Под шерстяным одеялом

Бруно в белом пальто стоял на пороге квартиры, мягко улыбаясь Леону. — Здравствуй. Ты недавно проснулся? Выглядишь растрепанным, — сразу выразил свое беспокойство Бучеллати. Леон смущенно отвел взгляд. Он вмиг почувствовал, что совершенно по-другому ощущает себя рядом с капо. Словно он никто и ничто по сравнению с этим светлым и мудрым человеком. Что он не может перечить его слову так, как Джорно. И даже страстно смотреть запрещено, не говоря уже о чем-то большем. — Ну… я просто лежал, — не найдя, что сказать, Леон движением руки впустил Бруно в квартиру. — Благодарю, — мужчина зашел и стал снимать пальто. Аббакио в тот же момент его подхватил и повесил на крючок. Услышав шаги и шорох из гостиной, Бруно удивленно спросил: — Ты не один? Ах да, Джорно. Я знаю об этом. Аббакио напрягся. — Его мать мне звонила. Рассказала, что он ушел из дома. Я уже сходил и к Нарачне, и к Фуго, и к Мисте. Ни у кого не было. Остался ты. Догадался уже только под конец. Бывший полицейский неожиданно почувствовал напряжение и чувство вины. Но за что? Джорно ведь сам к нему пришел. — Ты с нами уже неделю в кафе не ходил, все дома был. Я подумал, что ты заболел, — обеспокоенный Бруно развернулся к Леону, поправляя рукава белой полупрозрачной рубашки. — А ты приютил у себя Джорно, — мягко добавил капо, не дожидаясь ответа подчиненного. — Его родители просят вернуться? — тихо уточнил Леон. — Да. Но, как я понимаю, Джорно этого не хочет, — в этот момент из проема появилась блондинистая макушка. Джованна появился в коридоре все в той ж белой рубашке. Но он надел под низ спортивные брюки Леона, которые сидели на нем мешковато. — Приветствую, Бруно, — юноша поклонился кивком головы. — Джорно, — Бучеллати тепло улыбнулся, видя, в чем он одет, — хорошо тебе живется у Аббакио? Леон выпрямился как по струнке и покраснел. — Да, замечательно. С тобой связались мои родители, я слышал, — тон блондина стал серьезнее, — я хотел бы задержаться здесь, если быть честным. — Понимаю. Твоя мать сожалеет о сказанном и сделанном, — с долей грусти произнес капо, — и она ждет тебя домой. Но никто насильно гнать не будет. Если тебе комфортно здесь, то останься еще. Главное, чтобы Аббакио был за. Бруно и Джорно посмотрели на бывшего полицейского. Тот замялся на секунду и произнес низким голосом: — Мне все равно. Пусть остается. Бучеллати покачал головой и посмотрел в сторону кухни. — Давайте поговорим за столом, выпьем чаю. Есть кое-что еще, что я должен уточнить. Джорно и Леон переглянулись. Им обоим стало не по себе. Бучеллати вел себя, словно справедливый родитель, который застал их за чем-то плохим и постыдным. Трио прошло на кухню. Аббакио нагрел воду в чайнике и остался стоять, пока Джорно и Бруно присели. — Скажите, — мягко начал Бруно, — вы в отношениях? Леон мигом закашлялся и почувствовал, как к щекам опять приливает краска. Бросило в жар. — Нет, — Джорно спокойно помотал головой, — мы близкие друзья. — Мы все в нашей группе близкие друзья, Джорно, — возразил Бучеллати, — и мы проводим наш досуг вместе. Ходим в кафе, гуляем, обсуждаем что-то. Но вы двое уже как неделю проводите время в одиночестве. — Разве это плохо? — скрестив руки на груди, перебил Аббакио. Он немного нахмурился. — Я не говорил так, — мило улыбнулся Бруно, переведя взгляд на бывшего полицейского, — но это вызывает вопросы. Вот я и решил уточнить, стали ли ваши отношения романтическими. Потому что если да, то я не могу оставить это без внимания. «Бучеллати против? Я не понимаю. Не может же он ревновать…», — в смятении думал Аббакио. Чайник вскипел, и мужчина принялся наливать горячий напиток. Разговор