Сегодня. Завтра. Вчера.

Это мог бы быть обычный воскресный вечер для него, если бы не одно но. В тот день большая часть его жизни канула в лету. Огромная часть, можно сказать, откололась навсегда. Сколько бы неприятностей с ним не случалось, он никогда не привыкал к плохому, это просто происходило и всё. Не убивало, не делало сильнее, а вторгалось в жизнь, как незваный гость, которому он был совсем не рад, но и прогнать тоже не мог. Последний концерт, наконец, закончился. Он не хотел видеть остальных в тот момент, не хотел чувствовать, что это последняя их встреча, как участников группы. Не хотел испытать это снова. Год назад решение коллег сильно выбило его из колеи, хотя в глубине души он понимал, — чему быть, того не миновать. Но, все-таки, он принял это слишком близко к сердцу. Все потрясения так или иначе, но отражались на нем физически. Он никогда не верил в психосоматику и прочую около научную чушь, но по-другому все, что с ним происходило, объяснить не мог. В который раз за вечер затянувшись сигаретой, он вышел из клуба и вызвал такси. Возвращаться домой в тот же день не входило в его планы, да и планов, как таковых, не было. Заехать за своей машиной на студию было внезапным и неосознанным порывом. Ночная езда успокаивала так, как не успокаивал даже алкоголь когда-то. Любимый автомобиль, казалось, ждал своего хозяина, ждал, когда он сядет за руль и даст наконец волю эмоциям, обуревавшим его. Выехав на трассу, он написал жене, что вылетит завтрашним рейсом и, что сегодня побудет у друга. Херман всегда мог его прикрыть. Слава богу, это было так. Алекси и сам ни раз отмазывал парней из сайд проекта. У каждого из них были свои скелеты. Дорога, сплошь покрытая мелкими каплями дождя, уводила в неизвестность. Нет, конечно, он знал в этом городе каждый закоулок, но в ночное время все казалось другим. В тот вечер, тем более. Мысли уходили все дальше в прошлое, к тому, с чего все началось. Так или иначе, это было связано с его коллегой. В последние четыре года просто коллегой. Странно звучало сочетание "Мой бывший — бывший клавишник, знакомьтесь.", отчего Алекси сам себе усмехнулся. Да, это действительно было необычно. Для других. Алекси никогда не видел в этом чего-то ужасного, аморального, или как там принято говорить? Если бы Вирман не "приказал" ему молчать, то в одном из многочисленных интервью, он бы все выдал. Подтвердил бы, по крайней мере. "Интересно, до него вообще дошло, о чем Hecates Nightmare?" — пронеслось где-то на задворках сознания. На повороте его обогнал чей-то темно-синий седан. Краткое мгновение — но Алекси встретился взглядом с водителем, — слишком знакомый и хитрый прищур. "Ну вот, привет флешбекам из прошлого.". Проезжая знакомый бар, он захотел было остановиться, но тут же себя одернул. Благо, сила воли в нем присутствовала, хоть и чертовски хотелось надраться. Как Латвала, например. Он видел его там, на концерте. А что? На следующее утро многочисленные сайты пестрили бы заголовками вроде "Фронтмена Children of Bodom поместили в лечебницу". Он знал, что такое опьянеть до безумия, пару раз с ним такое случалось. И все из-за чего? От хорошей жизни, конечно. Не каждому под силу делать вид, что ты счастлив, даже если у тебя есть все. Есть все, но нет того, что нужно. Тогда, в две тысячи шестом, у него действительно это было. Он был слишком счастлив, чтобы обращать внимание на то, что им пользуются. А как еще это было назвать? Все началось неожиданно. Даже для него. В каком-то доме в штатах, пока все мирно спали. Ту ночь он запомнил навсегда, как и чертовы иглы шиповника, в который они свалились