***
Младший осмелился посмотреть ужастик ради Мина, потому что побольше времени хотелось провести вместе. Зная насколько сильно парень хочет посмотреть этот фильм, он отказался от комедии, поближе прижался к любимому, направляя свой напуганный взгляд на темнеющий экран телевизора. На протяжении всего фильма Чимин прятал свое лицо в шее брюнета, будто находя там какую-то защиту. Когда фильм закончился, Юнги осторожно поднял младшего на руки и отнес в свою кровать. — Такой ребенок еще, — мягко улыбнувшись посапывающему парню, Мин отправился в ванную комнату, дабы принять душ, а после вернуться в комнату, и вжимать в себя до одури теплое тело, что он и сделал, покончив с водными процедурами.***
— Юнги, ты растерянный какой-то, все хорошо? Ты почти не ешь, — обеспокоенно спросил Джин, бегая глазами по бледному лицу. — Все хорошо, не переживай, я просто устал, — вяло улыбаясь, произнес брюнет и перевел взгляд на тарелку с едой. Есть после алкоголя совсем не хочется, поэтому Мин переводит покрасневшие глаза на улыбающихся друзей. А на душе сразу теплее становится, потому что эти улыбки для него очень дороги. Юнги уголки губ поднимает и взгляд нежный на рядом сидящего парня переводит. Он над очередной шуткой Хосока смеется. А в глазах космос виден, звезды мерцают. Чимин на брюнета смотрит, его запахом упивается, потому что так роскошно пахнет только Юнги, потому что смесь их индивидуальных запахов создает неповторимый тандем. Младший большим пальцем по тыльной стороне ладони водит и с такой заботой смотрит, что у Мина сердце ёкае, из груди вырывается, грозится ребра пробить, кости раздробить, прямо в маленькие ручки Чимина прыгнуть. — Пойдем в душ? — тихо произносит Юнги, чтобы только до ушей Пака дошло. Тот согласно кивает, но щечки красные прячет, чем смешит старшего. Брюнет до сих пор понять не может, как в таком маленьком человеке две личности умещается, да еще и такие разные. Иногда Чимин таким невинным кажется, будто совсем еще ребенок, которого только оберегать и защищать, но бывает такое, что вторая личность молниеносно сменяет первую, выпроваживая безгреховность, буквально выталкивая ее из младшего. Юнги встает со стула, благодарит Джина за вкусный ужин, который все же попробовал. Готовит Сокджин крышесносно, словами не передать этот вкус. Блондин всегда готовит что-то особенное, когда парни что-либо отмечают, например, выпуск нового альбома, ну или же чей-то день рождения. Раньше ребята сидели на постоянных диетах, давились таблетками, куриной грудкой, запивая ее водой, днями и ночами тренировались, оттачивали каждое движение, потому что всего лишь один промах мог стать полным крахом. Сейчас же парни привыкли, не боятся съесть что-то лишнее, потому что организм привык к постоянным нагрузкам, да и недосып постоянный, частые перелеты и выступления. Юнги посильнее сжимает такую маленькую ладошку и улыбается друзьям. — Эй, Ромео, сильно с Джульеттой не шумите, — шутит Хосок и смеется, заражая всех ребят. Чимин заливается краской и утыкается в сильное плечо лицом, пытаясь спрятать смущение. Юнги улыбается, а потом искренне посмеивается, подмигивая чуть успокоившемуся Хосоку. — Спокойной ночи, парни, — произносит Юнги, разворачиваясь спиной к столу, и следует за Чимином. Маленькие пальцы трепетно сжимают большую ладонь. Парни заходят в ванную комнату и запирают дверь, чтобы никто не мешал их уединению. Чимин смотрит на Юнги улыбается так ярко, будто изнутри подсвечивается. Парень обхватывает крепкую шею руками, соединяет запястья, льнет к горячей груди своей, на носочки встает, чтобы до родных губ достать. Мин не медлит, пальцами в тонкую талию впивается и на стиральную машинку сажает, снова за поцелуем тянется, между стройных ног встает, прижимается, заставляет свое возбуждение почувствовать. Младший в поцелуй улыбается, прикусывает нижнюю губу брюнета и оттягивает, пальцами в темные волосы зарывается, подставляет шею под поцелуи, большего требует, намекает. А Юнги все понимает, потому что состояние сейчас точно