давался нелегко. — Бучеллати, все хорошо. У нас нет никаких тайн от тебя, — попытался нежно успокоить его Джорно. — И не должно, — кивнул Бруно, — не поймите меня неправильно, но ваши отношения были слегка напряженными первое время. Я не думал, что все настолько поменялось. — Я больше не ненавижу Джорно, — буркнул Аббакио, — и полностью принял его в наш круг. — Это замечательно, — Бучеллати улыбнулся и кивнул, когда бывший полицейский поставил перед ним кружку с чаем. Повисла пауза. Никто, кроме Бруно, чай не пил. Джорно выжидающе смотрел на Аббакио. Им обоим было неловко, но они не понимали, за что. — Не делайте так больше. Не вынуждайте нас волноваться, — внезапно нарушил тишину строгий голос Бучеллати. — Бучеллати, мы… — хотел сказать Леон, но тот прервал его. — Пропали на неделю. Что я подумал, вы представляете? Болезнь, или что еще хуже… Еще и родители Джорно звонили… Аббакио странно себя чувствовал. Он не понимал упреков Бруно, ведь не сделал ничего противозаконного. — Почему ты не пришел раньше, если тревожился? — спросил тихо Леон. — У меня ежедневная работа, Аббакио. Еще и Наранча простыл. Он сам себя не вылечит. Я надеялся на то, что ты взрослый человек, сам объяснишь причины своего отсутствия, — Бучеллати пристально смотрел на Леона синими глазами. «Черт… стыдно за себя. Ленясь дома с Джорно, я забыл об остальных и их чувствах. Бучеллати, я опять подвел тебя», — Леон не выражал никаких эмоций на лице, но внутри ему было больно. — Это моя вина, — тихо произнес Джованна. — Разве? — Бучеллати переключил внимание на него. — Да. Не вини, пожалуйста, Леона. Он добровольно приютил меня у себя, кормил и проводил со мной время. Поступил как настоящий друг. И про остальных он забыл лишь потому, что я постоянно его отвлекал на себя… — ответил Джорно. — Но почему ты так делал? — голос Бруно смягчился, но в нем все еще сохранялась доля родительского упрека. — Мне действительно хорошо с Леоном. Я хотел, чтобы мы… были только вдвоем, — честно ответил Джорно, немного колеблясь. «О мой бог…» — Леон приложил ладонь к лицу и стиснул зубы, — «он сказал об этом настолько прямо…» — Ценю твою честность, Джорно. Но одновременно осознаю, что есть то, что вы хотите от меня утаить, — Бучеллати отпил немного чая. Оба промолчали. — Я презираю ложь, вы знаете, — продолжил Бруно, — повторяю, что просто хочу разобраться, что между вами. «Что я ему скажу?», — запаниковал Аббакио. — Бучеллати, прости, но это уже наше дело. Ты не можешь опекать Леона и меня вечно, — Джорно нахмурил брови. В шоке были оба. И Леон, и Бруно. Джованна переменился в лице. — Джованна, ты… понимаешь, кому ты это говоришь… — Леон будто бы на автомате разозлился, когда Бруно принижали, и хотел защитить его. Капо же сделал легкий жест рукой, останавливая бывшего полицейского. — Все в порядке. Он прав. Осушив кружку в один момент, Бруно встал из-за стола. — Я погорячился и был излишне любопытен. Прошу простить за это. Мне… нужно идти. — Бучеллати, — Аббакио хотел взять капо за кисть, но тот мягко повернулся в его сторону. — Повторю. Все в порядке, — он легко улыбнулся и направился в коридор. Леон, кинув взгляд на Джорно, пошел его провожать. Он подал пальто, руки немного тряслись. — Прости, что подвел тебя… — шепнул бывший полицейский, пока Бруно одевался. — Джорно, кажется, серьезно тобой увлечен, — сказал тихо в ответ брюнет. — Но это не повод грубить тебе, — Аббакио склонил голову с досадой. — Он и не грубил, — Бруно провел шнурки на ботинках и выпрямился, — видимо, я уже задаю слишком много вопросов. Проявляю дотошность. — Вовсе нет. Ты заботишься о нас, — Леон встал к стене, наблюдая