Флэшбэк
Несколько дней назад Минато Намикадзе вызвали по срочному поручению Третьего Хокаге. И вот он направляется в кабинет главы этой деревни. Войдя в это помещение, он видит просторный кабинет, увешанный портретами всех Хокаге, стоящий в углу большой красный диван, несколько шкафов рядом, да просторный рабочий стол, за которым, расположившись в кресле, восседает глава этой деревни. Бойцы иногда называют его Старым Обезьяном из-за призыва короля обезьян — Энмы и «Профессором», так как в его арсенале есть бесчисленное количество техник, но настоящее имя его — Хирузен Сарутоби. Он глава клана Сарутоби и по совместительству Третий Хокаге. Хирузен прошёл все три войны и на данный момент ему пятьдесят пять; на его серьёзном лице появились первые морщины, карие глаза устало, но уверенно смотрели из-под чуть опущенных век; одет он был в белое хаори с надписями на спине: «Тень Огня Третьего Поколения», на его голове, начавшей покрываться сединой, видна шляпа Хокаге, помеченная алым символом Огня; во рту торчит курительная трубка с дымящимся табаком. Упав на одну ногу, Минато спросил: — Вызывали, Хокаге-сама? — Да, Минато, подойди, — энергично приказал Хирузен. — У меня для тебя серьезное задание, и поэтому попрошу не перебивать! — Я весь во внимании, Хокаге-сама! — Минато, у нас на данный момент бедственное положение. Гражданские и кланы не довольны тем, что мы находимся в шаге от краха. Война унесла бесчисленное количество людей: как воинов, так и гражданских. Я понимаю их скорбь по ушедшим близким, но мы не можем прийти к перемирию. Ты ведь понимаешь, чем это грозит? — Увидев медленный кивок, он продолжил: — Итог того, что, если это продолжится, меня могут подвинуть с поста и будут правы. Ведь за всё моё правление у меня были сплошные ошибки… Не смог уберечь клан Сенджу от его уничтожения, не успел отправить подкрепление на помощь стране Водоворота, отправил детей на эту треклятую войну… — Хирузен на мгновение замялся, но, силой взяв себя в руки, продолжил: — Минато, нам нужно покончить с этой войной! А также выбрать нового Хокаге, так как, если ситуация обернётся в нашу пользу, я не смогу продолжать вести эти дела. Хирузен редко был так откровенен, и только с родными, а Минато он принимал, как сына. Минато, обдумав слова Хокаге, сказал: — Хокаге-сама, я согласен с вашим взглядом на эту ситуацию: войну надо закончить. Ведь многие мои сверстники, как и я, хотят, чтобы их дети родились не в том мире, где идут постоянные войны. Но насчет нового Хокаге… я думаю, есть много хороших претендентов. —Ты не прав, Минато. Есть только один. Знаешь, когда ты учился в академии, ты часто твердил, что стать Хокаге — твоя мечта… И, думаю, она скоро исполнится, — улыбнулся Хирузен, окинув Намикадзе ехидным взглядом. — Хокаге-сама, вы ведь не думаете, что я…? — расширил глаза Минато. — Да, Минато, я к этому и веду. У тебя есть харизма, лидерские качества и острый ум; ты ценишь тех, кто тебя окружает, и уважение всех людей в этой деревне принадлежит тебе, а также нельзя забывать про известность во всем мире. У тебя есть все качества, чтобы стать Хокаге. — Я согласен, Хокаге-сама. Я не подведу вас! Но как быть с перемирием? — У меня уже есть план. Мы пойдём на перемирие, но только на наших условиях. Страны, участвующие в этой войне, должны вернуть нам военнопленных нашей деревни, а также выплатить компенсацию. Всё-таки на мировой арене в военном плане мы лидируем, и если они откажутся, то хаос, который находится в их деревнях захлебнет их раньше, чем нас. Вот тебе свиток с нашими требованиями. Послезавтра должна пройти встреча шиноби Листа, Песка и Камня. И если они не дураки, то примут наше предложение. А Райкаге и Мизукаге я отправлю эти сообщения через посланников. И кстати, Минато, ты не волнуйся, что я тебя оставлю на этом посту с таким бардаком. Как только война окончится, я урегулирую все клановые и гражданские споры, а также экономику. — Благодарю вас, Хокаге-сама. — Хватит уже о делах. Как семья? Кушина скоро должна родить? — Да, Третий, уже скоро. Надеюсь, я