такое же. Холодные пальцы пробираются под широкую футболку, оглаживают ребра, переходят на бока, стягивают ненужную тряпку с красивого тела. Юнги всегда этого парня не будет хватать. Мин чувствует, как футболку сжимают цепкие пальчики, но раздеть себя не разрешает, смотрит в глаза напротив и ухмыляется, а у Чимина от этого взгляда мурашки бегают и член в штанах дергается, потому что брюнет чертовски горяч. Юнги чужие руки к крышке стиральной машинки прижимает, обездвиживает парня, к шее тянется, хочет ее украсить немного. Плевать, что скоро им на интервью, это будет потом, а сейчас можно и нарушить правила, потому что долго терпели. Парень спускается поцелуями к острым ключицам, засасывает кожу и любуется наливающимся кровью пятном, потому что он сочетается со смуглой кожей Чимина. Хочется каждый ее участок пометить, чтобы Пак эту ночь еще долго вспоминал. Младший прерывисто дышит и глухо стонет, переплетает свои пальцы с чужими длинными, откидывает голову назад, призывая старшего стать своеобразным художником. Юнги прикусывает дергающийся кадык и втягивает участок кожи под ухом. У светловолосого глаза слезятся от переизбытка эмоций, он ближе к брюнету двигается, целует жадно и думает, что никогда в жизни они не расстанутся, потому что созданы друг для друга, потому что любят так сильно, что готовы горы свернуть, только бы партнер был счастлив.***
Однажды Чимин проснулся рано утром из-за того, что захотел клубники, но будить Юнги не стал, слишком мило он сопел, но когда младший начал вставать с кровати, но крепкая рука схватила тонкое запястье и потянула обратно. — Ты куда собрался, время 6 утра, ты с ума сошел, у нас же выходной, — хриплым голосом прошептал в макушку младшего Мин. — Я хочу клубнику, хен. После этих слов Юнги оделся и отправился в магазин за ягодами, потому что этот ребенок, у которого глаза такие наивные, смотрел с такой обидой, что у старшего просто не осталось выбора.***
Юнги дергает парня на себя и кусает пухлую нижнюю губу младшего, бегает глазами по красивому лицу, но насмотреться не может. — Чиминни, ты невероятно красивый. Пак заглядывает в глаза напротив и понимает, что окончательно тонет в этом человеке, влюбляется бесповоротно. Брюнет развязывает шнурок на спортивных штанах Чимина и ослабляет резинку, просовывает обе руки под серую ткань и нетерпеливо сжимает упругие ягодицы, вырывая мелодичный тихий стон. Однажды Юнги даже думал над тем, что неплохо было бы записать стоны Чимина, а потом использовать их как бэк-вокал, потому что эти звуки — сплошное райское наслаждение для ушей. Кажется, будто светловолосый исполняет лирику. Младший смотрит сейчас с надеждой, просит разрешения, умоляет. — Юнги, пожалуйста, — с нотками обиды произносит Пак и нервно покусывает губу, пытается манипулировать. — Хорошо, можно, — на выдохе отвечает брюнет, а у самого пелена перед глазами, рассудок мутнеет, остатки разума машут ему рукой на прощание. Чимин тянет чужую футболку наверх, хочет поскорее тело идеальное увидеть. Фирменная вещь летит в раковину, а Пак чуть ли не слюной давится, потому что кожа такая светлая, хочется ее потрогать, с каждым разом это желание еще больше разгорается. Парень проводит подушечками пальцев по кубикам, проскальзывает между ними, поднимается повыше, задевает затвердевший сосок и получает гортанный стон от Юнги. Он прикладывает ладонь к ребрам и губами прижимается к белоснежной коже, мажет ими по ключице и ставит краснеющий след около кадыка. Мин смотрит так, будто боится чего-то. Да, он действительно боится, что кода-нибудь может потерять этого прекрасного человека по своей вине, и это правда пугает, заставляет задуматься. Юнги стягивает штаны с Пака, слегка давит ладонью на пах, из-за чего второй морщится и скулит так, будто его мучают. Чимин откидывает голову назад, смотрит на белый потолок, слезы еле сдерживает, пытается их обратно загнать. Брюнет стягивает последнюю вещь с младшего и смотрит завороженно на аккуратный член, который истекает смазкой, а у Чимина щеки