***
Кейт не знала, сколько времени провела в отключке. Не знала, где находилась, как долго пролежала в одном положении, сколько людей посетило её за прошедшие… минуты, часы, дни, недели, месяцы, годы? Она не знала ровным счётом ничего, но отчётливо помнила произошедшее в её квартире так, будто это случилось вчера. А может, так и было? Или она была уже мертва? Но если она мертва, то почему тело казалось таким тяжёлым, веки — неподъёмными, а чувства слишком… реальными? Сосредоточиться не получалось от слова совсем — Кейт пыталась взять себя в руки, пыталась наконец прийти в себя и отделаться от затягивающего в свои сети Морфея, чтобы с твёрдой уверенностью открыть глаза и получить ответы на всё, что бесконечным ворохом крутилось в мыслях. Желание поддаться искушению и перестать бороться назойливо прошибало сознание, подбивая Кейт сделать неверный, бесповоротный шаг и погубить всё, к чему она так долго шла. К чему стремилась. И чего лишилась. Каждый момент — хороший и плохой — это часть жизни любого человека. Взлёты и падения, радость и разочарование, любовь и ненависть… Как огонь и лёд — противоположны, но равносильно важны, создавая всеобщий баланс. С жизнью не иначе, пусть и сложнее простого сравнения. Чтобы жить, нужно бороться, и каждая секунда — это борьба. С самим собой или кем-то извне, с чувствами и эмоциями, с потаёнными и очевидными желаниями, грозящими разрушить всё, что так долго и усердно строилось. Борьба за право жить, борьба за чью-то жизнь и… борьба за невероятную возможность любить. Просто любить и быть кем-то любимым. Разве не в этом весь смысл? Чувствовать себя по-настоящему счастливым и самодостаточным, не бояться сделать лишний шаг и оказаться на грани жизни и смерти, когда приходится выбирать между забвением и лучом надежды. Иногда, конечно, пропадает и он. Но сейчас этот луч ярким светом очерчивал путь во тьме сознания Кейт. Налитые свинцом веки едва заметно дрогнули. Каждая попытка давалась ей с трудом, и Кейт приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы просто открыть глаза. И в какой-то момент у неё получилось — словно тысяча мелких иголок в одночасье впились в её кожу, едва ощутимо покалывая каждый миллиметр. Она судорожно зажмурилась и невольно накрыла лицо такой же тяжёлой и слишком холодной ладонью, казавшейся ледяным айсбергом по сравнению с горячей кожей лица. Несмотря на яркость света, туман перед глазами ещё не прошёл — Кейт пришлось приложить все усилия, чтобы рассмотреть место, где она находилась, и пришедшее спустя какое-то время осознание даже… успокоило её. Больница. Она находилась в больнице. Рядом, прямо над ухом, неустанно пищал аппарат — всё ещё приглушённо для Кейт, но от того не менее раздражающе и монотонно. Справа от больничной кровати стояла белоснежная тумба, где, едва умещаясь на выделенном пространстве, покоился чудом не упавший пакет, доверху набитый продуктами. И только после Кейт заметила, что по обе стороны от неё расположилось огромное количество цветов — вероятно, от коллег и друзей, коих пусть и было не так много, но ограничиваться одним букетом не стала бы та же Лэнни. И почему-то ей показалось, что именно Пэриш подбила Райана и Эспо обставить палату их общей подруги по достоинству, как, по её мнению, того заслуживал лучший коп и верный друг. Была ли она против? Конечно, нет. Аллергией не страдала, дарить букеты зачастую было некому и некогда. Правда, нынешний повод вряд ли можно было назвать подходящим, но… Уж что есть. Повернувшись набок, Кейт едва слышно простонала и поморщилась, усиленно пытаясь принять более-менее удобную позу — нахождение в одном и том же положении утомляло и причиняло пусть небольшой, но весьма ощутимый дискомфорт. Голова гудела, отзываясь болезненной пульсацией в висках — такой, что даже помассировав, Кейт не смогла её унять. Создавалось впечатление, что кто-то беспрерывно тарабанил по колоколам, из-за чего боль с каждой минутой только усиливалась. Звон в ушах не утихал — тишина, в которую была погружена палата, давила так же сильно, как тьма забвения. И пусть её нарушал писк аппарата, безмолвие казалось невыносимым. Тем временем глубоко внутри постепенно нарастало беспокойство. Воспоминания приходили медленно, фрагмент за фрагментом, между ними позволяя Кейт расслабленно выдохнуть. Но чем больше она вспоминала, тем ужаснее себя чувствовала. Казалось бы, всё так безобидно началось — ей поручили вести дело внезапно пропавшего писателя года, за которое она нехотя, но всё-таки взялась. Море догадок и теорий, бесконечные опросы знакомых, близких и родных — а ещё соседей, чтобы иметь полную картину жизни Касла. Уже потом они застряли в тупике, когда не было не то что банальных улик, а даже зацепок, чего уж говорить о дальнейших предположениях. Но спустя какое-то время Кейт наткнулась на то, что они в ходе расследования упустили — просто не заметили, не придали особого значения. И именно это оказалось тем, что вывело её на старый заброшенный склад, где позже она встретила Касла. Ну, как… Сначала пришлось устроить внеплановый кросс через весь склад, и только после, выбежав