и Джон подозревал, что возвращалась она обратно не без помощи зеленоглазого черта, которого он считал старшим сыном, уж больно малыш ухмылялся. Куча грязных вещей на полу около окна росла в геометрической прогрессии, а Дин не собирался останавливаться, поэтому Джон решил, покончив с помидорами, всенепременно загрузить стиральную машину. Стоило начать резать несчастные овощи, как за спиной тут же замаячил Сэмми, и Джон, не оборачиваясь, заполнил протянутую руку помидором и болгарским перцем, не понимая, впрочем, откуда у Сэма взялась эта тяга ко всему, что растет. Сгружая ароматную нарезку всю в ту же чашу, Джон оставил для пацана еще парочку помидоров, которые, не задумываясь, сложил в протянутую когтистую лапу с шелковистым мехом. В протянутую серую меховую… ЧТО? Джон волчком обернулся, рассекая мачете воздух позади себя. Лапы не было. Обладателя лапы не было. Но и помидоров не было тоже. Факт. Пацанье, отдуваясь, тащило моющий пылесос в комнату, и мужчина справедливо решил, что обезболивающие, назначенные доктором Мортимсом, имеют парочку неучтенных побочных эффектов. Опустившись на стул, мужчина принялся разгребать кучу грязных рубашек, избавляясь от тех, что выглядели достаточно устрашающе по причине бурых пятен. Среди кучи было обнаружено: три футболки без одного рукава, две пары джинсов, по виду которых нельзя было сказать, кому конкретно из всех Винчестеров они принадлежали, пятнадцать носков Сэма, еще одиннадцать Дина, и Джон всерьез засобирался обследовать своих парней на наличие третьей ноги, пара теплых рубашек, которые, по его мнению, должны были покоиться где-то в Колорадо, вместе с тульпой, носки практически без пяток, в которых он тут же опознал свои, и ревностно запихнул их в задний карман джинсов, подарок как никак, несколько рубашек Дина, перепачканных губной помадой (сделал еще одну пометку — поговорить с сыном о…кхм… трудностях взрослой жизни), футболки Сэма, кепка Бобби, старая пижама и … КЕПКА БОББИ? Так. Это выходило за рамки приличия и… — СЭЭЭМ!!! — его рев совпал с еще одним, куда более страшным, так что, позабыв обо всем на свете, Джон бросился в комнату сыновей, откуда как ошпаренный выскочил Дин, таща Сэма за шиворот. — Паап, — тон старшего сына стал заискивающим, пока он старательно, но безуспешно, пытался преградить отцу дорогу в комнату, где все еще продолжало что-то реветь. Джон, сердито хмыкнув, сдвинул парня с места, рывком распахивая дверь и… даа, такая картина поразила даже видавшего виды охотника. По комнате мальчишек на реактивной тяге носился моющий пылесос, аккомпанируя самому себе жутким подвыванием и расплескивая по комнате хлопья белой пены, которая щедро пахла его собственным гелем для душа. — Сколько? — простонал Джон, не решаясь приблизиться к этому чуду. — Я поставил на пол часа, — шмыгнул носом Сэм, виновато опуская глаза. — Да, — подтвердил Дин, — А я… подумал, что гель для душа ничем не хуже тех специальных капсул для этой штуки, тем более, у нас их все равно нет, — развел руками парень. — Так, — мужчина внезапно понял, что пиво, которое они купили на вечер, пригодилось бы уже сейчас. Еще лучше стаканчик Джека, но он зарекся возить с собой что-то крепче шести процентов. Он шагнул в комнату, ощущая, что сыновья сверлят взглядом его затылок. Итак, первое о чем он подумал «неплохо было бы выключить эту штуку», второе, нечто вроде «было бы круто ее поймать», третье — «Господи, на что я трачу свою жизнь». Реактивный пылесос, почуяв угрозу, принялся носиться по уже мокрому и скользкому от пены полу в два раза усерднее, то и дело, увиливая от загребущих рук старшего охотника. Дин бросился на помощь отцу, но поскользнувшись на первом же повороте, компактно рухнул на пол. Перескакивая через своего сына, в попытке достать пылесос, Джон подумал, что выполни он такой прыжок восемнадцать лет назад, Мэри согласилась бы выйти за него в первый же день их знакомства, и продолжил сумасшедшие гонки. Наконец до него дошло, что обесточив несчастное адово создание, он остановит эту гонку, и, поразмыслив, предугадал действия агрегата, бросившись ему на встречу. Пылесос растерялся…эм, в смысле, растерялся насколько вообще может растеряться пылесос, и попытался обойти препятствие по касательной, довольно