Случился Хуа Чен

      На коленях Се Ляня лежала нынче популярная у демонов бульварная книжонка с довольно интересным сюжетом, но вместо того, чтобы читать дальше, он с глуповатой улыбкой смотрел наверх. Глаз было не отвести. Се Лянь тихо млел с Хуа Чена, занимающегося ваянием своей скульптуры: в белой рубахе с подвёрнутыми рукавами и завязанными в высокий хвост волосами, максимально сосредоточенный.       «Ах, кажется, я снова влюбился», — хихикнул про себя принц.       Хуа Чен восседал на импровизированных качелях, состоящих из двух верёвок, меж которых ютилась небольшая доска. И всё это на высоте около ста метров! Если бы кто другой подвесил себя так высоко, за него стоило бы побеспокоиться, но это был Хуа Чен. Не то, чтобы Се Лянь не беспокоился за своего возлюбленного (скорее наоборот), но каков шанс, что великолепный князь демонов навернётся вниз? Вот и принц думал так же.       Между тем Хуа Чен скрупулёзно обрабатывал скульптуру, совершая миллионы движений. Казалось, что ничего не меняется. Хуа Чен уже около двенадцати часов корпел над плечом своей статуи, то выстукивая, то вырезая. Вот сейчас он стряхнул каменную крошку и пыль, а Се Лянь ахнул от этих уверенных движений: мышцы на руках перекатывались, спина напряжена, а если чуть повернуть голову на два часа, то можно полюбоваться на два прекрасных полушария, возлежащих на дощечке качелей.       С Хуа Ченом давно забылась праведность и присущий прошлому образу жизни монаха аскетизм. Не с безумной сексуальной энергией этого демона-искусителя. Каждый раз Се Лянь раскрепощался всё больше и больше, словно пытался наверстать упущенное. Иногда он и вовсе становился похотливым и блудным, выкрикивая в постели непристойности. Как говорится, с кем поведёшься, от того и наберёшься.       Се Лянь подпёр рукой щёку, пытаясь оценить статую Хуа Чена, которую тот ваял в пару к самой огромной статуе наследного принца, держащего в руке цветок. Проблема была в том, что уже несколько дней она не менялась. Если в первый день Хуа Чен уверенно отсекал ненужные куски от камня, и те падали на землю, разбиваясь на части, то сейчас…       «Я всё ещё невежда в скульптурном искусстве», — вздохнул про себя Се Лянь.       Хуа Чен более чем восемьсот лет ваял его скульптуры в этой пещере. Они уже какое-то время вместе, потому стоило бы и вовлечься в хобби своего возлюбленного. Се Ляню никогда не приходилось высекать скульптуры из дерева, камня и ещё доброго десятка видов материала. И видя то, как сейчас Хуа Чен отдавался любимому делу, Се Лянь только утвердился в своём решении.       Се Лянь только хотел отправить Хуа Чену сообщение, как тот, к его неожиданности, встал в полный рост на своих импровизированных качелях, убрал инструменты в подсумок и спрыгнул прямо с высоты вниз. У Се Ляня перехватило дыхание. Но Хуа Чен легко приземлился вниз, будто просто подпрыгнул на месте.       — Гэгэ… — несколько расстроенно произнёс князь демонов, подойдя к принцу. — К сожалению, мне нужно идти. Кое-что случилось…       Се Лянь тут же подскочил к нему.       — Сань Лань, что случилось? Что-то в городе произошло? Всё в порядке?       Хуа Чен мягко возложил ладонь на макушку Се Ляня и очаровательно улыбнулся:       — Скорее не что, а кто случился.       Се Лянь не очень-то представлял, кто мог хоть сколько-то побеспокоить несравненного князя демонов, но Хуа Чен действительно выглядел напряжённым.       — Случился Черновод, будь он неладен, — добавил Хуа Чен, ласково поглаживая макушку Се Ляня. — Похоже, вздумал отыграться за прошлый раз. Наивный!       Се Лянь слабо улыбнулся. Бедняга Черновод. Не ровен час и гордость свою проиграет, не иначе. Ему оставалось только соболезновать.       — Сань Лан, ты не против, если я пойду с тобой? — спросил Се Лянь, наблюдая за Хуа Ченом. Тот поднял свои красные верхние одежды с подлокотника обитой тканью скамьи, на которой недавно сидел принц, и принялся одеваться.       — Если гэгэ того желает, то я не против, — улыбнулся Хуа Чен.       Бросок костей — и они уже перед игорным домом. Се Лянь даже не удивился толпе чудищ и призраков, толкающихся подле дверей. Посещение игорного дома Черноводом стало былинным делом, даже Се Лянь был осведомлен об его денежных делах.       — Пошли вон! — скомандовал Хуа Чен, подкрепляя свои слова смачным пинком под зад одному особенно жирному вепрю. Тот со скулежом-похрюкиванием отлетел в сторону и впечатался в ближайшую стену.       — Владыка! Владыка пришёл! — заголосила нечисть и поспешно рассосалась, уступая путь-дорогу несравненному Собирателю цветов в кровавый дождь.       Хуа Чен гордо прошествовал в игорный дом, услужливо проведя Се Ляня.       Как и ожидалось, внутри была толчея не меньше той, что они застали снаружи. В зале было шумно, нечисть переговаривалась и перешёптывалась, комментируя игру Черновода с крупье-демонессой. При виде своего хозяина, девушка поклонилась. Се Ляню она приветливо кивнула.       — Ты долго! — воскликнул Хэ Сюань, несравненный Черновод.       — Ну и на что ты собрался играть в этот раз? — усмехнулся Хуа Чен, садясь за стол напротив Хэ Сюаня.       Принц хотел встать за спиной у Хуа Чена, но его ловко подцепили под локоток и потащили в сторону. Он узнал своего знакомого.       — Ваше… — начал он, но на него шикнули, закрывая рот ладонью, и выцепили на улицу.        Се Лянь удивлённо смотрел в спину своего друга, Повелителя ветров Ши Цинсюаня, но решил не спорить. Вместо этого он обратился по связи к Хуа Чену: «Сань Лан, Его Превосходительство Повелитель Ветров пригласил меня погулять. Ты же всё равно пока занят?», получив на это незамедлительный лаконичный ответ: «Да, я видел. Развлекайтесь». Получив разрешение, он перестал обо всем беспокоиться.       Ши Цинсюань затащил его в одно из заведений Призрачного города с едой, пригодной для человеческого желудка, и усадил в дальний угол.       — Ваше Высочество, вы превосходно выглядите! Я так рад вас видеть! — взмахнув метёлкой из конского волоса, поприветствовал его Ши Цинсюань. Увидев, что Се Лянь смотрит на метёлку, он смущённо убрал её за пазуху. — Это подарок…       Се Лянь понятливо закивал. Он знал об отношениях между Хэ Сюанем и Ши Цинсюанем. Было несложно догадаться.       — Можете не смущаться, я всё понимаю.       Но Ши Цинсюань лишь сильнее раскраснелся и спрятал лицо в ладонях.       — Это настолько очевидно?.. — пробормотал он.       — Не расстраивайтесь, Ваше Превосходительство. После нас с Сань Ланом всем уже всё равно, кто с кем. Мы уже вкусили лавров первенства, — хихикнул Се Лянь.       — Сомнительное утешение, но всё равно спасибо. — Вздохнув, Ши Цинсюань поднял голову.       Они заказали себе вина и закусок. Ши Цинсюань очень удивился, что Се Лянь взял себе алкоголь, на что тот лишь пожал плечами. После отречения от своего праведного пути они с Хуа Ченем заглядывали в его погреб не раз и не два. Се Лянь знатно поднабрался всякого у своего возлюбленного.       Два небожителя вели праздную беседу, делясь слухами и новостями, говорили о себе. Они виделись не то, чтобы слишком часто, но водясь с несравненными… Чего только в жизни не приключается.       Когда Се Лянь и Ши Цинсюань повторили заказ, в кабак завалилась пьяная компания нечисти. Хозяйка таверны, леди-призрак далеко в годах, неприязненно нахмурилась. На одном духе повешенного с обрывком верёвки на шее, явно лидере этой группы, висла призрак с набелённым лицом, до того страшная и напомаженная, что ужас брал. Посетители кабака с отвращением наблюдали за тем, как те расположились недалеко у входа.       — Вина нам! И жратвы побольше! — гогоча, прошепелявил дух повешенного.       Се Лянь и Ши Цинсюань переглянулись. Им было, в общем-то, всё равно на эту компанию и то, как они выглядели, но шума от них было слишком много.       Гоблин с волосатой мордой громко вещал и глумился над каким-то несчастным, которого они недавно облапошили. Призраки-проститутки, сопровождающие компанию, кокетливо хихикали над рассказанной историей.       — Что за невоспитанность… — покачал головой Ши Цинсюань.       — Ваше превосходительство, вы забываете, в каком месте находитесь, — улыбнулся на это Се Лянь, разводя руками.       — Мне к такому не привыкнуть, — фыркнул Ши Цинсюаня, пригубив вина.       Се Лянь не стал ему поминать, что тот жил на помойке и какое-то время водился с отбросами, а там и не такое бывает, жалея чувства Повелителя ветров.       — …Мне вот давно интересно, — продолжал сотрясать воздух волосатый гоблин, — а есть ли что-то между нашим владыкой и тем вшивым небожителем?       — Ты уверен, что стоит такое обсуждать в таком людном месте? — засомневался дух повешенного, вливая в себя чашку вина залпом.       — Гы-гы-гы! Ой, да брось! Неужто тебе не интересно, долбит ли его наш владыка?       Компания залилась мерзким смехом. Остальные посетители кабака с опаской посмотрели на Се Ляня, неторопливо цедящего из своей чарочки сладкое цветочное вино. Он совершенно не изменился в лице.       — Ну конечно же долбит! — захохотал онэ, волосяной монстр. — Не небожитель же нашего владыку!       — Бва-ха-ха! Конечно, наш владыка же мужи-и-ик!       — Да-да, долбит он!       — А вы слышали, — вклинилась в разговор напомаженная призрак-проститутка, — что владыка присылал за ним паланкин?       — Слышал, слышал, — закивал дух повешенного. — Как бабу, тьфу! — и смачно сплюнул на пол.       — Ещё раз плюнешь, и будешь сам языком слизывать, понял?! — подала голос хозяйка кабака.       — Понял, понял! Звиняй, мать! — фыркнул дух повешенного.       Ши Цинсюань во все глаза смотрел на своего друга, пугаясь этого ледяного спокойствия со стороны Се Ляня. Принц налил себе ещё вина и одним глотком осушил чарочку.       — Ваше Высочество?.. — с опаской позвал Ши Цинсюань.       Се Лянь посмотрел на него поверх краёв чарочки. Ши Цинсюаню стало совсем не по себе. Он взмолился про себя, лишь бы нечисть больше не обсуждала вслух мужественность наследного принца!       Но его молитвам не было суждено сбыться.       — Я, кстати, слышал, что небожитель этот смазливый, шо ужас! — продолжал гоблин. — Баба бабой!       — Тогда понятно, почему он подставляет свой задок нашему владыке!       — Выпьем же за дающего в свой сладкий задок небожителя!       Чаша терпения Се Ляня треснула и рассыпалась на осколки. В следующие пару минут он разогнал пьяную компашку, гоняя их в хвост и в гриву рядом с кабаком. Ши Цинсюань подошёл к хозяйке, собираясь оплатить их счёт, но та лишь отмахнулась.       — Господа хорошие… Узнай владыка, что я после всего этого еще и плату с вас взяла, не сносить мне головы!       Ши Цинсюань дураком не был и убрал деньги обратно за пазуху. Когда он вышел на улицу, Се Лянь выбил весь дух из нечисти и построил их.       — Ещё раз услышу что-то подобное… Вы меня поняли?       Пристыженная и побитая нечисть закивала, слёзно обещая исправиться. Ши Цинсюань подумал, что не успеют они исправиться. Когда градоначальник узнает об этом инциденте… Ши Цинсюань помянул их заранее.       — Ваше высочество, пойдёмте? — потянул он от нечисти подальше разобиженного и хмельного Се Ляня.       — Простите за это представление, — вздохнул принц.       — Ничего, ничего. Полно вам! — взмахнул метёлкой из конского волоса Ши Цинсюань. — Говори подобное обо мне… Хо-хо!       По этому «хо-хо» многое становилось очевидным. Се Лянь улыбнулся.       «Гэгэ, я почти освободился», — раздался по связи голос Хуа Чена.       «Уже иду, Сань Лан!» — обрадовался Се Лянь. Вслух он произнёс другое:       — Похоже, они всё…       — И за что мне всё это? — сокрушился Ши Цинсюань.       Они рассмеялись.       Когда Се Лянь и Ши Цинсюань вернулись к игорному дому, то застали расступившуюся толпу. На их глазах Хуа Чен тащил за шкирку Хэ Сюаня от дверей заведения.       — Я отыграюсь! Ещё разок, ещё разок!       — Не в этот раз, неудачник, — хмыкнул Хуа Чен.       В следующее мгновение он выкинул на дорогу Хэ Сюаня и смахнул с рук несуществующую грязь. Хэ Сюань попытался поползти в его сторону, собираясь схватиться за штанину, но в воздухе воспарили знакомые всем и всюду бабочки. В ужасе нечисть ретировалась. Хэ Сюаню ничего не оставалось, как смириться.       — Жив? — встав перед Хэ Сюанем, участливо спросил Ши Цинсюань.       — Не очень…       — Эх, горе ты моё… — Ши Цинсюань помог ему подняться с дороги.       Се Лянь остановился подле Хуа Чена, качая головой.       — Тц. Жалкое зрелище, — цокнул Хуа Чен.       Се Лянь похлопал его по плечу.       — На этом мы покинем вас, — Ши Цинсюань попрощался за себя и Хэ Сюаня.       — Скатертью, — сложив на груди руки, хмыкнул Хуа Чен.       Когда Черновод и Повелитель ветров покинули их, стало тихо-тихо. Будто и не было никого. Лишь Се Лянь и Хуа Чен.       — А теперь можно и вернуться к ваянию. Да, гэгэ? — улыбнулся Хуа Чен.       — Конечно, — согласился Се Лянь.       Они вернулись в Пещеру десяти тысяч богов. Хуа Чен в приподнятом настроении проверил свои ножи для резьбы и снял своё верхнее одеяние алого цвета, аккуратно выпутав его из серебряных наручей. Се Лянь присел на скамью и задумчиво уставился на оставленную книженцию. Мыслями он был не здесь, а в таверне. Речи нечисти крутились в голове. Хуа Чен закрепил на талии подсумок с инструментом и уже собирался обратно к статуе, но остановился.       — Гэгэ, всё хорошо?       Се Лянь вынырнул из своих раздумий и улыбнулся.       — Все хорошо!       Окинув его взглядом, Хуа Чен направился к статуе. Глядя в удаляющуюся спину возлюбленного, Се Лянь испытывал к себе смесь презрения и потаённого желания. Они отличались с ним телосложением, но…       «Неужели я настолько похож на женщину?» — подумал Се Лянь и коснулся своих щёк пальцами, принявшись разминать их.       Неприятные уху и сердцу речи намертво впечатались в мысли. Се Лянь прокручивал их раз за разом, но становилось только обиднее. Нет, ему нравилось быть снизу. Очень нравилось. Но как так получилось, что он до этого даже не задумывался о другом сценарии?       Он накрыл лицо ладонями и вздохнул.       Это было очень жалко. Презренно. Какая разница, что о них говорят другие? Ведь Се Лянь счастлив с Хуа Ченом, как не был счастлив очень, очень давно. Именно с Хуа Ченом он познал любовь и радость, обрёл счастье и своё место.       Хуа Чен стоял на качелях и вновь корпел над плечом статуи, работая ножом резчика. Взгляд Се Ляня упорно скользил по широким плечам возлюбленного, ниже, вдоль хребта и поясницы, и остановился на обтянутых тканью чёрных штанов двух полушариях.       «Интересно, а как бы Сань Лан отреагировал, скажи я, что хочу попробовать?» — призадумался Се Лянь.       И в этот же момент он услышал по связи голос Хуа Чена:       «Гэгэ, я всё понимаю, но… Не мог бы ты так не пожирать меня взглядом? Я не могу сосредоточиться на ваянии».       