вернусь к этому моменту. — Поздравляю! Бивако все подготовит. А Канаме — лучшая мастер печатей, так что насчёт Девятихвостого не беспокойся. Ты ведь помнишь, в каком месте должны пройти роды? — Да, Хокаге-сама. — Э-эх, что-то мы заговорились… Ступай, как будешь готов и удачи тебе, Минато — Спасибо, Хокаге-сама. Идя домой после встречи с Хокаге, Минато смотрел на деревню, любуясь бурной жизнью и добрыми людьми в этом селении. Думая о том, что через несколько месяцев он возьмёт ответственность за них. По пути он встретил своего ученика — Какаши Хатаке, который был подростком возраста тринадцати лет, имел пепельные волосы; одет он был в тёмные одежды в белых полосках… как кофта, так и брюки; в руках он держал книгу с названием «Жизнь шиноби», а хитай, который был на лбу, прикрывая левый глаз, под которым был шаринган-додзюцу клана Учиха. Его карий правый глаз был открыт, так что Какаши видел, подошедшего к нему Минато. Какаши потерял свою мать, когда был младенцем, а после потерял своего отца — Сакумо Хатаке, — который был легендой этой деревни с прозвищем «Белый клык Конохи». После провальной миссии Сакумо совершил самоубийство на глазах у своего сына. Единственным, кто поддержал мальчика после всего этого, был Минато Намикадзе, после ставший сенсеем для Какаши и двух его напарников: Нохару Рин и Учихи Обито. На войне Какаши потерял своего напарника и друга Обито и получил шаринган в качестве прощального подарка. А после, на одной из миссий, Рин напоролась на руку Какаши, сверкающую смертоносным Чидори. После этого у пепельноволосого появился пессимистичный взгляд на жизнь, он отстранился от мира, и только миссии помогали ему отвлечься от мрака, заволакивавшего его разум. — Добрый день, сенсей. Вы были у Хокаге? У нас есть миссия? — медленно и будто без интереса спросил Какаши. — Да, Какаши, у нас есть миссия. Оповести ребят, мы выдвигаемся сегодня вечером. — К чему такая срочность, сенсей, что-то серьёзное? —Верно, если миссия пройдёт удачно, то война будет окончена! — Какаши неверяще посмотрел на сенсея, а потом, прикоснувшись к левому глазу, произнес: — Наконец-то, сенсей! Наконец-то глаз Обито увидит конец этой войны… — Как только он поднял свою правую руку, которой убил Рин, то сразу опустил взгляд. Минато заметил это и произнес: — Какаши, хватит винить себя. Эта война забрала многих. Я тоже скорблю по ним, но мы должны постараться жить ради них и чтить их память, — Какаши, расслабившись, посмотрел на своего сенсея. — Да, сенсей, я постараюсь. Оставив мальчика одного, Минато пошёл к себе домой и, приоткрыв дверцу своего дома, увидел свою жену, которая спала на диване, свесив ноги. Кушина Намикадзе, а ранее Узумаки, — одна из последних представителей этого клана. В десять лет её привели вместе с тётей, Канаме Узумаки, в Коноху для запечатывания Кьюби. Она является ровесницей, а также женой Минато Намикадзе. У неё были длинные алые волосы, спускавшиеся до бёдер, белоснежное лицо и глубокие темно-синие глаза, в которых, казалось, можно утонуть. Одета она была в зелёное платье, прикрывавшее её округлившийся живот. Подойдя к ней ближе, Минато опустился на колени так тихо, чтоб не разбудить Кушину, и поцеловал живот. Но когда мужчина это сделал, он ощутил слабый толчок. Кушина тут же проснулась. — Дорогой, ты уже пришёл! — улыбнулась она. — Да, милая! — сказал он с радостным лицом. — Ты был у Третьего? — Да. — Что-то серьёзное? — спросила она с хмурым лицом, так как её муж часто уходил на миссии после встречи с Хокаге. — Да, дорогая, не волнуйся, я вернусь быстрее, чем наша девочка успеет родиться, — усмехнувшись, произнес Минато. — Ловлю на слове, а если не вернёшься, как обещал, то знай, что домой можешь не приходить, — предупредила она, поднеся свой кулак к виску мужа. От её злой ауры Минато стало не по себе, и он решил сменить тему: — Кстати, как назовём нашу девочку? — Мироку! — ответила она, поглаживая по животу. — Красивое имя, а кто его придумал? — Тётя Канаме! — Хе-хе, — Увидев нахмуренное лицо любимой, Минато взял её за