***
Вот так они начинают жить одной большой, странной, смешанно-видовой семьей. Намджун называет их маленькой экосистемой. Теперь Юнги просыпается не от будильника, а от звонкого счастливого лая Маршала, который привык к ранним прогулкам, время ожидания очереди в душ увеличилось вдвое, а свободного места в квартире стало меньше раз в десять. Куда бы Юнги ни пытался примостить свою задницу, там уже была чужая одежда, книги, шерсть, хвост. Перестало хватать посуды и никогда не бывает чистых чашек. Среди тысячи беспокоящих его вопросов, больше всего Юнги переживает из-за кошки. Маршал и Чимин — явления временные, но что делать с кошкой — это открытый вопрос. После того, как Намджун подобрал её, они проверяли объявления в их районе о потерянных животных, но ничего не нашли. На ней не было ошейника. Очевидно, она бездомная, и идти ей некуда. Помимо этого, кошка злая как чёрт. Она не терпит прикосновений и вторжения в свое личное пространство, бросается на ноги в темноте, если кому-то из них вздумается пошастать по квартире ночью, и даже царапает руки, протягивающие ей еду. Юнги возмущен этой наглостью. Намджун находит это забавным, даже если немного побаивается её. В один из вечеров, когда Юнги и кошка не могут поделить кресло и шипят друг на друга, Чимин тихо замечает, что они друг с другом чем-то похожи, и Намджун смеется так сильно, что просыпает все чипсы из миски на своих коленях на ковер. С тех пор он даёт кошке имя — Юнки. Юнги в бешенстве, но один его голос против трех их, Намджуна, Чимина и Маршала, и он проиграл. Но хотя бы Маршал ведет себя прилично. За исключением того, что он поднимает их каждое утро ни свет ни заря и однажды попытался погрызть провода от их музыкальной аппаратуры, за что был наказан и больше туда не совался, он хороший, воспитанный пёс. С противной привычкой лизать людей в лица и спать с ними на одной кровати, но кто без недостатков, поэтому с этим Юнги может справиться. Чимин, кажется, не может освоиться, передвигается по дому словно привидение и старается не попадаться на глаза. Юнги практически не общается с ним, потому что каждый раз, стоит им пересечься, Чимин выглядит испуганным и смертельно виноватым за то, что приносит столько неудобств. Он живет в комнате Намджуна и редко выходит оттуда без надобности, старается компенсировать своё присутствие тем, что иногда готовит для них и берет на себя обязанность по выгулу Маршала. Никто из них по-настоящему не беспокоит Юнги. Чимин и Маршал предпочитают общество Намджуна, а Юнки предпочитает общество никого, но Юнги всё равно чувствует себя некомфортно. Даже когда он один в своей комнате, а снаружи не доносится ни звука, он всё равно, просто зная, что в его квартире так много чужих, не может расслабиться. Дом перестал чувствоваться домом, и Юнги будто потерял своё место.***
Помимо трёх новых соседей, всё ещё есть Сокджин, парень Намджуна, у которого есть брат, Чонгук, у которого, в свою очередь, есть друг, Тэхён, и раз в неделю все они собираются у них дома, чтобы поиграть в игры, посмотреть фильмы и уничтожить нервную систему Юнги. Сегодня пятница, а значит именно тот день, когда он возвращается вечером домой выжатый после очередной утомительной недели, наполненной учебой и работой, и обнаруживает всех их в своей гостиной. Тэхён и Чонгук играют в Марио Карт на Nintendo Switch, и вместе с Маршалом, который в полном восторге от всего происходящего, они втроем являют собой одно громкое, перевозбужденное месиво. Чимин, кажется, нашел общий язык с Сокджином, потому что они сидят на диване и разговаривают, пока Намджун рядом внимательно наблюдает за игрой, положив голову на плечо Сокджина. Юнги впервые видит Чимина таким расслабленным. Тот закинул ноги в своих теплых носках на журнальный столик, смеется, прикрывая рот ладонью, и говорит что-то, что заставляет Сокджина смеяться в ответ. Намджун замечает его краем глаза и кивает. Юнги кивает в ответ и уходит на кухню, где находит Юнки, уснувшую на микроволновке. Она приоткрывает один глаз, когда