Я танцую только для тебя

Какие-то неясные и смутные образы ещё плавали перед глазами, когда из-за двери раздавались громкие ругательства. Несчастная и без того еле висела на петлях, а от дождя ударов затряслась, как осиновый лист. Юноша лишь лениво перевернулся, пытаясь спрятаться от надоедливого крика. Он увидел слишком хороший сон, чтобы вот так просто с ним расстаться. Но, как назло, человек по ту сторону двери не прекращал барабанить. Пришлось напрячь слух, чтобы разобрать среди моря ругательств обычную речь. — Если ты сейчас же не поднимешься с кровати, то матушка оторвет тебе ноги! Каким ты будешь танцором, если танцевать будет не на чем? Ну конечно, двоюродный брат. Кто еще мог будить человека в своем доме с такой ненавистью и ощущением собственной важности? Цзыюань никогда не проявлял теплых чувств по отношению к кузену, ведь у того были предрасположенности к столь любимому мадам Мо балету, а у него самого нет. И хотя Сюаньюй за свои таланты все равно не получал одобрения тети, это оставалось аргументом для издевательств. Не трудно было догадаться, что причиной этому была банальная зависть. Неохотно юноша поднялся с матраса и попытался разлепить глаза. Скромная комната, в которой почти не было никаких вещей, освещалась утренним солнцем. Мо Сюаньюй потянулся и сладко зевнул, с упоением вспоминая прерванный сон. — Сколько можно спать?! — вновь послышалось за дверью. — Ты, обрезанный рукав, итак живешь в нашем доме, в тепле и в сытости, а смеешь игнорировать меня?! Вот узнает матушка… Договорить кузен не успел: ему в лицо со свистом ударила дверь. Он пошатнулся и сделал несколько шагов назад. Со злобой Цзыюань поднял глаза на наглеца. — И что она сделает, когда узнает? Выпорет меня? Запрет в чулане? Оставь этот детский лепет, тебе же не пять лет. Ты, правда, думаешь этим напугать меня? — игриво выгнув бровь, спросил юноша. — Ты… Ты! Стоя в дверном проеме Мо Сюаньюй выглядел довольно грозно. Хоть у него было худое телосложение, постоянные тренировки, растяжки и сложные пируэты помогли ему нарастить мышечную массу. Поэтому противником в драке он был серьезным. Он глуповато, но угрожающе улыбнулся и прошел мимо кузена. — Матушка узнает, что ты меня ударил, и тогда тебе несдобровать! — крикнул Цзыюань и убежал. Сюаньюй лишь пожал плечами. Мадам Мо уже успела смириться с тем, что никакие наказания не были способны усмирить нрав юноши. Он вполне спокойно мог сбежать из чулана или спрятаться так, что его будто и не существует вовсе. Для всей семьи Мо он был клеймом, так как был чудаковат и питал симпатию к мужскому полу. Только его талант и позволял ему оставаться с крышей над головой, хоть и приходилось спать в маленькой комнатушке прямо на полу. Матрас он смог достать себе не сразу, пришлось повозиться. Снова зевнув, юноша поплелся в ванную, чтобы привести себя в порядок. Все-таки сегодня предстоял конкурс, на который приедут ученики крупных балетных школ. Это лучшая возможность, чтобы засветиться и попасть куда-нибудь на обучение. Лучше — в школу-интернат, иначе придется искать себе жилье, а содержать Сюаньюя после его отъезда семья Мо вряд ли будет. Светлая плитка в ванной резала глаза ничуть не хуже, чем утреннее солнце в комнате. Прищурившись, юноша добрался до раковины и посмотрел в зеркало. Темные спутанные волосы напоминали не то мочалку, не то воронье гнездо. Мешки под глазами вызывали ужас. Было страшно представить, сколько времени этот человек не спал и сколько он спит вообще. Серые глаза с интересом глядели на отражение в зеркале, сверкая веселыми искрами. Если бы не явная излишняя худоба и уставший вид, юноша выглядел бы очень красиво и приятно. Он грустно улыбнулся зеркалу. — Прошел ведь год, как я живу вместо тебя, да? И уже пять, как меня «нет в живых» Вэй Ин усмехнулся. Раньше он и подумать не