Звездный замок

— Ты способен на большее. — Бартимеус в облике египетского мальчика стоял у окна, не сводя с волшебника темных нечеловеческих глаз. — Гороскопы — это чушь, и ты прекрасно это понимаешь. Их может составить любой идиот, которому хватит ума вызвать вшивого беса. Ты только зря тратишь силы и нервы. С твоим опытом и знаниями ты вполне мог бы командовать армией, — волшебник открыл было рот, чтобы возразить, но лишь сокрушенно вздохнул и покачал головой, увидев выражение лица демона. — И ты знаешь, что я прав. Волшебник молчал, упрямо уставившись в стену. Мужчине на вид было лет 40, хотя седина на висках и руки выдавали в нем куда более взрослого человека. Тем не менее, в глазах чародея, которые прямо сейчас сверлили каменную кладку, горел огонь. Губы, впрочем, он так и не разомкнул. Бартимеус, не дождавшись ответа, повернулся к окну. Чешские волшебники не в первый раз призывали его (в памяти Бартимеуса до сих пор всплывали картины возведения стен старой Праги), но теперь ему приходилось торчать вдалеке от столицы. И хотя Бенатки-над-Йизероу был, в общем-то не самым паршивым городом, где ему доводилось бывать, дух не упускал возможности выказать свое недовольство. — Ты только посмотри, где он тебя держит! — Египетский мальчик высунулся из окна. Пролетающие мимо птицы посмотрели на него как-то презрительно и скрылись из виду. Бартимеус напомнил себе перепроверить защитные чары. — Какой-то захудалый городишко, разваливающийся замок, который я перестраивал почти весь прошлый год, да крошечное жалованье, которого едва хватает на содержание этого великолепия! — Ты знаешь, что я не могу уехать. Не сейчас, — наконец подал голос волшебник. Он звучал устало, но в то же время необычайно глубоко и спокойно. Он не собирался ничего доказывать демону, просто в очередной раз озвучивал факт: он не уедет. — Мои исследования наконец сдвинулись с мертвой точки. И если придется составить еще несколько гороскопов для местной знати и зачаровать десяток охранных амулетов, чтобы продолжить работу, я готов потерпеть. — Ты сведешь себя в могилу, — буркнул Бартимеус, не оборачиваясь. — Тебе же лучше. Последний год был для Тихо не самым простым. Когда он по приглашению Рудольфа II, светила Римской империи и одержимого поисками философского камня фанатика, прибыл в Прагу, волшебник иначе представлял себе свои перспективы при дворе. Здесь, на древней чешской земле, он надеялся обрести поддержку своих исследований в области астрономии и смежных наук, а также прикоснуться к источникам мощной магии, которая помогла бы ему в работе. Вместо этого он был быстро сослан в пригород: оказалось, что устройство мира нимало не интересует монарха, который был занят лишь поисками богатств, бессмертия да способов укрепить свою власть. Благо, хотя бы к алхимическим изысканиям его не привлекали: созданием несуществующего философского камня занималась целая улица прихлебал, большая часть которых просто наживалась на одержимости Рудольфа. В итоге мейстер Браге, как его называли местные дворяне, осел в Бенатки-над-Йизероу, где ему достался полуразрушенный замок, десяток служанок и перспектива до конца жизни анализировать положение звезд в гороскопах богатеев. Волшебник быстро сообразил, что если он хочет хоть немного продвинуться в своей настоящей работе, ему нужен умелый помощник — опытный и сильный дух. Во время изучения фолиантов в Пражской библиотеке Тихо наткнулся на интересного демона: его вызывали редко, сведений осталось мало. Но волшебнику было довольно двух фактов: джинн уже работал в Праге, а до того служил Птолемею XIII — предку Птолемея I, астронома, чьи труды активно изучал Браге. И пусть связь двух египтян была скорее притянутой за уши, чем реальной, для волшебника это совпадение стало своеобразным знаком, кого именно нужно призвать. И вот уже целый год Бартимеус помогал Тихо в работе. Поначалу он всячески пытался саботировать деятельность хозяина: искал лазейку в заклятиях, пытался напугать или соблазнить его, угрожал зверской расправой или выдачей тайных исследований волшебника императору. Такое недовольство у демона вызывал даже не сам факт призыва, а то, что Браге подчинил его на неопределенный срок. Гораздо приятнее было бы выполнить пару поручений и улизнуть обратно в Иное Место, но Тихо, который, как оказалось, не очень хорошо ладил с людьми, требовался помощник. А значит, Бартимеус застрял. Однако чем больше вынужденные напарники работали вместе, тем большей симпатией — неожиданно для себя самого — Бартимеус проникался к своему хозяину. Он замечал его упорную работу по изучению Вселенной, всю кропотливость, глубину исследований, которые проводил Тихо, наблюдал за волшебником во время экспериментов на природе — и подмечал невероятную выдержку и силу этого человека. Волшебник отдавал всего себя на благо науки и магии, потому что верил — и это было очевидно для древнего джинна — его труд сделает мир лучше. Ради этого он готов был терпеть и унизительную работу астролога, и бедность, и даже изоляцию от мира. Такое поведение не могло не внушать уважение. Тихо же, немного привыкнув к вздорному нраву своего нового помощника, стал все больше привлекать его к своим исследованиям. До этого, правда, Бартимеусу пришлось, как в старые добрые, руководить стройкой, а потом помогать волшебнику собирать обсерваторию. Впрочем, джинн не был сильно расстроен: несмотря на его бесконечный нудеж и внешнюю раздраженность, ему нравилось шпынять несчастных бесов, стоило им только замешкаться и выполнить поручение не в срок, а то и вовсе напортачить на стройке. Со временем Тихо начал отвечать на подколы демона, шутить в ответ и даже рассказывать о своих интересах и увлечениях. Отношения между этими двумя все меньше напоминали подчинение: они становились если не друзьями, то приятелями. Именно по этой причине Бартимеус переживал за волшебника: то, как Тихо относился к своей работе, абсолютно забывая о простых человеческих нуждах вроде сна или обеда, могло довольно быстро свести его в могилу. Конечно, в этом случае Бартимеус был бы свободен, но он бы предпочел дружеское прощание похоронам. — Ты знаешь, я не могу сейчас уехать, — упрямо повторил Тихо и встал. Бартимеус заметил темные круги под глазами хозяина. Тот опять провел всю ночь, изучая древние манускрипты. — Кажется, я что-то нашел. Египтянин вскинул бровь и подошел к столу. Из кипы бумаг его хозяин вытянул несколько пергаментов: один, очевидно, с египетскими иероглифами, другой, помятый, весь в рунических символах, и третий, совсем небольшой огрызок бумаги. Именно его Тихо и сунул Бартимеусу под нос. — Теперь ты понимаешь? — Да. Кажется, тебе нужен еще один помощник.