Только ты и я, и твой друг

      В пасмурное утро вторника Джойс заподозрила неладное. Нет, если уж говорить честно, то заподозрила что-то она гораздо раньше, но в тот день разрозненные догадки, наконец-то, объединились в целое, и можно было бы сказать самой себе: «Молодец, подруга, как всегда мыслишь на шаг впереди». У нее всегда была отлично развитая интуиция, что позволяло быстрее прочих разгадывать всяческие головоломки и находить решение из ситуаций, требовавших подхода, как говорится, «с креативом». История с вычерчиванием алфавита на стене и развешиванием по дому гирлянд это однозначно доказывала. Сейчас ситуация была как раз такая, наверное, еще проще, раз в ней не принимали участие никакие сверхъестественные силы.       Первые тревожные звоночки начались примерно пару месяцев назад, когда Нэнси Уилер в очередной раз рассталась с ее старшим сыном. Она и Джонатан ладили все хуже и хуже с минувшего Зимнего Бала, ссорились по пустякам, и вот, к наступлению лета, кажется, разругались окончательно. Не сошлись ли они характерами, представлениями, планами на будущую жизнь — возможно, что все сразу, настоящих причин Джойс не знала. Застав последнюю размолвку, ставшую точкой в этих отношениях, она вообще удивилась, как два столь юных человечка могут столь яростно друг друга обвинять в чем-либо. Ладно, если это пара, прожившая годы в браке, пережившая много дерьма между собой. У детей, казалось, впереди все только самое светлое и лучшее. Ругались же они буквально в пух и прах, так, что Джойс, которая сидела на первом этаже в гостиной, отчетливо слышала каждое выкрикнутое слово наверху, в комнате сына. Ругательства, упреки. Все это лилось бесконечным потоком, так, что ей самой стало стыдно за свое присутствие, невольное вмешательство в чужую жизнь.       Прошел месяц, сын все еще ходил мрачнее тучи, и, на правах заботливой и склонной к гиперопеке матери, она всячески пыталась его поддерживать. Разговоры по душам никому же не могут помешать? Точно также Джойс по-прежнему здоровалась с Нэнси на улице и спрашивала, как у нее идут дела, куда она планировала поступать и все в таком духе, в целом, взяв на себя роль миротворца.       Даже если дети и не поладили, это не повод считать кого-то из них плохим, уж точно не после спасения Хоукинса и всего мира от нападения монстров из параллельного мира, когда они действовали сообща. Люди сходятся и расходятся. Да и в последнее время они вовсе расслабились, улыбались при случайных встречах, не шарахаясь в разные стороны, нашли подработки на лето… Типичные только-только окончившие школу подростки. Сердце успокоилось, потому что кто знает, как долго нынешней молодежи полагалось переживать такие разрывы. Отношения — вещь максимально сложная и порой не самая приятная, некоторые обжигаются единожды и потом сторонятся всех подряд. И, честно говоря, меньше всего бы Джойс хотелось увидеть, как ее тихий и неловкий Джонатан снова замкнется в себе или возведет, ограждаясь, еще более крепкие стены.       Нет. Нэнси девушка славная, и едва ли она сама хотела бы оставлять кому-то настолько глубокие раны.       Сегодня же Джойс увидела нечто такое, что заставило ее задуматься, а не был ли именно ее сын инициатором расставания. Абсурдно, учитывая, как долго он добивался Уилер и каким терпеливым и трепетным был в отношении нее, но факт оставался фактом. Возможность была. Все, как это бывает обычно, получилось из череды случайностей, принцип домино в действии, когда одно неизбежно ведет к другому. Отправной точкой стала небольшая, но ожидаемая неприятность: машина Байерс, дышавшая на ладан и ездящая с благой воли всех святых и ангела-хранителя, сломалась. Коллега предложил подкинуть ее, но не к самому дому: во-первых, было им почти в одну сторону, пути расходились на последней развилке, во-вторых, хотелось немного пройтись пешком и поразмышлять. Как минимум, прикинуть, накладными ли будут незапланированные в этом месяце траты на ремонт. Именно таким образом ей удалось увидеть эту сцену. В таких случаях принято выделять особенной интонацией, чтобы все понимали, что речь зашла про ту самую сцену, странную и почему-то жутко неловкую. На таких моментах родители закрывают малышне глаза. Даже Джойс не чувствовала достаточной взрослости, чтобы смотреть на подобное: лучше бы правда отвести взгляд и притвориться, что ничего не произошло.       Только вот так она, увы, не умела.       Судя по всему, Стив Харрингтон провожал Джонатана пешком, и, видимо, оба были уверены, что никто не замечает их. Действительно, машина отсутствовала, значит, самой Джойс полагалось быть на работе, а никого кроме нее здесь ждать не следовало. В конце концов, дом стоял практически на отшибе, в уединении и без любопытных соседей.       Внезапной встрече Джойс удивилась. Ей почему-то казалось, что эти парни между собой точно не ладят по понятным причинам, но Холодной Войне был объявлен перерыв. Может, потому что в итоге Нэнси так и не выбрала никого из них? Парни держались расслабленно и спокойно, и даже смеялись над какими-то своими шутками. Зацепило другое. На прощание они обнялись, как-то не по-дружески — долго и крепко. Джонатан стоял спиной к дороге, по складкам на его кофте было видно, с какой силой вцепились в его плечи пальцы Стива, оттягивая ткань. Самой Джойс так хорошо знаком этот вид прикосновений, еще в школьные годы, под лестницей, так обнимались она и Хоппер, задолго до появления ее мудака-мужа и милого Боба, когда будущий шериф казался самым надежным другом. Дурашливым, безответственным и самым-самым лучшим другом. Такие объятия всегда на грани, которую обоим нельзя, или очень страшно, перейти. Недомолвка. Тело куда искреннее твоих слов, особенно в близости, все это — вполне ясный намек. Особенно понятен он стал, когда рука Стива мягко и легко соскальзывает по спине ниже, до поясницы.       