вдвоем, когда Алекси попытался вырваться. Они не были пьяны, и это пугало. Сначала они просто дурачились, а потом что-то такое произошло, что заставило клавишника его поцеловать, а Лайхо ответить. Может, свет луны так живописно падал на лицо фронтмена, может, было еще что-то, но факт остается фактом. Опомнился Алекси, когда почувствовал, что с него стягивают штаны. Рванувшись в сторону, он потерял равновесие и, ухватив с собой клавишника, плашмя рухнул в кусты. "Че ты ржешь, придурок? У меня, блядь, шипы в заднице". Было больно, но смешно. Тогда ничего не произошло, но через несколько дней ситуация повторилась. В тот раз никаких шипов не было, только не самое удобное сиденье машины, взятой якобы покататься, темнота какого-то пролеска в Огайо и, конечно, Motley Crue в колонках. В качестве довода Алекси хватило пресловутого "Ты мне нравишься". Ему и не нужно было больше, — он сам был по уши влюблен в друга. Черт, как он был счастлив в том туре. Он никому ничего не сказал, а позднее, когда клавишник вернулся к своей девушке, Лайхо попытался принять это, как должное, и забыть. Едва ли такое можно забыть. "Мы должны жить нормально. Нормально, как все люди, понимаешь?" — то были самые горькие слова, какие ему приходилось слышать. Дома он опустошил полбара и пришел жаловаться Хенке, что первым попался под руку. Благо, басист ко всему относился с пониманием и выслушал его. Он и позже иногда говорил с ним об этом. Хенка, и правда, мог понять очень многое. Четыре года спустя это произошло снова. Янне тогда был навеселе и сказал, что костюм ведьмы ему очень идет, а грим подчеркивает глаза. В гримерке царил полумрак и, кроме них там больше никого не было. Все, кроме Алекси, давно переоделись и покинули здание. Он же никак не мог найти брелок от телефона, который подарила ему Кристен. Янне ждал, чтобы подбросить его до дома. Свою машину Алекси умудрился не слегка "поцарапать" за неделю до этого. — Да что ты? — огрызнулся Алекси откуда-то из-за дивана. —Говорю, как есть. —Блядь, эстет нашелся. Лучше помоги мне его найти, а то мне шею свернут. Янне так и сделал. Честно помог найти брелок, который оказался под диваном и, когда он вытащил его и отдал фронтмену, тот искренне улыбнулся. Наверное, слишком искренне. —Что? Почему ты так смотришь? Вместо ответа Янне подался вперед и накрыл его губы своими. Сделать это было несложно, — их разделяло всего несколько сантиметров. Никто даже не думал перебираться на диван, удобство значения не имело. Те несколько минут Алекси чувствовал себя живым, потому что никто не притворялся, и чувства брали верх над голосом разума. Он понимал, что Янне быстро выкинет произошедшее между ними из головы и вернется к той, другой жизни, где не существует "мы", а есть "ты и я" по отдельности. Позже они молча ехали в машине, а дома Алекси пил ношпу, сославшись на головную боль. Алекси на секунду отвлекся от воспоминаний. Машина начала издавать какие-то резкие и неприятные звуки и, проехав около сотни метров, заглохла. Отлично. Выходить на улицу не хотелось, поэтому он решил закурить в кабине, а потом уже найти решение проблемы. Поток мыслей вернулся в привычное русло… Казалось, все забылось и прошло, но и это был не последний раз. В конце две тысячи четырнадцатого, после одного из концертов COB устроили грандиозную пьянку. Как и всегда. Алекси уже тогда вроде как не пил, но пьянел по-прежнему быстро. Какой-то парень с зелеными дредами стал жаловаться, что выпивка так быстро закончилась, и Лайхо, как самый трезвый, вызвался съездить за добавкой, а клавишника отправили с ним, чтобы "подстраховать". Под утро Алекси