слышит звон бокала, наблюдает, как Юнги пьет воду, и не заинтересованная ложится обратно. Голова болит, будто сдавленная в тисках, боль давит на затылок. Юнги прикладывает холодный стакан к вискам, прикрывает глаза и глубоко дышит, успокаивается. Не замечает чужих шагов, смягченных теплыми носками. — Ты в порядке? — раздается рядом мягкий голос Чимина. Кажется, это первый раз, когда он заговаривает с ним вот так, сам, один на один. — В порядке, — Юнги кивает и открывает глаза, встречаясь с обеспокоенным взглядом. — Устал. — Я за колой пришёл, — поясняет Чимин. Юнги снова кивает и допивает воду. Чимин копается в холодильнике, чем заставляет Юнки снова обратить на них внимание. Юнги устало и бессмысленно пялится в одну точку на столе, уговаривая себя собраться с последними силами, принять душ и пойти спать, несмотря на то, что их квартира в хаосе. Из гостиной слышатся крики, смех и лай. — Я знаю, что всё это неожиданно, — вдруг снова говорит Чимин. — Прости, что так получилось. — Всё в порядке, — отвечает Юнги. Он ненавидит в себе то, как он заставляет людей чувствовать себя лишними. Ему не нравится видеть, как Чимин считает себя виноватым за то, что занимает пространство, за то что просто существует где-то в пределах видимости Юнги. Он знает, что у него полно заморочек, что он трудный человек, но он действительно не хочет никого обижать. Просто он… такой. У него тяжелый характер, но он старается. — Чимин, послушай, я действительно не возражаю, что ты здесь живёшь. Чимин стоит рядом, сжимает бутылку колы в руках, смотрит распахнутыми доверчивыми глазами и внимательно слушает. — Мне сложно привыкать к новому, я с трудом принимаю перемены, но это ничего, — Юнги запинается и трет ноющие виски. — К тому же, вас сразу трое, это слишком неожиданно, если бы вы хотя бы по одному приходили… Он слышит, как с губ Чимина срывается смешок, и засчитывает это как маленькую победу. Впервые Чимин улыбается ему, из-за него. — Спасибо, — говорит Чимин. — Я до смерти тебя боялся. Юнги фыркает. Он бы предпочел производить такое впечатление на гребаную кошку, которая снова покусала его сегодня c утра. — Просто я действительно был в тупике, Намджун буквально спас меня, — продолжает Чимин, и, что ж, Юнги не ожидал разговора по душам, но видимо Чимину хочется поделиться, поэтому он кивает, чтобы тот говорил дальше. — Я получаю стипендию, поэтому могу позволить себе обучение в университете, но на оплату общежития этого не достаточно. Моя семья не очень, ну, мы не живём в достатке, — у него немного алеют щеки, — но мои родители находили деньги, чтобы я платил за жилье, но в этом месяце у них начались проблемы, и они не смогли выслать мне ничего. В гостиной что-то разбивается, а потом слышно вопль Тэхёна. — Откуда ты? — интересуется Юнги. — Из Пусана. Я два года пытался поступить в университет, и теперь не могу вылететь из-за проблем с общежитием. Учеба, университет — это… — Чимин пытается подобрать слова, но Юнги понимает. Небогатая семья, маленькие шансы пробиться, вечная борьба — он понимает. — Я знаю, — говорит он. — Я знаю. Чимин поджимает губы и кивает. Между ними повисает спокойное, задумчивое молчание, и Юнки использует эту паузу, чтобы зевнуть. Чимин замечает её и улыбается. — Присоединишься к нам? — спрашивает он. Юнги качает головой, разворачивается, чтобы поставить стакан в раковину, и взъерошивает волосы. — Нет, я действительно устал. Приму душ и лягу спать. Чимин пожимает плечам, не возражая. — Хорошо, — говорит он и на выходе оборачивается, чтобы усмехнуться и бросить, — вы действительно похожи. У Юнги даже нет сил поспорить. Чимин уходит в гостиную, где до сих пор не утихает шум, и на кухне в одиночестве остаются только он и Юнки.***