багровеют, потому что это смущает. Он снова уводит свой взгляд и сорвано выдыхает, пытаясь держать себя в руках. Юнги давит на покрасневшую головку, размазывает белесую жидкость и смотрит на раскрывающиеся пухлые губы, которые пытаются захватить побольше воздуха, чтобы не задохнуться от бури эмоций внутри. Пак кладет руки на металлическую пряжку ремня и судорожно пытается его расстегнуть, тянется к пуговице и молнии на джинсах, давит на пах, чувствует чужое возбуждение, облизывается. Младший чувствует, как сжимают его руку и вжикающий звук, а потом видит, как Юнги стягивает с себя штаны с нижним бельем, и теряется. Мин включает воду в душевой кабине и несет в нее Чимина, вцепившись в его бедра мертвой хваткой. Юнги прислоняет его к стене, а у светловолосого стон вырывается, потому что такой контраст температур сводит его с ума, как будто он зажат между льдом и пламенем. Он ловит родные губы, цепляет зубами кожу и прикусывает, а брюнет не уступает, кусает сильнее, чувствует металлический привкус. Вода стекает с волос, капли движутся прямо по смуглой коже вниз, заставляя Юнги заострять на этом внимание. Он ставит Чимина на ноги и разворачивает к себе, прижимаясь своим пахом к идеальным для рук старшего половинкам. Парень не знает на что смотреть, глаза разбегаются, потому что в этом мальчишке все идеально. Юнги проводит кончиками пальцев по позвоночнику Пака, давит на поясницу, заставляет прогнуться, целует в загривок и прикусывает кожу у кромки волос, а юноша под ним дрожит, трясется весь от предвкушения. -Готов? Мин наклоняется и дышит в шею, получает положительный кивок и отстраняется, цепляясь одной рукой за тонкую талию. Чимин упирается ладонями во влажный кафель, пытается удержать равновесие, но колени подкашиваются от такой близости каждый раз. Юнги смачивает слюной первый палец и проталкивает в узкий проход, стараясь причинить меньше боли и дискомфорта, но тихое шипение заставляет его остановиться. Он спускается поцелуями по позвоночнику вниз, захватывая губами прохладные капли, возвращается обратно, оставляет метки на шее донсена. Светловолосый понемногу расслабляется и позволяет протолкнуть палец дальше. Брюнет двигает им, сгибает, пытается растянуть тугие мышцы, чтобы добавить второй палец. Оглаживает гладкие эластичные стенки, давит, а Чимин скулит от боли и удовольствия, дышит рвано, прикусывает губу, хочет, чтобы эта пытка поскорее закончилась, потому что член изнывает, требует разрядки, но с Юнги так быстро не получается, он любит растягивать такие моменты. Когда палец двигается свободно, парень добавляет второй, но недовольства вроде не слышит, поэтому разводит их на манер ножниц, пытается протолкнуть дальше, задеть комок нервов. Дальше проникает и третий палец, из-за чего колечко мышц сжимается, не дает совершать хоть какие-то действия. Мин обхватывает член младшего рукой, которая до этого покоилась на талии, и обводит каждую венку, что вызывает у Чимина громкий стон, ласкающий слух, он поджимает пальцы на ногах, плотнее прижимает руки к стене и сильнее прогибается в пояснице, словно кошка. Юнги начинает активно двигать пальцами, повторяет те же действия, которые уже выполнял раннее, старается как можно лучше разработать колечко мышц, чтобы не порвать и не доставить боли. Когда парень сам начинает двигаться на пальцах, брюнет сильно сжимает чужую ягодицу, хочет оставить свои следы, чтобы потом ими же любоваться. Он вынимает пальцы, прислушиваясь к возмущениям Пака, и подставляет головку к узкому проходу, надеется, что больно не сделает, он постарается. Головка медленно входит внутрь, раздвигая розовые стенки. А у Чимина ощущение, будто его разрывают на части, но он молчит, закусывает губу, он должен это вытерпеть, хотя бы ради Юнги. Брюнет чувствует, как напрягается Пак, поглаживает хрупкую талию, пытается успокоить. — Расслабься немного, малыш, я не могу двигаться. Горячее дыхание опаляет чувствительную кожу на шее, а Чимина передергивает, из груди вздох вырывается. Юнги чувствует, что