проснулся, слегка придавленный чужим телом, в собственной машине. Именно в тот день его девушка обо всем узнала. Кристен молчала, потому что об этом её просили. Естественно, не сам Алекси. Ему уже было плевать. Тогда он был почти в отчаянии и, наверное, если бы не группа, то один черт знает, что бы ему пришло в голову. С клавишником он даже не хотел говорить. Он и так знал, что тот скажет "бла, бла, бла, у меня своя жизнь. Я люблю тебя, но как друга и, как талантливого музыканта, а это все случайность, бла, бла…". Когда же все-таки им пришлось говорить, то Лайхо высказал все, что думал. "Тебе не кажется, что это уже нихрена не случайность? Это закономерность. Мы трахаемся каждые четыре года. И все это начинаешь ты. Неужели ты настолько тупой, что не осознаешь очевидного? Ты блядь, ничего не понимаешь. Спросишь, почему я это делаю? Потому что у меня всегда были чувства… к тебе. А ты, блядь, даже признать этого не можешь. Да пошел ты вместе со своими правильными блядь установками, Янне. Пошел ты.". До того дня он редко срывался на других, но все когда-то бывает впервые. Постепенно все шло под откос. В группе. Уже не было того понимания, что раньше. Каждый был уже сам по себе. Даже новый гитарист не спас ситуацию, и его присутствие совсем не сглаживало острые углы. В глубине души Алекси, конечно, знал, что замени он клавишника тогда, все могло быть по-другому, но найти такого было слишком сложно. Нервные срывы происходили все чаще и усугубляли проблемы со здоровьем. В последние два года он даже присматривал, издалека, конечно, претендентов на участие группе. Устраивал его только новый гитарист, он хорошо играл и слишком мало знал. Такой и был нужен. Питание в машине отключилось, свет погас, и дворники больше не работали. Погода испортилась окончательно. Теперь вместо мелкой мороси, что накрапывала еще полчаса назад, шел настоящий ливень, так что выходить и пытаться что-то разглядеть под капотом, а тем более в свете фонарика смартфона, было, как минимум, глупой идеей. "Снова вызвать такси? Многовато для одного вечера. Гляну все-таки, что там.". Алекси стоял над открытым капотом, держа в правой руке смартфон, и пытался понять, как недавно купленный двигатель мог вдруг сгореть. Все запчасти, что он покупал, были оригинальными, либо изготавливались по его заказу. Но звонить поставщикам и материть их, особого желания не было. Между тем, он успел промокнуть до нитки. "О, подсветка" — подумал он, когда движок стало отчетливо видно. Мимо проехала машина, но он не обратил внимания, затем в нескольких метрах послышался звук скользящих по асфальту шин, — автомобиль развернулся и теперь ехал ему навстречу. Первым делом он обратил внимание на номера, в самой кабине было темно, так что лица водителя он рассмотреть не мог. "Господи, это же, как начало ужастика. Дорога на Бодом, потом заглохшая тачка. Бля. Даже ножа с собой нет.". Страшные мысли путались и проносились в голове одна за другой, пока он не услышал звук открывающейся дверцы и голос водителя. —Вам помочь? "Ебаный синий седан" — только успел подумать он. —Было бы кстати. — Алекси, как фонарь, выставил перед собой смартфон с его слабым свечением. К нему подошел парень лет тридцати в мерчеватой толстовке, посмотрел сверху-вниз сначала на него, а потом на капот его машины, развернулся и пошел к своей. С минуту парень искал что-то в багажнике. "Топор ищет". Наконец, он выудил оттуда довольно мощный фонарь и посветил им в сторону Лайхо. "Ни с места" — шутливо пригрозил он. "Ну и юмор. Он точно шутит вообще?". Парень быстро осмотрел движок и сделал вывод, который полностью совпадал с