Вот уже целый час репетировала группа Malice Mizer, и Мана хватался за лоб. Он был очень рассержен и недоволен тем, что Гакт постоянно мазал мимо нот и был рассеян. И так уже не первый день.
— Камуи, чёрт тебя дери, соберись уже и спой нормально! Из-за тебя лажают другие!
— Я уже две струны порвал, пытаясь под тебя подстроиться! — взревел обычно спокойный Юки, — Ты никогда раньше так не косячил!
— Вот именно! — снова закричал Мана.
Сзади раздался оглушительный удар по барабанам, и разозленные гитаристы обернулись.
— Так, а ну успокоились оба! — из-за ударной установки появилась рыжая шевелюра Ками, — Что вы накинулись на Гакта, как рой саранчи? Вы что, не видите, что он не в состоянии нормально репетировать?
— Ты-то чего завёлся? — вступил молчавший прежде Кози.
— Не лезь, когда другие говорят! — кипел барабанщик, — Вы же прекрасно все видите: плохо ему!
— Ничего не хочу слышать! — категорично заявил Мана, пытаясь закончить этот разговор, — На исходную, репетируем дальше!
Выйдя на улицу, Гакт зажёг сигарету и пошёл куда глаза глядят. Выглядел он, мягко говоря, не очень: осунулся, под глазами пролегли тёмные круги, которые приходилось замазывать тоннами косметики. Ничего удивительного: вокалист не спал уже несколько ночей из-за одного и того же кошмара. После него он обычно подрывался с постели в холодном поту и плакал. Этот груз давил на Гакта со страшной силой. И сейчас он шёл по улице, не разбирая дороги: слёзы застилали ему глаза. Вдруг его окликнули:
— Гакт, стой!
Парень обернулся. К нему тихо, неспешным шагом подошёл Ками. В глазах драммера читалось беспокойство.
— Ты что, плакал?
— Даже если и так, то что? — вокалист поспешил вытереть глаза, — Не обращай внимания, просто Мана выбесил!
— Мана тебя бесит несколько дней подряд?! Уж во что, а в это я точно не поверю! Ладно, не хочешь говорить — не говори! Пошли выпьем, тебе нужно развеяться!
— Пошли, — мрачно ответил Гакт.
Парни обнялись и зашагали в сторону ближайшего кафе, чтобы выпить по чашке кофе. По дороге Гакт снова загрустил, и слёзы снова непослушным водопадом полились из его глаз.
— Да что ты опять ревёшь? — спросил его Ками, — Прям потоп щас будет, честное слово! Кончай реветь! Не заставляй меня превращаться в Ману!
Гакт рассмеялся.
— Ну вот, другое дело! — драммер повернулся к официанту, — Два американо, и побыстрее, пожалуйста!
— Сейчас, минуту, — отозвался официант и ушёл.
Вокалист посмотрел в окно и тяжело вздохнул. Безысходная тоска и чувство приближения чего-то необратимого сдавливали его грудь, мешали спокойно дышать и говорить. Уже несколько дней его мучили эти ощущения, несчастный парень никому не мог сказать про это и держал всё в себе.
— Рассказывай, что тебя беспокоит, — Ками взял руку Гакта в свою. — Самому легче будет.
— Вряд ли тебе будет интересно, — хмыкнул вокалист.
— Давай, колись, сил уже нет видеть твою кислую мину!
— Дело в том, что… — Гакт всхлипнул, — ночью я вижу один и тот же кошмар. Как будто один из моих друзей умирает. Каждую ночь один и тот же гроб посреди зала, но… Я не вижу лица умершего! Поэтому не скажу точно, кто в гробу… им может быть кто угодно!
— Ну теперь всё ясно! — взмахнул руками барабанщик, — Да ты не переживай, это просто кошмар! Вот увидишь: никто не умрёт!
— Хочется верить… — выдохнул Гакт.
Парни просидели в кафе где-то два часа. Когда они вышли на улицу, было уже темно. Гакт заволновался: до его дома было далеко, и он просто не знал, как будет добираться.
— Блин, что-то мы засиделись… Как я до дома буду добираться — не знаю.
— Нашёл проблему! Здесь до моего дома рукой подать! Погнали, а на репетицию вместе поедем!
— Погнали!
И только в данный момент Гакт почувствовал страшную усталость и слабость во всём теле. Ведь странные предчувствия, вызванные кошмаром, в буквальном смысле слова высасывали из него всю энергию. Стоило ему коснуться головой подушки, как парень снова оказался в большом зале с высоким потолком. По обе стороны стояли роскошные стулья, на которых сидели люди, одетые в белую одежду. В первом ряду сидели три парня, показавшиеся Гакту знакомыми. Приглядевшись, парень узнал в этих троих Ману, Кози и Юки. Их лица были печальными, а у Маны на глаза периодически наворачивались слёзы. «Что они тут делают?» — подумал Гакт, — «И почему они так печальны?» В центре зала стоял открытый гроб, но лица покойного не было видно. Пастор прочитал что-то над гробом и сделал взмах рукой, чтобы присутствующие смогли подойти и попрощаться с покойным. Первыми подошли Мана, Кози и Юки. Они склонились над лицом умершего, тихо произнесли слова прощания и ушли, вытирая глаза платками. Наконец настала очередь Гакта. Он подошёл ближе, склонился над гробом… и на его лице застыло выражение ужаса.