на улицу, ей удалось догнать неуловимого Рика. Шок, смятение и облегчение смешались в тот же момент, когда пришло осознание, что это действительно был он — не какой-нибудь наркоман, не преступник. Он. В голове Кейт до сих пор крутились его слова — от самой первой реплики до самой последней, прозвучавшей прямо перед тем, как на них напали. Он беспокоился. Искренне беспокоился за её безопасность, пытался уберечь от влияния Питбуля и защитить, пусть даже заранее знал, что может провалиться. И, вопреки всему, в тот день они пришли за ним, а не за ней. Они забрали его, а не её. Это пугало до чёртиков. Вновь погрузившись в неизвестность, Кейт не была уверена в том, что на этот раз выдержит — за последние полтора месяца нервы стали ни к чёрту. Дверь палаты открылась так же внезапно, как внутрь вошла медсестра и приветливо улыбнулась, шустренько проверив капельницу и зафиксировав все показатели Кейт. Она была молчаливой — лишь спросила, как себя чувствует пациентка, и быстро покинула её, оставив Беккет в лёгкой растерянности. Но долго скучать не пришлось — незатейливый стук прервал череду сменяющих друг друга мыслей, и почти сразу Кейт увидела на пороге свою подругу, улыбающуюся такой искренней улыбкой, что уголок её губ невольно дрогнул. — Кейт… — на выдохе произнесла Лэнни и торопливо приблизилась к больничной кровати, без раздумий усевшись прямо на неё. А затем, немного помедлив, наклонилась и приобняла Кейт за плечи, почувствовав такое желанное облегчение. — Я так рада, что с тобой всё в порядке! На время ей удалось оторваться от мыслей о Касле и с лёгкостью вздохнуть, перевести дух. Объятия Пэриш подействовали лучше успокоительного, и Кейт действительно была благодарна подруге за то, что та не оставила её одну. — Спасибо, что пришла, — тихим, всё ещё хриплым голосом пролепетала она и крепче прижалась к Лэнни, боясь, что если отпустит её, то снова останется наедине с собой. — Как же иначе? Не могла ведь я бросить тебя одну! О, милая, — забавно хмыкнула она и сжала губы, сведя брови домиком. — То, что случилось, ужасно. Но я не могу понять, что вообще случилось? Улыбка пропала с лица Кейт мгновенно. Конечно, она знала, что рано или поздно этот вопрос будет озвучен, но не думала, что так быстро. Впрочем… Скрывать ей было нечего, пусть Беккет и не хотела об этом говорить. — Всё… слишком сложно, Лэнни, — попыталась отмахнуться она, заранее зная, что план, мягко говоря, провальный. — Кейт… Хорошо, я не буду давить, просто… Не пугай меня так больше, ладно? У меня ведь чуть инфаркт не случился, когда я увидела тебя без сознания в твоей же квартире! — эмоционально выпалила Пэриш. Кейт непонимающе нахмурилась и внимательнее вгляделась в лицо подруги, пытаясь понять её чувства. — Подожди, ты… Была в моей квартире? — А кто по-твоему вызвал бригаду скорой помощи и поставил весь убойный отдел на уши? — она изумлённо вытаращила глаза и развела руки в стороны, едва заметно улыбнувшись. — Тебя, между прочим, даже Райан с Эспо навещали. И Монтгомери справлялся о тебе. — Монтгомери? — Лэнни кивнула. — Что… Ладно, вы обыскивали мою квартиру? — ещё один кивок. — Нашли что-нибудь? — Телефон Касла, его отпечатки и остатки светошумовой гранаты, газом которого ты получила сильную интоксикацию. На самом деле ничего примечательного мы не нашли, но по крайней мере теперь знаем, что его шантажировали, — слегка разочарованно пояснила Лэнни, и в её взгляде Кейт заметила грусть, с которой она на неё смотрела. А ещё слабый, едва заметный страх — такой неприметный, что любой другой даже не заметил бы. Но только не Кейт. Она научилась разглядывать то, что люди тщательно пытаются скрыть от мира. И Пэриш — не исключение. — Значит, тупик? — Самый настоящий, — она закатила глаза. — Но, может, ты знаешь что-то ещё? Ты видела Касла, ты с ним говорила, может, он упоминал что-то? Или кого-то? — Лэнни, я… Я бы рассказала, но эти люди… — Кейт замолкла и судорожно выдохнула, вспомнив рассказ Рика о том, насколько жестоки люди Питбуля. Насколько жесток сам Питбуль. — Детка моя, эти люди едва не убили тебя, так что, поверь, я этих засранцев из-под земли достану! — с небывалой уверенностью заявила Лэнни, заставив Кейт со смехом прикрыть глаза. — О да, такую Кейт я знаю! — Ты невыносима, — она покачала головой. И это был как раз один из таких моментов, за которые Беккет любила свою несносную любительницу отодвигать границы. Иногда она удивлялась, как человек, столько времени проводящий наедине с мёртвыми, может оставаться жизнерадостным и сохранять чувство юмора. Как не выказывает признаков морального истощения после очередной порции смерти на блюдечке, как не противится после копошения во внутренних органах. Лэнни Пэриш, девушка с необычным и ярким характером была действительно невероятной — будучи незаменимым специалистом в области судебно-медицинской экспертизы и патологоанатомии, она оставалась таким же незаменимым и верным другом, готовым помочь и приехать в любое время дня и ночи. Лэнни всегда выслушивала Кейт и никогда не оставляла её без совета. Всегда утешала, если то было необходимо, выводила