мог, что будет скрываться от всего мира, притворяясь мертвым, а потом и вовсе станет жить под именем человека, который сбросился с моста. Ситуация была очень неоднозначной. Но за пять лет можно и привыкнуть. Премьер школы Юн Мен Цзян, гордость и пример для подражания… Сейчас он живет, терпя насмешки и издевательства ради тарелки риса. И смешно, и грустно. Набрав в ладони воды, юноша умыл лицо. Взгляд стал чище, и мир вокруг приобрел четкость. Он нередко задавал себе вопрос, что он будет делать, если его обман раскроют. Определенно будет достаточно людей, которые захотят тут же придушить Вэй Ина на месте, чтобы на этот раз уж наверняка от него избавиться. Но будут ли те, кто почувствует радость от его возвращения? Перебирая всех знакомых, на ум не приходил ни один человек, который не держал бы зла за все проделки Вэй Усяня в прошлом. Выходя из ванной, он уже был готов к ругани мадам Мо. Она и правда ждала его снаружи, но на лице ее не было гнева. Вэй Ин так и застыл, удивленно вытаращив глаза. Женщина глубоко вздохнула. — Такой важный день для тебя, а ты даже еще не одет? Сюаньюй, и это то, как следует вести себя будущему ученику солидной школы? Кажется, он продолжает спать. Да чтобы мадам Мо вела такие мягкие беседы с ним? Да чтобы она простила ему удар в сторону ее золотого сыночка? Вэй Ин не нашел, что сказать. Он украдкой посмотрел ей за спину, где увидел такого же удивленного, как и он сам, Цзыюаня. Похоже, что такого исхода он никак не ожидал, а потому лишь раскрыв рот, слушал свою матушку. — Скорее одевайся и мы выезжаем. Тебе нужно размяться, потренироваться, чтобы выступить достойно. Нет, она не ощутила резкую любовь к племяннику. Мадам Мо просто искренне хочет от него избавиться. И чем более красиво со стороны, тем лучше. Осознав это, к Вэй Усяню вернулся дар речи. — Конечно, тетушка, я вас не подведу. Если уж играть свою роль, то играть до конца. Она одарила его мягкой, хоть и явно натянутой, улыбкой. Вот это щедрость! Вэй Ин поторопился скрыться с ее глаз, слушая негодование кузена. На душе стало как-то легко и свободно, от чего юноша и сам улыбнулся. Сборы не заняли много времени. Вот он уже стоит на выходе, со спортивной сумкой за спиной, в ожидании мадам Мо. Та решила прихватить и сына, чтобы он «познавал прекрасное». Вот только для него это самый болезненный удар, от чего на его лице застыла гримаса гнева. Вэй Ин прыснул со смеху. Они точно снова разругались бы с кузеном, если бы не подъехавшее такси. За окном автомобиля мелькали многоэтажные дома, магазины, другие машины. Довольно умиротворяющая и привлекательная картина. Водитель оказался с хорошим музыкальным вкусом, отчего поездка приобрела ещё более приятную атмосферу. Словно весь мир старался подготовить юношу к выступлению. Но он и без того был в себе уверен. Конечно, четыре года, во время которых он практиковался, как придётся, сказались на его навыках. Но Вэй Ин слишком упрямый, чтобы подобное смогло ему помешать. Здание театра было не самым лучшим из тех, которые в своей жизни видел Усянь. Можно сказать, что это один из худших экземпляров. Городок, где жила семья Мо, был небольшим, соответственно и здание театра красотой фасада не впечатляло. Внутри же оно выглядело намного красивее, богаче и искуснее, чем снаружи. — Сюань Юй, ты чего застыл? У нас не так много времени. Он никак не может привыкнуть к такому мягкому отношению к себе со стороны мадам Мо. Это слишком выходило за те рамки, к которым он привык за этот год. Присвистывая незамысловатую мелодию, Вэй Ин без дальнейших уговоров направился в раздевалку. Когда он только начал жить вместо Мо Сюаньюя, у того даже не было нормальной одежды для тренировок. Усянь так работать не мог, поэтому ему пришлось и тут потрудиться, дабы достать все необходимое. Волосы все еще беспорядочно торчали в