Едва-едва успела замереть на той части тела, касаться которой было разрешено в рамках приличия (конечно, если вы не двое одиноких парней в глуши, живущие в катастрофически маленьком и наблюдательном городе). Джойс выдохнула, отступив в сторону, чтобы спрятаться за деревом, Стив опустил руки, тут же пряча их в карманы джинсов, и пошел обратно. Она знала, свидетелем чего стала. С друзьями ведут себя иначе.       Проблема заключалась в одном: Стив стал подкреплением уже заверенного факта.       Сегодня не утро вторника, когда ее случайные подозрения нашли подтверждение, а вечер пятницы. В том, что Джонатану, вероятно, могут быть интересны парни, его мать убедилась в начале нынешней недели, чтоб ее. Такими темпами ей скоро понадобится бутылка крепкого вина и свободный вечер, чтобы хорошенько все обдумать.       Во вторник Джойс видела Джонатана вместе с этим новичком, Билли Харгроувом. Она ждала Уилла с занятий школьного радиокружка, смутно представляя, чем ребята там занимаются. Те же, по всей видимости, вновь заболтались и немного задерживались. Не было никакого желания мешать только-только вошедшей в прежнее русло жизни. Пусть развлекаются, для этого, в сущности, и дано было детство. Джойс как раз докуривала, когда увидела припаркованную неподалеку от футбольного поля машину. Почему судьба заставила ее ждать младшего сына именно здесь? Снова интуиция? Длинноволосый блондин в одной кожаной куртке на голое тело, — слишком экстравагантный образ для здешних мест, -уселся на капот собственной тачки, закинув рядом с собой ногу, и тоже курил. Уверена Джойс не была, но, кажется, джинсы выглядели чрезмерно обтягивающими. Присев напротив, устроился Джонатан с новенькой камерой в руках. Он не фотографировал тех, кто позирует, но Харгроув, очевидно, и без внимания объектива вел бы себя точно также. Они точно не разговаривали, вверх поднималось облачко сизого дыма, до слуха долетали щелчки затвора. Вокруг ничего не имело значения. Процесс и погруженность в него — Джонатан как будто утягивал человека в свой отделенный от других мир, и только по окончанию работы отдавал его обратно, Джойс знала это чувство, сама будучи не раз пойманной этим объективом.Только здесь съемка, сам ее подтекст, была другой.       Какой точно — она сказать не могла.       Закончив фотографировать, Байерс поднялся и, подойдя вплотную к своей модели, перехватил сигарету из чужих пальцев, прижимаясь так, что буквально лег щекой на чужое плечо.Пара затяжек прикончили ее, и огонек уперся в начало фильтра, обжигая. Билли поморщился, но руку не отдернул и промолчал.       Джойс о семье Харгроув ничего не знала, кроме общих фактов, еще в первый день их приезда оказавшихся темой посетительских пересудов: приехали они из Калифорнии, у обоих супругов имелись дети от первого брака, рыжеволосая Максин тесно сдружилась с компанией Уилла. Тем самым, у Оди появилась хорошая подруга, девочки нуждались в поддержке и общении между собой. Одной достались проблемы с семьей и невыносимый, с ее же слов, братец, второй никак нельзя было расти в окружении исключительно мальчишек, да еще и с таким строгим отцом, как Хоп. Нужны же отдушины. В целом, это было все.       Билли, как можно было предположить, был типичным плохим парнем, по которому с ума сходят все девушки, этакий король школы и причина десятка разбитых сердец. Общаться и дружить с такими людьми одновременно и престижно, и себе дороже, но что-то подсказывало материнскому сердцу, что речь тут шла далеко не о дружбе. За популярными учениками и их вниманием ее Джонатан никогда не гнался. Да и к друзьям, пусть и самым-самым лучшим, когда вы оба почти совершеннолетние и давным-давно переросли некоторые вольности и условности, так не жмутся.       Джонатан же едва ли не терся щекой о щетину Харгроува, пока докуривал его сигарету.       Видя теперь перед своим домом Стива, Джойс сообразила, что у сына определенно имелся один типаж для своих предпочтений. И неоспоримый вкус. О Харрингтонах она знала больше, как и все живущие в одном провинциальном городишке семьи. Вынужденные, так сказать, контакты, к которым привыкаешь, особенно работая в магазинчике типа «Тысяча мелочей на каждый день». Богатые родители с единственным ребенком, частенько уезжают в отпуск и держатся немного особняком от преобладающего большинства и от местных, и от здешней жизни. И королем школы Стива тоже можно было назвать, до недавнего времени он уж точно таковым являлся. Да, тут определенно должна была быть какая-нибудь связь.       Черт.       Джойс стояла, боясь пошевелиться лишний раз, хмурясь и прикидывая возможные варианты: ее бы ничуть не расстроило, если бы выяснилось, что сын оказался гомосексуалом. Это имело сложности, пришлось бы как-то перестраиваться внутренне, менять свои ожидания, но уж точно подобное открытие не вызвало бы в ней отвращения или ненависти. Боже, она сама была с теми еще причудами, нетрадиционная ориентация самое последнее «несчастье» в списке того, что могло бы ее разочаровать. Действительно, в Хоукинсе с этим ощутимо сложно, но Джонатан не дурак и имеет голову на плечах. В будущем он собирался поступать в колледж, и жизнь в большом городе накладывает меньше обязательств. В общем-то, его счастье должно быть исключительно в его руках, и, желая детям только лучшего, Джойс вовсе не видела причин портить ему жизнь какими-то предубеждениями. Лишь бы живы и здоровы все были, а с остальным как-нибудь справятся… Проблема была в другом. У Джойс не укладывалось в голове другое, неприятно ее покоробившее.       