никогда никому.

Питер готов поклясться, что Старк не помнит все свои многочисленные задания от самого первого и в то же время самого неудачного до последнего, которое было выполнено буквально за рекордные сроки. Так же, как и не помнит всех тех прекрасных девушек, которые были в восторге от его природной выдержки и такой поразительной харизмы, бьющей через край. Агент никогда не задумывается ни о сложности миссии, ни о возможных ошибках, которые иногда возникают при её выполнении, ни уже тем более о том, чтобы узнать имя очередной особы, которая оказывается очарована загадочной личностью Старка. И всё это потому, что он может себе позволять подобное. Без зазрения совести и каких-либо не самых хороших последствий. В отличие от Питера. Он помнит каждое чёртово задание, может перечислить даты, города и даже время, отведённое на его выполнение. И дело не в том, что это всё сохранено в базе данных его компьютера и скопировано ещё на несколько носителей. У Паркера есть своя «хитрость», по причине которой забыть это не получится, даже если очень захочется. И проблема в том, что он отдал бы многое, только бы эта самая «хитрость» досталась кому-то другому, но нет, теперь с этим ничего не поделаешь. Остаётся только сжимать руки в кулаки и стараться успокоиться, когда «хитрость» даёт о себе знать, навсегда оставляя отпечаток не только в памяти, но и на теле Питера. Потому что чёртов Тони Старк каким-то немыслимым образом оказывается соулмейтом Питера Паркера. Это ли не повод проклинать судьбу до конца своей жизни? По этой причине Квартирмейстер иногда предпочитает здоровому сну поток размышлений о том, какова причина такого странного распределения соулмейтов во всём этом не совсем логичном мире. Посмотрев на Старка, никак нельзя предположить, что его пара будет выглядеть так, как Питер. И причина этого видна невооружённым взглядом. Тони Старк – всемирно известный агент 007, тот, кто не нуждается в представлении. Тот, у кого всегда холодный взгляд, продуманные действия и фразы в голове и бесконечная любовь к идеально выглаженным смокингам. Тот, кто всегда на шаг впереди, кому хватает смелости пререкаться с кем угодно, кто знает себе цену. Он прекрасно владеет не только практически любым оружием, но и своим положением. Положением, которое позволяет ему каждый вечер после успешного выполнения миссии найти прекрасную спутницу для дальнейшего расслабления и снятия относительно небольшого стресса. И никто и никогда не против помочь ему расслабиться и успокоиться. И в этом его – Старка – невероятная особенность. А с Питером всё совсем по-другому. Он либо сутками сидит за компьютером, анализируя огромное количество информации, которая так или иначе может пригодиться, либо днями придумывает новое оружие или другое приспособление, которое будет способно как-то облегчать выполнение какого-либо задания. У него нет кучи костюмов, которыми он может перед кем-то похвастаться. Наоборот, всего один, на котором вечно видны складки и местами кошачья шерсть. Коты, к слову, являются единственной вещью, которая его радует. Только нахождением с ними в одной кровати он и может похвастаться, куда уже до фигурных девушек, похожих на моделей с глянцевых журналов. Но никто не жалуется, разумеется. Он не в том положении, чтобы быть недовольным чем-то. Просто факт остаётся фактом: они со Старком – абсолютные противоположности. Вот только волнует это почему-то только одного из них. Но Паркер скрывает тщательно все свои волнения и океан вопросов при каждой новой встрече с 007, лишь слегка натянуто улыбается и рассказывает об очередном своём изобретении, подробно описывая его возможности. Наверное, он за всю свою жизнь сможет удивить агента только этим – умением придумывать механизмы невероятной сложности, при этом учитывая все нюансы и особенности. Старк даже несколько раз упускает те мгновения, когда начинает смотреть на увлечённого объяснениями Питера с лёгкой улыбкой на лице и непонятным теплом где-то в душе. А сам Квартирмейстер лишь напряжённо сглатывает, искренне надеясь на то, что все эти непонятные и случайно подмеченные взгляды в его сторону ему только кажутся, потому что такого просто не может быть. И все его надежды на случайность почему-то всегда оправдываются, потому что, стоит ему посмотреть на Тони, он видит только сосредоточенный на новом изобретении взгляд и сведённые брови, которые никак не связаны с каким-либо теплом. Наверное, судьба просто решает в который раз поиграть c его наивностью. Ничего, ему не привыкать. – Есть что-то посерьёзнее этого? В этот раз будет посложнее, – Питер даже дёргается слегка от неожиданного грубого голоса агента и едва не роняет своё изобретение на пол. Кажется, впервые он чувствует себя таким растерянным и потерянным. – Есть, но это что-то вроде прототипа. Не совсем проверенное оружие, – Паркер подходит к своему столу и берёт оттуда небольшой пистолет, который, на первый взгляд, в принципе не вызывает никакого особого страха. – Пули в этом пистолете сделаны из специального вещества. При необходимости они должны набирать достаточно большую скорость и разделяться на несколько частей при наличии больше одной цели перед ними. Оружие было протестировано всего один раз. Результат есть, но он не из лучших. – Думаю, я смогу как-то повлиять на наличие самого лучшего результата его использования, – Старк одной своей фразой ясно даёт понять, что его не интересуют сторонние проверки оружия. Он опирается только на свой собственный опыт. И в доказательство уверенности в собственных словах агент протягивает руку вперёд, не оставляя Паркеру выбора. Он отдаёт Тони оружие, а 007 почему-то на секунду останавливает свой взгляд на чужой ладони, на которой красуется довольно большой шрам, и заметно хмурится. Но Квартирмейстер в который раз убеждает себя в том, что это всё ему кажется. Лишь какой-то странный полёт фантазии. – Вы проверяете некоторые свои изобретения на себе же? – Старк издаёт какой-то звук только спустя несколько минут после того, как буквально вдоль и поперёк рассмотрел оружие в своих руках. – Какова причина подобных вопросов? – Питер изо всех сил старается подавить собственное удивление и некую заинтересованность, произнося каждое слово спокойно и без каких-либо эмоций. – Ваша рука, – это определённо стиль 007. Без лишних слов, конкретно. И, что самое главное, прямо в цель. Питер поспешно опускает рукава пиджака пониже и, похоже, впервые за столь долгое время задумывается и теряется перед тем, как что-то ответить. Он понимает, что, если врать – а это делать придётся – то только говоря что-то относительно правдоподобное, потому что Старк не из тех, кого так просто обмануть. Остаётся лишь надеяться, что получится хотя бы на время выдать эту самую ложь за самую настоящую правду, а потом отвлечь на что-то другое. – Остроумно, конечно, но всё значительно банальнее. Это всего лишь кот, один из. У меня их два. Недовольство из-за позднего ужина, – Паркер стоит огромных усилий говорить всё это, при этом привычно улыбаясь и смотря прямо на Старка. Для большей убедительности. – Уверены? – Более чем. – Не похоже на обычную царапину. – Мне виднее, – убедительность почему-то не срабатывает, а Квартирмейстер начинает паниковать и в то же время злиться. Нужно что-то с этим делать. – Удачи на задании, 007. В ответ Старк всего лишь как-то неопределённо хмыкает и ещё раз бросает короткий и едва заметный взгляд на чужую руку. Однако увидеть во второй раз ничего не получается. Быстро кивнув и решив не лезть не в своё дело, он разворачивается, чтобы уйти из своеобразной лаборатории Квартирмейстера, но останавливается на пару секунд, бросая тихое и как бы обыденное: «Обработайте нормально. У вас кровь». И в этот раз Питеру определённо не кажется. В этот раз он уверен, что улавливает в чужом голосе оттенки заинтересованности и, что самое удивительное, чего-то, что отдалённо напоминает волнение.

