Естественный отбор

-... Так значит это - сделка? Принцесска с макияжем арлекина уже протягивает руку, даже не заметив зловещей гримасы перед носом. Иногда самообладание даёт трещину, но это у него... явно от недостатка адреналина. -... Нет. Как Принцесса Преисподней, я ПРИКАЗЫВАЮ тебе служить мне, столько, сколько пожелаешь, - довольная Чарли тут же оборачивается к своей женщине, подставив врагу спину, дескать: "Видишь, Вэгги, я слушаю тебя!" Аластор должен бы разозлиться, но так даже веселее. Чем выше она себя превозносит, тем сокрушительнее будет её низвержение в реальный мир. - Звучит справедливо? - она постукивает пальцами, как нашкодившая малолетка. - Вполне. Дочь самого блядь Люцифера любит мюзиклы, собачек и сладкую вату (где она их достаёт кстати?), хочет даровать спасение грешному народонаселению Ада, дабы отпала необходимость в чистках. Проще говоря, ухитрилась построить воздушный замок на дне клоаки. Так что подыграть ей будет интересно, опять же. А ещё интереснее будет добраться до Владыки через неё и получить всю Преисподнюю в полное распоряжение. Может, Аластор даже отдаст её назад. Когда наиграется. Вэгги думала, что шлюхи попадают в ад без очереди. Но после смерти к ней явился сияющий терминатор и принёс благую весть: Магдалена тоже была шлюхой, и чо. И не просто "и чо", а "вот твои сияющие доспехи, один глаз твой, один от всевышнего, ибо глаза - зеркало души, а АНГЕЛЫ душой принадлежат начальству". В сухом остатке: сияющие терминаторы - это ангелы, Вэгги теперь - одна из них, а рваная рана вместо глаза - дар от Господа(начальства) - всевидящее око, чтоб посланники его не знали ошибок. Estoy caliente. В-общем, отойдя от шока, Вэгги даже приступила к исполнению своих обязанностей. Пока не узнала, что они включают в себя геноцид жителей Ада. Геноцид. Ада. Жителей. Это толерантное слово такое, или они там живут? Буквально живут?! То есть душу можно убить? Или это для неё наказание такое? - Enserio? - одно слово, и она действительно попала в Преисподнею без очереди. Одно слово, и её отстранили. - А глаз? - Не велено, - коротко бросил товарищ, чей облик на глазах из приторно-блестящего становился сияюще-кошмарным. Может дело опять в самих глазах? В точке зрения? В восприятии падшим(отстранённым) бывших коллег по цеху? - Но ты им лучше не свети, - она бы даже хихикнула с каламбура, в другой ситуации, - И твоё новое имя Вэгги, от имени твоего греха. - В смысле овощ в постели? Знаешь, многие бы с этим поспорили, - в другой ситуации он бы посмеялся и попробовал её пристыдить. - В смысле как веган, до очевидных вещей докапывалась. Говорил же: не ропщи сходу. Вот. Ни прощания. Ни сочувствия. Только мамкино "яжеговорила". Если откровенно, то обстановка в аду вообще не располагала к переосмыслению своих грехов. Скорее походило на курорт для отморозков. Но когда Вэгги нанизала на копьё правосудия своего убийцу, ей даже понравилось. Умереть на работе - такое себе удовольствие для шлюхи. Моральная компенсация, можно сказать. Вэгги никогда не считала себя склонной к девушкам. Хотя в прошлой - позапрошлой - жизни пачка купюр вполне помогала ненадолго об этом забыть. "Деньги не пахнут". И не пачкаются, ага. Но стоило Чарли её заметить, как прошлое перестало иметь значение. Вегс сидела за стойкой в ближайшем от места отмщения баре, по пояс в крови своего убийцы, с ополовиненной бутылкой палёного рома в руках. Праздновала. - Ты прекрасна! - вдохнула в неё Чарли, изогнувшись кошкой навстречу, - Надломлена, и прекрасна. Она читала про это чувство. Синдром подвесного моста, кажется. Когда на адреналине первый встречный кажется самым прекрасным существом на свете. Вот только Вэгги много кого повидала, пока пришла в этот бар. И уж точно никого