руки. — Кушина, не бойся за девятихвостого, Касаме-сама лучшая мастер по фуиндзюцу в Конохе, ведь она так же, как и ты, из клана Узумаки; да и она, и я не дадим тебя и нашу дочь в обиду, — Кушина после этих слов приподнялась, вытянув руки вверх, и командным тоном сказала: — Верно, Минато, этот блохастый комок шерсти не помешает нашему счастью! И ещё… можешь принести мне мороженое и васаби, желательно в одну тарелку? Минато, скорчившись от такого «аппетита», спорить с ней не стал, так как он лучше всех знал характер своей жены. — Хорошо, дорогая, уже иду. Тишину прервал стук с улицы. Открыв дверь, Минато увидел аловолосую женщину средних лет: почти копию Кушины, за исключением зелёных глаз и хвостика на затылке. — Канаме-сан, проходите, мы-то как раз вас и ждём. — Привет, Минато, как там моя племянница? — Ждёт, да не дождётся сплетен, что накопились за ваше отсутствие, — пошутил Намикадзе, за что тут же получил скалкой по голове. — Чё сказал, зараза белобрысая, даттебане? Минато, пятясь в сторону угла, резко поднял руки в знак мира: — Кушина, я хотел сказать, что ты соскучилась по ней. — Ладно, дорогой… На этот прощаю. Видя это, Канаме покачала головой, не одобряя эти действия: —Детишки, а ну быстро прекратите! Кушина, ты же беременна! А ты, Минато, не провоцируй её! — Простите, Канаме-сан! Канаме после уничтожения Узушио взяла опеку над Кушиной, а после того, как узнала, что Минато — сирота, сделала аналогичное действие. Видя эту картину, у неё выступили слёзы из глаз. Всё-таки она смогла многому их научить. И для них обоих она была, как мать. Минато, собираясь в дорогу, поцеловался с женой, а после обнял Канаме-сан.Конец флэшбека
Добравшись до поляны, Минато увидел агрессивное скопление сил деревни Песка и Камня. Когда уже они начали между собой пускать молнии из глаз, перед ними на землю был воткнут трехлепестковый кунай с печатью Летающего Бога Грома, а после донесся раскат грома, и на ней появился сам Минато. — Господа, разрешите отдать вам послание. — После появления Минато люди Скрытого Камня сразу начали нервничать и пятиться назад, ведь их учили, что, как только появится Жёлтая Молния Конохи, нужно сразу бежать и ни в коем случае не попадать под его взор. Ведь только несколько месяцев назад Минато за одно мгновение перебил большую часть армии Скрытого Камня. — Послание? — спросил Раса, он же Четвёртый Казекаге Скрытой Деревни в Песке. Главарём камня выступил Кицучи — сын Третьего Цучикаге Скрытой Деревни Камня. Минато отдал им соответствующие свитки. Вчитавшись, лица у Расы и Кицучи стали каменными, так как для шиноби показывать свои эмоции — всё равно, что показывать слабость, но, как ни скрывай от острого глаза Минато свои эмоции, он прочитает по их глазам: недоумение, злость, неизбежность, смирение и толика облегчения. После прочтения они оба высказались. Первый был Казекаге: — Требования справедливы, хоть и абсурдные в некоторых моментах, но Скрытый Песок согласен на такие условия и готов заключить перемирие. Затем шла очередь Китсучи: — Я не являюсь главой своей деревни, но будьте уверены, что мой папаня не растерял на старости лет остатки своих мозгов, так что можете быть уверены в том, что он согласится. — Минато, вздохнув с облегчением, направился назад, к своим людям и подошёл к Какаши. — Какаши, у нас получилось. Осталось только доложить Хокаге. — Наконец-то, сенсей, а то уж думал не доживу до этого дня. — Что за настрой, Какаши? Будь оптимистом, как я, — сказал задорным голосом Минато. И вдруг он почувствовал маяк-печать, который он оставил на своей жене в случае опасности или срочных ситуаций, и, не желая медлить, поручил Какаши: — Какаши, передай всем людям, чтобы возвращались без меня. Это срочно — Кушина зовёт. — Какаши, ясно дав понять, что он выполнит это задание, уверенно кивнул. Минато встал, оставив мальчика идти дальше, резко начал складывать печати и очутился рядом с Кушиной, при этом потратив чуть больше половины чакры. — Кушина, что случилось? А ему в ответ Бивако Сарутоби сказала: — Минато, папаша непутевый, а ну