за капо. Тот застегнулся и повернулся к двери. Он с улыбкой помотал головой: — Видимо, есть вещи, которые не нуждаются в моем контроле. Арривидерчи. Бруно скрылся за дверью. Аббакио тут же закрыл дверь на замок и устало выдохнул. После нескольких секунд раздумий он громко крикнул: — Джованна! Через несколько секунд Джорно был в коридоре. Аббакио подошел к нему, схватил за руку и прижал к стене. — Что это было, зачем ты говорил так с Бучеллати… — рычал Леон. Блондин исподлобья смотрел на бывшего полицейского. В его глазах не было страха. Он сохранял то же достоинство, что и при первой встрече. — Его материнский инстинкт доходит до абсурда. Мы сами имеем право решать, в каких отношениях быть. И не обязаны рассказывать обо всем Бучеллати, — объяснился Джорно. — Хм… — Аббакио задумался, отведя взгляд. Он отпустил руку юношу, но все так же прижимал его своим весом к стенке. «А может Джорно в чем-то и прав. Бруно очень резко реагировал на наше отсутствие и хотел контролировать, где мы находимся. Зачем ему разбираться в наших отношениях? Чего он этим добьется?» — размышлял мужчина. Он покачал головой: — Уверен, Бучеллати интересовался нами из-за добрых побуждений. Но ты постоянно намекал, что мы правда в отношениях… По крайней мере, это так выглядело. — Прошу, пожалуйста, не упрекай меня, — мягко попросил Джорно, — я устал ходить вокруг да около. — Вокруг до около чего? — Леон склонился ниже к Джованне, чувствуя его дыхание. — Нас. Тебя. Мы не друзья. Такие отношения не могут быть между друзьями… — блондин выдохнул. — Ты поэтому пытался меня поцеловать там, на диване? — уточнил бывший полицейский. — А ты специально хотел полежать рядом в одних наушниках, упрямо отказываясь воспользоваться колонками, — усмехнулся Джованна, прикрыв глаза. «Раскусил», — Аббакио зарделся и чуть отстранился. — Что же, твоя правда… Внезапно мужчина почувствовал, как ладонь Джованны обвила его поясницу и подтягивает обратно. — Давай наконец-то сделаем это. Перейдем грань, — настойчиво, но мягко сказал Джорно. — Видимо, утренний разговор пошел на пользу, — в предвкушении выдохнул Леон, — и ты решил действовать, а не только языком молоть. Джорно игриво усмехнулся и мягко надавил на поясницу Аббакио рукой. Тот немного сгорбился над юношей и оказался томительно близко рядом с его лицом. «Опять это положение. И теперь никакой звонок в дверь не сможет помешать нам. Я совсем иначе себя ощущаю, когда мы остаемся одни…» — Леон сглотнул и прикрыл глаза. Он ожидал, что Джорно сам его поцелует, как тогда, на диване. Но тот просто замер. — Было бы мило, если бы это сделал первым, — прошептал Джорно в тонкие губы Аббакио. — Еще чего. Ты все это затеял, — прошипел бывший полицейский. Он чувствовал, как пылают щеки и уши, сердце отдавало стуком в висках. — Тогда будем просто ждать, кто первый не устоит? — нежный голос Джованны напоминал мурлыканье. — Мы знаем, кто, — выдохнул Леон. В ту же секунду он почувствовал мягкие губы на своих. Джорно настойчиво целовал его, наконец-то получая то, чего он так желал. Руки юноши прошлись по спине бывшего полицейского и остановились на шее, не давая тем самым отстраниться. Леона вмиг окатило, будто бы из ведра. В нос ударил сладкий фруктовый аромат. Голова закружилась, и он чувствовал, как Джорно мягко проводит губами по уголку рта. — Ах… — сорвалось с уст блондина. Тот набрал воздуха и углубил поцелуй, продолжая мягко надавливать на шею Леона. «Сладко… черт…» — руки Аббакио невольно потянулись к Джорно, желая стиснуть его и прижать к себе. Казалось, что они стояли у стены мучительно долго. Джорно оторвался, удовлетворенно улыбаясь. Его щеки горели. Леон