разные стороны. Как бы юноша не старался, но расчёска ему не могла ничем помочь. Убрав шевелюру в некое подобие пучка, он вышел на сцену. Пока что почти никто ещё не подошёл, поэтому места было достаточно. За кулисами он хорошенько размялся, сделал растяжку. На сцене юноша преобразился. В танце он двигался уверенно, легко, хотя движения иногда были чересчур резкими. Его гордостью всегда были прыжки, которые выполнялись им в совершенстве. Гибкая спина позволяла красиво и пластично двигаться, что придавало любому аттитюду в его исполнении грацию и динамику. Но сейчас его танец требовал немного других критериев. Пока он танцевал, то чувствовал на себе чей-то взгляд. Это точно была не мадам Мо, так как она уже ушла разговаривать с кем-то из школ, чтобы на Сюаньюя обратили особое внимание. Это не мог быть и Цзыюань, ведь его начинало пробирать дрожью зависти от одного взгляда на талантливого кузена. Вэй Ин от размышлений забылся и чуть не сделал незапланированный прыжок вниз со сцены, но успел удержать равновесие. Пришлось сначала завершить репетицию, прежде чем выяснить, чей интерес смог привлечь его танец. На него неотрывно смотрели две пары глаз. Юноши в светлой форме и с белой повязкой на голове, украшенные узором из плывущих облаков. Он ожидал увидеть учеников любой школы, но точно не адептов Гу Су Лань! С этим учебным заведением его связывали не самые приятные воспоминания. Когда он приезжал туда по обмену, то нашкодничал так, что его со скандалом выгнали раньше окончания срока обучения. Шума он тогда наделал много, и сейчас чувствовал легкий стыд за те времена. Но виноватым он себя не считал: огромный свод правил, который просто невозможно выучить, так и просил, чтобы все до единого были нарушены. Если здесь есть ученики, значит, будут и учителя. Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь из старых заклятых друзей узнал Вэй Ина спустя пять лет, скрываться во время которых стоило ему больших трудов. «Видимо, придётся снова побыть чудаком…» К началу конкурса зал был почти полностью заполнен. В помещении стало шумно и воодушевленно. Простым зрителям было интересно посмотреть, кто из их скромного городка сможет заинтересовать представителей школ и отправиться вместе с ними совершенствоваться. Большую часть участников люди знали поименно, и некоторые активно спорили, кто из танцоров более талантливый. В судейских креслах не хватало двух человек. Мужчина в фиолетовой рубашке недовольно нахмурился, глядя на время. — Какая бестактность, — проворчал он. — Что, они снова не пришли вовремя? А ещё говорят, великая школа Гу Су Лань, — ехидно заметил юноша, сидевший на ряд дальше. — А тебе слова никто не давал. Кто ты такой, чтобы осуждать учителей других школ? Из Лань Лин Цзинь никто даже не собирался приезжать сюда, так что закрой рот, пока я окончательно не разозлился. Парень тут же заткнулся, потупив взгляд. Спорить с дядей Цзинь Лин не решался, хотя и очень хотелось. Цзян Чэн ещё раз глянул на часы, тихо выругался и уселся поудобнее. Вот-вот начнётся конкурс, а двое судей до сих пор не подошли. Как вообще можно себя так вести? В балете важна точность, и зрителей это тоже касается. Кое-как можно было ещё понять отступников классического танца из И Лин, но вот от Гу Су Лань такого никак не ожидаешь. — Где же учитель? Он ведь должен был подъехать ещё полчаса назад… — донёсся шёпот до ушей Цзян Чэна. — У него возникли какие-то проблемы с машиной, но он скоро будет на месте. — Я уж было начал волноваться, — послышался вздох облегчения. Свет в зале погас, вышел ведущий. Цзян Чэн забыл про опоздавших учителей и внимательно смотрел на сцену. Все они здесь для того, чтобы найти пополнение в свои школы. Если достойные претенденты будут, конечно. Иногда на выступающих нельзя смотреть без слез. Возможно, что когда-то у