тут не боялась, пока свежа память о том, как сметаешь грешную погань кварталами. Аристократка с печальными глазами, трепетным дыханием и невесомой походкой. Как будто знала тебя тысячу лет. Как будто знала тебя лучше тебя самой. В Аду, в баре, где бармена буквально за стойкой пускают по кругу - хорошо, что он успел ей налить - Вэгги ощутила искупление. Со всем блядством, с кровью на руках и с неудобными Господу вопросами - "надломлена и прекрасна". И Падшая сама потянулась за поцелуем. А божий глаз запятнал повязку слезами. Вэгги насрать и на оскорбления, и на тычки. Шлюха она - сколько себя помнит, а лесбухой рядом с Чарли быть не стыдно. И горе тому, кто ВСЕРЬЁЗ оскорбит их связь. Наверное, бывшие коллеги не за тем оставили ей вооружение, но попрактиковаться в шинковании отбросов никогда не лишне. Любовница принцессы Преисподней - вот эти слова и давили, и пугали по-настоящему. Будь то демон с ликом филина, или мелкая шмакодявина на улице - Чарли была беззащитна в своей невинности, но Вэгс будет жестокой за них обеих. А подлинный ужас Вэгги испытала, когда предстала перед самим Люцифером. - Какая милая любовница, Солнышко, - у властителя Ада было по-гречески идеальное, но вместе с тем хищное лицо. - Возлюбленная, пап. Она не знала, кланяться или креститься. - Даже так? Ну ладно... - ряд мелких зубов раскрошил кусочек яблока в багровое месиво. Создатель греха, однажды расколовший Небеса надвое, улыбался. - Папа знает? - её голос заползал под кожу и растекался по нутру приятной щекоткой. И Вэгги поняла, как Чарли её очаровала. Воплощение желанности, первая женщина и заклятый враг всех "детей Адама", по совместительству мама Чарли, которая при каждой встрече сгребает дочь в охапку и не отпускает до самого расставания. Словно даже на любовницу своей дочери Лилит смотрит в первую очередь с ракурса Чарли. - Знает, - насупилась принцесса. - Тогда никаких проблем, - лисья улыбка точь в точь как у мужа, - я запомнила тебя, дорогая. Чарли беззащитна в своей наивности, да и кого ей бояться в мире, где - в полном смысле этого слова - правит её отец? Едва осознав этот вопрос Вэгги поняла, зачем она нужна. У Люцифера много врагов. И все они на расстоянии "ближе друзей". И никому из них она - не соперник. И Падшая вспомнила, что такое страх. Чарли мурлычет детские песенки и сопит в плечо, а Вэгги слышит крики агонии за окном - время делегации из Рая. Время чистки. Чарли проводит пальчиком по натруженным мышцам, смотрит в глаза и спрашивает шёпотом: - Это больно? Вэгги смеётся. - Когда как. Чарли кладёт ладонь на плечо возлюбленной и проводит пальцами по скуле ниже повязки. - А это? Вэгги отводит взгляд, но не врёт: - Я уже не помню. Чарли спрашивает об обоих мирах и, как канарейка, пропевает каждое новое слово на кастельяно. Она не знала ни смертной жизни, ни посмертия. Но, как любой ребёнок, очень хотела бы попробовать. Вэгги думает, что нет ничего плохого в желании побольше узнать о мирах, где у обитателей есть ХОТЬ КАКИЕ-ТО тормоза. - Пап, а как так выходит, что в Раю ни у кого нет врагов? - Примерно как у нашей семьи, золотко, - Люцифер ведёт машину плавно, но это не мешает ему раздавить пешехода в фарш, - Их в принципе не может быть. Вооружённого гранатой пешехода. Мало им чисток, им ещё нужны бои за территорию. - Получается, там очень круто? - с затаённой надеждой спрашивает дочь у отца. Люцифер тормозит посреди дороги. Разворачивается к ним. Но смотрит только на Чарли. - Мои дорогие, ваша затея абсурдна. - Но ты даже... - жалобно начинает Чарли. ..."