хмуро прятал взгляд, не зная, что сказать. — Ты выглядишь так, будто бы не доволен, — пальцы блондина мягко прошлись по чуть впалой щеке бывшего полицейского. Он хотел встретиться взглядом. Но Леон перехватил его кисть. — Такое чувство, что тарелку фруктов съел. — Не очень романтично… — Джорно демонстративно надул губы. — Самых мягких и вкусных на свете, — усмехнулся Аббакио и мягко подхватил Джорно, относя его от стены в спальню. — Леон… — Джованна смущенно улыбнулся, усаживаясь на кровать. Он в ожидании смотрел на мужчину, что остался стоять. «Я сделал это. Мы перешли грань. Теперь мы не коллеги или друзья. Могу ли я наконец-то признать, что… люблю…» — даже в собственных мыслях Леон не смог закончить фразу. — Для меня это очень ответственный шаг. Я не целую всех подряд. Поэтому с этого момента я не считаю тебя своим другом, — начал Аббакио, усаживаясь рядом. — А я все равно считаю, — Джорно прильнул к его плечу, упираясь в него мягкой щекой. — То есть я тебе и друг, и любовник? — вопросил Леон. — Ты много кто для меня, — выдохнул Джованна, радостно улыбаясь. «Никогда не видел, чтобы он был настолько доволен. Неужели это ему нужно было, чтобы расслабиться и почувствовать себя счастливым? Пора сказать, что я думаю о нем.» — сердце Леона запрыгало. — Джорно, — пальцы Аббакио нерешительно коснулись золотистых волос на затылке, — ты один из самых странных людей, что я когда-либо встречал. Ты не похож ни на кого из нашей компании. Ты будто… сошел с картины. Был статуей, а потом ожил… Я никогда не смогу тебя понять. Блондин устремил зеленые глаза на Аббакио, немного отстранившись от его плеча. Он замер в ожидании. — Но это не мешает мне относиться к тебе с теплотой. Разумеется, ты раздражаешь иногда, но… — Леон замешкался и понизил голос. — Больше не хочу никого обманывать и бегать от себя… я… — Я люблю тебя, — прошептал Джорно, не моргая смотрел на Аббакио. Бывший полицейский почувствовал, как его кожа мгновенно покрылась приятными мурашками. — Люблю тебя, Леон, — Джованна вновь склонил голову на плечо мужчины. «Я… что…» — Аббакио замер. Захлестнувшая волна приятных чувств ощущалась так непривычно. — Мне не нужен ответ «я тебя тоже». Я знаю, что ты меня любишь, — уткнувшись кончиком носа в руку Леона, сказал тихо юноша. Аббакио не нашел подходящих слов и лишь мягко взял Джорно за плечо, усадив на свои колени и стиснув. Он прижал его к себе, словно самое ценное сокровище, никого не собираясь отдавать ему. — Ты хочешь побыть здесь еще? — с надеждой в голосе прошептал Аббакио. — Я бы остался здесь навсегда… — ответил нежно Джованна. Леон мягко опустился на постель. Рукой он нашел шерстяное одеяло, под которым они спали. Бывший полицейский резким движением накрыл себя и Джорно. На душе было легко. Будто птица, долгое время метавшаяся в клетке, наконец, вылетела на свободу. — Джорно, звучит банально, но… — начал тихо Леон, мягко проводя ладонью по волосам. «Не верю, что скажу это», — выдохнул Аббакио. — … прости, если был груб. — Я не злюсь. И даже не обижался. Давай полежим немного, а потом приготовим обед? — Хорошо, — Леон наклонился, чтобы поцеловать теплый лоб Джорно. Ощущение легкости и счастья заполнило его до краев. Потребовалась неделя, чтобы понять истинные чувства к блондину с родимым пятном звезды на плече. Леон метался и не мог признать очевидного. Для него было недопустимо любить открыто, восхищаться открыто, говорить о своих желаниях открыто. Джорно мягко помог ему раскрыться, просто находясь рядом. Оставалась лишь пара легких толчков в сторону друг друга. И теперь они могли с упоением наслаждаться друг другом и заслуженным покоем.