Постепенно Юнги привыкает. У него всё ещё остается комната, куда никто и никогда не входит и не беспокоит его, это успокаивает. Юнки привыкает тоже, и градус её агрессивности снижается. Она продолжает игнорировать их большую часть времени, но перестала атаковать в самые неожиданные моменты — и теперь это те отношения, которые устраивают всех. Юнги свыкается и с Чимином. Это оказывается проще, чем казалось в самом начале. Чимин тихий, вежливый и ненавязчивый. Он и правда очень серьезно относится к учёбе, поэтому большую часть времени его не видно и не слышно. Он внимательно следит за собой, не устраивает беспорядок и не оставляет недоеденные шоколадные батончики валяться по всему дому, пока они не растают и не образуют шоколадную лужу, в которую кто-нибудь вляпается, и Юнги думает, что мог бы променять Намджуна на Чимина. Чимин даже ходит по дому неслышно в этих своих носках, у него вечно ноги мерзнут, а ещё он купил кондиционер для белья, первый их в квартире, поэтому теперь они все коллективно вкусно пахнут морским бризом. Единственное, что у него не получается контролировать, это книги, которые теперь везде, как надкусанные шоколадки Намджуна. У него их так много, и во всех лежат закладки, он читает все одновременно. Кажется, у них на кухне учебник по психологии служит подставкой под чашки. Юнки предпочитает спать на «Введении в психоанализ». Один раз Юнги увидел какой-то небольшой роман, оставленный на раковине, и случайно провел в туалете два часа. Но это нормально, это не беспокоит его. Чимин не беспокоит его. Ну и Маршал… Что ж, с некоторыми вещами в жизни нужно просто смириться. — Что ты изучаешь, кстати? — спрашивает как-то Юнги, лениво валясь на диване, так тепло и уютно прикрытый пледом, что ему трудно встать и пойти в комнату, даже если он очень хочет спать. Чимин устроился в кресле с книгой. Маршал лежит у его ног и спит. — У меня две специальности, — отвечает Чимин. — Математика и хореографическое искусство. — Понятно тогда, почему по всему дому книги по психологии валяются, — фыркает Юнги. Чимин смеётся, и Юнги улыбается тоже. Он любит моменты, когда Чимин веселится рядом с ним, когда у него получается сказать что-то, что заставляет Чимина улыбнуться. Оторваться от книги и посмотреть на него. Он так и засыпает, удивительно спокойный в присутствии кого-то. Утром он просыпается с затекшей ногой и ноющим плечом. Открывает глаза и встречается взглядом с Юнки, которая сидит на столе неподвижно и пялится на него. Это быстро заставляет Юнги проснуться и скрыться в комнате. Весь день он проводит за написанием эссе, отвечает на пару имэйлов и завершает задание для класса литературы, отсылая его преподавателю. Он не особо следит за временем и замечает, что уже вечер, когда из-за двери его комнаты доносится шум. Он слышит лай Маршала и вопли Тэхёна. Да, точно, пятница. Когда он выползает, Сокджин тащит в кухню два больших пакета с продуктами, что означает вкусный ужин сегодня. Чонгук что-то оживленно обсуждает с Чимином, пока Тэхён охотится за Юнки, пытается погладить её, получает по лицу и признает поражение. Юнги смеётся над ним. — Придурок. Тэхён забывает о том, что с ним произошло, уже через секунду и уносится на кухню. Юнги плюхается на диван, ворчит, когда Чимин и Чонгук садятся рядом и Чонгук кладёт голову ему на плечо, но не отталкивает. Из кухни слышится злое: — Пошли вон отсюда! В гостиной появляются Тэхён и Намджун с виноватыми лицами. — Мы пытались помочь Джинни-хёну с ужином, но он нас выгнал. Ну, так и проходят их пятницы. Но Юнги любит это на самом деле. Пока Сокджин готовит, они не рискуют сунуться на кухню и играют в монополию. Юнги отказывается участвовать, он остается наблюдать за ними и следит за тем, чтобы Маршал не жевал карточки. Тэхён обанкрочивается. Чонгук продолжает выдавать ему кредиты и смотрит влюбленными глазами. Тэхён не замечает, потому что пытается накопить на открытие собачьего приюта. Чимин не до конца разбирается в правилах. Намджун аккуратно ведет бизнес. Юнги смеется над ними. — Джуни, собака собирается съесть твои деньги, — говорит он, когда замечает, как Маршал принюхивается к фишкам. — Не смей! — вопит Намджун. — Я их честно заработал! К моменту, когда ужин готов, Тэхён по уши в долгах. Чимин ничего не заработал и ничего не потратил и так и не понял, что должен был