на разговор и пинками тащила в бар, чтобы подруга наконец расслабилась. И Кейт так сильно благодарила судьбу за незаслуженный подарок, что порой просто не могла выразить своих эмоций. Но Лэнни была рядом. Нежно поглаживала по волосам — совсем знакомо, как некоторое время назад, — и смотрела на неё своими шоколадными глазами, без слов давая мощную поддержку. Такая сильная, такая независимая, и всё это — она. — Зато твоя, — заправив прядь волос Кейт за ухо, совсем по-доброму, но с толикой шутливости в голосе заметила Пэриш. — Я расскажу, что случилось. Мне просто… нужно немного времени, — более-менее решительно кивнула Беккет, понимая, что скрывать всё от Лэнни не было смысла. Ведь она знала, что могла ей доверять. Знала, что подруга не предаст и не бросит, а выслушает и поможет. Как и всегда. — Сколько угодно, милая. Не торопись, — с теплотой произнесла она и улыбнулась — ярко, лучезарно, подобно ослепительному солнцу. Так могла только она. Её Лэнни.***
На следующий день к ней пришли Хавьер и Кевин — они принесли с собой фруктов и улыбались, интересуясь, как у Кейт идут дела. За небольшой трапезой вместе они успели поговорить на отвлечённые темы и даже обсудить дело Касла, практически не затрагивая произошедшее в их с Беккет последнюю встречу, так что она не чувствовала никакого дискомфорта и спокойно отвечала на вопросы друзей, стараясь не вспоминать подробности рассказа Рика. Кейт ещё не была готова так просто вывалить всю подноготную и потому уклонялась от прямых ответов, мысленно благодаря ребят за понимание. Медсестра с устоявшейся периодичностью заглядывала к ней в палату и проверяла показатели, по надобности меняя капельницу и попутно спрашивая о её самочувствии. Она всегда отвечала положительно, заверяя, что чувствует себя гораздо лучше. А внутренне бесконечно глушила разрывающую на части боль, по ночам утыкаясь лицом в подушку и выпуская накопившиеся за день эмоции. С каждым днём незнание сводило Кейт с ума, заставляло задавать себе множество безнадёжных вопросов, которые в любом случае оставались без ответов, и такая карусель событий повторялась изо дня в день. Несколько раз её навещал отец, садился рядом на стул и рассказывал ей о происходящем в своей жизни. Периодически он бормотал себе под нос что-то невнятное, но всегда с любящей улыбкой глядел на свою единственную, совершенно незаменимую дочь, которую всегда слишком сильно боялся потерять. Но даже с учётом этого в один момент их пути разошлись — старший Беккет не признал идею Кейт о переезде в Нью-Йорк, из-за чего ей пришлось устраиваться в новом городе самостоятельно. Ну, почти. На первом этапе отец помогал ей с финансами, а Лэнни, с которой она позже познакомилась, вызвалась показать город от и до и провести её по самым злачным местам. Она же помогала обустраивать первую квартиру Кейт, вместе они праздновали новоселье, переживали столько событий и эмоций, что любой бы позавидовал. Ссоры, обиды, звонкий смех и улыбки, бесконечные танцы, разговоры по душам, иногда — моменты искреннего веселья, когда они обе могли позволить себе расслабиться и побаловаться на славу. Когда Кейт оставалась одна в палате, то зачастую старалась отвлечь себя от мыслей прочтением книг, сном или просмотром выбранного наугад фильма, лелея мысль о скором возвращении домой. Конечно, придётся неплохо потрудиться, чтобы привести свою квартиру в прежнее состояние, но по крайней мере она ещё некоторое время будет чем-то занята — соответственно, думать о Касле станет просто некогда. Даже если всё будет напоминать о случившемся. Она ненавидела больницы. Застоявшийся в воздухе запах медикаментов, острые, бесконечно впивающиеся в кожу иглы, множество мелких проводов от вечно пищащего аппарата, на мониторе которого высвечивались все её показатели. Белые стены угнетали и будто бы сдавливали, вызывая неудержимое желание встать, одеться и уйти, но умом Кейт понимала, что лучше от того не сделает. Хотя контроль врачей и правда выматывал — неизменные вопросы, короткое «всё в порядке» и периодическая смена капельницы действовали как лишние, совершенно ненужные раздражители, пусть при этом и необходимые. Но здесь она хотя бы не была одна. О ней заботились — пусть даже это входило в обязанности медперсонала — и время от времени старались подбодрить. Через несколько дней Кейт стало значительно лучше: головные боли наконец перестали бесконечно мучить её, а слух и зрение постепенно пришли в норму — те, кто забрал Касла, явно рассчитали, куда бросать гранату, чтобы вывести детектива полиции из строя. И, признать честно, эта авантюра им удалась на славу — вот только так просто сдаваться Беккет не собиралась. Она обещала себе найти его. Даже под угрозой смерти. И как-то за ланчем Лэнни спросила у неё: — Что особенного в этом Касле, раз ты так сильно за него зацепилась? — Он особенный, Лэнни, — ответила Кейт, мечтательно улыбнувшись. — Такой особенный, что сложно себе даже представить. — Да ты влюбилась, девочка моя, — радостно, но в то же время заговорщически заметила очевидное Пэриш и взлохматила подруге волосы, превратив аккуратную