Мы как трепетные птицы

      Вьюрок — маленькая певчая птичка, размером с воробья. Бьётся в агонии, кричит, хохочет, меча то безумные взгляды, то самые настоящие молнии.       Коршун — опасный хищник, поедающий ползучих гадов. Тихий, неспешный, усталый, много думает и совсем не хочет воевать.       Как же всё неправильно.       Они оба подолгу не говорили друг другу ни слова, думали о чём-то, глядя в чистое вечернее небо, совсем не похожее на тяжёлое и тревожно-яркое в Лакриме. У Атори в голове, наверняка, настоящий кавардак, даже мельком взглянуть страшно, не то что пытаться в нём разобраться. Почему он грустит, почему злится, почему смеётся, кто бы знал. Это и для Тоби загадка. Он чуть было не забыл, когда в последний раз видел лицо Атори спокойным, когда в последний раз видел его улыбку.       Они познакомились незадолго до того, как стали Рыцарями Дракона. Их вместе свели тренировки и одна цель: оказаться достойными квантовой модификации. По разным причинам они шли по одному пути — Атори, испуганный дрожащий птенец, и Тоби, стойкий и хладнокровный, он казался куда старше товарища.       Они оба бежали из земель, охваченных войной, быстро взрослели, пытались взять на себя больше, чем могли выдержать. Атори старался на тренировках едва ли не больше всех. Изводил себя, не жалея, ни о чём не думая, пытался отточить все свои физические навыки до совершенства, но по вечерам всегда оставался один, сидел в стороне, обхватив руками колени, и тихо плакал. Тоби тренировал разум, днями напролёт читал всё, что было доступно, об истории, технике, новейших научных достижениях, и к вечеру, когда все отдыхали, тоже оставался один, наедине с книгами. Краем глаза он всегда замечал свернувшегося клубочком в углу юношу, который сдавал на отлично все тесты по физподготовке, но даже не задавался вопросом, почему тот плачет. Всем было тяжело, всем было страшно, даже если ты сильный, в слезах не было ничего постыдного. Но то, что этот парень был в одиночестве, казалось ужасающе неправильным.       В один из вечеров Тоби поднялся, подошёл к Атори и едва не пожалел, что сделал это. Сказать было нечего. Едва ли слова о том, что когда-нибудь всё будет хорошо, смогут успокоить хоть кого-то. Не здесь, не сейчас, не в Лакриме, где на ржаво-красное небо даже тяжело смотреть.       Атори поднял внезапно покрасневшие глаза, спросил едва слышно:       — Что, будешь смеяться надо мной?       Тоби не стал отвечать. Он сел рядом и погладил соратника по спине, улыбнулся так дружелюбно и легко, как только мог. Это сработало куда лучше слов. Утерев слёзы, Атори, улыбнулся в ответ, словно каждый вечер, выплакав всё своё горе, он становился вновь чистым и решительным, готовым на любой, даже самый невозможный поступок. В душе Тоби завидовал Атори — все свои слёзы он давным-давно выплакал.       Так, не договариваясь, они решили, что переживать невзгоды вместе будет легче.       — Интересно, мы сможем всё это выдержать, или умрём? — спросил Тоби, сидя на ступенях храма. Темнота над головой — не ночное небо, а потолок подземного города. Здесь душно и кажется, что всё давит прессом — и теснота, и взгляды людей, и ответственность, которую так скоро взвалят им на плечи.       — Выдержим. Должны. Ты же видишь, что творится? — Атори посмотрел на Тоби внимательно, до белизны сжав тонкие губы. Он не спросил, понимает ли он. Мало кто в мире понимает, что именно происходит и почему. Но достаточно посмотреть, чтобы стало ясно — не происходит ничего хорошего. — Нельзя, чтобы такое было.       — Ты думаешь, мы сможем что-то исправить?       — Если не будем пытаться, то ничего и не сделаем. Отступим только — и всё зря!       У Тоби не получалось хмуриться, когда Атори напускал на себя ореол героического пафоса, будто после всех бед и лишений в нём ещё оставалась частичка ребёнка, который верит в лучшее и светлое будущее. И конечно, в такие моменты Атори улыбался сам.       — Ты же видел его? — Атори говорил вдохновенно, едва не восторженно. — Ты видел Караса?       — Да, — Тоби ответил улыбкой искрящимся глазам товарища. — Я слышал, он отлично перенёс квантовую модификацию тела и показал свои новые возможности в бою с модулями вторжения.       — Проклятье, он потрясающе хорош! — Атори упал рядом с Тоби на ступеньки и мечтательно уставился куда-то вдаль, в мрачную темноту наверху. — Знаешь, если мы станем такими же воинами, как Карас, всё получится.       — Ты так думаешь?       — А разве нет? Карас в одиночку расправился с целым модулем. А представь, если таких как он будет десять. Или сотня. Тогда уж повоюем!       Тоби снова поднял взгляд. Он не видел ничего кроме сводов подземного города, которые заменяли им небо. Да и если бы он посмотрел в небо Лакримы, не увидел ничего кроме бесконечного ужаса. А что видел Атори? Может быть, он смотрел сквозь пространство и время, видел будущее, в котором не нужно прятаться под землёй и каждый день бояться смерти?       — Вот увидишь, мы ещё вернём наше небо, — сказал Атори решительно.       — Главное, чтобы мы могли удержать то, что у нас осталось, — ответил ему Тоби.       Некоторое время они молчали, а затем пересеклись взглядами. Ещё долго Тоби помнил этот момент, когда последняя настоящая улыбка покинула лицо Атори.       — Я и так потерял уже слишком многое. Больше ничего терять я не собираюсь.       Сильные слова для человека, который очень скоро потерял рассудок.       Их чёрные плащи трепетали на ветру, пока они сидели под крестом, осматривая мир вокруг с крыши церкви. Океан такой огромный, что не видно края, город внизу спокойно бурлил жизнью. Лето, самое настоящее, цветущее, тёплое, ласковое. Они никогда не видели ничего подобного. Тоби оказался сражён красотой этого измерения. Атори раздражённо фыркнул, когда мимо пролетела пёстрая бабочка, поймал рукой. Хитиновый панцирь в его ладони тихо хрустнул и чешуйчатые крылышки обратились в прах. Тоби с дрожью внутри смотрел на уносимую ветром пыль. Он понимал, прежний Атори бережно бы отпустил бабочку, едва поймав. Прежний Атори ценил жизнь.       Стабилизация в чужом измерении шла болезненно. Атори спал урывками, нервно, ногтями скреб бока. В нём копилась боль и ненависть, но со времён тренировок он не плакал больше ни разу, а добрая улыбка превратилась в садистский оскал. Словно и не было того Атори, который рвался защищать других, восхищался Карасом, срывающимся голосом рассказывал об умерших сестре и друге. Новый Атори, пугающе-опасный, грубый, резкий. С каждым днём быть рядом с ним всё страшнее, но Тоби только следовал за безумным товарищем, молчаливо спрашивал у себя, не совершил ли ошибку, покинув родное измерение.       Только шум листвы, тёплое летнее солнце и искрящийся бликами океан отводили все сомнения. Здесь хотелось жить, а не выживать. Здесь хотелось дышать, за это место хотелось бороться, в будущее этого измерения хотелось верить. Хотелось это будущее увидеть. В этом мире не хотелось исчезнуть, хоть неизбежно это и случится. Пусть так, но они не умрут в мучениях, полные страха и сожалений, а просто однажды тихо и спокойно исчезнут. Перестанут быть. Наверное, это лучший исход для уставших отчаявшихся воинов, и Тоби хотелось думать, что не смотря ни на что, Атори понимает это.       Карас говорил, что это место и время похоже на прошлое Лакримы. Похоже, но это не их прошлое. Ведь если так, не поменялись бы причина и следствие местами, сделав из времени мешанину — нераспутываемый узел? Кто знает, может в этой вариации прошлого, на его, Тоби, родине спокойно и нет войны. Может, в этом прошлом Атори не терял сестру и друга. Может быть, он до сих пор улыбается. Не скаля зубы, не заливаясь безумным хохотом, а искренне и добро.       Может быть, в этом прошлом их обоих не существует вовсе.       Может быть, всё это к лучшему, и именно здесь они оба смогут найти успокоение.       — Небо слишком чистое. Красиво, аж бесит, — прошипел сквозь зубы Атори, прикрывая глаза ладонью, а потом продолжил едва различимо: — Если бы только Сара могла это увидеть…       Это измерение всё же мало-помалу продолжало отвергать их. Оно для них лишь иллюзия, дивный сон, который когда-нибудь развеется. Они сами лишь иллюзия. Сны существуют только когда есть наблюдатель, пока есть кто-то, кто смотрит эти сны.       Тоби не сводит глаз с Атори. Пусть этот сон продлится ещё хоть чуть.