Се Лянь вспыхнул, как зажжённая свеча.       «Прости, прости! Продолжай!»       «Ничего. Я почти даже застеснялся!»       От стыда хотелось провалиться сквозь землю. Се Лянь опустил взгляд в пол.       «И когда чужое мнение начало так меня волновать? — сокрушался про себя он. — Столько времени шатался по миру. Мне же было всё равно раньше. Что же изменилось?»       Се Лянь провёл рукой по книженции.       Случился Хуа Чен. Такой прекрасный, такой бесподобный. Такой любящий, такой верный. Пусть он был несравненным, но… Повернись бы всё иначе, Хуа Чен мог и вознестись, а не низвергнуться в демоны. Из него бы вышел прекрасный небожитель. Наверное, намного лучше, чем сам Се Лянь.       Се Лянь поднял голову и вздрогнул. Перед ним стоял Хуа Чен.       — Ваше Высочество… — он опустился на одно колено и взял в свои ладони руку Се Ляня. — Я вас чем-то обидел?       Глаза Се Ляня округлились.       — Нет, нет! Что ты! Сань Лан никогда не обижал меня!       — Тогда почему ты столь печален? Это же из-за меня? — Хуа Чен ласково погладил тыльную сторону руки Се Ляня.       — Нет, это не твоя вина, Сань Лан…       — Тогда чья? — В глазе Хуа Чена полыхнул гнев.       Се Лянь смотрел в лицо Хуа Чена и не мог наглядеться. Слишком хороший. Се Лянь дотронулся до бусинки на тонкой косице в прическе Хуа Чена.       — Моя.       — Ваше Высочество, — уверенно заговорил Хуа Чен. Поднеся руку Се Ляня к своим губам, он запечатлел на ней поцелуй. — Вы моя жизнь, вы моя отрада. Я живу ради вас. Пожалуйста, я молю вас… Не лгите мне. Расскажите, в чём дело, и я исправлю свою вину!       Се Лянь поджал губы. Он не знал, как разубедить этого мнительного упрямца в том, что он ни в чем не виноват. Затем, он пришёл к единственному верному выводу, да и рассказал, что его волновало.       — Я сейчас же их изничтожу! — яростно воскликнул Хуа Чен. Выпустив руку Се Ляня, он собирался подняться с колен, но Се Лянь положил ладони ему на плечи, удерживая:       — Они уже своё получили, Сань Лан! Успокойся!       — Как скажешь, гэгэ… — Хуа Чен надулся, как обиженное дитя.       Се Лянь умилился. Вот как можно быть настолько милым и очаровательным князем демонов?       — О! — внезапно сорвалось с губ Хуа Чена. Он выглядел очень удивлённым.       — Сань Лан?..       — Так значит, гэгэ хочет разнообразить наши любовные утехи? — игриво протянул Хуа Чен.       Се Лянь вновь пожелал провалиться сквозь землю со стыда. И самое отвратительное, что…       — Да… — стыдливо потупив взор, пролепетал Се Лянь.       Послышался смешок. Се Лянь вскинул голову и хотел высказать Хуа Чену, что он о нём думает, но не смог. Прикрыв нижнюю часть лица рукой, Хуа Чен смотрел в сторону; на обычно бледных щеках играл здоровый румянец.       — Сань… Лан?.. — опешив, позвал его Се Лянь.       — Гэгэ… Ваше Высочество… Вы впервые озвучили, что хотите меня… Я…       Да почём этой глупой нечисти знать, каким их владыка бывает милым? Это было настолько очаровательно, что Се Лянь опустился вниз и, притягивая к себе за ворот рубахи Хуа Чена, впился в его губы жадным поцелуем. Его Хунхун-эр, его Умин, его Собиратель цветов под кровавым дождём, его Хуа Чен… Его любимый Сань Лан. Сколько всего с ними было за их долгую-долгую, даже слишком долгую жизнь?       — Сань Лан, ты очарователен! — целуя Хуа Чена в нос, улыбнулся Се Лянь.       — Только для тебя, гэгэ, — подмигнул ему Хуа Чен. А затем ехидно-ехидно поинтересовался: — И как же ты меня хочешь? Лёжа? Может, сидя? Давай, я оседлаю тебя?       — Сань Лан!       Хуа Чен зашёлся в смехе. В следующий миг он и правда подтянул Се Ляня на скамью и оседлал его.       — Ты несносен! — пожаловался Се Лянь.       Хуа Чен ничего ему не ответил, лишь принялся возиться со своим поясом. Се Лянь понял, что или он берёт инициативу, или инициатива берёт его в прямом смысле, потому, подхватив Хуа Чена рукой под поясницу, он подмял его под себя и навис сверху. Их длинные волосы смешались в общую кучу, было сложно понять, где чьи.       — Гэгэ сегодня такой активный…       — Сань Лан!       Се Ляню надоело, и он впился губами в шею Хуа Чена, щекоча её языком. Раздался странный звук, похожий на хныканье. Се Ляню даже подумалось, что ему послышалось, но все повторилось. И он догадался: это Хуа Чен!       Сам Хуа Чен был удивлен не меньше Се Ляня. Он ошарашенно смотрел на принца.       Се Лянь решил никак это не комментировать. Ему от происходящего было стыдно никак не меньше. Отлипнув от шеи Хуа Чена, на которой алел след от поцелуя-укуса, он помог ему стянуть рубаху. Разгорячившись, они оба принялись сдирать с себя одежду, скидывая её под лавку.       Хуа Чен часто дышал, глядя на Се Ляня снизу вверх развратно-коварно. Чем не демон-искуситель?       Видавшая многое на своём веку скамья скрипнула, когда два тела на ней перегруппировалось. Хуа Чен всё же оседлал Се Ляня, нависнув над ним. Се Лянь не сдавался. Когда смазанный лечебной мазью палец вторгся в нутро Хуа Чена, тот вздрогнул и громко ахнул. Ничего лучше заживляющей раны мази не нашлось, но для укрощения одного демона сойдёт и так.       Всё тело Хуа Чена дрожало, чувствуя в себе палец Се Ляня. Испытывая смесь восторга и смущения, Се Лянь протолкнул на одну фалангу и второй палец, щедро сдобренный мазью. Хуа Чен заёрзал у него на коленях, припадая грудью на грудь Се Ляня. Волосы заструились на плечах Се Ляня, укрывая его кожу и щекоча.       С третьим пальцем Хуа Чен позорно всхлипнул и окончательно сдался в этой битве. Пожиная лавры победителя, Се Лянь опрокинул Хуа Чена на скамью и вытащил пальцы из хладного нутра.       — Гэгэ…       — Сейчас-сейчас… — заторопился Се Лянь, видя, с какой мольбой смотрит на него сражённый князь демонов.       Пальцы в мази прошлись по эрегированному члену, и Се Лянь толкнулся в манящее нутро, овладевая возлюбленным. На выдохе Хуа Чен впился пальцами в обивку скамьи, шумно вдыхая воздух. Его губы двигались, точно в молитве, не произнося ни звука. Се Лянь впился в эти губы, целуя их, и толкнулся вглубь.       Это было потрясающе. Определённо стоило того, чтобы попробовать. Хуа Чен с гривой разметавшихся по скамье черносмольных волос, тихо шепчущий: «Гэгэ, гэгэ!..» — и ощущение упругих ягодиц в собственных руках. Такой обычно сексуальный Хуа Чен, доводящий его до исступления, сейчас барахтался под ним и громко стонал.       Спина немного затекла, и Се Лянь позволил им сменить позицию. Хуа Чен оказался сверху.       — Гэгэ, ты счастлив? — опускаясь на член Се Ляня, спросил Хуа Чен.       — Да, Сань Лан. Ты делаешь меня невероятно счастливым, — обнимая Хуа Чена, выдохнул ему в плечо Се Лянь.       Се Лянь не знал, за что ему дано такое сокровище, но он как никогда рад, что в его жизни случился Хуа Чен. А снизу ли, сверху ли… Можно и так, и так. Это же его несравненный Собиратель цветов в кровавый дождь, его князь демонов. А Се Лянь — его небожитель, случившийся с Хуа Ченом.       Податливое тело Хуа Чена — не то, от чего Се Лянь смог бы отказаться. Ни сейчас, ни сегодня, никогда.       И отыгрываясь за свои недавние терзания, Се Лянь особенно глубоко толкнулся, срывая с уст Хуа Чена милый стон.       Похоже, такими темпами они пойдут и на второй круг. Чему ни Се Лянь, ни Хуа Чен не были против. А мы же оставим их в покое и удалимся, поставив за них благовония и спалив множество бумажных денег.