***

– Ваше новое оружие очень даже исправно. Браво. Голос Старка звучит со всех динамиков сразу, эхом проходя по всей лаборатории и на несколько секунд почему-то даже оглушая. Питер ни капли не удивляется, когда слышит что-то подобное, улыбается слегка уголками губ, но ловит себя на мысли, что был бы рад, если бы когда-то его изобретение не сработало так, как нужно. Тогда 007 явно был бы не в том состоянии, чтобы праздновать успешную миссию в постели с какой-то девушкой. Тогда ему пришлось бы вернуться обратно как можно скорее, чтобы, разумеется, тоже отдохнуть, но уже в какой-то больнице, потому что без нормального оружия буквально на всех заданиях он всегда получает какие-то ранения. Но Квартирмейстер не может позволить себе подставить Тони, не может так просто взять и начать играть с его жизнью, чтобы облегчить существование самому себе. Слишком эгоистично и бессмысленно. Потому что, в конце концов, он уже привык к резкой боли и неприятным ощущениям после неё, которые никогда не покидают. И самое досадное иногда это то, что об этом никому не расскажешь, потому что в голове вечный страх того, что все вокруг начнут смеяться над ним, таким неудачником, который практически обречён на бесконечную боль и чёртову не взаимную привязанность. Но всё в порядке, пока 007 не в курсе. Это определённо самое худшее, что может произойти. – Поздравляю с очередным удачным заданием. Питер сначала не узнаёт свой собственный голос: тот звучит как-то слишком бесцветно и устало, будто за день он успел перетрудиться за человек десять, не меньше. Однако дело ведь совсем в другом. И если Старк вдруг заподозрит что-то в этой недостаточно нейтральной интонации в чужом ответе, Квартирмейстер просто оправдается помехами в передатчике голосовых волн. Порой все эти достаточно незамысловатые механизмы и приборы очень даже полезны. Можно скрыть то, о чём никто не должен знать. И скрыть – в который раз – получается, потому что 007 без особого труда находит себе новую прекрасную даму всего на одну победную ночь, чтобы достаточно расслабиться перед следующей миссией. Агент, как никто другой, знает, как свести девушек с ума, знает, когда нужно целовать, где касаться и что полушёпотом говорить у самого уха. А Паркер может с закрытыми глазами безошибочно назвать каждое чужое действие. Ведь они все некрасивыми шрамами и рубцами остаются на теле, и нет никакого желания заклеивать их пластырем или замазывать чем-то. Скоро всё равно появятся новые. Несколько десятков новых небольших порезов в области спины и груди – Старк никогда не скупится на поцелуи. И один уродливый шрам чуть ниже сердца – Старк всегда позволяет себе зайти дальше поцелуев. Где-то недалеко от Италии 007 прямо сейчас отбрасывает все дела на второй план, расслабляясь настолько, насколько это возможно. А Паркер в это время, не в силах подняться с собственной кровати, жмурится от боли до ярких вспышек перед глазами и надеется найти способ, как ничего не чувствовать.