укладку в птичье гнездо. С ней — Беккет могла сказать с полнейшей уверенностью — никогда не бывало скучно или тоскливо. Лэнни сама по себе очень весёлый и жизнерадостный человек, а с учётом особенностей её работы — тем более. Но грусть Кейт пусть не была видна снаружи, зато слишком остро чувствовалась внутри. Так, словно у неё отняли последнее, чем она дорожила, оставив после себя всепоглощающую пустоту. Невыносимую, но терпимую. Спустя неделю её выписали. Полной грудью вдохнув свежий воздух, Кейт выдохнула с небывалым облегчением, чувствуя долгожданную свободу от постоянного присмотра и чрезмерной заботы — такой, будто она её считали важной шишкой среди других, совершенно обычных пациентов. Каждый день пребывания в одиночной палате угнетал; ей хотелось поскорее вернуться к работе и взяться за расследование, вновь почувствовать себя живой и здоровой, а не какой-то калекой. В ноге боль практически не чувствовалась, симптомы последствий после взрыва светошумовой гранаты исчезли — Кейт была абсолютно здорова, но Монтгомери категорически стоял на своём. Безусловно, он хотел помочь и искренне беспокоился за здоровье своего лучшего детектива, из-за чего с полной уверенностью отправил её на больничный. Никакие уговоры не действовали — даже аргументы и заключение врача, подтвердившего её выздоровление. Она помнила, как относительно недавно разговаривала с ним по телефону — Рой расспрашивал её о случившемся, а взамен на ответы делился новыми деталями дела Касла. Но так длилось недолго. Сдавшись под слишком убедительными аргументами Кейт в качестве безостановочных уговоров, он восстановил её в должности и передал дело обратно, надеясь, что не ошибался в своём решении. А Беккет, в свою очередь, надеялась на то, что оно не встанет в тупик так же, как это случилось в прошлый раз. Дело Касла возобновилось сразу после того, как на Кейт было совершено нападение — Эспо и Райан составляли всевозможные сценарии произошедшего, а с новой информацией воссоздавали всю цепочку событий вплоть от самого начала. Они обследовали склад, прошарили квартиру Беккет и то же проделали с квартирой Касла, где помимо него самого жила его семья. Разговор с ними не дал ровным счётом ничего, как и, собственно, всё расследование в целом. Снова. Как на репите — тупик за тупиком независимо от того, что и как они делали. Но даже с возвращением Кейт мало что изменилось. У них был телефон Рика с сохранившимся сообщением от преспешника Питбуля, который, как сказал ей Касл, являлся мафией со множеством верных ему сторонников. Вероятно, итальянской. Улик он не оставлял — отправителя сообщения отследить было невозможно, а, соответственно, выйти на след Питбуля всему отделу так и не удалось. Похоже, он умело заметал следы своего присутствия, раз уж они не просто не смогли вычислить его личность, но и обнаружить хоть что-то — даже лоскуток ткани, выпавший волос или грязь ботинок. Остатки моющего средства на деревянном полу в квартире Кейт свидетельствовали о недавней зачистке. Её дверь не была как-либо повреждена — открывалась ключом. А значит, у них был доступ к её жилью, к материалам и всему, что Беккет приносила домой из участка. Не было сомнений в том, что они использовали нарытую ими информацию в своих целях, чтобы знать, насколько далеко зашла полиция. В какой-то момент Кейт не выдержала и сорвалась. Поиски обернулись полнейшим провалом — они вновь оказались с пустыми руками, оставив попытки найти призрака среди миллионов других людей. Касл был объявлен в розыск по всем новостным каналам страны, но даже такая манипуляция в итоге ни к чему не привела. Глухо, как в поле — тихо, как в танке. И никто ничего не может. Так что ей просто пришлось отказаться от дела. Монтгомери, равно как и Райан с Эспо, без лишних объяснений принял решение Кейт и одобрительно кивнул, видя состояние, в котором она находилась. Лэнни безукоризненно поддерживала подругу и любыми способами старалась растормошить её, привести в чувство, чтобы та наконец пришла в себя после всей истории с Каслом. Но она не могла. Кейт то и дело думала о нём; о том, что он сказал, что сделал. О том, какими мягкими были его губы, так пылко и нежно целующие её. Но всё закончилось так же быстро, как и началось. Так же спонтанно, так же странно. Так же больно. Спустя ещё неделю Кейт взялась за новое дело об убийстве одного из чиновников — неприметное и совершенно обычное, одно из таких, какие частенько вешали на детективов двенадцатого участка, но в особенности — на команду из Райана, Эспозито и Беккет. Вся троица была только рада отдохнуть от бешеной гонки за призраком писателя, которого с вероятностью в сто процентов настиг Питбуль, чтобы завершить начатое. Они не знали, какие он имел планы на Касла, но эти две недели выдались по-настоящему тяжёлыми и бесконечно тянущимися, нежели вообще могло быть в данных обстоятельствах. Но опросы очевидцев, родственников и коллег погибшего, поиск зацепок и возможных улик помогли Кейт отвлечься от тягостных мыслей о нём. Пусть даже ненадолго, но легче таки стало. До некоторых пор. Сегодняшний день в участке выдался