выводом самого Алекси. —Скажу, как есть. Движок сдох. —Я знаю. —Вы тоже разбираетесь? —Слушай, мне было двенадцать, когда я с отцом разбирал и собирал тачки. Как я могу не разбираться? Парень задумчиво почесал за ухом. Звуки дождя приглушали речь. —Тогда почему вы тут стоите и мокнете? —Ты видишь здесь запасной? —То есть. я не об этом. —А о чем? — Лайхо, скрестил руки на груди и глянул на парня, что все еще прятался под капюшоном толстовки. "Ебучий жнец из ебучей синей тачки.". —Вы могли бы вызвать такси, например, а не стоять здесь и ждать непонятно чего. Здесь не самые спокойные места. "Он не знает, кто я? Ого как.". —Я знаю. — Алекси сдержал смешок, но краем губ улыбнулся. —Тогда. Я могу взять трос и отогнать вашу машину, куда скажете. —Да, это хорошая идея, но я поеду в твоей. "Ну, нет. Еще бы я сидел там. Я точно не в сраном дешевом ужастике?.". —Идет. Синий седан был на удивление удобным, Алекси даже запомнил номер, так, на всякий случай. Абсурдность ситуации почему-то никак не укладывалась у него в голове. Ехать на студию желания не было, но машину нужно было загнать. От промокшей одежды мурашки постепенно расползались по всему телу, и он начал дрожать, парень заметил это и включил печку. —Что у вас там, куда мы едем? —Там у меня студия, я там записываюсь. —О, так вы музыкант. — Парень действительно не знал, кого подвозит. —Да. — об этом говорить почему-то было трудно — И еще. Если тебе не сложно, то называй меня на ты. —Извините. —Бля — Алекси только вздохнул и искоса глянул на водителя, а затем включил свет. —Может, я и выгляжу старше, чем есть, но это не так. —Дело не в этом. —А в чем? —Я так воспитан. -А… ну, так я неуч еще тот. Даже школу не закончил. —Я преподаю. —Где? "Он в таком виде это делает, да?.". — В консерватории. — сказал парень и повернулся в его сторону, так, что Алекси смог нормально его рассмотреть. Кончики его пальцев слегка дрогнули при этом. —Все в порядке? —Да, все в порядке. — Алекси отвернулся и уставился в окно. —А играешь на чем, на клавишах, верно? —Нет, на барабанах. На клавишах мог бы, но в какой-то момент пришлось об этом забыть. —Почему так? —У меня перебиты два пальца на левой руке и один на правой. —Понимаю. У меня тоже была травма, не знаю, серьезнее или нет, но тоже с рукой. Наверное, это соизмеримо. —Ларс — парень, не отрываясь от руля, протянул руку. —Алекси. Ларс из Дании? —Нет, норвежец, но здесь очень давно . С самого детства. —Следующий поворот — Алекси указал в нужном направлении. Рука все еще дрожала, и он по инерции сложил их в замок. Машину быстро отцепили от троса и затолкали в помещение. По большей части, это взял на себя новый знакомый. Алекси украдкой посматривал на него. Ларс был чуть выше, чем Янне, младше, а еще он был худощавым, отчего толстовка на нем почти болталась. Удивительно, но даже смеялся он похоже. Закончив с машиной, Ларс поспешил к выходу. —Ты… Глинтвейн пьешь? —Это предложение? Алекси, недоумевая, развел руками. —Конечно, раз спрашиваю. Предложение. -Не откажусь. "Аллу, о чем ты думаешь?". — противно звучало в голове, но Алекси быстро отогнал эту мысль. Давно он здесь не оставался. Пришлось включать везде свет и запускать отопление, в не прогретом помещении стоял жуткий холод. Ларс осматривался. В репетиционной он окинул взглядом установку и присвистнул. —А неплохо тут у вас. —У меня. Алекси уловил в его взгляде вопрос. — У НАС сегодня был последний концерт. Теперь есть только я и еще гитарист. Двое. — это внезапно оказалось легко, — вот так выпалить все без запинки. —О, вы… То есть ты поэтому такой мрачный. —Я весь год такой мрачный. "Больше, конечно.". На