делать. Юнги утешающе треплет его волосы и получает смешливую улыбку в ответ. На правах новенького Чимину вторую неделю подряд позволяют выбрать фильм, поэтому они смотрят «Достучаться до небес». Тэхён смеется над первыми сценами так сильно, что у него вываливается рис изо рта, а Юнги так разморен теплом и едой, что не находит сил наорать на него. Чонгук оглядывает Тэхёна с любовью и отвращением и вытирает ему рот. Фильм интересный. Интересный настолько, что Сокджин и Намджун даже не начинают целоваться спустя пятнадцать минут от начала. Юнги чувствует себя лениво и хорошо. Рядом с ним сидит Чимин, и они делят один плед на двоих, их ноги прижаты друг к другу, и своими босыми пятками Юнги чувствует мягкость чужих теплых носков. — Тебе нравится? — где-то на середине фильма вдруг спрашивает Чимин шёпотом, наклоняя голову чуть ближе к нему. Справа от него сидит Намджун, но Чимин не спрашивает его, он поворачивается налево, где Юнги. Юнги кивает, и Чимин улыбается, возвращая внимание к фильму. Юнги задерживает свой взгляд на его лице, освещенном только светом от экрана телевизора, вдыхает запах морского бриза, находит его особенно приятным, даже если все они в этой квартире пахнут так из-за общего кондиционера. Только одно мгновение, быстро отворачивается и остается незамеченным.***
В среду, спустя две с половиной недели, хозяин Маршала забирает его домой, оставляя им бутылку дорого вина в благодарность за то, что присмотрели за ним. Юнги наблюдает, как Чимин треплет пса за уши, прощаясь, и ощущает смутное разочарование от этой картины. И он в очередной раз поражается, как легко привязываешься, даже если изо всех сил пытаешься не сделать этого. Маршал это заноза в заднице, но он стал частью их ежедневной рутины за это время, вписался в их жизнь, и только Юнги привык к нему, он уходит. Это просто собака, чужая собака, но он видит грустное лицо Чимина, слышит, как Намджун говорит, что будет скучать, и чувствует, он тоже чувствует это. Это ощущение маленькой потери. Маленькая деталь выпадает из их жизни, и к этому снова придется привыкать. И это… это то, что Юнги ненавидит больше всего. Свыкаться с потерями. Отпускать. Это чувство утраты. Последнее что он видит это высоко поднятый лохматый хвост, а потом дверь закрывается. На несколько коротких мгновений приходит чувство пустоты, нехватки, а потом он вдруг злится. — Будет его не хватать, да? — слышит он грустный голос. Чимин расстроенно смотрит на дверь, вздыхает и плюхается на диван. На нем желтые теплые носки, которые Юнги уже видел, потому что привык раз в несколько дней закидывать их в стирку. Он заворачивается в плед и тянется к книге, выглядит именно так, как Юнги привык видеть его — читающим на их диване. Просит Намджуна, если ему не трудно, заварить для него зеленый чай, которого раньше никогда не было в их доме, но теперь Юнги привык, что он всегда стоит на полке рядом с кофе. Он открывает нужную страницу и вздыхает, Юнги узнает этот звук, он слышит его всегда, когда Чимин только открывает книгу и готовится погрузиться в чтение. Злость вдруг охватывает его сильнее. — От одного избавились, осталось ещё двое, — бросает он и уходит в свою комнату, только краем глаза замечая удивленный, взволнованный взгляд Чимина.***
У Юнги не получается заснуть до трех часов ночи, потому что он снова спал днём, поэтому он тихо пробирается на кухню, планируя взять совсем немного зеленого чая и остаться незамеченным. Так его и ловит Чимин. Он появляется незаметно, сонный, со спутанными волосами, и включает свет. Юнги замирает с заварочным чайником над столом. — Ты воруешь мой зеленый чай? — хрипло спрашивает Чимин, щуря чуть опухшие глаза. — Нет, — отвечает Юнги. Чимин хихикает и ещё больше взъерошивает свои волосы. Он наливает себе стакан воды и садится за стол рядом с Юнги, который греет руки о чашку с самым невозмутимым видом. — Это хорошо, зеленый чай помогает уснуть, — говорит Чимин, мягко улыбаясь. Юнги мычит в ответ. — Ты всё-таки злишься на меня? Юнги вскидывает голову, хмуро смотрит