Фетишист

Федя ехал на съёмки «Вечернего Урганта» и как обычно немного хитро улыбался. С Ваней всегда было весело. А ещё с Ваней всегда было без проблем. И сегодня он кое-что задумал. В студии перед съёмками немного поныл, что хочет повытаскивать рыбок на магнитиках, но Ваня, дико угарая, отправил его в гримёрку, ждать съёмки пролога. Через пару минут подлетела и Старшенбаум. Она зашла в комнату к Бондарчуку вместе с Ургантом и оператором. Было это двадцать третьего декабря, за девять дней до выхода «Вторжения», и Ира всё волновалась, как бы что-нибудь случайно не попало в сеть. — А мы на кассеты снимаем, ты не знала? — спросил Ваня, — В комнате закроем и ничего ни в какой вражеский интернет не пролезет! — А у вас-то, Иван Андреевич, ключики есть, сами ещё сольёте! — поддержал стёб Бондарчук. Пролог отсняли и пошли в студию. Федя с Ваней весело смеялись, не давая Ире вставить и слово, и даже когда замолчали, продолжали улыбаться, смеясь уже над ней. Но съёмки кончились, и Федя с Ваней пошли в гримёрку Урганта. Бондарчук заявил, что ему срочно нужно было переодеться для съёмок «Кино в деталях». Они продолжали смеяться и нести какой-то бред, когда Фёдор вдруг выдал философскую мысль. — Ты вот, Ваня, весь шоу-бизнес морально, так сказать, трахаешь! Мы там все крутимся, делаем что-то, а к тебе приходишь — и ты над всем этим угараешь. Поставить бы тебя на место, конечно… А точнее — на стол, раком. — Да пожалуйста! — отозвался Ургант, — Мой анал открыт для каждого, кто захочет в него войти, товарищи! — встав по стойке смирно, громко отчеканил ведущий, — Браво товарищу Ленину и товарищу Фистингу! — А вот не верю! А вот докажи! — «грозно» указывая на Ваню пальцем, сказал Федя. — А вот докажу! — вскричал Ургант, вставая к столу в характерную позу. — Ну, а дальше чего? Штаны снимай! — Да пожалуйста, пожалуйста! — мужчина сдёрнул брюки вместе с нижним бельём. Он тут же услышал брякание расстегнувшегося ремня и шорох сползающей вниз ткани. Страшно не было, потому что Ургант знал, что приколы для Бондарчука — как короткометражка. Пусть и не надолго, но должно быть реалистично. Он не удивился, даже когда ему в проход вставили два пальца с прохладной смазкой. А Федя только ехидно улыбался собственной подготовленности: флакон он взял с собой сразу же, не сомневаясь в своём успехе. Ваня пришёл в лёгкий шок, лишь когда ему уже очевидно присунули. Делать, однако, было уже нечего: стол не позволял слезть с члена режиссёра. Минут через десять тот кончил, вытерся салфетками, которые стояли всё на том же столе для удаления грима, застегнул брюки и сел на стол рядом с Урагантом, тоже уже успевшим одеться и теперь смотревшим в одну точку. — Федь. А это чего было? — прифигевшим голосом спросил ведущий. — Наказал тебя, за то, что шоу-бизнес вечно протаскиваешь! Эх, хорошая у тебя программа, Вань. Дерзай в том же духе! Ладно, — добавил он, вставая со стола и направляясь к выходу, — Бывай! Бондарчук вышел со студии в совершенно прекрасном настроении. Теперь ему нужно было ехать на съёмки «Кино в деталях». Там ждал Саша Петров. *** — Сааш! — в тысячный раз протянул Федя после рекламной паузы, — Ты вот когда-то говорил, что не против сняться в фильме про гея и даже с постельной сценой, если сценарий будет хороший. Как сейчас? Не опровергаешь? — Да нет, зачем опровергать? Если сценарий интересный, то я, как говориться, хоть сейчас готов! — То есть, серьёзно? — Абсолютно! — Так, камеру на полчаса выруби, нам поговорить надо! — крикнул Бондарчук оператору, выходя из кадра и кивком головы приглашая Сашу за собой. Он остановился, лишь оказавшись в гримёрке. — Сань, слушай, у меня реально сценарий сейчас есть, отпад просто, я не знал, с кем снять! Я сам готов, но партнёр нужен! У меня камера тут есть, если реально не боишься — давай постельную сцену сейчас попробуем сделать? — Да ну не знаю даже… А кто-то ещё пробовался? — А то! Человек пять пробовал — все зажимаются, чушь какую-то несут! Ты нужен, Саш. Если не ссышь, конечно. — А чего это вы так, Фёдор Сергеевич! Я готов! Включайте вашу камеру. Бондарчук сделал вид, что подключил большую камеру, валявшуюся на полу рядом со штативом. Хорошо, что оператор забыл её здесь, потому что иначе пришлось бы предлагать репетировать. — Ну всё, Сань, камера есть. Ты только не бойся, я сам всё сделаю. Постарайся быть максимально органичным. Федя подошёл к Петрову сзади и поцеловал в шею. Потом резко сдёрнул брюки и прижался к нему уже наполовину вставшим членом. Парень удивлённо обернулся, но Бондарчук торопливо успокоил его: — Это по сценарию. Всё должно быть естественно. Давай, давай, Сань, запись идёт! Режиссёр вошёл сначала медленно, потом стал ускоряться. Саша чуть вскрикивал, но в целом старался изображать влюблённость и удовольствие. Федя кончил в Сашу и вместе с ним повалился на диван. — Понравилось? — спросил Федя. — Конечно, — с трудом улыбаясь, ответил Петров. — Всё, Сань, отлично! Щас только камеру выключу… — Бондарчук сделал вид, что выключил оборудование, — а фрагмент тот мы вырежем из программы. Сценарий завтра будет! Всё, одевайся и пошли доснимем, — естественно, никакого сценария и в задумках не было… *** Федя вышел из студии около четырёх вечера. Ему оставалось только съездить на двухчасовой кастинг нового фильма. Пробовались на мужскую роль. Нужен был парень до тридцати лет. На площадку он добрался быстро, всё ещё играя флаконом смазки в кармане. Уже заходя внутрь здания, он вдруг заметил шедшего рядом с ним по коридору актёра. Тот окинул Бондарчука каким-то недобрым взглядом. — К вам же только через постель можно попасть, да? — не церемонясь, начал парень. — С чего это вдруг? — Да не знаю… всё у вас так в шоу-бизнесе. — А вот и нет! Хочешь, докажу? — Как? — А вот пойдём в операторскую… — они зашли в небольшую тёмную комнату и закрылись. Вышли минут через пятнадцать: Бондарчук довольный, парень — растерянный. — Ну вот, а теперь смотри: — сказал Федя, — Не будешь ты у меня сниматься, даже на кастинг можешь не идти! Доказал? — Доказали… — задумчиво ответил актёр и поплёлся к выходу. *** В восемь вечера режиссёр наконец-то был дома. Там уже ждала Паулина. Она вышла встречать его в кружевном белье и ботфортах. Увидев её, он поморщился. — Слушай, я так устал сегодня… давай потом как-нибудь? Завтра, например. У меня день свободен, — девушка печально кивнула и ушла в спальню. «Нет, ну нельзя столько раз трахаться за день. Паулину я уже точно не потяну!» — подумал Фёдор Сергеевич, снимая пальто.