Любить можно и свой пол, мальчик мальчика, девочка девочку, и в таком духе. Но флиртовать сразу с двумя парнями? Так откровенно, что ей бросилось в глаза. Это совсем не походило на Джонатана, флирт вообще был не по его части, как и вся романтика. Всегда отстраненный, он точно не походил на ловеласа-соблазнителя. Это же как аксиома, полные профаны в отношениях — это наследственная черта всей их семейки. Да и кроме прочего, удивляло, что оба, и Харгроув, и Харрингтон, производили впечатление абсолютных гетеро, ни у кого бы и мысли не возникло доказывать обратное всерьез. Никакой манерности, постоянно окружены женщинами, причем самых разных возрастов, и имеют длинный список бывших. Все в таком роде.       Факт оставался фактом.       Опасливо оглядывавшийся по сторонам Стив почти положил свои бесцеремонные ладони на задницу Джонатана (и тот явно не был против), а Билли почти что затащил его к себе на колени (и тут тоже никаких возмущений). Слишком красноречиво. Джойс пугала эта доступность, вседозволенность, мальчику лучше было бы определиться, а не крутить романы направо и налево одновременно.       Потому что такие игры отчаянно делали его похожим на собственного отца, и у Джойс руки холодели от подобных сравнений.       Надо было что-то делать. Джойс по-прежнему была до чертиков сообразительной и ровно настолько же спонтанной. Следующим утром, когда машину пригнали из автомастерской, она первым делом отправилась в книжную лавку. Благо, брошюрок на любой вкус и цвет по искомой теме оказалось предостаточно. Проблема ВИЧ-инфекции и СПИД-а набирала обороты. Публиковали, правда, работы по ней преимущественно христианские и подобные им издательства. Крики о божественной каре за содомию казались смешными, глупыми. Джойс купила парочку таких тоже, на всякий случай, но дома потратила пару часов на жесткую редактуру тонких книжонок. Ненужные моменты вырезались, замазывались перманентным маркером. Возможно, Джойс даже самую малость вошла в раж, но вложенные старания стоили того. Никаких лозунгов и неуместных молитв.       Только факты.       — По дороге с работы дали, — ответила она сыновьям на их испуганное удивление. Наверное, она правда переборщила. Брошюра на кухонном столе или три подобных на заднем сидение автомобиля точно были лишними, но лучше ведь перестраховаться, нежели где-нибудь недоглядеть. — Сейчас столько молодежи пострадало от этой гадости. Не помешает лучше узнать о своем враге, — голос ее звучал безапелляционно, и Уилл, будучи самым мнительным, даже немного побледнел. Джонатан, на кого и были в первую очередь ориентированы эти бумажки, как будто бы вовсе их проигнорировал, только улыбнулся неловко, потирая шею, и пожал плечами.       Не так и важно, главное, чтобы прочитал хотя бы часть, основное и важное, пусть по скромному мнению самой Джойс важным там было все. Но не ей же общаться с сыном на подобные темы, ужасно неловкие для обоих? Разговор мог бы быть полезен, лучше трат на макулатуру, но придумать подход к этому сложнее. У любой искренности есть допустимые пределы, которые не следовало проверять на прочность, особенно в детско-родительских отношениях. Далеко не все можно беззаботно вываливать матери при первой ее просьбе, особенно когда ты вышел из дошкольного и даже школьного возраста. В принципе, проблема тут была не только в Джойс, бывший муж еще меньше бы помог делу, с его-то нетерпимостью в терминальной стадии, и благо, что он чертовски далеко от них сейчас. Здесь нужен был кто-то еще. Точно нужен… И не только для бесед на щекотливые темы.       Еще одна аксиома, не требующая доказательств истина. Если вы догадываетесь, что у Джойс Байерс очередное озарение и созревший гениальный план, а сами вы являетесь никем иным, как Джимом Хоппером, вам настоятельно рекомендуется взять отпуск и свалить куда-нибудь на пару денечков. Потому что после того, как предложение будет озвучено, у вас не будет ни возможности, ни желания отказать этой взлохмаченной женщине с умилительно искренним взглядом, который последние месяцы Хоп не мог ловить без улыбки. Где-то в момент грандиозных приключений шериф, кажется, повредился рассудком, раз стал таким мягкотелым и позволяющим себе идти на уступки. Наверное, где-то там, на Изнанке, проводя операцию по спасению Уилла, он сам чуточку влюбился в Байерс. И все-таки это не повод позволять ей влетать маленьким ураганом в его кабинет в самом начале рабочего дня.       Когда Джойс остановилась напротив его стола, в ее глазах уже отразилась вся глубина идеи и все сто с лишним аргументов, почему ее непременно надо воплотить. Хоппер нахмурился, вопросительно вскинув брови: сегодня они, очевидно, обойдутся без доброго утра.       — Мне нужна твоя помощь, — произнесла Джойс, отмахиваясь от предложения Джима расслабиться и присесть. Сначала дело. — Ты должен помочь мне проследить за сыном. Мне просто нужно узнать, нравятся ли ему парни, Хоп.       Только попытавшийся отхлебнуть кофе Джим закашлялся, обронив пару бурых капель на свежевыстиранную рубашку и прикрыв рот рукой. Более-менее отдышавшись, он все еще хриплым, севшим голосом спросил одно-единственное уместное в данном раскладе слово, глубоко перед этим вздохнув, чтобы подчеркнуть всю степень обреченности своего положения и неправильности только что услышанного.       — Что? — аккуратно уточнил он, тут же покачав голов, когда Джойс терпеливо начала повторять «Я сказала, что…» Хватило и одного раза, полученная новая информация и без того слишком крепко засела в голове. — Нет, я понял. Просто это неожиданно. Типа… если ты о тех слухах насчет Уилла, то я не думаю…       Джойс раздраженно хлопнула по столешнице, от чего подскочил набитый карандашами и ручками стаканчик. Стоило этот жест оценить отдельно, она не поленилась отыскать свободное для удара место на забитом до отказа разношерстной документацией столе. Слишком сильно было возмущение. Женщина громко фыркнула, усаживаясь-таки на стул.       — Причем здесь вообще Уилл?! Не глупи, боже, конечно, я о Джонатане! — громким шепотом выдала она, не моргнув глазом. В целом, вышло угрожающе, Джим поборол желание поежиться под казавшимся безумным напором, все-таки это была не угроза, не прямая. Все в Байерс выражало сейчас беспокойство и волнение, она была порой слишком пекущейся и заботливой матерью.       — С чего ты сделала такие выводы? Он же какому-то красавчику разбил лицо за ту девчонку. Нэнси, верно?       — А теперь этот красавчик лапает его перед моим домом, а я даже не могу предположить, какого черта происходит в жизни собственного ребенка! Да и с Нэнси они уже давно расстались, — Джойс изобразила вымученный стон, подперев голову кулаком. Хоппер понял, что о настоящей жизни он как-то знал непозволительно мало, если сравнивать со всеми открытиями последних лет. Слишком часто приходилось так удивляться. Щелкнув колесиком зажигалки и прикурив, он уточнил, не хочет ли собеседница рассказать все с самого начала, если ей так хочется воспользоваться его услугами детектива. После чего выяснилось, что он также не состоятелен в определении людских характеров. Для копа такие новости, касательно себя, радостными не назовешь. Ни в ком из трех перечисленных участников сего занимательного праздника безумства Джим, при всем старании, не мог представить гомосексуальные наклонности.       Грубо говоря, если ты посмотришь на таких парней, «пидор» — явно не первое, что придет тебе в голову.       В процессе пояснения Джойс решила усложнить задачу, и вопрос об ориентации стал второстепенным и добавочным. Теперь ее куда сильнее волновало, встречается ли Джонатан с кем-то из этих ребят, и если это так, то с кем именно. В идеале, еще следовало бы понять, какую роль играл бы в таком раскладе второй кавалер, или все это от и до чересчур тактильная мужская дружба, или все оставалось на уровне навязчивого обоюдного флирта, но его продолжение не интересовало обоих… В общем, с каждой идеей список задач для Джима рос, на что ему оставалось кивать. Он ведь уже пообещал помочь, после первого захода со всей этой историей, хотя теперь сомнения росли в геометрической прогрессии.              Хоппер возмущенно цокнул языком, глядя, как милый и скромный пай-мальчик залпом опрокидывает в свою сторону бутылку водки. Разом он сделал глотков пять-шесть под заводящее улюлюканье окружавших его ребят. Где Джонатан научился так пить это пойло? Громче всех подзуживал Билли, который после того, как губы Байерса оторвались от горлышка, радушно хлопнул его по плечу. Это больше походило на поведение старшего брата, когда тот тайком впервые привел тебя в бар, и стремится показать тебе, какой он невообразимо крутой. Ничего криминального в глаза не бросалось, куда занимательнее выглядел он сам, притащившись сюда в самый темный угол, потягивая приятно-горькое пиво. Подростки, вчерашние дети, собирались продолжать веселье за пределами заведения, по обрывкам разговора шериф понял, что речь шла о чьем-то доме и уехавших родителях. Единственная странность на сегодня: то, что он разрешил Оди пойти на ночевку к Уилерам, где собиралась вся гвардия героев-гиков, и то, что Джонатана затащили в компанию черт знает каких людей. И затащил его никто иной как Харгроув. Все остальное — пшик. Внимания явно не стоило.       Хоппер мысленно поставил себе ограничение, что если в течение двух недель ничего важного на свет не всплывет, свои похождения тайного агента можно будет сворачивать. Интересно, точно ли пересказала увиденные картины Джойс? Могло ли ей что-нибудь, например, показаться, могла ли она в процессе вспоминания и пересказа утрировать какие-либо детали, чтобы произвести большее впечатление, придать словам весомости? Едва ли. Хопперу сложно представлялась такая вариация событий, что кто-то будет яростно убеждать свое сознательное, что его ребенок «из тех самых». Скорее всего, парень реально подал какие-нибудь предпосылки для такого предположения со стороны матери.       Да и если честно: бухать черт разберет что в баре вместе с Биллом Харгроувом в компании таких же пришибленных на голову персонажей крайне спорная затея. Особенно если ты без году неделя как покинул ряды школьных неудачников, в сторону которых то и дело были направлены шуточки, издевки и прочая херня. Но и понять Байерса можно было: расставание с любовью всей своей жизни, уход в отрыв, чтобы почувствовать эту прекрасную независимость, к которой все так стремятся. В общем, все в рамках разумного. Джим сделал парочку пометок в специально для текущей миссии раздобытом блокноте и залпом допил пиво, поднимаясь со своего места. До дома он преследовать ребятню точно не собирался, а структура будущего отчета для Джойс уже наклевывалась, так что на сегодняшний день он однозначно задачи выполнил и мог позволить себе отдых.              Если бы Оди увидела, как ее приемный отец уплетает третье клубнично-карамельное мороженое за минувший час, то непременно бы забила тревогу о его подскочившем в крови сахаре и сделала бы все, чтобы не допустить попадание очередной вкусности в эти загребущие руки. Ко всем благам, ее здесь сейчас не было, новенький торговый центр кипел-бурлил своей зарождавшейся жизнью в это прекрасное утреннее время, а Хоппер в очередной раз нарушал данное самому себе обещание следить за собственным здоровьем старательнее (кто виноват, что все ресурсы его старательности уходили в другие дела?) Утро. Фудкорд, а конкретно кафе с миленькой морской тематикой открылось полтора часа назад. Опять же, возблагодарим Бога, что людей здесь было предостаточно, хватало их и для того, чтобы заказывавший себе мороженое Джим попадал исключительно на вторую официантку, на бейдже которой значилось имя «Робин». Она беззлобно хихикала, смотря на сурового мужчину с каменным лицом и вафельным рожком в руках, но ничего не уточняла. Прекрасно.       Вторым продавцом был Стив, чтоб его и весь этот сумасшедший мир, Харрингтон, и как раз этот парень с чудовищным количеством геля на своих волосах и был исключительной причиной, почему шериф полиции в свой законный выходной притащился сюда. Мороженое, кстати, он не то, чтобы любил, даже в детстве.       