Лабиринт

Хаудеген* с кривым лезвием довольно пел после боя, металлический щит, испещренный боевыми заклятьями, был испачкан в человечьей крови, грудь, крепкая и мускулистая, беспокойно вздымалась, от чего ремни, что перетягивали ее крест-накрест, скрипели от натуги. Щит выпал с тихим стуком из ослабевшей левой руки, но его владелец даже не обратил на это внимания. Он проиграл. И должен был пустить этих троих в сокровищницу... Скверный из него страж. Наг посмотрел с нескрываемым презрением на троих мальчишек, что, приобретя забавный магический амулет, смогли одолеть его, могучего воина, за чьими плечами не одна сотня кровавых битв... Они не стали его убивать, о нет! Самый старший из мальчишек попросту приставил острие меча к его груди, царапая незащищенную жесткой красно-черной чешуей кожу. Унизил. Так, словно он падаль, о которую жаль марать клинок. И это даже если учесть то, что нагу удалось ранить всех троих. Больше всех, правда, досталось самому младшему, но тот сам виноват, не стоило лезть вперед, прикрывая товарищей и подставляться под удар. Теперь же, этот юноша еле стоял, прижимая руку к глубокой сквозной ране на боку, из которой, не переставая, текла кровь. - Ты пропустишь нас, монстр... – старший, все еще держа клинок у груди нага, оскалился и плюнул тому на хвост. - Пропущу... Почему же не пропустить достойных воинов? – «только о том, что выпущу – уговора не было!». Как ни странно, мальчишка странных интонаций в голосе стража не заметил, ну или списал их на ярость от поражения. Не заметил и ринулся чуть ли не бегом внутрь открывшегося в стене тайного лаза. Все равно, много эти черви не смогут утащить, так что... Наг зашипел, яростно втыкая свой меч в песчаный пол. Стоило же так попасться! Всего-то артефакт, ускоряющий реакцию владельца на несколько раз... А он уже попался. Мужчине стало стыдно и невыносимо обидно за самого себя. Понапридумывают каких-нибудь новых штучек, а ему мучься в этом холодном Лабиринте, куда даже солнечный свет проникает изредка... И все же, он не мог ничего поделать с таким положением вещей: древнее заклятье пленило его, не позволяя ни уйти, ни убить себя. И, что самое прискорбное, он не мог причинить вреда тем, кто его победил. Вот просто так он должен был пропустить этих ничтожеств в сокровищницу и дать им забрать оттуда ровно столько, сколько те унесут. Больше – нет. Они попросту забудут дорогу в Лабиринт и больше никогда сюда не вернутся. Почему пропустить? Так они же достойнейшие! Наг уж точно не лыком был шит, но... Маги, жившие раньше, не учли того, что прогресс не стоит на месте. И того, что теперь могли создать артефакты, более хитрые и сильные, чем тогда. В открывшийся лаз зашли лишь двое. Третий так и остался стоять, прислонившись к каменной стене, а потом и вовсе съехал по ней вниз, оставляя за собой кровавый след. Нага передернуло. Смотреть, как погибает этот человечишка, – совсем еще мальчишка – он не хотел. Хотя рана не столь смертельна, как отсутствие помощи. Его товарищи могли бы хотя бы туго перевязать его, пережимая кровоток, но те ринулись за наживой, даже не обратив на него внимания. Крысы. Хотя, тут они его уж точно не бросят. Бросили... Эти двое были перед выбором – либо оставить один из трех мешков набитых под завязку сокровищами и вытащить своего раненного товарища, либо... А мальчик сидел и стекленеющими глазами смотрел им вслед, понимая, что обречен. Он не просил их, не рыдал, нет. Просто вздохнул тяжело, кривясь от боли и взглянул на нага, что шептал что-то, явно нехорошее вдогонку мерзавцам. Даже такое чудовище, как он, не могло просто так спустить с рук это предательство. Пусть он не мог причинить им физического вреда, но вот проклясть... Теперь эти выродки никогда не найдут в своей жизни счастья. - Добьешь?.. – юноша с трудом выговорил это слово, скорее даже прошептал, заставляя пересохшие и онемевшие губы шевелиться. Наг выразительно поднял бровь и оскалился, показывая раздвоенный язык. - Мальчиш-ш-шка! Как с-с-смеешь ты прос-с-сить меня о таком?! – страж подполз к юноше и нагнулся, схватив того за рубашку, заставляя сдавленно выдохнуть. - Смею. Ты... меня ранил... так и жизнь отнять сможешь без труда... я не буду сопротивляться... смысла нет... – он смотрел куда угодно, кроме как