Кто-нибудь, дайте ребенку платок

Когда Кас вернулся с Небес в бункер, так ничего и не разузнав от ангелов, его глазам предстала странная картина. Сэм и Дин сидели, набычившись, за столом и ковыряли вилками черноватый пирог. В воздухе нестерпимо пахло горелым, по полу красиво разлеглись уже присохшие макароны, под холодильником натекла лужа молока, а на столешнице валялась перевернутая вверх дном аптечка. — У вас всё в порядке? — спросил Кас, начиная беспокоиться. — Пирог Сэмми сгорел, — был ему печальный ответ Дина. Сэм издал какой-то звук, похожий на «угу», и громко шмыгнув заложенным носом, согнулся над столом еще больше. Потом забавно чихнул, в рукав, утерся рукавом же, всё ещё не догадываясь о существовании в мире носовых платков. — Раньше Сэм пек шикарные пироги, — продолжил Дин с той же печалью. — А теперь разучился. — Может, это потому что он болен, — намекнул Кас с упреком в голосе. Ангел не мог не обратить внимания на то, как выглядят оба Винчестера. Он подошел к Сэму и приложил ладонь к его пылающему лбу. Младший Винчестер попытался отстраниться, но не успел. — Сэм, у тебя жар, — сообщил ангел, и измеряя точную цифру, испытал злость. — Да ты весь горишь. Дин, куда ты смотришь? — Я не знаю, что делать, — сказал Дин. — Но мне начинает закрадываться мысль, что в таком состоянии Сэму не стоит ехать на Аляску. — Зачем вам на Аляску? Чтобы Сэм подхватил воспаление легких? — Это наш последний шанс. Поехать туда, не знаю, куда, и привезти то… а, хотя, черт знает, зачем. Мы все равно теперь дальше соседнего двора не доедем. Детка совсем вышла из строя. Всего лишь крутой антиквариат. — Если у вас нет лучшего плана, то стоит заняться хотя бы насущными проблемами. Кас стал такой рациональный в последнее время, решительный и жесткий, он все просчитывал, и делал всё, лишь бы уберечь Сэма от любого нежелательного поворота событий, и больше не церемонился с чувствами старшего Винчестера. Ангел мягко приложил руку к шее Сэма и белое свечение распространилось по его лицу и груди, устраняя хворь. — Спасибо, — признательно произнес Сэм, не зная, как отблагодарить ангела. — Не стоит. — И меня, — капризно напомнил о себе Дин. — Болит животик. Кас закатил глаза, но приложил руку и к переполненному животу Дина, исцеляя. Винчестеры рассказали Касу о случившейся с ними новой беде — о том, как Бог их «понизил» до обычных людей, и что Сэм утратил свою суперсилу — власть щенячьих глаз, а Дин теперь может больше похвастаться танцами макарена, чем охотой. Кас задумался, переживая свое новое неожиданное положение. Как будто два больших, бедовых и неразумных ребенка свалилось на его голову. Хорошо только, что у них было много друзей, многие из которых были не просто людьми, а очень сильными созданиями. Вечером Дин вошел в библиотеку, и увидел Каса, неподвижно сидящего на диване, и Сэма, свернувшегося на том же диване калачиком под пледом, да еще самым милым образом умастившегося головой на руке ангела, вместо подушки. На лице спящего Сэма блуждала едва заметная улыбка. Дин подумал, что Кас, наверное, сидит так уже давно, а может даже сам и усыпил, потому что у Сэма, помимо вечной простуды, началась еще и бессонница. — Мы видели твоего тезку, — шепотом рассказал ангелу Дин, тихонько усаживаясь на стул рядышком. — Другого Кастиэля? — также тихо переспросил Кас, удивляясь. — Да. Гарт назвал одного из своих мальчиков в честь тебя. А другого — в честь Сэма. — Почему он не назвал брата Сэма в честь тебя? — Вот это ты его спроси. Я сам слегка удивился. — Может, мое имя показалось ему более красивым? — А может, потому что у этого младенца привычка пялиться, прямо как у тебя. Долго вы еще тут будете?.. Что — спать? Дин не стал договаривать, и так всё было понятно. — Сэму нужно хорошо выспаться. До утра как минимум. Спокойной ночи, Дин, и не расстраивайся. Тебя тоже любят, уверен, что когда-нибудь кого-то назовут и в твою честь. — И тебе спокойной ночи. Или типа того, — пожелал Дин и, поднявшись со стула, направился к выходу. У дверей он развернулся и с улыбкой посмотрел на эту идиллию ангела и человека. Может, ночь Каса и не будет спокойной в полном, человеческом смысле, но точно будет очень приятной. А для Сэма она будет спокойной, приятной и необходимой, излечивающей хоть немного все его бесчисленные травмы и беспокойную истерзанную душу.