Даже не выслушал". - Да я и так всё вижу, - мягкий тон никак не сочетается с угрожающим блеском зрачков, - не можешь попасть туда, так затянешь Рай сюда. И начнёшь ты скорее всего с чего-нибудь типа реабилитации желающих. И желающие будут. Вот только им нужен не Рай, а нажива с твоей глупости. Рога на лбу разрывают кожу, разметав золотистые волосы, а салон охватывает пламя. Но Вегги даже не пытается закрыть лицо. Её нежная девушка оскаливается не хуже отца. - Каждый имеет шанс стать лучше, чем он есть! - слова отдаются набатом в тесном помещении, белки глаз Чарли затягивает кровавая поволока, - Даже если он не ведает о нужде развития!!! Рука отца ложится меж окровавленных рогов дочери. Пламя в салоне оттесняется наружу, от одного движения руки. - Ты не переломишь их суть при всём желании, - странно, Вэгги ждала превосходящего набата, но Люцифер говорил, как всегда, - Забудь об этой глупой затее. Властитель Преисподней отворачивается от дочери. Автомобиль плавно трогается. Разговор окончен. Вэгги чует запах палёной плоти. Чарли щебечет над ней и обрабатывает ожоги. - Прости, прости, дорогая! Не за что извиняться - она не чувствует боли. На дне заплаканных глаз возлюбленной бушуют бесовские искорки. По крайней мере теперь Вэгс убедилась, что Чарли - не приёмная. "Подрезать" пылающий автомобиль больше никто не рискнул. Ей не нравится затея перевоспитать "нацию" отбитых ублюдков. Тем более, что по большей части она и себя к ним относила. Но до сих пор остаётся открытым вопрос: КАК кто-то типа неё самой попал на Небеса без очереди? И как у Чарли не было даже шанса их увидеть? С самого начала. Разве можно быть грешной от рождения? И око божье зрит просвет в темноте. Далёкий, как Магелланово Облако. Но если оно сделает Чарли счастливой, то Вэгги готова добираться до него хоть пешком, хоть ползая на брюхе. Аластор призывает ктулху непонятно откуда и скармливает этой твари дирижабль Сэра Пентоса. Потом разворачивается к ним и предлагает перекусить. У Вэгги нет крыльев и брони терминатора. Чарли держит её за руку, но следует за Радиодемоном, как Алиса за Белым Кроликом. И тянет её за собой. - Я в курсе, что он не заинтересован в искуплении, но думаю, у каждого должен быть шанс, дорогая. Чарли котёнком жмётся к ней, трётся бархатной щёчкой о кожу. Вэгги вздыхает. - Просто напоминаю: он самый НЕПРЕДСКАЗУЕМЫЙ, КОВАРНЫЙ и КРОВОЖАДНЫЙ демон в округе. И он один из Владык Ада, так что будь с ним поосторожней. "Я не смогу тебя от него спасти" - Лордов Ада, - поправляет Чарли, - Конечно ты права, и планирование никогда не было моей сильной стороной, но как сказал папа, в Аду у нас врагов нет. Чарли хихикает, когда Вэгги взъерошивает золото волос. - Но пусть только попробует ввергнуть тебя в пучину отчаяния... - всё же не смирилась Вэгс. - Не то чтобы я оттуда когда-то выныривала, - отшучивается Чарли, - но будет интересно увидеть, каково то лучшее, что в нём есть. Аластор пресекает любые насмешки со стороны публики, не даёт Энжелу блядовать чаще раза в неделю, а Чарли загрустить. И почти не оставляет им возможности побыть наедине. - ТРИ НЕДЕЛИ БЕЗ ПОЙЛА, - воет Хаск. - Я горжусь тобой, - радуется Чарли. И адский кот-бармен передумывает выламывать стулом окно. - Мысленно снимаю шляпу, дорогая! - шепчет Аластор ей на ушко. Его амбиции для Вэгги очевидны. Особенно, когда Радиодемон предстаёт перед Владыкой Ада. - Прошу простить грубость. У меня есть срочное дело к моей партнёрше, по бизнесу... Чарли не хочет замечать двусмысленности фразы. - Незваные гости это всегда весело, - Владыка даже не посмотрел в его сторону. - Но мы же на улице, пап, - Чарли всё так же держит её за руку. - Весь Ад мой дом, Солнышко. И я весьма доволен клининг-сервисом. Вас не смутит, если я послушаю про ваши дела? - Чарли качает головой, - Вэгги? Он что сейчас в одном предложении сказал "ты на моей территории, мразь", "если что, избавлюсь от тебя руками ангелов" и "как ты, дорогая