на Чимина. Тот поджимает колени выше, умещается весь на стуле и выглядит ещё меньше, ещё крошечнее, чем он уже есть. Старается быть незаметнее под чужим тяжелым взглядом, нервно крутит стакан в руках, но смотрит в глаза в ответ. — Нет. Я же сказал, что я не злюсь. — Да, но — — То, что я сказал, было грубо и неправильно, — обрывает Юнги. — Прости. Я просто… вспылил. — Почему ты вспылил? — пытливо спрашивает Чимин. Юнги пожимает плечами и молчит, делая глоток чая. — Ты немного привязался к Маршалу и тебе было грустно его отпускать? Юнги терпеть не может таких людей, как Чимин, проницательных и догадливых засранцев. Ему хватало и Намджуна с его страстью анализировать всё, что попадается ему на глаза, и вот, в его квартире завелся ещё один такой. — Плевал я на собаку, — чуть грубо говорит он. — Мне тоже было грустно, когда он ушёл, — голос Чимина звучит так мягко, успокаивающе, будто он пытается задобрить Юнги, утешить его. — Это нормально. — Я просто не люблю это. Встречи, расставания, лучше бы тогда вообще не появлялся, если собирался уходить. Между ними повисает недолгое молчание. Юнги хмурится и наливает себе ещё чая. Где-то в гостиной слышно, как бродит Юнки. — Могу я задать тебе один вопрос? — аккуратно интересуется Чимин. — Что произошло с твоими родителями? Юнги хмурится сильнее, смотрит колюче и предупреждающе. — Намджун говорил, что что-то случилось, но он не уточнял. Юнги… они живы? Юнги вдруг фыркает и пытается скрыть улыбку за кружкой. Чимин смущен, но тоже улыбается неуверенно, атмосфера между ними теряет напряжение, и Юнги легко отвечает: — Да, Чимин, они живы. И здоровы, — он слышит тихое «о», сорвавшееся с губ Чимина. — Просто у нас трудные отношения. Он не уверен, что хочет продолжать, но Чимин не выглядит удовлетворенным, смотрит пытливо, участливо и ждёт, что Юнги скажет дальше. Юнги не любитель открываться перед кем-то, но он успокоен зеленым чаем, тишиной ночи и присутствием Чимина, его подкупают его искренность и беспокойство. Их руки лежат рядом на столе, и, кажется, ещё немного, и Чимин накроет его ладонь своей в теплом утешающем жесте. — Ну, — Юнги тяжело вздыхает, — они не очень довольны специальностью, которую я выбрал. Для них музыка это — они признают, что это серьезно, понимаешь? Что это большая индустрия. Они просто не верят, что я пробьюсь. Он замечает, что Чимин хочет что-то сказать, но не дает ему это сделать. — Они не отказались от меня, если ты об этом. Мы общаемся, встречаемся на праздники. Но они и не поддерживают меня, они не верят в меня. Иногда мне кажется, что они ждут моего провала, чтобы сказать мы же говорили. — Это… — Чимин осторожно подбирает слова. — Странно? — Да! — отвечает Юнги. — Меня… меня разрывает от этой неопределенности. Мне было бы спокойнее, если бы они отказались от меня полностью. Или полностью приняли. Но они делают всё наполовину. Принимают какую-то часть меня, а какую-то отвергают, и это так меня… — Путает, — подсказывает Чимин. — Именно. И расстраивает, как легко они не поверили в меня. Отдалились, потому что я не сделал так, как им бы хотелось. Но не вышвырнули до конца — я всегда могу вернуться, если пойду дорогой, которую выбрали они. Ох повторяет Чимин. — И из-за того, как неопределенно они себя ведут, я никогда не уверен в том, что делаю. И возможность вернуться, сделать так, как они хотят, наконец-то определиться кажется такой заманчивой, что несколько раз я действительно почти бросал музыку. Юнги действительно чувствует прикосновение к своей руке. Чимин мягко поглаживает его запястье. — А твой брат? — Я не особо в курсе его жизни, — Юнги пожимает плечами. — Он женился, уехал, редко дает о себе знать. Мы никогда не были близки, я даже и не знаю толком, что он за человек сейчас. — Семейка Аддамс снимает перед вами шляпу. Юнги смеётся, Чимин шикает на него. Они закрывают рты руками, боясь разбудить Намджуна, и хихикают как глупые. Юнги ценит это. Он знает, что его история не веселая, без счастливого конца, нет никакого подходящего совета и подбадривания