насыщенным — им удалось вычислить убийцу путём составления фоторобота вместе с прямым свидетелем жестокого преступления, прогнать полученный портрет по базам и найти того, за кем числится множество приводов и один отмотанный срок в пятнадцать лет без возможности выхода по УДО. Даже несмотря на то, что сразу после содеянного он буквально исчез с радаров, Кейт была абсолютно уверена, что в скором времени они найдут и надолго посадят его за решётку. Попрощавшись со всеми, она плотнее запахнула пальто и двинулась к выходу. Часы показывали половину восьмого вечера — рабочий день закончился ещё полчаса назад, но Беккет, решив немного задержаться, покидала участок только сейчас. Неспешно и слегка лениво пробираясь между машин на стоянке к своей, чтобы отправиться домой и расслабиться в ванне, сняв с себя накопившееся напряжение. Возможно, с лечебной солью и ароматическими свечами, но в идеале — с книгой. С той самой недочитанной книгой Касла, которую она не успела закончить до всей этой истории с похищением, перестрелками, шантажом, нападением… Она часто гадала, что же случилось с Риком после вторжения банды Питбуля, когда его головорезы буквально утащили отключившегося писателя из её квартиры, оставив после себя полнейший хаос. Но каждый раз мысли утаскивали Кейт к наихудшим вариантам — она снова думала о его смерти, подозревая, что просто так всё явно не закончится, и сердце сжималось словно в тисках, отправляя в мозг болевые импульсы. Она боялась узнать правду. Боялась, что худшие опасения окажутся реальностью. Но в то же время жаждала понять, увидеть, разобраться со всем и во всём, чтобы её жизнь наконец пришла в норму. Чтобы всё встало на свои места. Вырулив со стоянки, Кейт выехала на оживлённую дорогу и, добираясь до дома, чудом не попала в пробку — час-пик таки миновал её, хотя по вечерам довольно часто отмечалось большое скопление машин. Улицы были покрыты самыми разнообразными лужицами после кратковременного, но сильного ливня — в ливнёвки всё ещё стекала вода, а некоторые люди до сих пор не сложили зонтики, боясь, что непогода застанет их в самый неподходящий момент. Кейт усмехнулась — она и сама часто бурчала, когда в дождь шла в участок без зонта. И машина не всегда спасала — от парковки до входа и обратно добежать и не промокнуть было почти невозможно. Дома было тихо. А ещё пусто — колющее ощущение одиночества окутало её холодным покрывалом, затаскивая в пучину бесконечного вороха мыслей и переживаний. Она вздрогнула, когда гуляющий по квартире сквозняк коснулся её лица, и прошла вглубь, удручённо вздохнув. Кейт побросала вещи на диван и, наскоро переодевшись, потянулась за книгой, в которой между страниц была зажата плетёная закладка. Мимолётно улыбнувшись своим мыслям, она выудила из кухонного шкафа бокал и наполнила его хорошим красным вином — подарок отца на один из минувших праздников. И только после отправилась в ванную, где, не жалея пены и соли, наполнила ванну почти до краёв, с невероятным блаженством опустившись в такую тёплую, в какой-то степени даже горячую воду. Этим вечером Кейт ни о чём не хотелось думать. Лишь с головой погрузиться в сюжет романа и абстрагироваться от существующих в реальности проблем.В это время на улицах Нью-Йорка…
Касл бежал сломя голову. Так быстро, как только мог — врезаясь в людей, на ходу извиняясь, огибая столбы, урны и почтовые ящики, но не смея остановиться. Он набирал её номер бесконечное количество раз, в какой-то момент окончательно сбившись со счёта, но Кейт упорно не брала трубку. Будто не слышала. Или случилось что-то ужасное. Спустя две недели тщетных попыток ему удалось вырваться из плена Питбуля, в одиночку добраться до города, при этом даже не имея в кармане лишней пары баксов, и чудом найти номер телефона Кейт Беккет, чтобы предупредить её. Предупредить о том, что они сделали. И что должно произойти. Когда Касл, предвкушая скорую встречу с родными и детективом, ехал в междугороднем автобусе, ему пришло сообщение с неопределённого номера с двумя короткими фразами:«Ты опоздал. Тик-так».
И он понял. Понял, что они задумали — люди Питбуля заложили в её квартире бомбу, отсчёт таймера которой должен был начаться с того момента, как Кейт откроет входную дверь. Он уже видел подобную схему на одном из выездов вместе с ним, а потому знал, что жертвы даже не подозревали, что находятся на волосок от смерти. Как и Кейт. Из сообщения Рик понял, что она дома. Что таймер запустился, что до взрыва оставалось всего полчаса. Каких-то жалких полчаса, за которые он просто не успеет её спасти — даже добраться до нужного дома вовремя. А время ускользало сквозь пальцы неумолимо быстро, оставляя надежду болтаться на хвосте. Его захлестнула паника вперемешку с непреодолимым желанием успеть. Каким-то чудом в списке контактов засветился её номер, и Касл, не думая ни секунды, бесконечно названивал Кейт. И нервничал ещё сильнее, когда она не брала трубку. Что, если они добрались до неё раньше бомбы? Что, если взрыв — всего лишь способ замести следы? На мгновение ему показалось, что он сходит с ума. Автобус ехал около семидесяти