младшего отпускает, и начинает медленно двигаться, вызывая у партнера жалобный скулеж, потому что внизу живота все немеет от боли. Такое происходит каждый раз, просто нужно привыкнуть, поэтому Юнги всячески его отвлекает. Он пристраивает свои ладони к маленьким ручкам Чимина, которыми он сейчас опирается на стену, лишь бы выстоять, не упасть от волнения. Мин делает толчок чуть глубже, задевает комок нервов, наконец вырывает протяжный стон. Стоны Чимина — это музыка для ушей Юнги, мелодия, ласкающая слух. Он готов его стоны переслушивать годами, потому что это что-то невероятное, будто ангельское пение. Парень сильнее вжимает родные ладошки в стену своими, ближе прижимается к миниатюрному дрожащему телу под собой, проходится носом между лопаток, вдыхает природный запах, хочет наконец-то надышаться им, но никак не получается, да и никогда не получится, видимо, потому что они созданы друг для друга, вместе эту жизнь проживут. Юнги ускоряет темп, выбивает из юноши стоны, жизнь и душу, вытрахивает все силы, чтобы он завтра рано не побежал готовить завтрак. Чимин и есть его завтрак. Он им всю жизнь питаться готов, он, как десерт, такой же сладкий, всегда хочется растянуть удовольствие, поедая его кусочек за кусочком. В объятиях этого человека Юнги находился бы круглосуточно, они такие уютные и теплые, хочется приклеить к себе этого мальчишку, чтобы не смог никуда уйти. По утрам брюнету нравится рассматривать безмятежное лицо и подрагивающие ресницы, улыбаться, глядя на носик, который морщится. Иногда парни приходят домой поздно, когда уже далеко за двенадцать, и практически сразу же ложатся спать. Но так приятно чувствовать под боком теплый комочек, который жмется ближе, требует ответной ласки. Руки Чимина — это второй дом Юнги. У парня сердце разрывается, когда маленькие пальчики хватаются за край его кофты, он сразу же хочет этого мальчишку в нее закутать, укрыть от людей, которые могут причинить боль и подставить, спрятать от этого мира. Чимин достаточно наивный, до сих пор думает, что все люди в этом мире творят лишь добро, и всегда готовы помочь. Но Юнги всегда пытается ему объяснить, что мир жесток, не стоит доверять всем и каждому. А младший кивает головой, смотрит завороженно прямо в глаза, будто показывает, что доверяет, вкладывает свою руку, позволяет переплести пальцы. А сам пытается донести, что свою жизнь, душу и сердце доверяет, вкладывает их в крепкие руки. Мин готов этого человека беречь и любить всегда, поэтому сжимает свои ладони в кулаки, чтобы чужое доверие не уронить и не разбить. Чимин стонет громко, пытается хоть немного заглушить, но не получается, потому что Юнги попадает в ту точку, в которую нужно, потому что трахается Юнги бесподобно. Парень захлебывается в своих стонах, подается назад, сам насаживается, сильнее прогибается в пояснице, бормочет «еще», словно находится в бреду, а единственное лекарство — Юнги, поэтому он за него цепляется, бедрами подмахивает, к разгоряченной груди льнет, голову на чужое плечо откидывает. Брюнет прекрасен, с ним не сравнится ни одна модель этого мира, потому что он невероятно красив. Прозрачные капли бегут по вискам, зрачки затопили радужную оболочку, почти совпадают с контуром, граничащим с белым цветом глазного яблока, немного опухшие губы, которые хочется пробовать снова и снова, потому что у них вкус мяты, а мяту Чимин любит, даже очень сильно. Мин выходит из разгоряченного парня и получает громкий вздох в ответ, разворачивает его к себе лицом и целует остервенело, будто весь процесс только этого и хотел, только к этим губам и рвался, чтобы вгрызаться в них снова и снова. Пак отвечает тем же, прикусывает губы малинового цвета, пальцами в волосы зарывается, оттягивает, потому что вкус крови во рту сносит крышу, потому что холодная вода, стекающая по изгибам тел двух парней, уже не спасает, доза адреналина получена, растекается по кровеносным сосудам, разгоняется настолько сильно, что под кожей все горит. Юнги подхватывает легкое тело на руки и вжимает в