Он увидел лицо покойного!
— О Боже! — вскрикнул парень, — Нет! Только не это!
К нему подошла какая-то женщина и попыталась увести, но Камуи отчаянно сопротивлялся. Женщина настойчиво тянула его за руку, но вдруг начала говорить мужским басом:
— Гакт! Проснись! Ну я к кому обращаюсь? Камуи, блин!
Парень открыл глаза и тяжело задышал, словно после километрового кросса. Оглядевшись, он понял, что лежит на диване в гостиной, а над ним стоит обеспокоенный Ками и пытается привести в чувство.
— Что… вообще произошло?
— Это я у тебя хочу спросить, что произошло! Ты кричал так, что в соседней комнате слышно было! Я сразу проснулся и примчался сюда!
— Кошмар снова повторился! И на этот раз я… я увидел его лицо! Это… Это был ты!
— Вот это новости!
— Я не должен был этого говорить… ты мой самый близкий друг, я не хочу тебя терять… — на глазах Гакта снова заблестели слёзы.
— Я всегда буду рядом… Даже если умру, — Ками крепко обнял Гакта. — Хэй, ну ты че это? Так! Это ты ревёшь или я?
— Я…
— А ты не реви! Давай, ложись! Я теперь от тебя ни на шаг не отойду, с такими твоими кошмарами! — драммер уложил вокалиста обратно на диван, попутно гладя его дрожащие плечи, — Спи давай, а то на репетиции отгребешь трандуля от Маны и от остальных! Про твой кошмар я никому не скажу.
На следующий день состоялась последняя репетиция перед завершающим концертом тура. В этот раз Мана был суровее, чем когда-либо: никому не давал спуску, прогонял каждую песню по сто раз… К вечеру все участники группы выли волками, но Мана сказал: «Надо будет — до ночи задержимся! Здесь спать будете, если придётся!» Музыканты тяжело вздохнули и продолжили репетировать. Наконец лидер дал сигнал «Отбой!» и Малисы упали кто куда и моментально вырубились. Гакт снова оказался в том зале, снова пастор что-то прочитал, куча народа в белой одежде, гроб, венки… Он проснулся от того, что сразу две пары рук трясли его, пытаясь разбудить.
— И давно это с тобой происходит? — послышался холодный голос.
Гакт не смог ничего ответить: он ещё не успел прийти в себя.
— Мана, я вчера сам видел, как его крючило во сне! Он так кричал, что, наверное, вся улица слышала!
— Всё ясно. Ками, можно тебя на минуту? — гитарист отозвал барабанщика в сторону и спросил:
— Он не рассказывал, что конкретно ему снится?
— Рассказывал, но я поклялся, что никому не расскажу…
— Да расскажи! Мана должен знать! А вот Кози и Юки знать об этом не обязательно! — Гакт снова попытался уснуть.
— Вот что, Мана! Каждую ночь Гакту снится, что он на похоронах. Много людей в белой одежде, гроб, венки… Но лица покойного он не видел. Первый раз он увидел его вчера. И это был я!
— Господи! — вырвалось у Маны. — Я идиот! Наседал на него, когда он был в ужасном состоянии, кричал… Идиот, каких не видел свет!
— Мана, хватит себя гнобить! Идём к Гакту, мы ему сейчас нужнее!
Вскоре состоялся концерт. И всё то время, что до него оставалось, Гакта мучили кошмары и плохие предчувствия. На самом концерте, во время песни «Le Ciel» из глаз вокалиста потекли слёзы, и он побежал за кулисы, чтобы никто не видел этого позора. Следом за ним рванули Кози, Ками и Юки.
— Ты с ума сошёл? — орал Кози, — Посреди песни сбежать со сцены! Это нужно вообще не иметь мозгов, чтобы такое себе позволить!
— А на репетициях что было? — вскипел Юки, — Ладно ты на репах плакал. Но щас-то концерт! Ты хоть сам понимаешь, что подставляешь под удар всю группу?!
Ками молча слушал выпады товарищей, сыпавшиеся на бедного вокалиста как из рога изобилия. Наконец его прорвало:
— Хватит на него кричать! Совсем обалдели!
— Ты-то что развыступался? — огрызнулся Кози, — Он нам репетиции запорол, а теперь пытается запороть концерт! А ты за него заступаешься, а зря!
— Кричите, блин, не разобравши дела! А то, что его кошмары замучили, он не спит нормально, это вас не волнует? То, что ему плохо, заметил я! Это заметил даже Мана, хотя он обычно ничего вокруг себя не замечает! А вы на него набрасываетесь… Совсем уже!
Гитаристы переглянулись и, пристыженно опустив головы, вернулись на сцену. Гакт продолжал плакать, опустив голову себе на руки. Ками подошёл к нему и тихо сказал:
— Пошли на сцену. Нельзя заставлять людей ждать. А на Кози и Юки не обращай внимания: ну придурки, что с них взять?
— Да, ты прав. Пошли. — вокалист улыбнулся.
***
Темноволосый молодой парень стоял около серой могильной плиты с цветами в руках и не мог сдержаться, ведь у него не было возможности увидеть своего друга в последний раз. Опустив цветы на плиту, он склонил голову, и по его щекам снова покатился непослушный водопад.
— Я зря не верил этим снам. Всё было бы иначе… Хотел уберечь тебя от смерти, но не смог… Прости меня…
Конец