***

Только утром Питер понимает, что способа, который мог бы избавить от всех чувств, просто не существует. За всю ночь раздумий и предположений всё, что есть у Квартирмейстера, – лишь синяки под глазами и пропитанная кровью одежда. Сил на обработку всех ран просто не было. И смысла в этом никакого нет – скоро будут новые, нужно только немного терпения. В лаборатории непривычно пусто, Паркер, кажется, впервые пришёл раньше всех, поэтому сейчас есть время на то, чтобы отвлечься на проверку каких-то изобретений или на поиск информации для агентов. Некоторые шрамы отдают тупой болью, кровоточат, заставляя рубашку неприятно липнуть к телу. Квартирмейстер по привычке устало выдыхает и делает вид, будто у него получается игнорировать всё это. В такие моменты он мысленно хвалит самого себя за своеобразную любовь к большим пиджакам, которые способны полностью закрыть местами окрашенную в красный рубашку. Никаких подозрений и вопросов, потому что Питер всегда выглядит именно так. Нелепо, немного неуклюже и в какой-то степени скрытно. Такой незамысловатый механизм защиты от приятных и не совсем людей.

«Вас вызывает М. Что-то срочное».

А вот это уже своеобразная вишенка на торте. И тут только два варианта: либо М хочет обсудить детали будущей миссии какого-то агента, намекая на необходимое наличие нового оружия, либо его собирают отчитывать за что-то, о чём он и сам пока что не в курсе. Хотя, если Питер не изменяет его собственная память, ничего такого он не делал. Всё строго по приказам. Не считая тех моментов, когда он не соблюдал их из-за просьб 007, а такое бывало довольно частенько и продолжает существовать. И нежелательно, чтобы М об этом знал. – Здравствуйте. Вы что-то хотели... – Паркер осекается практически сразу, замолкает мгновенно и смотрит перед собой удивлённо далеко не на М. Этого ещё не хватало. – 007? Вас тоже вызвали? У Квартирмейстера почему-то такое ощущение, будто он видит Старка впервые, вглядывается в черты его лица и ловит себя на мысли, что что-то в нём изменилось. Взгляд слишком серьёзный, брови слегка недовольно нахмурены и руки скрещены на груди. Кажется, это всё показатели недовольства или, что ещё хуже, настоящей злости, но пока что ещё умеренной. И что-то Питеру подсказывает, что это не из-за М или ещё кого-либо, кто так или иначе мог бы рассказать что-то о недочётах в его прошлой или будущей миссии. И чем больше он убеждается в этом, тем больше ему хотелось поскорее уйти из чужого кабинета. – Я сам себя вызвал. Есть разговор. Паркер чувствует, что земля куда-то начинает ускользать из-под ног, а уровень волнения повышается сразу в несколько раз. Надежда, конечно, умирает последней, но почему-то даже это правило перестаёт работать в данной ситуации. И все нервные клетки начинают бить тревогу от головного мозга до кончиков пальцев, когда Тони начинает медленно подходить ближе, не останавливаясь ни на секунду и не отводя взгляда от Квартирмейстера. Он останавливается в полуметре от Квартирмейстера, смотрит в глаза секунды три, а потом без разрешения хватает чужую руку, на которой вчера рассматривал такой неподходящий шрам. Питер чётко слышит, как его собственное сердце пропускает пару ударов, а потом падает куда-то вниз, отказываясь воспринимать происходящее. – Что Вы себе позволяете? – он пытается несколько раз вырвать свою руку из чужой хватки, изображает злость и возмущение, мысленно стараясь справиться со стыдом и смущением, накрывающих всё больше и больше. – Отпустите. – Вам не идут шрамы. Ни тот, который я вижу сейчас, ни те, что Вы так старательно прячете, – и в подтверждение собственным словам Тони уверенно цепляет край чужого пиджака и оттягивает его в сторону, чуть опуская. Питер искренне хочет поверить в то, что это всего лишь сон, что он всё ещё в своём доме. Лежит, изо всех сил сдерживая накопившиеся за