быстро взял за руку жену и поддерживай её! Услышав, он резко подошёл к жене, взял за руки и только теперь осмотрел помещение. Это были подземелья Конохи. В помещении было несколько медсестёр; Бивако, как главный ирьенин, и Канаме, которая держала руки на животе у Кушины, чтобы сдержать печать. — А-а-а-а, как больно, даттебане! — орала Кушина, сжимая до хруста руку Минато. — Ей больно! — крикнул Минато, обеспокоенный состоянием своей жены. — Конечно больно! Это тебе не детей делать — удовольствия мало! — сарказмом ответила ему Бивако. И вот, когда весь этот процесс был завершён, младенца отдали уставшей Кушине и повезли в больницу на каталках. Минато вошёл в палату своей жены с дочкой. Подошёл к ним, поцеловался с аловолосой и взял на руки дочь. Вслушиваясь её сладкое сопение, он произнёс: — Кушина, наша дочь родилась в день окончания войны. Ты это понимаешь? — Да, дорогой, наша дочь принесла счастье не только нам, но и всему миру. — Кстати, как печать? — спросил Минато. — Всё хорошо, дорогой, тётя Канаме восстановила печать так, что Кьюби сознание потерял. Думаю, он надолго уснёт. Минато, облегчённо вздохнув, остался с ними в больнице, чтоб не отходить от своего счастья. Через несколько дней Кушину и Мироку выписали из больницы и отправили домой. Там их ждали Канаме, чета Учих — лучшая подруга Микото с мужем Фугаку и маленьким Итачи. А также двое из трёх легендарных саннинов: Цунаде и Джирайя; легендарная тройка: Ино-Шика-Чо, и Какаши. Началось празднество в честь приезда новорождённого. Женщины начали вести сплетни, а мужчины — бурно пить, веселиться. В этот день Джирайя был избит Канаме и Цунаде за то, что сделал извращенный комплимент девочке. Итачи присматривал за малышкой и время от времени отгонял Джирайю по просьбе Кушины. Шикаку уснул на животе Чозы, в то время как сам Чоза не смог поднять свою тушу с дивана. Иноичи тщетно пытался поднять обоих: то одного, то другого. И вот только Минато заметил, как Фугаку стоит на балконе и грустными глазами смотрит на Итачи. Заинтересовавшись этим, он подошёл к нему. — Фугаку, друг мой, что ты такой кислый? — Слышал, война окончена и завтра официальное заявление на этот счёт? — Да, именно так. Минато, увидев взгляд Фугаку на себе, сразу понял, что тот пытается посмотреть сквозь него, а когда повернул голову, то вновь заметил Итачи. Он решил начать с наводящих вопросов. — Что-то случилось с Итачи? — Хмпф, нет. — Фугаку, я тебя с детства знаю: ты врешь! — Северо-запад, две недели назад после битвы Камня и Облака мы ходили зачищать тела. Там оказался один выживший и Итачи его… — Стой, Фугаку, ты взял четырёхлетнего сына на поле боя? — Да. — Добился чего хотел? — Теперь это уже неважно. Война окончена, смысла уже нет, а мой сын оказался глупой прихотью моего каприза. — Стой, Фугаку. Ты — глава клана Учиха и полиции Конохи. Хватит раскисать… — Верно, ты прав. Пойду поговорю с ним и извинюсь… и может, отпустить его? — Да, иди! На следующий день на площади возле Резиденции собралась вся деревня, чтобы услышать речь Хокаге. — Дорогие мои сограждане, в этот день мы собрались, чтобы отпраздновать день окончания Третьей Великой войны Шиноби. Я понимаю, что эта война унесла многих наших дорогих друзей, знакомых и родных. Но они отдали свои жизни, чтобы обеспечить нам будущее, чтобы наши дети видели улыбки на лицах своих родителей, и чтобы вместе с ними улыбались. И давайте же этой улыбкой откроем новый день без войны! По толпе пошел гул после этой пламенной речи, и затем Хокаге дал понять, что не закончил говорить: — А так же, через четыре месяца, я — Хирузен Сарутоби откажусь от титула Хокаге и, и выберу своего преемника. Пошла недолгая пауза. — Четвёртым Хокаге будет тот, кто закончил эту войну. Четвёртым Хокаге будет тот, кто вместе с вами проливал кровь, как свою, так и чужую; Четвёртым Хокаге станет тот, кто останавливал целые армии. Встречайте! Жёлтая молния Конохи — Минато Намикадзе! Официальное назначение будет через четыре месяца, после завершения моих обязанностей, — Закончил с этими словами Хирузен.