километров в час без учёта остановок — Рик нетерпеливо ёрзал на своём месте и, держа телефон у уха, слушал размеренные гудки. Его ладони непроизвольно сжимались в кулаки, на скулах играли желваки, а по спине медленно стекали холодные капли пота. На одной из остановок он не выдержал и выбежал так быстро, что едва не упал на мокром после дождя асфальте, на ходу поймав такси и торопливо продиктовав водителю адрес Кейт. Она по-прежнему не брала телефон, а судя по времени полученного сообщения, до взрыва оставалось всего пять минут. Пять. Грёбаных. Минут. За которые Рик просто не успеет спасти её. Сердце с невыносимой скоростью колотилось в груди, а из самых уголков поднималась паника и почти животный страх за её жизнь. Жизнь той, что спасла его одним лишь своим существованием. Той, что в течение небольшого промежутка времени стала ему близким человеком — таким человеком, которому он просто не мог позволить уйти из жизни. Тем более по его вине. Если бы Касл не пытался найти её, если бы не рассказал о случившемся, возможно, сейчас Кейт ничего не угрожало бы. И он так сильно винил себя в проявленной глупости, что, казалось, эта вина пожирала его изнутри. Из-за мандража руки мелко дрожали — он стиснул зубы и тихо прошипел, когда вызов в очередной раз сбросился. Судьба будто бы издевалась над ним, лишая последней капли надежды, но, несмотря на любые сомнения, Касл не мог так просто сдаться. Не мог снова подвести Кейт. Увидев знакомую улицу, он почти в приказном тоне попросил остановить прямо здесь и, дождавшись, пока машина остановится, пулей вылетел из неё на перекрёсток. Рик не обращал внимание ни на недовольное бурчание водителя, ни на сирену проносящейся кареты скорой помощи, ни даже на светофор, как раз в этот момент загоревшийся красным. В его жилах закипала кровь, разнося адреналин по всему телу — даже боль от пульсации в висках не могла сравниться с тем, что он сейчас чувствовал. Касл ловко перепрыгнул через ограждение и перебежал на другую сторону улицы, уже видя приближение цели. Как раз в ту секунду, когда мимо него пронёсся автобус, в трубке раздался удивлённый голос Кейт. Рик ошеломлённо замер всего на какое-то мгновение, но быстро пришёл в себя и выдохнул, поняв, что она жива. — Кейт, где ты?! — собравшись, запыхавшимся голосом проговорил он и обогнул идущую прямо на него толпу людей. Молчание длилось всего-ничего, и в конце концов Кейт нашла в себе силы произнести хоть слово. — К… Касл? — с явным удивлением и непониманием спросила она, едва не осев на пол от осознания, что это действительно был он. Но, в отличие от неё, Рик был чем-то не на шутку встревожен. — Нет времени объяснять, Кейт, ты сейчас дома?! — почти кричал он в несчастную трубку, буквально вжимая её в ухо, чтобы лучше слышать Беккет. Он надеялся, — боже, он так надеялся! — что у него получится. Надеялся, что Кейт не пострадает, что бомба не взорвётся. Надеялся, что Питбуль не настолько бесстрашен, чтобы убить детектива полиции. И всё же… — Да. Касл, что происходит?! — начиная нервничать, обеспокоенно спросила она. Глаза Касла расширились. Конечно, он знал, что Кейт дома, ведь как иначе запустился таймер? Глупо, глупо, глупо… Так глупо, что мозг закипал. — Твою мать, уходи оттуда! Сейчас же, Кейт! Они заложили в твоей квартире бомбу, она взорвётся в любую секунду! Беги оттуда! — Рик перешёл на крик, выругавшись, когда машина едва не снесла его на пешеходке, и без конца вторил бежать. Просто. Бежать. Кейт молчала. Впереди он увидел её дом и взглядом отыскал нужное окно, даже не думая замедлять бег — страх, что Кейт не успеет покинуть свою квартиру, разгорался с новой силой. Ему казалось, будто жизнь медленно покидала его тело — с каждой секундой, неумолимо приближавшей к отметке таймера в 00:00, он чувствовал, будто рассыпается на части. А когда ему оставалось лишь перейти последнюю дорогу, на всю округу прогремел оглушающий взрыв. Пламя вырвалось из разбитых окон с такой силой, что с виду казалось, будто горит весь дом. А Касл стоял внизу словно маленький человек, неспособный предпринять ровным счётом ничего. Он не мог даже вдохнуть воздух, мгновенно оцепенев. Внутри словно что-то оборвалось — сердце камнем ухнуло вниз и сжалось будто в тисках. Рик не мог, просто не мог поверить в то, что опоздал. Не мог поверить, что не успел её спасти. Не мог поверить, что она мертва. В телефоне давно раздавались короткие гудки, свидетельствующие о потере связи, а голос оператора действовал как раздражающий фактор. Ту смесь эмоций, отразившуюся на его лице, не смог бы понять ни один психолог во всём мире. Касл сдвинулся с места лишь спустя около минуты. Длинной, бесконечно длинной минуты. Собравшиеся зеваки изумлённо таращили глаза на полыхающий огонь; кто-то уже обзванивал спецслужбы, остальные же предпочли оказаться как можно дальше от места происшествия. Ожив, Касл судорожно вздохнул и на ватных ногах помчался в подъезд, расталкивая выбегающих оттуда людей. Перед глазами всё плыло — он не мог понять, было ли то от застилающей пелены слёз или помутневшего от шока сознания, но был уверен в одном — ему нужно наверх. Ему нужно к Кейт. И никто, даже сама судьба была не в силах его остановить.***