стену, входит снова, а Чимин бьется в экстазе, головой о стену ударяется, потому что шея больше не в силах удерживать ее. Шлепки двух тел друг о друга, хлюпающие звуки, стоны, наполняющие ванную комнату, запотевшие стекла, — все это возбуждает покруче афродизиака. Младший прикусывает ладонь, чтобы не мешать остальным в общежитие, но натыкается на собственнический взгляд партнера и пугается, потому что такого Юнги можно увидеть не так часто. Он приближается к уху светловолосого, прикусывает мочку и целует линию челюсти. — Даже не думай глушить стоны, я хочу их слышать. Чимин заглядывает в глаза напротив и улыбается, не уводит взгляд и не смущается, потому что эта ступень уже пройдена. Брюнет продолжает втрахивать утомленного парня в стену, сильнее сжимает стройные ноги, а Чимин крепкую спину ногтями полосует, тоже хочет свои следы оставить, чтобы завтра на них полюбоваться, когда старший будет футболку натягивать. Он наклоняется и засасывает на бледной шее кожу, любуется алым пятном, которое ничем не сотрешь, да Юнги и не собирался, потому что сам потом будет смотреть и вспоминать. Голос сорван, ноги практически не держат, но улыбки на лицах от счастья расцветают. Если в ад попадут, то вместе, потому что оба согрешили. Чимин — это произведение искусства, его нужно поместить под начисто отполированное стекло в самом лучшем музее этого мира. На него невозможно насмотреться, оторвать взгляд намного сложнее, чем кажется. Чимин — это один из грехов, а Юнги его попробовал, да вот теперь никогда не откажется. Грудь тяжело вздымается, капли стекают по торсу, а взгляд расфокусирован, перед глазами сплошной туман. Юнги обхватывает пальцами аккуратный член младшего, медленно водит, давит на головку, не дает к себе притрагиваться, скалится, когда тот шипит и стонет. Если бы сейчас Чимин лежал на простынях, то давно бы их разорвал, потому что возбуждение накрывает его с головой, он тонет в Юнги, с головой прыгает в пропасть, находящуюся на глубине черных зрачков, где сейчас черти танцуют. Чимин упирается лбом в сильное плечо, утирает выступившие слезы. Он готов разрыдаться от острых ощущений и эмоций, накрывающих с головой. Юнги над ним издевается, обводит каждую венку пальцем, дышит в чужие волосы, сам не двигается внутри младшего, терпит, держит себя, чтобы потом сорваться, выбить из этого мальчика весь пыл. Он его дразнит, не разрешает действовать. Поэтому Пак смиренно обвивает его шею руками, скрещивает лодыжки на пояснице и ждет. Юнги задевает воспаленную плоть ногтем, а младший кончает с протяжным стоном, пачкает чужую руку и свой живот, дышит часто, потому что в груди кислород закончился моментально. Старший возобновляет толчки и находит правильный угол, вырывая из изнеможенного тела хрипы. Юнги толкается и кончает, впиваясь ногтями в нежную кожу партнера, но тот не издает не звука, покорно молчит. Мин глубоко вздыхает и укладывает мокрый лоб на хрупкое дрожащее плечо, пытается отдышаться, отойти от оргазма, накрывшего с головой. Перед глазами все кругами ходит, сейчас бы сразу в кровать, лежать и обниматься, но есть одно незаконченное дело. Парень снимает с себя обмякшее тело, помогает присесть на пол, чтобы тот не упал. У Чимина глаза закрываются, спать хочется очень сильно, но он держится, нужно же помыться, Юнги тоже устал. Юноша тянется за шампунем, но старший хватает его за запястье и смотрит так строго, что у светловолосого мурашки по спине пробежались. — Сиди спокойно, я помогу, — произносит с долей заботы в голосе Мин, а у Чимина вздох вырывается от ощущения длинных пальцев на своих запястьях. Брюнет смотрит туда же и умиляется, в груди сердце ёкает так сильно, будто сейчас ребра проломит, потому что выглядит это очень мило, потому что его волной нежности накрывает. Младший прячет алеющие щеки и улыбается, потому что счастлив. Такие чувства вызывает у него только Юнги. Этого человека он готов любить всю свою жизнь, потому что он наполнен теплотой до краев.***