любовница, это допустила". А Чарли на это всё равно, она ждёт ответа возлюбленной. - Если Чарли не против, то и я не против, - наивное лицо принцессы вновь является спасением для неё. И способом подчеркнуть: "всё по воле Вашей дочери". - По сему... - Аластор возвращает инициативу, но Вэгс успевает заметить тень ярости на лице, - Чарли, дорогая, как ты смотришь на введение в наш бизнес некой пропаганды? Чарли ничего не смыслит в пропаганде. Вэгги тоже. Владыка Ада не вмешивается. Но в который раз "дорогая", произнесённое другим, встаёт комом в горле. Чарли берёт то, что хочет, даже назло отцу. Даже циничная блядушная задница - их первый постоялец, по совместительству - всё же признаётся, что без улыбки принцессы жизнь немного не та. В купе с "закодированием" Хаска это можно считать первым шажочком до чёртового Магелланова Облака. Если не знать, что всё это не началось бы без Аластора. Они полностью от него зависят. Он без повода танцует с Чарли на крыше под грамофонную музыку. Хотя повод как раз таки есть: по Аду прошлась первая волна пропагандной трансляции на низких частотах. -... а ещё я его за хвостик потрогала, - шёпотом хвастается счастливая Чарли из-под одеяла, - Он так удивился. Вэгги нервно смеётся. - Я обрекла тебя на постоянный страх, да? - её душенька выползает из-под одеяла, - Сначала моя семья, теперь Отель. Падшая утыкается принцессе в плечо. - Это не важно, - это правда не важно, - без тебя в Аду было бы слишком паршиво. - Ты не хочешь в Рай? - при всей своей наивности, способность читать между строк явно от отца. Вэгги не хочет ей врать. - Я хочу туда где ты. А место мне не важно. - Дорогая... - Чарли садится напротив, - ...а ты не против если нас будет... трое? Чарли берёт то, что хочет. И в конечном счёте никто не может ей отказать. Они осознали, что натворили, когда стало слишком поздно. Трансляция пропаганды спровоцировала население Ада... к суициду. А Радиодемон, как источник сигнала и фактический убийца, получил их жизненную силу, обретя небывалое могущество. Вэгги помнит жуткий смех изломанной фигуры. - Ты довольна, дорогая!? - оленьи рога разрослись непропорционально, жилистые руки заломили Чарли, будто Аластор силой заставит её танцевать вальс, - Мы избежали истребления, проблема перенаселения решена! Чарли даже не смотрела на него. Она смотрела на устланные трупами улицы. Примерно треть, в основном слабаки. Вэгги помнит, как Чарли танцевала с ним в первый день, как стала откликаться на его "дорогая", как уткнулась ему в плечо, поблагодарив. Вэгги помнит, что Аластор лишь ждал удобного момента. Что ему все их мучения - лекарство от скуки. Он целует "партнёршу" в ключицу, затем вгрызается в неё зубами. До крови. Вэгги помнит, что Чарли никогда ни на кого не обижается всерьёз. Практически не злится: всё, что для человека оскорбительно, для неё - часть быта. Естественно и нормально. Вэгги не вмешивается. Аластор отнимает окровавленный рот от бархатистой кожи, и смотрит на Вэгги с детским удивлением. Как это: она до сих пор не метнула пресловуте копьё? Вэгги помнит: "у них в Аду нет врагов". Потому что Чарли на вершине пищевой цепи местной экосистемы. И, кстати, без всякого "папочка с мамочкой защищают от остального мира". Свёрнутая шея для Радиодемона - пустяк, но Чарли пока не выпустила рога. Лёгкое движение - и позвонки вправлены наместо. Он даже ещё не осознаёт. Он считает, что увиденное тогда в эфире - все способности третьего среди древнейших демонов преисподней. Радиопомехи отрывают от Шарлотты куски мяса, да только ей это - что змее сбросить кожу. Выломанная рука в ответку отдаёт детским лепетом - "ну же, дорогая, врагов надо бить насмерть". - И это всё? - опережает его Принцесса. Наверное, до этого