Bloody Eclipse

Herald of light Теплые розоватые лучи солнца мягко скользили по расслабленному лицу, хозяин которого вытягивал шею к уходящему за горизонт шару, а это значило, что его время истекало. Грустно улыбнувшись, он оторвал свои сияющие изумрудом глаза, оглядывая красивый ярко-красный закат, который он так сильно невзлюбил. Да, вероятно, зрелище изумительное, но вытекающее из него далеко не является самым приятным в жизни. Наступление сумерек, грядущая тьма, что навевала тревожность, от которой по всему телу пробегала дрожь, никогда не нравилась ему. Мрак, что не был кромешным, только благодаря лучам солнца, что отражались от луны, не мог ему нравится, да, бесспорно, он интриговал своей неоднозначностью и таинственностью, но страх перед неизвестностью был сильнее, и снова он уходил в свою обитель, провожая взглядом растущую Луну, в которой будто видел кого-то, чье-то отражение, что не подвластно было даже его не человеческому зрению. Метка на предплечье тухла, предупреждая о наступлении ночи и, вздохнув свежего, чуть прохладного воздуха, что со скрежетом пробежался по легким, он скрылся в своем доме, все еще чувствуя леденящий взгляд. Herald of darkness Обыденное покалывание на предплечье и светлое сияние говорит о том, что пора выходить. Светящиеся молочно-белая луна озаряет небольшие улочки. Прохладный воздух приятно опаляет кожу. Чувство чужого присутствия почти что рассеивается с его выходом, но он все еще ощущает теплоту ушедшего солнца будто фантомные боли. Шар в небе, что являлся спутником для ночных гостей мира запечатлел в себе что-то, что было не подвластно его не человеческому зрению, но то и разжигало огонь любопытства в груди. Он знал, что это «что-то» ушло вместе с закатом, ведь так происходило всегда, но он никогда не видел «его». Кто-то таинственный, светлый, теплый, манящий к себе был настолько близко, но так же чертовски далеко, что, казалось бы, стоит только протянуть руку, но в то же мгновение замечаешь пропасть с необъятной кромешной темнотой, что поглощает любой свет. Эти мысли заставляли что-то сжиматься в груди, а глаза противно щипать. Он запустил руку в разноцветные волосы, молча наблюдая за умиротворенным миром, что отдыхал от очередного, наполненного жизнью и светом, дня. Истинных любителей данного времени суток было крайне мало, не все могли в полную меру восхищаться столь изящными красотами, что дарила ночь, когда каждый человеческий, нет, животный инстинкт так и твердил на ухо, что из темноты что-то вот-вот нападет. Он не был лишен данного инстинкта, нет, хоть и не являлся примитивным, но все же был смертен, ведь каждая жизнь обречена на смерть. Это как день и ночь – одного без другого нет и он понимал это лучше всех. Но чувство, что «кто-то» еще понимает это, «кто-то», что был будто продолжением его самого, не покидало его. Мысли о том, что он хотел бы настигнуть «его» плотно засели в его голове, как и то, что это, вероятнее всего, неправильно, ветер шепчет в самое ухо, что нельзя, что эта встреча нарушит законы мироздания. Эта ночь не была настолько волшебной, как прежде, сейчас его из увековеченная душа скиталась в поисках того, что нельзя найти. Тьма сгущалась вокруг, давя, пронзающий холод заставлял дрожать, а гетерохромные глаза тоскливо глядели на одинокую луну. Highlights and shadows Контраст времени резво менялся, то замедляясь, то учащаясь, но неизбежный рассвет солнца все же наступил. Метка в предупреждении потухала, но разноцветные глаза продолжили провожать взглядом уже поблекший диск луны. Пестрые краски, будто размазанные по небу после мрака ночи казались слишком яркими и даже нереальными. Странное чувство окутало тело, тепло распространялось наполняя всего. Совсем тихий, почти не слышный звук поступи отвлек от разглядывания пейзажа, что он видел в первый раз. Удивленный вздох сорвался с чужих уст после чего он повернулся. Перед ним престал невысокий парень с бледной кожей, которая, казалось, никогда не видела солнца, но веснушки, обрамлявшие его плечи и щеки, как сияющие звезды в ночном небе, выдавали юношу. Красивый изумрудный оттенок глаз, что сиял в солнечных лучах, зацепил взгляд. Разноцветные волосы чуть подпрыгнули после не решительного шага вперед. Оппонент в испуге попятился назад смотря прямо в гетерохромные глаза. Шершавые от шрамов руки потянулись к глазам и потерли, а затем медленно отпрянули. Метка в форме полумесяца неожиданно начала колоть с неистовой силой от чего обладатель шикнул. Веснушчатый испуганно уставился на чужое предплечье, что сияло алым, а затем перевел взгляд на свое, где солнце так же окрасилось в кровавый оттенок. Осознание, что солнечному мальчишке тоже больно в этот момент, заставило в миг оказаться возле него почти что касаясь кровавой метки солнца. Рука находилась в паре миллиметров от чужой кожи, но не соприкасалась. Разноцветные глаза осторожно оглядели зеленые кудри, что упали на лицо, затем спустились к пушистым черным ресницами, что быстро-быстро махали верх вниз смотря на красный полумесяц. Шрамированная рука так же близко находилась к отметине, чуть подрагивая. Затем глаза изумруды встретились с сапфировым и металлическим глазами, страх перед неизвестным все так же оставался в нем, что отчетливо отражалось в зеленых очах, но чувство правильности и нужности было сильнее. Аккуратно, почти что невесомо, пальцы очерчивают край полукруга, от чего по всему телу пробегает рой мурашек. Не собираясь медлить и секунды он повторил движение руки, осторожно дотрагиваясь по кругу изящно выведенное солнце. Взрыв эмоций уничтожил все границы сдерживающие их, алые оттенки разбрызгались всюду. Чувство полноценности и правильности наполнило вестников. Жгучие капли обжигали кожу, а нарастающий гул оглушал. Спустя столько столетий они решились на столь отчаянный шаг и ни капли не жалели о случившимся. Ничего не было важнее, чем они сами, чем их встреча, чем их счастье.