Бессонница

Наши поклонники — бесценны! Они, правда, очень важны для группы. Фанаты дарят нам свою поддержку, показывают, что то, чем мы занимаемся — имеет смысл! И я ценю каждого, кто примкнул к нам за все эти сумасшедшие годы. Но каждый раз после очередного шоу я поднимаюсь в свой номер на чёрт-знает каком этаже. (Да, благословит всевышний человека, изобретшего лифт!)Чувствую себя смертельно уставшим и совершенно опустошённым. Туры никогда не давались мне легко. Это всегда напряжение, эмоциональное и физическое. Жизнь в вечных турах — изматывает. Впрочем, я отнюдь не жалуюсь. В этом призвание артиста — зажечь огнём своего сердца многотысячную толпу, зарядиться энергией от каждого человека в зале, чтобы в одиночку отдать ещё больше… Я поднимаюсь, иду по длинному коридору, открываю нужную дверь. Скидываю пиджак и небрежно вешаю его на крючок в прихожей, оглядываясь по сторонам. Хм, интерьер приятный, просторно, неяркое освещение не режет глаза, и без того уставшие от вспышек и света софитов. Я бы мог описать ещё что-то из предметов мебели, но в моей жизни было так много отельных номеров, отличающихся друг от друга, разве что цветом стен, что и на том спасибо! Захожу в ванную, принимаю быстрый горячий душ и буквально падаю на кровать, не удосужившись проверить содержимое мини-бара. Я уже не говорю о после-концертных посиделках с группой, посещении кабаков и стрип-баров. Аттракцион невиданной щедрости, приносящий нехилую выручку владельцам подобных заведений. Сейчас на это просто не осталось ни сил, ни желания. Вероятно, я перерос это. Парень с плаката превратился в давно женатую рок-звезду. Оставаясь душой компании, я вдруг утратил желание быть частью этой компании. В углу комнаты в недоумении стоит чёрная лакированная гитара с выгравированными инициалами «AP 95» — Прости, подруга, сейчас не до тебя. Я не думаю о сегодняшнем концерте, о том насколько хорошо всё прошло и над чем стоит поработать. Ни фанаты, ни группа не умещаются сейчас в голове. Я лежу в холодной пустой постели и мечтаю о том, чтобы ты согрела её, а заодно и меня своим присутствием. Я тоскую, проводя полночи во власти сковывающих грёз, на мгновенье переносящих меня к тебе. Вижу перед собой глаза дикой тигрицы, чувствую твой запах. Ты так близка и в то же время, так далека от меня. В такие моменты я хочу поддаться плену страсти, схватить тебя и повалить на кровать, усыпанную розами. В порыве одержимости разорвать одежду, так преступно скрывающую твоё тело, игриво и жестоко дразнящую меня. И не переживай о мелочах, я немалого добился в жизни и уж точно смогу купить платье любимой жене. И пусть будет стыдно тому, кто подумает об этом плохо. Я доставлял тебе немало слёз, нанося чёрные удары измен. Судьба то и дело раскачивала колыбель моих страданий. Я жил, я любил, я терял, я платил по счетам. Я относился к своей жизни, как к затянувшемуся уикенду, кидался в омут с головой, старался ничего не чувствовать и ничем не дорожить. Ты знаешь обо всех ошибках, что я совершал, ты протянула мне руку, когда я падал, ты была рядом, чтобы вытащить меня. Мы многое пережили вместе, и через все испытания ты всегда была моим лучшим другом. Если бы я тонул, ты заставила воду расступиться и не пожалела бы своей жизни, чтобы спасти мою… Я не единожды отталкивал своё счастье, но наши отношения — вот что помогло всё пережить. Никто не отнимет у сердца память нашей первой ночи. Как этот парень положил свою голову ей на плечо, и как она притянула его к себе поближе, и как мир перестал существовать, когда ты шептала мне на ухо. Душа рванула к небу и я отпустил себя без малейшей тревоги, когда ты раскрыла свои объятья. Горячие губы впивались бурно и сладострастно, я жадно пил нектар поцелуя. Твои тигриные глаза нежно и властно заклинали меня и я пьянел сильней, чем от крепкого хмельного вина, а тело покрывалось шпорами одичалой страсти. И я жаждал быть с тобой до последнего момента, отпущенного мне. Знаешь, я не становлюсь моложе день ото дня. Годы бессовестно берут своё. Моё сияющее в зените солнце сдвинулось с высшей точки и неумолимо движется к горизонту. Песочная струя в часах бежит слишком быстро и сверху песчинок остаётся всё меньше. Весну мне уже никогда не вернуть, но кажется до осени жизни ещё далеко. Мой август пышет в самом цвете. Нет ничего печальнее стареющей рок-звезды, но пусть меня, как и прежде хранит твоя ласкающая улыбка. Счастлив тот, кто вернулся в родную гавань, оставив позади морские бури. Куда ни бросит жребий — я верен тебе в разлуке. Ты — моё чистилище, и оказавшись на смертном одре, я нарушу гордый обет — все эти годы сердце билось лишь по тебе одной. Не в силах уснуть, я выхожу на балкон подышать свежим воздухом. Передо мной открывается бесконечный небесный простор. Звёзды смотрят на меня с нежной печалью и снисхождением. Ласковый ветер обдувает лицо. Внизу тысячи огней, красных, жёлтых, белых, которые кажется скоро затмят своим сиянием небесных коллег. День угас, а ему на смену приходит яркая ночная жизнь очередного города, который подобно Нью-Йорку никогда не спит. Сердце охвачено глубокой страстной тоской по тебе. Твой прекрасный образ представляется мне повсюду, даже в моих собственных вздохах. Цветы покорно возводят свой взор к всеобъемлющему солнцу, струи неистово стремятся до своего моря. Все мои песни неизбежно к моей любимой, к той, к кому я стремлюсь и душой и телом. Песни, заберите с собой мою тоску и бездонные страдания. Твердой рукой я напишу золотыми чернилами на тёмном своде твоё имя. И каждую ночь оно будет гореть, на зависть самым ослепительным звёздам и никогда не угаснет. И все поколения внуков и правнуков, каждый раз задрав голову к небу будут читать: «Доротея! я люблю тебя!» И увидят благодарные потомки, каким их дед, однако, был романтиком!