За столиком в отдалении сидели как раз Стив и Джонатан. Джонатан и Стив. И оба о чем-то увлеченно беседовали, да с таким жаром, запалом, что Хоппер пожалел немного, что не имеет никаких шансов незамеченным подкрасться ближе. Оставалось наблюдать. Оба собеседника жестикулировали активно, чересчур активно, закономерно, что пару раз им случалось сталкиваться руками на столе или в воздухе. Правда, случалось это с какой-то странной периодичностью, так это ощущалось со стороны, но шериф ощущения и чувства гнал прочь. Только факты. Иначе он скатится в те же конспирологические теории, что были трепетно любимы Джойс. Прикосновения рук ничего вообще не сообщают, кроме того, что у человека отвратная координация движений. На всякий случай, отметку о наблюдаемом шериф в свой блокнот все-таки занес, ведь за этим его и посылали.       И все-таки геи в сугубо его личном представлении ведут себя радикально иначе, например, не встречаются с девчонками. И красятся. И более жеманные, что ли… одновременно с этой мыслью Хоппер заметил, каким вычурным жестом Стив поправил спавшую на глаза челку, и аж зубы стиснул от недовольства. Милейшее совпадение, спасибо за демонстрацию как раз того, что вам демонстрировать не следовало. Такие прикосновения Джойс тоже бы воспринимала как интимное и личное? Потому что как раз интимность он, наконец, увидел, потому что следом Джонатан протянул руку вперед и поправил непослушную челку сам. Кому ты вообще можешь доверить такое по отношению к себе? Вы не две школьницы-подружки, шушукающиеся на переменах. Неужели не страшно быть неверно понятыми?       Джонатан поднялся, Харрингтон подскочил следом, и оба направились к выходу, аккурат мимо облюбованного Хоппером места. Ни один, ни второй не думали прекращать разговор, и это снова было редкой удачей. На ловца, как говорится, и зверь бежит. Чем ближе они подходили к нужному столику, тем громче и спокойней разговаривали, словно проверив, всем ли посетителям плевать на них. Но кто будет подслушивать разговор пацана в форме юнги-морячка и его друга? Не за этим же ходят в молл. Джиму захотелось натурально взвыть.       — Я сдал весь материал в газету, его одобрили, представляешь? Так что… я сегодня освободился, — Джонатан сильно сутулился при ходьбе столько, сколько помнил его Хоппер, но сейчас он хотя бы научился смотреть людям в глаза, говоря о чем-то важном. — Я же могу забежать, верно?       — Да, конечно, вообще без проблем, — Стив пожал плечами, разведя руки в стороны, мол, подобные вопросы в принципе не должны звучать, бро. Обычно еще добавляют «мой дом — твой дом», вот только на таких близких приятелей Стив и Джонатан похожи не были совершенно. Но жест получился расслабленным, таким контрастным в отношении натянутого, точно струна, Байерса, который от напряжения едва ли не дрожал.– Родители снова умотали на острова, так что готовь ближайшую недельку для лучшего загула в твоей жизни. Будем учить тебя улыбаться, да, ворчун?       — Прекрати, все нормально у меня. Я умею улыбаться, — Джонатан на секунду изобразил оскал, который с большей вероятностью мог бы отразиться в кривом зеркале, нежели появиться на чьем-либо лице. Он не врал, улыбаться он, разумеется, мог, только вот не специально. Но через секунду он вдруг стал куда серьезнее, про такое говорят, как будто холодной водой окатили. Даже победно ухмылявшийся Стив собрался.- А Билли… он будет, да? — голос звучал сухо, как будто с надломом, и меж бровей Хоппера пролегла глубокая морщинка.       Вечеринки у Харрингтона, куда в числе прочих приглашены Байерс и Харгроув? Стив что, решил собрать рядом с собой всех парней Хоукинса, которые укладывали его на лопатки и разукрашивали физиономию до неузнаваемости? Общение с Джонатаном и их сближение можно оправдать косвенным участием Нэнси Уилер — святое дело после расставания ругать бросившую тебя девушку, а с кем, как не с ее бывшим, вы найдете множество тем для обсуждения? С Билли было все гораздо туманнее. Или после окончания школы все распри сошли на нет, или Джим точно чего-то не мог понять. Или все сразу.       — Конечно, куда он денется от нас, — Стив улыбнулся смущенно, неуверенно, так, как обычно это делал именно Байерс, избегая смотреть в глаза. Даже голос понизил, Хоппер едва разобрал сказанное, но все-таки смог услышать. «От нас?» Кто под этим подразумевался? Вся компания, которая, несомненно, должна будет отправиться на свободную от контроля территорию или конкретно эта парочка? И почему Джонатан так зажался, буквально стушевался, если он и Харгроув вроде как не так и плохо проводили время совсем недавно.       Слишком много вопросов и непоняток за один раз, все это не вместится на выделенную под сегодняшнее наблюдение страницу в блокноте, да и Хоппер не настолько хорош в формулировании мыслей, чтобы суметь все зафиксировать правильно. Разве что прямо по отдельным пунктам, на что он убьет многовато свободного времени, учитывая, что это не его основная работа, а просто дружеская услуга, которую он согласился оказать самой важной и дорогой женщине в его жизни на данный момент. Итак, два варианта. Либо Джонатан хотел бы избежать встречи с Билли, либо наоборот. Потрясающе глубокое умозаключение. Во втором варианте снова происходила развилка: либо встреча должна быть дружеской, либо закончиться стычкой. Но кто стал бы устраивать потенциальную потасовку в стенах своего дома? Бредовое предположение.       — Еще мороженое? — Робин облокотилась о прилавок, подперев подбородок рукой. — Клубника, конечно, классика, но у нас есть много клевых вкусов. Вчера завезли манго…       — Ага, — перебивая, нетерпеливо кивнул Джим. — И один вопрос: сынок Харгроува сюда часто ходит?       — А, так вы все-таки коп, — рассмеялась девушка, тут же примирительно поднимая руки вверх в ответ на неодобрительный взгляд исподлобья. — Вы просто жутко похожи на такого классического добрячка-полицейского, который ломает носы злодеям. А Билли сюда частенько приходит, они же друзья с… Подождите, он что-нибудь натворил?       — Нет-нет, все замечательно. Спасибо, — Хоппер развернулся спиной к Робин так быстро, что буквально прокрутился на пятках, и уже намеревался сбежать с места наблюдения, как судьба подкинула очередную неприятность. Он столкнулся лоб в лоб со Стивом, который аж вскрикнул от удивления, разве что на месте не подпрыгнул. Из-за плеча шерифа, преисполненная праведным любопытством, выглядывала Робин, делая страшные глаза и что-то активно показывая, беззвучно открывая рот. В чтении по губ Харрингтон силен не был, поэтому пришлось перевести взгляд обратно на Джима, застывшего, как вкопанного.       — Сэр? А вы тут что делаете?       Хоппер снова помянул Джойс Байерс самыми теплыми словами, потому что сама она ввязываться в эту авантюру не пожелала. Хотя, если бы их застали в кафе вдвоем, найти оправдание было бы, согласитесь, намного проще.              В определенном возрасте все становились консерваторами, это факт. Опыт прожитых лет начинал идти вразрез с современными веяниями, и ты начинал радикально эти нововведения отрицать: раньше было лучше. Сам Хоппер же считал, что на фоне других, он обладал вполне гибким мышлением, был понимающим и чутким в меру своих возможностей. Исключением были совсем уж спорные ситуации, например, отказ Оди и Майка оставлять дверь в спальню приоткрытой, все эти протесты вместо того, чтобы позаботиться о его старом и больном сердце, избежать лишнего волнения. Исключением было вторжение инопланетных существ в их мир, в ставший родным город, но тут тоже все не так однозначно: любому бы показалось это абсурдным и неправильным, его реакция, наоборот, самая адекватная. Что в очередной раз доказывало, как легко он подстраивался под все творившееся и адаптировался к нему. Но теперь все много иначе, и Хоппер с каменным выражением лица глянул в нужную сторону последний раз, в попытках унять дергавшийся глаз.       Не показалось. Все, увиденное ранее, было более чем реальным. Легче от этого не становилось ни на йоту. Однако, пришедшее в его голову решение следить только с одной точки, оправдалось: исходя из полученной информации, Джим назначил наблюдательным пунктом место под деревом напротив дома Харрингтона, откуда прекрасно просматривалось все пространство перед домом, даже бассейн и подобное. Для начала, он чувствовал себя гением, и только потом вызывал у самого себя неприятные ассоциации с каким-нибудь помешанным извращенцем, подглядывающим за мальчиками в окна дома. Однако, в таких ухищрениях не возникло необходимости. Спасибо подростковой нетерпеливости, она спасла самоуважение и честь в собственных глазах. Перед главным входом около двадцати минут назад припарковалась тачка Харгроува, и прежде, чем успели созреть новые вопросы, все происходящее стало совсем уж кристально прозрачным. Ясным. Хоппер сплюнул, поморщившись.       Освещения хватало, чтобы и в поздний вечер разглядеть происходившее в салоне во всех возможных подробностях. Стив едва ли не силком был практически затащен на чужие колени, пока Билли с упоением его целовал. В губы. Так жадно, словно присосавшийся к жертве вампир из трэшового ужастика, зарываясь пальцами в взлохмаченные волосы, пока сам Харрингтон цеплялся за его руки, предплечья, пояс. Скорее всего, в машине было неимоверно жарко. Скорее всего, это усугубляла любовь Билла не носить никаких рубашек и кофт под верхнюю одежду, а даже если и иметь таковые, то принципиально расстегивать их до середины груди. После слетевшей кожанки, которая громко ударилась молнией и бесчисленными стальным заклепками о лобовое стекло, Хоппер на парней больше не смотрел, собирая вещички. Творившееся его совершенно точно не касалось. Дело, мать его, закончено, и можно было успеть заскочить к Джойс до того, как совсем стемнеет.       И каков итог бездарно потраченной недели? Джонатан, конечно, мог бы и оказаться геем, никто ничего не исключал. Может, и с этими двоими сдружился на этой теме, типа поддержка и солидарность, фрики и им подобные обожали сбиваться в группы, это как залог выживания в агрессивном мире. Школьные звезды не походили на «пидоров» с телеэкрана и тех субъектов, что мелькали на страницах газет, но какие-то общие правила должны были действовать и на них. Это типа как… разновидности? Впрочем, это уже никого, кроме них самих, не касалось. Джонатан точно не встречался со Стивом или Билли, так как те, очевидно, слишком уж заняты друг другом. Джойс могла принять проявления чрезмерно мягкой и нежной дружбы за то, свидетелем чего Джиму посчастливилось стать. Спасибо, Байерс, за крепкую психику и хороший сон, потому что последнее, что Хоппер хотел бы знать о жителях своего города, так это их сексуальные предпочтения. Особенно подобного характера.       Запрыгнув в машину, он кинул на соседнее сидение испещренные крупным почерком листы, уже вываливающиеся из многострадальной записной книжки, и тронулся, — пока что, благо, исключительно в понимании физического движения, — в сторону дома Джойс. Надо было еще придумать, как с использованием наиболее подобающих цензуре слов описать все увиденное и аргументировать, что опасения насчет старшего сына более чем напрасны.              