стене висел плакат COB, парень долго его разглядывал, а затем изрек "А у меня брат вас слушает.". Алекси было даже легче от того, что Ларс ничего о нем толком не знает. Он сам с грустью посмотрел на зеленого жнеца и поспешил на кухню, махнув рукой в приглашающем жесте. —Есть хочешь? —Немого. Что у вас тут есть? —Немного — Алекси устало улыбался. В морозилке оказались какие-то замороженные блины, судя по сроку годности, вполне еще съедобные. Пока он возился со специями для глинтвейна, Ларс отвечал на его несложные вопросы относительно своей жизни. —И что же ты не поехал за ней? —Ей так будет лучше. —О, это ты так решил. Тебе не говорили, что думать за других вредно? —Думать нет, решать скорее. —Поясни? —Решать. Думать можно о многом, предполагать. А вот принимать решения лучше только за себя. —Соглашусь. И что с ней сейчас?  — Примерно через месяц она кого-то встретила, через три была уже замужем. —Сильно. — Алекси выключил газ и попытался вспомнить, куда он дел керамические чашки. Ларс наблюдал за ним с дивана. —Может, они в нижнем ящике? —Может, попробуешь найти их сам? "Блядь, это я зря сказал. Это уже было.". Парень методично открыл самый нижний шкафчик небольшого гарнитура, где и оказалась посуда, и достал две супницы. Алекси уже не удивлялся ничему. Как не удивлялся и тому, что в присутствии нового знакомого он чувствовал себя очень спокойно. —Почему вам пришлось расстаться с остальными? — как-то двусмысленно прозвучал этот вопрос. Конечно, только для него. —Ну, по многим причинам, на самом деле. Ларс хлебнул из своей кружки и внимательно посмотрел на Алекси. От такого взгляда ему стало не по себе, и он рефлекторно повел головой, чтобы хоть немного спрятаться в капюшоне. Слабоалкогольный для него глинтвейн не разносил по телу то приятное тепло, что обычно приносит с собой спиртное, а только усиливал внезапное желание сбежать или спрятаться где-нибудь. —Из-за меня и еще одного человека, если честно. У нас были…сложные отношения. — Тебе часто делали больно. У тебя это во взгляде. —Да ну, брось. — Алекси хотелось сказать это, как можно более непринужденно, но врать он не умел. —Как скажешь, но я такое вижу. —Что еще ты видишь? — голос его вдруг стал слишком серьезным. —Ты был очень красивым и… — Ларс осекся на полуслове. Алекси во все глаза смотрел на него и чувствовал, что сейчас мог ни за что мог сорваться на едва знакомом человеке. Нижняя губа его подрагивала, а ноздри шумно втягивали воздух. Он прикрыл глаза и попытался успокоиться. —Я не то хотел сказать. —Забей. И. Можешь спать здесь. У меня рейс в девять утра, так что. Я к себе. Алекси увидел замешательство в глазах собеседника. — Не беспокойся, можешь допивать. В минибаре еще много чего. И да, блинчики доешь, а то пропадут. Ларс так и остался сидеть на диване. Поведение флагмана финской метал сцены ему было понятно лишь отчасти, а вот есть хотелось куда больше, чем над этим размышлять. В следующие несколько минут с блинчиками было покончено, как и с глинтвейном. Содержимое минибара его особо не прельщало, поэтому он распробовал одну-единственную настойку и уснул. Лайхо же пытался хоть как-то совладать со своими эмоциями. Парень вроде бы ничего страшного не сказал, но ему все равно было отчего-то больно, настолько, что хотелось даже заплакать. Мерное тиканье часов теперь не успокаивало, а медленно убивало всякое спокойствие. Сон не шел. Категорически. Если легкая дрема и овладевала им, то ненадолго. После таких "микроснов" становилось еще хуже. —Черт — Алекси сидел на краю кровати, обнимая колени. Гирлянда, висящая вдоль стены, медленно меняла цвет