всё время слёзы и ненавидя самого себя за страх быть отвергнутым и за собственную глупость. Но чужие прикосновения слишком реальные, чтобы быть сном, а твёрдость в чужом голосе будто пробуждает ещё сильнее, заставляя поддаться эмоциям и забыть о выдержке и о том, что никто не должен знать. – Не я причина их появления, – голос предательски дрожит, Паркер прикусывает щёку изнутри, уговаривая самого себя успокоиться. – Я знаю. В интонации Старка улавливается сожаление – Питер хочет в это верить. А потом и вовсе сходит с ума. Тони тянется к пуговицам чужой рубашки, медленно расстёгивает их и замирает, замечая десятки шрамов на коже Паркера и кровавые пятна на одежде от них же. Только останавливается ненадолго, справляется со всеми пуговицами и аккуратно прикасается холодными пальцами к одному из порезов. Питер вздрагивает всем телом, перестаёт дышать и не хочет сопротивляться. Даже и не думает начинать хотя бы пытаться. Касания Старка приятные, осторожные и чертовски долгожданные. Он водит ладонями по чужой груди, будто оценивая, насколько больно было чувствовать появление каждого шрама. Хмурится иногда, будто ругая самого себя за неосведомлённость и эгоизм, что в итоге привели к подобному. Тихо извиняется несколько раз, раскаивается за боль, которую причинил, и смотрит прямо в глаза. Он знает, что нужно заставить поверить. Теперь он видит Питера насквозь. И 007 в который раз пользуется своим положением и ситуацией, позволяя себе то, что давно хотел. Он наклоняется медленно к чужому лицу, цепляет пальцами чужой подбородок и приподнимает голову выше, заставляет смотреть на себя. В глазах Паркера ожидание, волнение и... надежда. Всё та же последняя надежда на то, что всё будет хорошо, которая впервые оказывается нужной. Тони накрывает своими губами чужие, целует не спеша, предельно аккуратно и нежно. Никого он не целовал с такой нежностью и опасением навредить. И не будет больше. Питер не отталкивает, прижимается ближе, на поцелуй не совсем умело отвечает и накрывает чужую руку, остановившуюся на том самом шраме рядом с сердцем, своей. И он буквально готов разрыдаться прямо здесь и сейчас, когда чувствует, что некоторые шрамы начинают затягиваться, исчезают. Будто их и не было никогда. Если это всё-таки сон, Паркер не хотел бы просыпаться. Никогда.

«007, у Вас новая миссия. М ждёт Вас у выхода из здания».

К сожалению, сон рушится на глазах прямо в тот момент, когда Cтарк резко отстраняется от Паркера, поправляет собственный костюм и меняет волнение во взгляде на привычное спокойствие. Будто ничего не было. Питеру не остаётся ничего, кроме как нервно улыбнуться, кивнуть мыслям о собственной глупой наивности и привести и себя в порядок. Застёгнутая рубашка, пиджак, скрывающий всё, и трясущиеся непослушные руки. И ощущение чужого поцелуя на губах. Чёртов Тони Старк. – Очередное задание и любимый способ расслабления после него? – он не сдерживается, произносит фразу с обидой и каплей злости. 007 приподнимает бровь, пожимает плечами и, кажется, собирается пройти мимо, просто уйти, оставив Паркера одного. И для Квартирмейстера такой исход обозначал бы только одно – положительный ответ на вопрос. И все надежды снова бы накрыло огромной волной разочарования и ненависти к себе. Нельзя быть таким наивным. Но Старк почему-то поступает иначе, останавливается перед Паркером, снова смотрит в глаза и, наклонившись, целует в лоб. Питеру кажется, что он бредит, когда чувствует это, а потом видит промелькнувшую на чужом лице заботливую улыбку. – Да, очередное задание. Но после – только ты. Чужие шаги отдаются эхом в голове Питера, а на лице у него сияет улыбка. Та самая единственная призрачная надежда где-то внутри ликует и уже начинает залечивать раны. Пока что только душевные, потому что физическими совсем скоро займётся сам Тони. Ведь он буквально пообещал.