Однажды Юнги отчитали за какую-то глупость, он очень расстроился и ходил злой весь день, срывался на окружающих, запирался в своей студии. Когда он пришел в общежитие, все уже спали, но он заметил свет в главной комнате, поэтому решил узнать, кто в такое позднее время не спит, осознавая, что скоро важное выступление, да и завтра вставать рано. По телевизору шло какое-то старое шоу, а на диване, вжавшись в уголок, сидел Чимин. Парень выглядел таким милым со взъерошенными волосами, в огромной толстовке, пропахшей ванилью. Ловкие пальчики обхватили ручку большой кружки, а сам юноша уставился на экран телевизора, кажется, даже не пытаясь узнать, что он сейчас смотрит. Он даже не заметил Юнги, который, все-таки, не пушинка. — Почему не спишь? Чимин вздрогнул и резко повернул голову к источнику звука, собираясь что-то ответить, но замолчал. Такое чувство, будто в горле застрял ком, который не получается проглотить. Видеть такого поникшего старшего приходится редко, лишь когда того по полной мере загружают какими-то делами. Младший смотрит в глаза брюнета, но видит там только обиду вперемешку с усталостью, которая накопилась за несколько дней тяжелой работы. А Юнги ждет ответа, потому что ему интересно. В последние дни его мысли заполняет только светловолосый мальчишка, который уже не первый вечер вот так сидит перед телевизором и смотрит на мелькающие изображения стеклянным взглядом. — Бессонница. Отвечает и отворачивается, чтобы не упасть в бездну чужих глаз, которая так и тянет. Чимин впивается взглядом в ведущую, которая одета в красивое красное платье, она вроде бы должна нравиться Чимину, потому что достаточно симпатичная. Ему такие с детства нравились, он мечтал, что когда вырастет, выберет себе самую лучшую, а потом возьмет в жены. Он всегда хотел, чтобы любовь была такая чистая и невинная, много раз слушал истории о знакомстве родителей. Любовь он свою нашёл, но это не девушка, даже не близко к женскому полу. Это самый настоящий парень. Самый умный и красивый на планете, но о чувствах Чимина ничего не знает, кажется. Живут под одной крышей уже несколько лет, но до сих пор не заметил робких взглядов, брошенных в свою сторону. — Третий день? Чимин снова устремляет свой взгляд на безмятежное лицо и даже не пытается скрыть удивление, потому что никто из мемберов еще не замечал его ночных похождений. У светловолосого сердце скоро кости раскрошит и наружу вырвется, потому что ему приятно. По венам кровь разливается, а Пак чувствует ее температуру. Она, кажется, градусов так под сто. — Ты следил? Юнги не знает что ответить, чтобы не показаться глупцом, потому что да, следил. Он наблюдал со стороны, но все не решался подойти, потому что не хотелось показывать излишнего внимания к заинтересовавшей персоне, точнее очень красивой заинтересовавшей персоне. — Наблюдал, — спокойно отвечает Юнги. Ни одна мышца на лице даже не посмела дернуться, когда брюнет произносил эту фразу. Сейчас хочется расспросить побледневшего парня обо всем, но что-то внутри заставляет остановиться. Просто Юнги тянет к младшему, прямо как магнитом, но он все пытается найти отговорки, что никаких чувств нет, что это просто дружба. На самом деле Чимина хочется поцеловать, обнять, погладить по спине, успокоить, приласкать, а потом уткнуться в мягкие волосы, которые пахнут сладким манго. Такая тяга пугает Мина, но он все равно всегда пытается стоять ближе к младшему, тянется к его руке, потому что такого заботливого и теплого человека он еще не встречал. Чимин — идеальный кумир, прекрасный сын, заботливый партнер. С него всем стоит брать пример, потому что он всегда готов помочь и поддержать, но никогда не ждет ничего в ответ. Даже сейчас, когда он чем-то обеспокоен и ему нужно чье-то плечо, он никому ничего не сказал, чтобы не показаться слабым, а может, чтобы просто не тревожить. — Понятно. После сказанной фразы наступает угнетающая тишина, которая давит на Чимина еще сильнее, чем нелепый диалог, который состоялся между парнями. Юнги смотрит на опущенные хрупкие плечи, видит лежащий на них