с красного на синий. Он устало потер глаза и услышал звук открывающейся двери. —У вас там сигнализация, похоже, сработала. — Парень выглядел озадаченным и сонным. Алекси прислушался. —Это не сигнашка, это один придурок таймер на четыре утра поставил. Выдерни микроволновку из розетки и ложись спать. Ларс так и сделал. После того, как его так резко разбудили, уснуть было сложнее. Настойку он решил допить, но это не помогло. Сколько прошло точно, он не помнил, но, когда снова оказался у комнаты Лайхо, его собственные часы показывали без десяти пять. —Что еще? — мрачно отозвался солист, высовываясь из-под одеяла. Естественно, он не спал. Ларс оценивал обстановку. —Красивые гирлянды. Лайхо медленно поднялся, накинул толстовку и подошел к гостю. —На пороге не стой. —Я не закончил. —О чем ты вообще? —И вас все любили, так? —Да, наверное, так и было. Я не знаю. Ты что пил мою наливку? — в радиусе около метра от Ларса отчетливо веяло клюквой. —И как? —Хорошо. Я вас…то есть тебя обидел. —Нет, все в порядке. — Алекси стоял, прислонившись к стене, и чувствовал, что Ларс на него смотрит. А в следующее мгновение ощутил, как длинные пальцы касаются лица. Это было тем, чего ему так не хватало все это время. Несколько секунд он раздумывал, прикрыв глаза и медленно вдыхая кислород, которого, казалось, было слишком мало. —Иди сюда — прошептал он на грани слышимости, не узнавая свой собственный голос, но Ларс услышал. Алекси уже не мог вспомнить в какой момент его стали целовать, казалось, это длилось вечность. Он помнил, как шептал что-то Ларсу, когда тот повалил его на кровать, шептал прерывисто, на грани бреда между поцелуями и льнул к нему всем телом. Все происходило медленно, долго, но от этого было только приятнее. Алекси, кажется, пару раз назвал его другим именем, но это имело значения. Важно было то, что он смог снова почувствовать себя живым. Живым, когда его прижимали к себе с такой силой, что расстояние между ними исчезало вовсе, когда он чувствовал на себе чужие руки, когда кусал собственные костяшки пальцев, когда, наконец, собственный приглушенный стон вернул его в реальность. На часах было около десяти утра. Алекси медленно открыл сначала один глаз, потом второй. В комнате он был один. "Понятно. Увидел — испугался" — подумал он. Приняв душ, он, надел спортивные штаны из мягкой ткани и наспех высушил волосы. Нужно было собираться домой. Пошарив в толстовке, он нашел карандаш и подвел привычным движением глаза. За этим занятием он не сразу заметил, как ему на плечо ему опустилась ладонь. Он слегка дернулся от неожиданности и обернулся. —Ты...здесь? —Я решил, что сбегать будет неприлично. —Пфф, бля, только не говори мне, как это все плохо и тому подобную хрень, ладно? Я все-таки от тебя ничего не требую. Вместо слов, что обычно он слышал от Янне, он не услышал ничего вообще, лишь ощутил, как его обнимают сзади и целуют в висок. "Ого, как.". —Давай мы где-нибудь перекусим, а потом я тебя отвезу в аэропорт, или, куда тебе нужно? —Рейс я уже пропустил, следующий через два часа. Так что одевайся, и да, я знаю отличное местечко в городе, где приятная атмосфера и вкусно кормят. Когда Алекси запер входную дверь студии и направился к машине Ларса, тот его остановил. —Алекси? Я кое-что забыл. Солнце только начинало освещать эту часть города, с востока дул прохладный ветер. Дождь, что шел так долго, уже успел высохнуть и впитаться в землю. Алекси подумал, что даже неприятная холодная погода не испортит ему это утро. Он убрал с лица волосы, выбившиеся из-под капюшона, и посмотрел на Ларса. —Что такое? —Улыбайся почаще, тебе это идет.