ему в глаза. Куда больше интереса вызывали те же изогнутые длинные рога, коими так гордился в свое время мужчина. Ведь они показывали женщинам его племени, что он достойный партнер и дети у него будут красивые и сильные... После этих слов мальчишки, наг расхохотался и швырнул того на пол Лабиринта. Чего стоит человеческая жизнь? Порой ничего, а порой слишком много... Вот за этого мальчишку, его друзья получили полный мешок, набитый артефактами, драгоценностями и золотом. А во что он сам ставит собственную жизнь? Ни во что, раз просит помочь ему попасть в Небесную Гавань... - С-с-слабак! – наг сплюнул рядом с ним, но все же вновь нагнулся и начал водить рукой над расплывшимся по рубахе красным бесформенным пятном. Юноша выгнулся и застонал, всхлипывая и тут же закусывая губу. - Терпи, ч-ш-ш-шеловек! - Зачем?.. Но змей не ответил. Он продолжал залечивать рану, нанесенную им же, и мысленно костерить себя на все лады. Ведь об этом еще придется пожалеть, ведь ему не нужен сосед, он сам великолепно живет в этом трижды проклятом Лабиринте! В конце концов, это существо придется кормить, за ним придётся следить... И все же, мужчина залечил почти все, оставив на месте распоротого бока лишь покрытую коркой царапину и улыбнулся, обнажая клыки. Раздвоенный тонкий язык мелькнул в щербинке между передних верхних клыков и тут же исчез. - Ты... – человек попытался еще что-то сказать, но резкая пощечина заставила его заткнуться и тихо охнуть, тут же прижимая ладонь к начинающей краснеть щеке. - Молч-ш-ши... – меньше всего хотелось стражу обсуждать мотивы своих поступков. Да и не знал он, как это объяснить. Быть может, ему просто надоело сторожить сокровища в одиночку? Как бы там ни было, убивать мальчишку никто не собирался. Да и не за что было, он, даже окончательно придя в себя, так и не заглядывал в сокровищницу ни разу. И не поинтересовался, что там понадобилось его дружкам. Будто бы ему было все равно. Хотя... Так и было. Юноша исправно помогал нагу во всем, чего бы тот не попросил: они вместе ходили на охоту, телепортируясь ненадолго в ближайший лес. По дороге собирали съестные коренья, грибы и ягоды, он готовил еду для них, убирался в жилом коридоре Лабиринта. Менял сенные подстилки, служившие постелью, и даже пел – тихо и всегда как-то заунывно, не весело. Но нагу нравилось и так, он был очень даже доволен тем, что пока что больше не один. Хотя он знал, что человеческий век краток, и старался не привязываться к Найтину – так на вторую неделю все же представился юнец. И все же... наг знал, что юноша рано или поздно уйдет. Либо своими ногами куда глаза глядят, либо... Либо туда, где ноги уже и вовсе не нужны будут. Ровно так же, как и хвосты, и крылья. Юноша был покорен и печален. Чтобы ему не сказали – делал так, словно от этого зависела его жизнь, по меньшей мере. Быть может, думал, что зависит, быть может, нет. Как бы там ни было, мужчину это раздражало. Он не хотел себе раба или слугу. Он хотел того, с кем не скучно будет скоротать время, а получил... То, что получил, собственно. Даже когда потребовал от мальчишки разделить с ним ложе. Думал воспротивится, хотя бы расплачется тихонько где-нибудь в уголке темном, но нет. Безропотно пришел к змею, к чудовищу, заточенному в Лабиринте на вечные века, робко потупив глаза и скинув с себя всю одежду. А что делать стражу? Он хотел такого в последнюю очередь. Он воин, признающий честь соперников и поклявшийся защищать слабых. Это, бесспорно, давно было, но... Человек этот... Найтин слаб телом и духом, а он заставил его... Да что там заставил, он просто сказал это – даже не приказ! И тут такое... - Убирайс-с-ся с-с-с глаз-с-с моих-х-х долой! – наг от ярости только хвостом по полу ударил. Но куда там... Никто не собирался уходить. - Могучий страж испугался обнаженного мальчишку? - Ты мне противен. - Зачем тогда просил? – паренек грустно ухмыльнулся и потупил взгляд. - Прос-с-сто так. - Значит... Значит, я уйду утром, - он шумно выдохнул и подошел к стражу и, встав на цыпочки, коснулся основания рога. - Не с-с-стОит... - Мне решать. И, конечно же, наг мог его оттолкнуть. Но зачем? Хочет мальчишка его таким образом отблагодарить? Так пусть. Даже стало интересно, когда же человека вывернет наизнанку от отвращения. Ведь