безуспешно. Взревев, Джон бросился на упрямую железяку, хватаясь целой рукой за провод и вырывая, наконец, вилку из розетки. Вилку, розетку, и полстены в придачу. — Паап, ты в порядке? Под его взглядом мальчишки поспешили ретироваться. Джон устало провел целой пока еще конечностью по лицу, размышляя о том, что старый Охотник наверняка уже в пути за своей драгоценной кепкой, а значит буквально спустя пару часов он уже будет здесь, ну, а потом, Сэмми, конечно, уговорит остаться «дядю Бобби» на парочку дней, и тогда… Джон мечтательно прикрыл глаза и тогда, он так и быть, станет очень больным, и пара дней на диване с пивом и телевизором не повредит. Мягкая лапа ободряюще похлопала его по плечу, говоря: «Чувак, все будет в норме», и он… ОПЯТЬ! Джон распахнул глаза, озираясь по сторонам. Старый шкаф подозрительно ухнул. Джон погрозил ему кулаком, отправляясь разгонять парней по делам. Бобби полгода будет выносить ему мозг, если увидит все это. Сэм принялся отдраивать комнату, вынося ведра пены в ванную, где Джон заботливо запихивал в стиральную машину: носки Диновы одиннадцать штук, черные, с заплаткой пять ровно, носки Сэмовы тринадцать штук. Серые. Без заплат вообще, футболка с котом, кот рыжий один экземпляр… рубашка Дина, две штуки, так нет, стоп, кота достать, джинсы, все две пары, кот рыжий, дневник… мать вашу! Мужчина поспешно достал дневник обратно, вытаскивая заодно и упирающееся животное. Возвратил Дневник в сумку, кота за загривок вынес к Импале, одарив старшего сына грозным взглядом. Забрал пиво. Залил жидкое средство для стирки. Включил машину. Открыл холодильник. Холодильник не открылся. Стукнул кулаком… — Ух ты, паап, — Сэм выскочил из ванны, сверкая глазами, — Круто ты придумал. — Что придумал? Джон направился было в ванну, но выползшая за Сэмом ярко-оранжевая пена подсказала ему ответ. Внезапно открывшийся холодильник треснул его между лопаток, Джон мгновенно развернулся, изо всей силы саданув по непослушной дверце кулаком. Холодильник тяжело вздохнул. Высыпал на пол горку льда, и, опасно накренившись, затих. Джон лихорадочно соображал, додумавшись, что старший сын, кажется, нашел применение тому шампуню, которым три месяца назад выкрасил Сэма в клоуна. Одновременно погрозив кулаком холодильнику и старшему сыну, мелькнувшему в окне, Джон отправился в ванную, спасать запасы носков, всучив Сэму бутылки с пивом и соком, велел, сложив все в этот ледяной гроб, идти распаковывать вещи. Дин, кажется, заканчивал с машиной. — Пааап? — Что, — Джон еще раз внимательно пересчитал носки. Кажется, за стирку машина требовала налог. Три носка… наверное. И Рубашка… точнее половина. — Папа? — Сэм, что? — ПАААП! Джон для верности еще раз покопался в машине, и, к своему удивлению, обнаружил в барабане вполне рабочий миксер. Подхватил таз с рыжим тряпьем, запихнул миксер под мышку, и вышел. Сэм врезался в него, бешено вращая глазами. — Пап! В моем шкафу монстр. — Сэмми, — мужчина бросил таз, устроив целую руку на плече подростка, — Слушай, мне кажется, что ты достаточно взрослый, чтобы верить в подобную… — Пап, — жуткий рык и Дин, кубарем вылетевший из комнаты, убедили старшего Винчестера, что в шкафу реально кто-то есть. Схватив первое, что под руку попалось, тот самый стиранный миксер, он ломанулся в комнату, бросив мимолетный взгляд на старшего сына и убедившись что с ним все в норме. Сэм присел около старшего брата. Никто не смеет обижать его мальчиков. Джон отшвырнул от себя когтистую массу, яростно взмахнув включенным миксером. НИКТО НЕ СМЕЕТ ОБИЖАТЬ ЕГО МАЛЬЧИКОВ. Пу-пи оборотень, тот самый обладатель шелковистых лап, жалобно взвыл, когда Джон метнул в него миксер. Мужчина изумленно взирал на мгновенно омертвевшего оборотня, которому вращающиеся лезвия угодили прямо в глаз. М-да. Брезгливо поморщившись, мужчина выдернул перепачканный в крови агрегат. — Круто, пап, — сообщил Дин, бросившийся было на помощь отцу. Двери номера сухо скрипнули, когда Бобби, едва не выбив их ногой, с дробовиком наперевес ворвался в мотельный номер. — Я слышал вой и, мать твою, — Бобби изумленно замер над скончавшейся тушей. Джон неловко улыбнулся старому охотнику. — Бобби, — Сэм бросился к старику с объятиями. — Балбесы, — заключил старый ворчун, взлохмачивая Сэму волосы.