Едкий дым окутал всё помещение непроглядным мраком, столбом вываливаясь вместе с пламенем из былых окон. Если раньше квартира Кейт была на неё похожа, то теперь всё устлали груды бетона и деревянных панелей, завалив единственную уцелевшую комнату — спальню. Однако, несмотря на силу взрыва, пол и потолок чудом уцелели — лишь покрылись чёрной копотью, а вместо люстр висели обуглившиеся провода. Касл прошёл чуть вглубь и едва не споткнулся о балку, чудом не зацепившись о торчащий из стены гвоздь. Он старался дышать через платок, но всё, что ему приходилось сейчас видеть, подвергало его ещё большему шоку. Например, на том стуле, который теперь медленно догорал, Рик сидел в их последнюю с Беккет встречу. Воспоминания острыми осколками стекла врезались в его сознания — он на секунду остановился, тщетно пытаясь унять невыносимую боль, и взглянул в сторону выхода, проверяя, не завалило ли его. — Конечно, не завалило, я бы… я бы непременно услышал это… Наверное, — тихо, почти шёпотом озвучил он свои мысли и проморгался, чувствуя, как из-за дыма начинали слезиться глаза. — Кейт! — он осмотрелся по сторонам, но ответа так и не последовало. — Кейт, прошу, скажи хоть что-нибудь! — в его голосе улавливались нотки отчаяния вперемешку с надеждой, и в горле запершило. Касл двигался медленно, боясь в одночасье увидеть бездыханное тело Кейт, и старался держать себя в руках, чтобы не расклеиться в самый неподходящий момент. А потом он услышал слабый кашель со стороны ванной комнаты. На какое-то мгновение Рик подумал, что ему всего лишь послышалось, но когда кашель стал громче, он почувствовал прилив сил и в спешке направился к источнику звука, зная, понимая, что это она. Это должна была быть она. И это была она. Его Кейт. — Кейт? — Касл приземлился на корточки рядом с уцелевшей чугунной ванной, где, всё ещё находясь в сознании, успела спрятаться Беккет. — Боже мой, Кейт… Волна облегчения от осознания, что она жива, полностью окутала его всего — от сердца мгновенно отлегло, и Рик не сразу понял, что плачет. Он лишь невесомо касался её своими шершавыми руками, мысленно благодаря вселенную за то, что та сохранила ей жизнь. — Касл… Что ты… — закашлявшись, Кейт не смогла толком задать вопрос и оставила свои попытки, схватившись за его ладонь. — Прости меня, — кивнул он и прижал влажную тряпку к её лицу, — прости за всё… Смахнув непрошеные слёзы, Касл стянул с себя длинный пиджак и помог Кейт выбраться из ванной, тут же укутав её в верхнюю одежду. На ней была лишь наспех натянутая тоненькая сорочка, а сама она, обессиленная и перепачканная в копоти, едва могла стоять на ногах. Беззащитная, но живая. Не думая ни секунды, Рик подхватил её на руки и решительно направился к выходу, с максимальной осторожностью перешагивая через небольшие обвалы в эпицентре взрыва, чтобы ничто не могло задеть Кейт. А на улице их уже ждали спасатели, бригада скорой помощи и полицейские — в частности Райан, Эспозито и, несомненно, сама Лэнни. Вся троица замерла на месте, когда Касл вынес Кейт из дома — целую, почти невредимую, но наглотавшуюся дыма. Врачи быстро сообразили и забрали детектива из рук писателя, поспешно надев на неё кислородную маску, и только после того, как её уложили в носилки, Рик пришёл в себя. Первой к нему подошла Лэнни. Её глаза были красными от слёз, но сама она казалась собранной и решительной — сейчас ему бы точно пригодились эти качества. — Так вот ты какой, легендарный Ричард Касл, — кивнула Пэриш, смахнув бегущую по щеке слезинку. Он поднял на неё свой взгляд. — Да-да, милый мой, Кейт всё мне о тебе рассказала. — Она… рассказала? — не то чтобы Касл переживал за «тайну», которая таковой и не являлась, но выражение лица Лэнни говорило само за себя. — Разумеется. И знаешь, мне бы сейчас надрать тебе задницу за то, что поставил мою девочку в такое положение, но я слишком устала. И, кажется, ты всё же её спас, — она кивнула в сторону скорой, где Беккет сейчас оказывалась первая помощь. — Что ж… Спасибо, наверное, — он проследил за её взглядом и обессиленно вздохнул, мечтая, чтобы весь этот кошмар поскорее закончился. Чтобы проснуться в своей постели, поцеловать дочь и обнять мать, которые сейчас явно не находили себе места. А ещё он понял — давно понял, — что не видит свою жизнь без Кейт. В самый сложный период жизни она стала для него якорем, вытянувшим Рика из самых глубин дна на поверхность, и он так сильно был ей благодарен. А ещё виноват. Во всём, что с ней произошло. — Не обольщайся, — усмехнулась Лэнни. И Касл впервые за долгое время улыбнулся. — Что будет дальше? — внезапно спросила она. Он нахмурился. — Не знаю, но… Я не оставлю её, — Рик кивнул своим мыслям и зачем-то поднялся со скамьи, увидев, как Кейт приходит в себя. — Никогда не оставлю. — Иди к ней, Касл, — Лэнни подошла к нему вплотную, а потому её слова прозвучали совсем близко — прямо над ухом. Она несильно подтолкнула его и улыбнулась, когда Касл непонимающе посмотрел на неё. — Сейчас ей нужен ты. Одними губами он