негоже таким, как он, любиться с чудовищами. Но не вывернуло. Найтин осмелел и уже не так робко прикасался к нему, медленно расстегивая тяжелые кожаные ремни на груди. - Понимаеш-ш-шь, что твориш-ш-шь? - Вполне. Хочу тебя поцеловать... Наг рассмеялся, как мог, – скорее зашипел, но и это не оттолкнуло сумасшедшего человека. Где это видано? Поцеловать! И все же, нагнулся, чтобы юноша мог дотянуться до его тонких губ и осторожно прикоснуться к ним своими, не претендуя ни на что большее, пока что, явно осознавая что он сейчас делает и... смакуя момент. Что ж за человек такой?.. Наверное, все же не так слаб он оказался духом, как минимум. Через пару вздохов, он притянул стража еще ближе, осторожно взявшись за основание его рогов и массируя нежную кожу за ними, что явно понравилось змею. Тот не протестовал и даже ответил на этот странный поцелуй. Пусть будет, как будет, ничего хуже уже не случится... Хотя, нет, случилось. И то, что поцелуй еще длился, когда шаловливые ручки Найтина начали поглаживать его ключицы и мощную грудь, осторожно и нежно ласкать чешуйки на животе и паху... После наг не выдержал, повалил мальчишку на холодный каменный пол Лабиринта и обвил своим хвостом так, что и не дернуться. А как он хотел? Не буди лихо, пока тихо, как говорят люди... Странный народец, как уже понял страж. Но юноша и не хотел вырываться, лишь стал дышать чаще и прикрыл глаза, самозабвенно целуясь, стараясь прижаться еще теснее и закинув свои тонкие ноги на талию мужчины. Тому вдруг действительно стало страшно... И жалко человечка. Как далеко он зашел уже в своей «благодарности», зачем ему это только? Ведь уже сказано было, что его никто не держит, никто не пленит... Так нет же, он сам пленил жаром своего тела и тягучей нежностью прикосновений, то неумело заигрывающих, то развратных, приглашающих... Только всего этого не стало, когда змей, прошипев что-то непереводимое на общий язык, раздвинул тощие белые ягодицы Найтина и без подготовки попытался ворваться внутрь. Получилось это не сразу, и то после того как вход юноши слегка увлажнился от смазки, которая выделилась из головки члена нага. А когда все же тот смог протиснуться внутрь, то мальчишка и вовсе закричал, царапая спину стражу, кривясь от боли и жмурясь. Но это уже было не важно, наг бы не остановился, заново познавая удовольствие от соития. Ему было хорошо, до неприличия хорошо, и о том, чтобы позаботиться о партнере, он даже не помышлял. Зачем, раз тот сам на такое напросился?.. И все же, через какое-то время юноша начал тихо постанывать под ним, трясь полуопавшим члеником о его жесткий напряженный живот, а потом и вовсе полез целоваться. До чего же странные люди... Стража надолго не хватило: теснота внутри мальчишки словно с ума его свела, накатывающее блаженство заставляло забыть обо всем, даже о дыхании... Семя тугой струей брызнуло внутрь юноши, вырвав у него протяжный стон, заставив все же прерывать поцелуй. Змей ослабил свои кольца, дав возможность Найтину помочь себе рукой, ерзая на уже начавшем опадать члене и то и дело срывая короткие поцелуйчики с уже мокрых от слюны тонких губ. А потом они разъединились, пытаясь отдышаться и прийти в себя, да так и заснули на жестком каменном полу Лабиринта... *** Змей смотрел вслед медленно уходящему мальчишке и чуть грустно ухмылялся, поглаживая кончик своего хвоста. А что толку-то? Через семь шагов опять начнется одиночество. И когда оно прервется? Никому знать не дано. Три шага... Найтин чуть запнулся на ровном месте и, остановившись, оглянулся, посмотрев ему в глаза. Еще шаг, наугад, вслепую. Мальчишка так и не может заставить себя отвести взгляд. Еще один... Он вновь останавливается, выдыхает тихо. А мужчина протягивает ему руку ладонью вверх, зовя обратно юношу, не одиночество. Оно пусть еще подождет, а пока не время... * Хаудеген – тип длинноклинкового оружия. Австрийский оружиевед XIX века Вендален Бехайм определяет его как боевую шпагу имеющую однолезвийный клинок и двулезвийное острие (Википедия). Я долго думала, что ж за гребала у него в руках и пришла все же пришла ко мнению, что это либо одна из разновидностей скьявоны, либо хаудеген. Это если судить по гарде. Если по лезвию, которое в теории прямое, то это с натягом, тоже подходит под описание