момента он не хотел её убивать. Ведь с ней "веселее". Раз помехи в вокруг неё недостаточны, то после массового убийства он способен создать помехи в ней самой. Когда Аластор осознаёт, что его сломанная рука - лишь отвлекающий манёвр, становится поздно. Помехи разрывают грудную клетку Принцессы и переламывают спрятанный за спиной микрофон пополам. Вернее, должны были разорвать. Само существование Шарлотты - помеха в пространстве. Она улыбается, медленно высвобождая из-под кожи рога - "без улыбки ты всё равно что голая". Даже рубашка Принцессы не запачкана. А вот микрофону досталось, и, как следствие, грудина противника проломлена. Микрофон орёт ультразвуком, Радиодемон давится собственной кровью. Рана на ключице Шарлотты выгорает первородным пламенем, оставив после себя нетронутую по-змеиному блестящую кожу. Показав из-за спины переломанный микрофон, Шарлотта раскалённой ладонью криво сплавляет половинки воедино - "о нет, дорогой, ты будешь жить". Поток чужой крови останавливается, Аластор успевает взглянуть на неё осмысленным взглядом. Шарлотта окутывает огнём микрофон, заставив своего дорогого выгнуться, загоревшись заживо. За тем использует искривлённый горящий "меч" против хозяина, переламывая оленьи рога. С хрустом, кровью, и запахом палёного мяса. Позади неё очерчиваются круги огня, но Вегги видит сквозь них. Ветвь отломанных рогов протыкает рану на груди, порвав лёгкое. Аластор вытаскивает предмет из раны, стирает рукавом кровь с подбородка. Ни улыбки, ни сопротивления. Шарлотта отшвыривает мужчину к двери на крышу. Башмачки окрашиваются кровью Радиодемона. Шарлотта постукивает изломанным микрофоном на манер трости Чарли Чаплина. Подняв брызги из лужи его крови. А он заворожёно за этим наблюдает. - К ноге, Бэмби, - ласково зовёт Её Высочество. Окровавленные губы с усилием растягиваются. Его поимели и позволяют одеться. - Может быть. Вэгги помнит: единственное, что способно вызвать трепет у Аластора - это тварь пострашнее него. Кресло-трон из яблонего древа опутывает его, сжав чуть сильнее, чем того требуют приличия. Шарлотта, за шиворот притащившая Аластора сюда, ласково поглаживает заляпанную кровью шею, трётся щекой о растрёпанные волосы. И не даёт поверженному спрятать лицо от её отца. Вегги держит погнутый окровавленный микрофон в качестве доказательства - и Радиодемон, и фамильяр побеждены. - Расскажи папе, - мурлычет демоника, стирая с улыбки гостя кровавую "помаду". Грязь к её пальчикам не пристаёт. В кресле за рабочим столом сидит жена Люцифера, томно пристроившись головой на мягкой спинке мебели. Ни то задремать решила, ни то ненавязчиво соблазнить. Сам Владыка прислонился к столу, глядя на визитёров в упор. И всё же его улыбка явно шире, чем у новой игрушки дочери. - Это я их всех убил, - охрипший голос вкупе с помехами слабо напоминает шипение. Владыку явно это забавляет. - У тебя осталось ещё две попытки, Ласти... "Жаждущий"... спору нет, остроумно. Он жестом подзывает Вэгги, чтобы забрать микрофон Радиодемона. Простое движение рук, и артефакт-фамильяр со скулежом выпрямляется. Аластор дёргается, пытаясь выгнуться, но путы держат накрепко, выжимая кровь как из губки. - Тише-тише, - успокаивает Шарлотта, запрокинув ему голову, - ты так красиво дышишь... Вэгги получает чужого фамильяра обратно, и не знает: благодарить или обещать. Но то, как судорожно вздымается грудная клетка поверженного, действительно, очень красиво. Шарлотта забирает мамин боевой хлыст "с возвратом", примеривается и точным движением ловит горло Аластора в капкан. Но будь хлыст просто "игрушкой" - не накапливал бы в себе адское пламя, раскаляясь. Ему явно жгло кожу, но Радиодемон снова улыбался. - Эй, Чарли! - у Даста торчал обломок зеркала из горла, но тот похоже не замечал проблемы, - Моя сестра чуть не вскрылась в ванной, а Хаск подмешал себе в пойло антидепрессанты. Ну, это....