тяжелый груз, который не дает младшему расслабиться, откидывает голову назад. Хочет протянуть руку, но боится мальчишку доломать. — Чимин. Пак смотрит на зажатую в руках до белых костяшек кружку, молчит. Если он встанет, то сразу упадет, потому что бессонные ночи дают о себе знать. Он даже не задумывается о том, что завтра снова начнутся тяжелые тренировки, а он совершенно без сил. Хочется просто уткнуться в сильное плечо, схватиться за края мягкой толстовки, которая пахнет мятой, и плакать, высказать все, что хочется, а потом сидеть в крепких объятиях, чтобы никто не трогал. — Я заварю тебе чай. Чимин улыбается поломано, пытается встать, но обессиленный, путаясь в своих ногах, падает. Юнги оказывается рядом молниеносно, цепляется за чужую талию, не дает истощенному телу встретиться с полом. Чимин чувствует дыхание на свои губах, прикрывает глаза, хочет сейчас же испариться, чтобы не чувствовать рук, сжимающих талию настолько сильно, что там синяки останутся. Они смотрят друг другу в глаза, ни один не сдается, не уступает. Пак держит себя в руках из последних сил, потому что очень сильно хочется уткнуться в выемку между ключицами, хочется надышаться парфюмом, который Юнги прекрасно подобрал. Но Чимин с места не двигается, так и смотрит в блестящие глаза, в которые хотелось бы вечность смотреть, видеть там свое отражение. Он отстраняется первым, чтобы убрать остатки кружки, оказавшейся на полу в виде осколков. Благо ребята не проснулись, да этого бы и не произошло, потому что сильно выматываются на тренировках в зале. Чимин уверен, что они спят, как убитые, потому что сам еле ходит, словно марионетка, конечности которой дергают за ниточки. В него даже еда не лезет, откуда силам взяться. Юнги приходит в себя и пытается помочь, но Пак пытается отправить того в душ. Старший все равно присаживается на корточки, подбирает осколки, но тихое шипение отвлекает его от занимательного занятия. Он поднимает глаза и видит красную струйку, стекающую по миниатюрной ладони. Парень берет руку в свою, смотрит на ранку и дует на нее, переводит свой взгляд на притихшего младшего и замечает замершее удивление на милом лице. — Следует это обработать. Юнги встает и тянет Пака за собой. Парни заходят в уборную, где достаточно тесно, а у Чимина сразу сбивается дыхание. Воздух сейчас кажется раскаленным, хочется убежать в свою комнату, закрыться там и слушать дыхание спящего Тэхена, который, кстати, очень мило сопит во сне, словно ребенок. Аптечка у мемберов находится над раковиной в небольшой тумбочке, в ней есть все необходимое. Чимин встает спиной к стиральной машинке, а Юнги достает все необходимое из белой коробочки, попутно поглядывая в зеркало на растерянного парня с большими красивыми глазами. Он резко разворачивается, из-за чего младший отшатывается назад и вжимается бедрами в машинку, смотрит снизу вверх. Брюнет ближе подходит, прижимается к дрожащему телу ближе, слушает сорвавшееся дыхание, но не давит, а у Чимина живот скручивает от эмоционального перенапряжения. Он прячет взгляд, пытается не показывать своей растерянности. Юнги кладет медикаменты на белую крышку позади Чимина, берет только кусочек ваты и перекись, смачивает и смотрит в глаза напротив, а в них расщелина, в которую провалиться легко. Под взглядом старшего у Пака кожа расходится на части, хочется в одеяло закутаться и не выходить никуда в ближайшее время. Он смотрит загнанным зверьком, опасается, чего-то ждет. Юнги берет маленькую ладошку в свою, улыбается разнице, даже удивляется, странно, что раньше не замечал. Парень прикладывает ватку к ранке, а сам рассматривает черты лица напротив, чем смущает Чимина, который сейчас зажат между бытовой техникой и своим крашем. Мин протер ладонь еще раз и наклонился ближе к лицу светловолосого, еще сильнее вжал его в белую бандурину, положил использованную ватку к перекиси, расставил руки по бокам от Чимина и закинул голову назад. Младший боится, ни слова не говорит, хочет поблагодарить и уйти залипать на экран телевизора, но