произнёс «спасибо» и направился к фургону скорой помощи, чувствуя на себе внимательный, изучающий взгляд Кейт. Рик слабо улыбнулся ей в ответ и, кивнув парамедикам, помог спуститься пониже, чтобы быть с ней на одном уровне, а после заправил выбившуюся из пучка прядь волос ей за ухо и сглотнул. Она была прекрасна в любом виде и при любых обстоятельствах — даже сейчас, когда казалось, что ситуация достаточно нагнетающая, Беккет продолжала ослеплять его своей красотой. Он заметил небольшую царапину на её лице, видимо, полученную после взрыва, и родинку под левой скулой — почти у уха, — про себя отметив, что такая маленькая и незначительная деталь всё же может и добавляет Кейт особого шарма. — Как ты себя чувствуешь? — с любопытством спросил Касл, вглядываясь в её карие, такие прекрасные глаза. — Как человек, по которому случайно проехался грузовик, — усмехнулась она, вдруг подумав о том, насколько иронично прозвучала её фраза. — Но если серьёзно… Ты здесь, Рик. А большего мне и не нужно. Прозвучавшие у небольшого помещения фургона слова эхом отразились в его сознании — отчего-то он почувствовал себя нужным, действительно значимым для неё, и это… Это было так ново, что Касл не знал, как реагировать. Удивление и благодарность, ясно читавшиеся в его небесно-голубых глазах, коснулись самого сердца Кейт, и она так сильно хотела забыть обо всём случившемся, просто жить и наслаждаться жизнью — не одной, а с ним. С её Каслом. С её Риком. С её писателем и её героем. Ведь, не предупреди он её о заложенной бомбе, Кейт была бы уже мертва. И, не встретив Ричарда, вероятно, была бы несчастна. Судьба — штука коварная и зачастую слишком непредсказуемая, чтобы пытаться разгадать её загадку, но когда пути двух совершенно разных людей раз за разом пересекаются, это ли не знак? Сначала она нашла его, когда казалось, что надежды больше нет. А потом он нашёл её, когда отчаяние подобралось слишком, слишком близко. Так близко, что пучина медленно, но верно затягивала их обоих в свои сети. — Ты только что чуть не погибла из-за меня, но говоришь, что я… нужен тебе? — с удивлением, но вполне серьёзно спросил её Касл, пытаясь понять, какое место занимает в её жизни. И в её сердце. — Касл, — она помотала головой, — не ты подложил эту бомбу и уж точно не ты пытался меня убить. Виноваты те и только те, кто изначально заварил всю эту кашу. Поверь мне, иначе… — Кейт замолчала на полуслове и слабо рассмеялась своим мыслям. — Иначе? Что иначе? — поддавшись своему природному любопытству, не удержался он. Беккет встала на мокрый асфальт прямо напротив Рика и, решительно обвив его шею руками, с максимальной строгостью проговорила: — Иначе, мистер Касл, я бы давно уже вас арестовала. Не забывайте, что я, между прочим, детектив полиции Нью-Йорка, и вы обязаны… — дальше она договорить не успела. Произведя на Рика не совсем то впечатление, Кейт лишь раззадорила уставшего от бесконечного волнения писателя, который, резко прижав её к себе, начал безостановочно щекотать. Попытки вырваться не венчались успехом — она безудержно смеялась, почти моля Касла остановиться, но тот в упор не поддавался её просьбам. Хотя вскоре, смилостивившись, отпустил замученную Кейт и быстро чмокнул её в нос. — Ты невыносим! — несильно пихнув его в плечо, констатировала она. — Да, знаешь, Алексис часто так говорит, — припомнив частую фразу своей дочери, Касл мимолётно улыбнулся, поняв, как соскучился по семье, и сильнее прижался к закутанной в плед Беккет. — Скучаешь по ним? — она поняла ход его мыслей сразу, без лишних подсказок — любой бы на месте Касла уже сломался, но он… Он продолжал держаться, учитывая, через что ему пришлось пройти. — Безумно, — признался Рик. — Я не видел их полтора месяца, а кажется, будто несколько лет. — Что ты им скажешь, когда вернёшься? — Правду, — твёрдо ответил он. Касл знал, что воспринять её будет достаточно тяжело, но скрывать от семьи случившееся не собирался. Да, может, он расскажет всё в более мягкой форме, но увиливать от ответов не будет — они имеют право знать. Кейт одобрительно кивнула. Конечно, Касла разговор ждал не самый приятный и не самый лучший в его жизни, но… Вряд ли для него был иной выход. — Касл? — тихо произнесла она, наблюдая за уезжающей службой спасения. — М? — Спасибо, что нашёл меня, — Кейт выпрямилась и прежде, чем он скажет хоть слово, заглянув в его глаза, поцеловала. Искренне, без сомнений — так же нежно, каким был их первый поцелуй, но в этот раз без единой толики отчаяния. Напротив — он был чувственным, в какой-то мере требовательным и таким опьяняюще-дразнящим, каким они оба надолго запомнят его. Когда Касл слегка отстранился, чтобы сделать глоток воздуха, Беккет уткнулась носом ему в шею и блаженно выдохнула, вместе с ним медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Впервые за эти бесконечные полтора месяца они чувствовали себя спокойно — да, Питбуль всё ещё находился на свободе, но они больше не были одни. Теперь они вместе. — Всегда, — прошептал Касл ей на ухо. И в одном слове было столько смысла, сколько не бывало в целом предложении.«Всегда».