не помогут. Ничего не изменится, поэтому он терпеть не может, когда люди успокаивают его, пытаются вселить надежду на лучшее. Чимин же принимает всё таким, какое оно есть, и шутит. Потому что некоторые вещи в жизни останутся неизменными, над ними остается либо плакать, либо смеяться, и Чимин выбрал смеяться. Это замечательно, потому что слез у Юнги больше не осталось. Они не тревожат Намджуна, но привлекают внимание Юнки. Она выходит на кухню, окидывая их осуждающим взглядом — какого черта вы видели время — и направляется к своей тарелочке с водой. — И просто, — говорит Юнги, но на этот раз улыбаясь, — если моя семья так обошлась со мной, то что мне ожидать от других? Если уж родители оставили меня, то остальные сделают это и подавно. — Да, — легко соглашается Чимин. — Так это и происходит. Люди приходят и уходят. Как и собаки. — И я знаю, что это нормально, — Юнги вдруг чувствует потребность оправдаться. Он не инфантильный, не наивный, он знает, как работает этот мир, он не собирается требовать невыполнимого, он понимает, что всё когда-нибудь меняется. Ничто не стоит на месте. Юнги принимает это, полностью, но это не отменяет того, как болит его сердце, и он просто хочет защитить, уберечь себя. — Люди, собаки, кто угодно — это такой риск. Мне трудно на это решиться. — Да, я знаю это чувство. Чувствую себя таким же преданным, когда заканчивается книга. Юнги бурчит пошел ты, но снова смеется, он так много смеется с Чимином. Так много, что к этому можно и привыкнуть. Теперь они чувствуют себя уставшими, готовыми вернуться ко сну. Время подбирается к половине пятого утра. Юнги собирается встать, чтобы помыть их кружки, когда к нему на колени запрыгивает Юнки, недолго мнет лапами его пижамные штаны и устраивается, уютно и спокойно, закрывая глаза. Чимин сияет. Он щебечет от радости, аккуратно протягивает руку и кончиками пальцев проводит по кошачьему уху, Юнки не реагирует. Он мягко давит ей на нос и отстраняется. — Вы ментальные близнецы. Одна душа на два тела, — говорит он и смеется над недовольным лицом Юнги. — Она, наверное, тоже скучает по Маршалу. — Я не скучаю по этому псу. Чимин снова смеётся.***
Юнги и Юнки удивительно быстро привыкают друг к другу. Юнги находит, что они и правда похожи. У них обоих своё собственное, довольно категоричное мнение о личном пространстве и о том, что делать с теми, кто его нарушает, они любят быть в тишине, и их режимы сна удивительно совпадают. Они просто не мешают друг другу, занимаются своими делами, но делают это в одной комнате, поэтому для них это совместное времяпрепровождение. Юнки любит спать на его кровати, сворачиваясь у стены, не мешая, и иногда забирается на колени Юнги днем, когда тот читает, монтирует или не делает ничего. Конечно, теперь Юнги вынужден постоянно очищать свое постельное белье от черной шерсти, но Юнки, в свою очередь, часто путается в проводах от его музыкальной аппаратуры. Они молча принимают это, потому что любые отношения строятся на компромиссах. Намджун всё равно не доверяет кошке, хотя она и ведет себя спокойно теперь. Он ожидает подвоха. Чимин смеется над ним и проводит время с Юнки, когда она отдыхает рядом с Юнги и позволяет чужим рукам прикасаться к себе. Так Чимин начинает проводить больше времени с Юнги, в его комнате, потому что он в восторге от кошки. Но он принимает их правила, поэтому ведет себя уважительно и старается им не мешать. Чимин любит заходить к ним перед сном. Юнги обычно работает за лэптопом, доделывая последние дела на сегодня, Юнки дремлет рядом с ним. Чимин присоединяется к ним с книгой, одной рукой зарываясь в мягкую длинную шерсть, и вот так они проводят примерно один час каждый вечер, спокойно и тихо. Юнги устраивает это. Он чувствует, что вокруг снова установился порядок, появилась новая рутина, повторяющаяся изо дня в день. Юнги ценит стабильность, это успокаивает его. Это дает ощущение контроля, а это значит, что он в безопасности. Это чувство комфорта. А потом Чимин счастливо объявляет, что снова готов платить за