Вечер Хэллоуина с самого своего начала складывался необычно. Многие из причастных к трагедии прошлого года решили, не договариваясь, отказаться от костюмов и традиционного празднования Дня Всех Святых. Конфетами их угощали и так, а возвращаться к воспоминаниям в день, который планировался праздничным, хотелось меньше всего. Да и сложившаяся компания разваливалась на парочки, подростковая влюбленность требовала всепоглощающего внимания к себе. Вернувшийся с лагеря Дастин сутками напролет болтал со своей Сьюзи, Лукас и Макс отправились на поиски места для обучения первого азам катания на скейтборде, Майк и Оди сидели на ужине у семьи Уилеров. Обе семьи, Уилеры и, соответственно, Хоппер, сошлись на мысли, что пора бы парню познакомить родителей со своей возлюбленной, и выпал прекрасный для этого шанс. Уилл, не казавшийся особенно расстроенным, был занят вместе с Джонатаном тем, чтобы подключить к телевизору новую приставку. Сам старший брат поглядывал то и дело на часы, закусывая большой палец и как бы задумываясь о чем-то.       Ничего необычного.       На кухне Байерсов хозяйничал более дерганный, нежели обычно, Хоппер, ловя веселые взгляды Джойс. Он даже не мог разозлиться на мелькающие тут и там безобидные шутки. Слишком давно Джим не видел ее в таком хорошем настроении, счастливой по-настоящему. Сегодняшнее свиданием не было, семейный ужин, на который он был приглашен в качестве близкого друга семьи (и по еще одной причине, которая пару дней назад выбила из колеи радушного Джима). И теперь он на пару с Джойс готовил тыквенный пирог, накрывал на стол, слушая ее истории о последних предпраздничных днях в магазине. Ей нравилось говорить о выборе посетителями тех или иных костюмов, ведь попадались совсем уж экстравагантные запросы, вроде «вампирши-стриптизерши» (воображение Хоппера услужливо подкинуло картинку с поцелуем в машине и полетевшую в стекло куртку).       Вчера, без присутствия Хоппера, между Джонатаном и Джойс произошел занимательный разговор, который должен был возыметь сегодня продолжение.       «Мам, я гей» — почему-то многие представляли эту фразу как своеобразный последний гвоздь, вбитый в гроб родительских надежд. Как будто в Индиане по-прежнему сохранялся закон, криминализировавший отношения подобного рода, как будто людей по-прежнему казнили и ненавидели за подобные чувства. Почему-то такие признания априори расцениваются как что-то тяжелое, мрачное, но необходимое, даже для самих открывающихся гомосексуалов. Джойс все понимала прекрасно, к этому дню она прочитала достаточно много статей и успела ко всему прочему разузнать о такой штуке, как родительская организация для поддержки детей, геев и лесбиянок. «Мам, я гей. То есть… прости, что так сразу, просто ты ведь сама догадывалась со всем этим… Просто у меня есть любим…» Дальше договорить ему не дала кинувшаяся с объятиями мать, крепко прижавшая к себе. Ничего страшного, и даже не потому, что она успела с этой мыслью смириться. Она с самого начала не имела ничего против. Пусть Джонатан приглашает своего любимого на грядущий ужин, ей не терпелось познакомиться с этим молодым человеком… «Ведь он же, конечно, молодой?» — опасливо уточнила она, и получила испуганный кивок. Ну что ж, тогда вовсе не о чем волноваться, верно?       Ее сын покончил с попытками крутить несколько романов разом и нашел себе кого-то, кого, судя по всему, любил. Так что почему бы не закрыть глаза на условности? И все-таки от пары шпилек в адрес Джима удержаться было сложно.       «То есть ты хочешь сказать, что великий и неповторимый Джим Хоппер смог разузнать об отношениях каких-то вообще несвязанных в итоге с этой историей парней, но не выяснил, с кем встречается мой сын?» — Джим уже был готов оправдываться, ведь могло оказаться, что на момент его частного расследования у Джонатана и не было никакого предмета воздыханий, никакого парня, ничего подобного вообще. Он открыл рот, как вдруг к губам прижалась испачканная мукой готовящегося пирога ладонь, оставляя на лице белоснежный отпечаток. Руки Джойс были всегда чересчур холодными, а их внезапное прикосновение любого заставило бы вздрогнуть. В ёкнувшем сердце не было ничего личного. — «Не глупи, Хоп, я же просто шучу. Спасибо, что пришел помочь, мне… мне важно, чтобы кто-нибудь был сегодня рядом. Ты ведь понимаешь».       Да. Он понимал. Два взрослых человека со сложной судьбой нуждались в поддержке друг друга так сильно, как никто иной, и как никто знали, как именно можно помочь. Им было спокойно. Уютно, тихо и мирно, хотя казалось, что покой в Хоукинс уже никогда не вернется, не может все встать на прежние места. Однако, получилось. Взяв ломтик тыквенной мякоти, Хоппер хмыкнул себе под нос. Впервые за очень долгое время счастливой была не одна Джойс.       Звонок в дверь не разрушил идиллию. Из всех возможных гостей ждали только одного человека, и вскинувшаяся Байерс, только закончившая с мытьем рук, выскользнула из кухни в гостиную. «Пойду встречу его, присоединяйся, как закончишь» — бросила она Джиму, поймав его поднятый взгляд, и подмигнула. Но стоило шуму в соседней комнате утихнуть, как до него долетел удивленный, почти что испуганный женский то ли возглас, то ли громкий выдох. Хоппер чертыхнулся, и быстрым шагом направился следом.       У двери толпилось четверо. Сама Джойс и растерянный Уилл, выглядывавший сбоку, явно не определившийся с тем, как должен реагировать на что-то подобное. Кажется, его вовсе забыли предупредить о запланированном мероприятии. Снимавший с пришедшего парня куртку Джонатан, покрасневший до самых кончиков ушей и избегавший вообще смотреть в чьи-либо глаза. Неловкость усиливалась с каждой секундой его упорного молчания. На пороге стоял Билли Харгроув, очаровательно улыбавшийся, одетый даже, кто бы мог подумать, в довольно приличный на вид пуловер. Билли, взлохмаченные волосы которого целенаправленно уложены в беспорядок, над которым хорошенько постарались. Билли, с раскрасневшимся от ветра на улице щеками. Билли, чтоб его, Харгроув, собственной персоной.       Кто, если не он?       — О, я, право… — взяв над собой контроль, начала было Джойс, как вдруг ее перебил начинавший вскипать Хоппер. Он любил порядок, понятливость и терпеть не мог недомолвки и игры в двойных агентов.       — Так, сынок, а теперь объясни, какого черта ты притащился сюда, если крутишь не пойми что с другими? Типа, по-твоему, это нормально, мутить с двумя? — слова приходилось подбирать. Формулировка «трахаешься с другими» была бы перебором, как минимум, в присутствии самой Джойс и ребенка. Джим, как никогда, был похож на взбешенного отца, к дочери которого решил подкатить известный во всей округе герой-любовник, что, впрочем, не было таким уж далеким от истины сравнением. Он действительно был в ярости. Идти знакомиться к родителям своей пассии, когда сиденье в твоем жестяном корыте не успело остыть от другой задницы, идея подлая и тупая. Херовая. И это еще, вероятно, сам Джонатан не подозревал о творившимся. — И чего ты рот раскрыл? Я видел тебя с этим красавчиком, так что давай, настало время придумывать оправдания, засранец.       — Черт! Черт, черт, нет, — неожиданно встрепенулся Джонатан, взмахнув руками, да так рьяно, что чуть не врезал по лицу оторопевшему Билли, — я все объясню…       — Не оправдывай этого слюнтяя, парень, потому что… — Хоппер замолчал, так как у Джойс задрожала верхняя губа. Сначала Джим, заметив это, решил, что тому виной либо буря эмоций, и женщина сейчас банально разревется от обиды за испорченный праздник, либо распахнутая входная дверь, которую никто не удосужился закрыть, и пробирающийся холод. Но, неожиданно, Байерс засмеялась. Громко, от души, так, что пришлось вытирать навернувшиеся в уголках глаз слезы. С разбегу в спину Билли влетел никто иной, как причина всей затеянной ссоры, а именно Стив Харрингтон, в куртке из-под которой виднелись длинные синие шорты, являвшиеся частью его рабочей униформы.       Видимо, именно его она и заметила за спиной Билла, что и вызвало смех. Джим правда старался, но причинно-следственную связь уловить не смог. Его интуиция была гораздо хуже и проигрывала чутью Джойс.       — Простите, задержался на смене, Робин все никак поверить не могла, что Джонатан решился познакомить вас… А почему вы тут стоите? Что-то случилось? — сбавив обороты, Стив окинул взглядом всех присутствующих, переступив с ноги на ногу. Паника была оправданная, потому что если в Хоукинсе что-то случалось, наступала необходимость искать щедро усыпанную гвоздями биту и придумывать ходы отступления.       Джонатан вздохнул, глубоко, вспоминая рекомендованную в момент панических атак дыхательную гимнастику. Билли ответил прищуренным взглядом, заговорчески подмигнув. Уилл открыл рот от удивления, совершенно синхронно с прекратившим понимать что-либо Джимом. В очередной раз Хоппер убедился, что был слишком, вероятно, консервативным и устоявшимся во взглядах человеком, чтобы понимать подобное слету.       — Ребятки, — доброжелательно начала Джойс, кивком указав старшему сыну на распахнувшуюся шире дверь. Тот ее захлопнул, и стало намного комфортнее продолжать разговор, без пробирающейся под одежду осенней прохлады. — Вы не могли бы мне немного пояснить происходящее? Джим правда рассказывал, что видел вас вместе, — она по очереди посмотрела в глаза Билли и Стива. Взгляд первого был серьезным, у второго — настороженным. — И я ничего не имею против, но кто из вас все-таки встречается с моим сыном?       С озвученным вопросом Уилл издал крайне громкое и ровно настолько же понимающее «О!» Видимо, в голове мальчика наконец-то сложилось, к чему были раскиданные по дому информационные листы о передающихся половым путем заболеваниях и книги о развитии ЛГБТ-культуры в Америке.       Джонатан покачал головой, снова, но на этот раз отрицательно.       — Ты не поняла, мам. Ты тогда так воодушевилась, что я не успел договорить. Давай попробуем еще раз? — он шумно сглотнул ставшую комом в горле слюну. В районе сердца что-то сжалось и похолодело. — У меня есть любимые люди. Я, — он коснулся локтей пришедших парней, почти одновременно, цепляясь, как утопающий за спасательный круг, — я с ними двумя… это типа… я не знаю…       — Типа шведская семья? — шепотом подсказал Стив с одной стороны.       — Полиамория? — одновременно с ним добавил Уилл, поймав несколько пар удивленных взглядов в свою сторону. Особенно недоверчивый был у Джима, поэтому пришлось в срочном порядке оправдываться, пока полицейскому не пришли в голову какие-нибудь собственные теории. — Ну что? Это ты раскидывала по дому эти штуки, я просто люблю читать, что не так-то…       Насупившийся Уилл прекрасно смог разрядить атмосферу. Джойс улыбнулась. Вот так просто, и позволила подошедшему ближе, все еще немного бледному Хопперу обхватить себя за плечи. Позволила самой себе облокотиться о его грудь, на секунду прикрывая глаза, собираясь с мыслями и чувствами. Слишком много их, чтобы так легко с ними справиться.       — Давайте пройдем на кухню? Пирог готов и стынет, а вам, мальчики, очень многое придется мне объяснить, — Джойс сама по себе всегда была странная. Вся их семейка странная, от и до, так что не было ничего удивительного в том, что старший сын решил влюбиться в двух людей сразу. Да и решил ли? Обычно все происходит случайно, влюбленность не имеет направленности, ее нельзя просто так взять и выбрать. Это работало иначе, насколько она могла понимать, ориентируясь на саму себя.       — Ну что, Харгроув, поздравляю, — вдруг обернулся Стив, снявший верхнюю одежду и оставшийся в одном смешном наряде морячка. Забыть на работе сменную одежду было катастрофически тупым поступком, но на такого человека хотя бы сложно злиться. Он явно в плюсе. — У нас, официально, самые стремные образы на Хэллоуин.       — Негодяи, испортившие хорошего мальчика? Единственные геи, прости, бисексуалы на ближайшие десять километров? Харрингтон, конкретнее, слишком много вариантов.       — Господи, просто заткнитесь и идите! — закатил глаза Джонатан, но все же заметил, что ни Джойс, ни Джим не смогли удержаться от улыбок.       Все, слава богу, шло очень странным, но совершенно точно своим чередом.