них был потенциал, но местная школа его испортила. Некоторые танцоры двигались чересчур скованно, без эмоций, не пытаясь о чем-то сказать. Балет хоть и требовал точности в движениях, но он оставался видом творчества, в котором без чувств ничего показать не получится. Люди просто не поверят в происходящее на сцене. У Цзян Чэна уже появилась мысль об уходе, когда на сцену вышла приятная девушка, которая легко парила на сцене. Она стала отрадой для глаз, особенно, на фоне предыдущих конкурсантов. Идеально исполнив танец, она лучезарно улыбнулась аплодирующей публике и удалилась за кулисы. Стоило бы выяснить, как её зовут. — Пф, какой странный тип, — снова отозвался Цзинь Лин. Только Цзян Чэн облегчённо вздохнул, как увидел на сцене то, от чего его чуть не разорвало от гнева. Юноша, в белом одеянии, с макияжем призрака-висельника, под жуткие завывания, вышел из-за кулис. Медленно, лениво, иногда резкими выпадами. Дойдя до середины, он неожиданно свалился на пол, словно ему сделалось дурно. В зале послышались удивлённые и испуганные вздохи. Но танцор поднялся, как поднимаются мёртвые из могил. Зрители поняли: он отыгрывает роль. И весьма реалистично. Завывания сменились на ритмичную и шуструю музыку, но все с теми же жуткими нотками. Двигаясь по велению мелодии, юноша мастерски исполнял образ мертвеца. Лёгкая наигранная неуклюжесть для некоторых па придавала им некий шарм. Наблюдать за историей, которую он рассказывал на сцене, было невероятно интересно и эстетически приятно, несмотря на тему смерти. Он снова упал, но на этот раз, для завершения своего танца. Зрители разразились бурными аплодисментами, провожая юношу за кулисы. Жюри тихо зашептались, тоже впечатленные этим выступлением. Последние номера уже не вызывали столько эмоций, хотя тоже были неплохими. Наконец-то подошло время объявлять итоги. — Участники, прошу выйти на сцену! — весело пригласил ведущий. Около двадцати человек стояли сейчас перед судьями. Каждый из них готов был бы продать душу, чтобы получить место в школе, чьи представители решали их судьбу. Девушки сжимали ткань на юбках, юноши нервно переваливались с ноги на ногу. Тот самый «мертвец» осторожно наматывал на палец прядь непослушных волос. Он вроде и не был чересчур взволнован, но предпочёл бы узнать победителей как можно скорее. Цзян Чэн сверлил конкурсанта взглядом. Юноша это почувствовал и повернул голову к залу. Ослепительный свет не позволял увидеть мужчину, а потому танцор продолжил ожидать результаты. — Наше многоуважаемое жюри выбрало победителей! На третьем месте… Зал начал аплодировать так сильно, что и нельзя было услышать имя бронзового призёра. От такой громкости Цзинь Лин прикрыл уши. — На втором месте у нас… Юная балерина еле удержала слезы радости, когда услышала свое имя. Родственники в зале кричали громче всех, осыпая её комплиментами и похвалой. — И наконец, первое место занял… Мо Сюаньюй! «Мертвец» слегка пошатнулся. Окружающие его конкурсанты стали аплодировать и поздравлять с победой. Мадам Мо, сидя в зрительном зале, кажется, без умолку повторяла всем, что это её племянник. Совершенно не ожидая такой реакции, юноша сжался и лишь глупо улыбался, отвечая на добрые слова кивками. — Я так взволнован! В какую школу вы бы хотели попасть? — спросил паренёк, взявший третье место. — Ох, мне бы очень хотелось в Гу Су Лань! Оттуда вышло столько талантливых танцоров, а их постановки всегда такие красивые… — мечтательно ответила девушка. — Под страхом смертной казни бы не пошёл в Гу Су Лань. Там явно в свое время перепутали понятия «строгость» и «жестокость». Взор беседующих обратился в сторону Мо Сюаньюя, который до этого момента молчал. Даже без той странной улыбки воспринимать его серьёзно было сложно, ведь он так и не удосужился смыть свой макияж. — Правда? Откуда ты знаешь? — Я… бывал