свое общежитие. Юнги больше не чувствует злость, он не удивлен. Его окутывает только тихое разочарование, и он даже не пытается сопротивляться переменам. Он знал, что Чимин не будет жить с ними постоянно, это не его дом, но всё равно каким-то образом позволил себе привыкнуть. Чимин замечает, что что-то не так, ещё до того, как сам Юнги понимает это. Чимин заранее знал, как это повлияет на него. Поэтому он не даёт ему времени на грусть, самокопание и чувство очередной потери, запрещает Юнги притворяться, что всё в порядке. — Я знаю, что ты переживаешь, — строго говорит он, когда заявляется к Юнги в комнату в последний вечер, который проводит в их квартире. Он уже отвез большую часть вещей в свою новую комнату в общежитие, только немного книг, одежды и он сам уезжают завтра. — Даже не начинай. Он бесцеремонно падает на кровать, поражая такой наглостью Юнки, которая спрыгивает и демонстративно уходит. Чимин подползает ближе к Юнги, который дует губы, и аккуратно бодает его в живот. Нучеготы бормочет он и задирает голову, ища ответного взгляда. Юнги вздыхает и сдается. Он смотрит на Чимина, запускает ладонь в его волосы и мягко поглаживает, проходится подушечками пальцев по коже за ухом, наблюдает, как Чимин наклоняет голову, позволяет себя ласкать, улыбается чуть довольно. Вот что Юнги никогда не понимал и больше всего не любил — как некоторые люди входят в жизнь незаметно, аккуратно, и замечаешь, как крепко привязался к ним, только когда приходит время оторвать их от себя. Чимин был рядом полтора месяца, так тихо, не создавая шума и суматохи, что Юнги и не заметил, как что-то изменилось, а теперь чувствует столько непонятного, ошеломляющего, что было скрыто за их размеренной, неспешной жизнью все это время. Перемены всегда вытаскивают на свет то, что было прикрыто стабильностью. И теперь волосы Чимина ощущаются мягче под его ладонью, ноги в теплых носках неожиданно приятнее касаются его босых ног. Весь Чимин вдруг выглядит так, будто его место здесь, в этой комнате, рядом с Юнги. Тихий голос зовёт его: — Юнги. — Мм? — он нежно массирует шею Чимина, позволяя своим пальцем совсем немного проникнуть под ткань его футболки. — Я знаю, что ты не любишь, когда что-то новое происходит, но если я тебя сейчас поцелую, у тебя не случится нервный срыв? Что за паршивец ворчит Юнги, обхватывает за шею крепче и тянет к себе, целуя его первым, уверенно и так хорошо. Чимин смеется ему в губы и всё портит. Юнги шипит на него, прикусывает нижнюю губу предупреждающе и снова целует. Кладет ладонь на поясницу Чимина, давит ближе, целует глубже. Ему нравится, как Чимин ощущается в его руках, так подходит ему, такой отзывчивый, понимает с полунамека где прижаться, где податься навстречу чужим рукам, как выгнуться так, чтобы свести Юнги с ума. Чимин тихо хнычет и отстраняется, но не уходит далеко, остается на расстоянии одного вздоха между ними. Юнги целует его влажную нижнюю губу и трется своим носом о его. — Это хорошо? — шепчет Чимин. — Да, — отвечает Юнги. — Замечательно. Он снова хочет поцеловать, тянется, но Чимин останавливает его. — Перемены не означают, что всё закончится, хорошо? — его дыхание тепло оседает на губах Юнги. — Всё будет, просто теперь немного по-другому. Но будет. Это звучит как обещание, и Юнги принимает его. Он кивает, и Чимин снова целует его. Руки Юнги скользят по его спине, опускаются на бедра, оглаживают их только на мгновение, и снова поднимаются выше, и Юнги думает, что мог бы провести так вечность, когда Чимин вдруг дергается и больно прикусывает его губу. — Чт — Юнги смотрит растерянно и встречается взглядом с Юнки, которая запрыгнула Чимину на спину и теперь внимательно наблюдает из-за его плеча. Чимин разочарованно стонет и роняет голову на его плечо. — Эта кошка. Юнги смеется и гладит его по голове. — Ну, знаешь, — говорит он, довольный, спокойный в этот момент, впервые мысли о том, как всё будет теперь, не тревожат его так сильно. — Если хочешь, чтобы все так и продолжалось, тебе придется к ней привыкнуть.