не поможешь? Шарлотта замерла на пороге, а Энджел не мог осмыслить увиденное. Рога наружу, которые Чарли ненавидит показывать, хлыст, Аластор, массовые смерти. Вэгги с сожалением подумала, что в Отеле все себя несколько переоценили. - Бедный... - Принцесса бросает раскалённую рукоятку и тянется к "паучку". Он оказался достаточно сильным, чтобы не умереть от массового гипноза и даже кого-то спасти. Но недостаточно сильным, чтобы осознать, что почти убил себя. На месте Чарли Вэгги попыталась бы прервать его страдания. Они ведь столько бились над подопечными отеля. Но милосердие двулико, и Её Высочество заталкивает окровавленный осколок глубже в горло. Энджел слишком ей доверял, так что даже удивиться не успел. - Душа моя!!! - Вэгс отбрасывает артефакт, обхватывая обеими руками Принцессу, оттаскивает её от оседающего на пол постояльца, - Ты НЕ ЭТОГО хочешь!!! Шарлотта останавливается, рукоятка хлыста сжигает ладонь Аластора, но чтоб прижечь рану постояльца, хватает секундного тычка чужим оружием. Он даже осколок вынул. Радиодемон теряет интерес к Дасту, рукоятка хлыста прожаривает мясо до кости, но его интересует только... - Не бросай меня больше. Энджел видит, как Принцесса бережно вытаскивает из изуродованной ладони рукоятку оружия, другой конец которого обвил покрывшуюся волдырями шею Клубничного Сутенёра. - Так это всё был ты!!! - похоже, Даст потерял в этом геноциде больше, чем успел рассказать. А Аластор очнулся от наваждения, таки взглянув на одну из своих жертв. Недобитую. Недоеденную. Когда-то пытавшуюся под него лечь, а сейчас живую только благодаря ему. - Ну конечно я. Вэгги стукает микрофоном Радиодемона по двери, и тот дёргается, как от удара в висок. Тонкая ниточка крови опрометью стекает к левому глазу, заставляя щуриться. На микрофоне в её руках слабо искрит маленький скол. - Энджел, показывай что там с остальными, и не отсвечивай, - её не волнует, что приказы исключают друг друга. Тем более, что они адресованы не "паучку". "Теперь нас трое, Бэмби" - Падшая смотрит на Поверженного и улыбается. С чего бы ей где ни попадя быть голой? Божье Око являет Вэгги свою мудрость: Магелланово Облако на другом конце колеса, а в колесе всего три спицы. Перегруженная спица приводит колесо в движение, прокладывая Путь. Груз с одной спицы переходит на две других, пока любая из них не будет перегружена, снова приведя колесо в движение. И так Вечно. Ответ был прост и всегда известен. Души из одного мира переходят в другой. Как только слишком много в мире живых - они умирают массово. В Раю, где смерти нет - изгоняются. Её вот сюда закинуло, за ответами на часто задаваемые вопросы. В Аду, где хуй кого убьёшь до конца - чистка, чтоб уж наверняка. И так души циркулируют по мирам. Недаром Люцифер сказал "ещё две попытки". Если народонаселения в Аду станет нехватать, то случится чума у живых или массовое отстранение на небесах. Смотря, где лишнего народу больше. Она оказала своему убийце услугу. А Чарли может попасть в Рай хоть сейчас - против ангельского копья средства нет. И пусть Властитель осудит её на шесть тысяч лет пыток. Шарлотта не прячет рога несколько дней, даже в самой тёмной комнате упорно пялится в потолок, как если бы что-то видела. На улице трупоеды предусмотрительно отползают с её дороги вместе со своей едой. Принцесса смотрит на небо, кровавое, как белки её глаз, а любое существо, что рискнёт приблизиться, сгорает в адском пламени. Впрочем, Вэгги гореть не впервой. Только волосы жалко - опаленное каре ей успело осточертеть. - Я думаю, каждый заслуживает шанса доказать то, что он может быть лучше. Хочет он того или нет, - Шарлотта не оборачивается к ней, но точно её видит. Загвоздка в том, что большего зла, чем её отец, существовать не может в принципе. По крайней мере, она так и не увидела его за 6 косарей лет. И Радиодемон, следящий за их прогулкой с высоты, не стал исключением. Он умнее, обаятельнее, веселей большинства, но отнюдь не первый. Вэгс поняла это, когда узнала о помолвке с одним из Лордов, которую Чарли разорвала. Сама. Шарлотта останавливается посреди улицы, и Падшая соглашается стать третьей....