он не смеет, потому что Юнги все пути побега перекрыл. — Долго еще будешь бегать? У Чимина в легких воздух закончился от этого вопроса. Такое чувство, будто мозг отключился, не хочет больше работать. Ему кажется, что он сейчас в обморок упадет, потому что такого точно не ожидал. Он думал, что последует очередное «будь осторожнее» или «когда ты перестанешь быт неуклюжим», но не это. Парень смотрит, в чужие глаза, но там и намека на шутку нет, сплошная серьезность. Как бы глупо не звучало, но сейчас Чимину хотелось бы думать, что это розыгрыш, потому что его кровь сейчас расплавит его кожу, а адреналин разорвет его на части. Он больше не смотрит на Юнги, находит душевую кабину наиболее интересной. Длинные пальцы цепляются за подбородок и разворачивают лицо на 90 градусов, ровно за столько градусов Чимин испытал миллион эмоций. — Просто ответь на вопрос, я большего не прошу. И тут у Чимина сносит тормоза, слезы стекают по щекам. Юнги не теряется, просто пытается понять, стирает большими пальцами крупные прозрачные слезы, прижимает к себе хрупкое тело, дышит макушку, слушает тихие всхлипывания парня, уткнувшегося в грудь. А у светловолосого агония будто, его просто будто разрывает на части, он плачет и не может остановиться, потому что много чего накопилось за последние дни. — Черт, неужели ты не замечаешь, что ты мне нравишься, мы же всегда находимся рядом. Понимаешь, что я никогда не влюблялся, никогда мне никто так сильно не нравился. А ты просто этого не видишь, сколько бы я не намекал, ты не обращаешь на эти знаки внимания, — всхлипывая произносит Чимин, а сам трясется весь, потому что решился, он сделал это, он рассказал. Юнги реагирует спокойно, сильнее прижимается к самому прекрасному человеку на свете, не отлипал бы от него никогда. Пак обвивает руками чужую талию, утыкается в крепкую грудь носом, вдыхает мятный запах, расслабляется немного. Мин подхватывает его под бедра и сажает на машинку, парни смотрят друг другу в глаза. Теперь Чимин более уверенный, стал смелее, он свою тайну рассказал, скрывать теперь нечего. Если захочет отвергнуть — пусть так и будет, но лучше так, чем молчать. — Это ты ничего не замечаешь, я полюбил тебя еще раньше, чем ты меня, понял? Ты никогда не думал о том, что кто-то относил тебя в твою комнату, когда ты засыпал на диване? Никогда не чувствовал, что кто-то поправляет твое одеяло по ночам? — Юнги смотрит вопросительно, пытается показать, что его намерения серьезные. Чимин смотрит удивленно, приоткрывает пухлые губы, не верит своим ушам, а в душе визжит как маленькая девчонка, потому что счастлив. Он не уводит глаз от красивого бледного лица напротив, рассматривает скулы, проводит по ним пальцами, обхватывает ладошками лицо, наклоняется и целует. Целует нежно, не давит, отстраняется, мажет губами по левой скуле, смотрит в красивые глаза снова. А Юнги не хотелось бы останавливаться, потому что чувства в груди бьются, толкают его вперед, заставляют чересчур худые ноги раздвинуть, прижаться поближе, а потом поцеловать самого нежного человека.***
Юнги помогает Чимину помыться, параллельно моется и сам. Они выходят вместе, но не слышат голосов парней, поэтому спокойно передвигаются в комнату старшего, дабы избежать подколов. Брюнет валит младшего на кровать и целует в нос, из-за чего тот смешно морщится, а потом дарит мягкую улыбку. Он ложится на краешек кровати, но Юнги это быстро исправляет и подтаскивает поближе к себе, чтобы Пак знал, что его место в объятиях старшего. Чимин возникает, ругается, но чуть позже улыбается, потому что в крепкие руки Юнги он готов прыгать с пятнадцатого этажа. Мин дышит в светлый затылок и думает, что обнимает сейчас ангела, потому что таких добрых и наивных людей он еще никогда не встречал, ни у кого такого взгляда честного не было. Чимин поворачивается и смотрит на губы малинового цвета. — Спасибо тебе за любовь, — произносят оба парня одновременно и улыбаются друг другу, но ни капли не удивляются, потому что любовь творит все, что захочет.