там, несколько лет назад. — Тогда, в какую? — И Лин, пожалуй, — немного поразмыслив, ответил Сюаньюй. — Та, что отдает предпочтение современным, нежели классическим правилам? Думаю, ты им понравился бы. На разукрашенном лице появилась ухмылка. Конечно, понравился бы, он ведь является основателем школы, он принимал и первых учеников, выставляя критерий оценивания. Для него было настоящим удовольствием смотреть на танцоров и видеть их в какой-либо роли. Открылась дверь, в комнату вошли несколько мужчин и юношей. У Вэй Ина чуть не отпала челюсть, когда в одном из зашедших он узнал своего названного брата — Цзян Чэна! Естественно, он догадывался о том, что может встретить знакомые лица, но надеялся, что нынешний директор школы Юн Мэн Цзян не почтит этот конкурс своим присутствием. Остается только надеяться, что макияж сможет скрыть лицо ото всех, кто мог бы его узнать. — Ваши выступления были просто потрясающими! — заговорил юноша в кожаной куртке. Говорящий был знаком Вэй Усяню, но он никак не мог вспомнить, кто это. — Будем честны: никто не возлагал на вас больших надежд. И, тем не менее, мы остались довольны тем, что увидели. — Цзян Ваньинь, зачем же так грубо? Хоть они и из небольшого города, но определенно талантливы и способные танцоры. — Я не вижу в своих словах ничего грубого, Вэнь Цунлинь, — брови мужчины сошлись на переносице, и юноша виновато улыбнулся. Вэнь Цунлинь? Вэнь Нин?! Кто бы мог себе представить, что скромный, заикающийся и закомплексованный танцор кордебалета сможет стать настолько уверенным в себе, что даже будет делать замечания другим влиятельным людям? Вэй Усянь даже почувствовал гордость за друга, которого он вытащил в свет, сделав учеником своей школы. — Думаю, что более тянуть смысла нет. Вы же хотите узнать, в каких школах продолжите совершенствование навыков? — улыбнулся Вэнь Нин. — Вы уже нас распределили? — взволновано спросила девушка. — Можно сказать и так, — расслабив мышцы лица, ответил Цзян Чэн, — но готовы выслушать ваши пожелания. А ведь это отличная возможность вернуться в родную И Лин! С жильем, конечно, возникнут проблемы, но если попробовать объясниться перед другом, то этого можно избежать. Заодно и попытаться «воскреснуть» и вернуться к прежней деятельности… Вэнь Нин неотрывно смотрел на Вэй Ина, будто пытаясь вспомнить, где уже видел это лицо. Встретив ответный взгляд, лицо юноши приняло удивленное и радостное выражение. Узнал. — Я бы очень хотел присоединиться к школе И Лин, — немного взволновано произнес Мо Сюаньюй. — Гу Су Лань нуждается в таких танцорах, как вы, а потому нам бы хотелось, чтобы вы отправились туда. Только сейчас Вэй Усянь заметил еще одного мужчину. Темные, идеально уложенные волосы, холодный взгляд светлых глаз, строгость в лице и манерах, белая повязка с узором из плывущих облаков на лбу… «Черт возьми, да это же Лань Ванцзи!» Дар речи так и покинул юношу. Он стоял неподвижно, как зависший компьютер, не в состоянии даже вздохнуть. Сегодня ему определенно везет на неожиданные встречи. — Давно ли Гу Су Лань набирает учеников, отходящих от классической школы? — с насмешкой спросил Цзян Чэн. — Да и вы подошли довольно поздно, почему же решили взять именно его? — Мои помощники наблюдали за этим юношей еще до начала конкурса и отметили его. То есть, те парнишки, которые видели его репетицию… — У вас есть возражения, Цзян Ваньин? — взгляд мужчины стал суровым, хотя выражение лица совершенно не изменилось. — Абсолютно никаких. Лишь профессиональный интерес. Когда Ванцзи посмотрел на Вэй Ина, возможность говорить к нему так и не вернулась. И это молчание было расценено, как согласие. Вэнь Нин лишь сочувственно улыбнулся на прощание, а мадам Мо уже требовала собирать чемоданы. Какому богу несчастий надо было молиться, чтобы попасть в такую передрягу?!