пятисотой... следующей. Если смерть сделает её счастливой. Она обнимает Принцессу Ада со спины и утыкается лбом в ключицу- "хватит". На сомкнувшиеся вокруг плеч руки падают горючие, но такие человеческие, слёзы. - Вэгги, - всхлипывает Её Высочество, - я так хочу в Рай... Ладони, так и ни разу не запятнавшиеся чужой кровью, накрывают руки возлюбленной. Может быть, намереваясь сорвать. Шарлотта никогда не видела ничего другого, кроме неба, похожего на гробовую доску. Даже сквозь повязку Око обнаружило появившийся объект, прямо на пути. Аластор. С улыбкой во все 32 клыка. И микрофон при нём. Кажется, Вэгги слышит, как помехи в его голове голосуют: "убить"-"подбодрить". - Так нравится видеть меня голой? - молвило Её Высочество, - Бэмби... Помехи замолкли. В два шага Радиодемон поравнялся с зоной поражения. Адское пламя не проявляло себя до самого пересечения границы. И судя по тому, в какие лохмотья превратились одежда и кожа Лорда, в прошлой стычке Её Высочество было милостиво. Опалённое чудовище наращивало мясо на костях, продолжая приближаться. Зачем тебе улыбка, если нет губ. Покрытая горелой коркой рука бережно обхватила подбородок Шарлотты. - Никакого простора для воображения, оденься. Бэмби пришёл к ноге. И Шарлотта лениво набросила ухмылку. Вэгги прекрасно понимала, что подкрасться незамеченной не получится. А вот спровоцировать не замечать её до последнего - легче лёгкого. - Руки вверх. - Зачем? - бодренько ответил Аластор, не оборачиваясь, - и сделай что-нибудь со своей причёской. Каре с опаленными кончиками ему тоже не нравится. Тем лучше. - Для Чарли. Он поднял руки вверх вместе с микрофоном. Теперь пусть сам его из рукава вытаскивает. - "Я парень Чарли", - он резко оборачивается и в кой-то веки как нормальный мужик смотрит на женскую грудь - "Я девушка Чарли". У Люцика есть чувство юмора, Вэгс. Он ещё не понял, что уже не сможет от неё отказаться. - Бэмби, помоги, - Чарли заходит в футболке поверх пиджака, да ещё и задом наперёд. Принцессе можно всё - и хвостик пощекотать, и командовать, и жаловаться "дорогой" на "дорогого". И тащить его к ним в постель. - Покрутись, милая, - просит Радиодемон, приподняв над ней футболку с надписью "А я Чарли". И уничтожает папенькин подарок помехами в пространстве. - Упс... Рога из-под кожи Шарлотты пропадают прежде, чем рванина футболки рассыпается в прах. - Ничё, все и так меня знают, - хихикает Чарли, - а ты так и носи. Повёрх костюма. Белую футболку. Аластор берёт из воздуха красный маркер и исправляет "Чарли" на "Шарлотта". - Не люблю сокращения. Чарли начинает плакать, а Вэгги заставляет Радиодемона с этим разбираться. Он защищает Чарли, но любит Шарлотту. Она утешает Шарлотту, но обожает Чарли. Шарлотте нравится мужчина, который никогда не потребует "лечь под него", но после некоторых экзотических прелюдий позволяет себя оседлать. Это будоражит. Чарли нравится женщина, которая никогда не сделает ей больно, но вполне способна её убить. Это успокаивает. И оба они знают, что никакого разделения между Чарли и Шарлоттой не существует. Это просто разные "наряды". Разные способы выбить из постояльцев Отеля Хазбин дерьмо, чтобы привести их прекрасные души на Небеса. Хотят они того или нет.