Мы

Им нравится быть громкими и заметными. Им нравится кричать на всю улицу после пьянок и валяться нетрезвыми в кустах. Бывшая Фёдора сдохла во время секса от передоза, а девушка Гоголя вскрылась в ванной. Но они не ебанулись, просто жизнь охуенно ставит подножки. Зато! Гоголь больше не страдает селфхармом и, возможно, даже любит жизнь, а Достоевский завязал абсолютно со всем. Блять, так кажется только им, ведь Фёдор по-прежнему выпускает пар среди улицы рядом со знаком «Не курить», а Николай спокойно орудует лезвием и прячет раны за чёрно-розовыми гетрами. Ведь они не просто мальчики из глубинки большого города, они настоящие представители своих субкультур. Хоть Гоголь даже не особо представляет, что значит это слово, но... Это, мать его, круто звучит! Фёдору в кайф тушить сигареты о раны своего друга, пока тот ужирается в хлам. А Гоголь дружит с ним только потому что Достоевский пиздато красиво курит и обеспечивает лучший «собачий кайф». Им нравится вместе терять голову, вместе тусоваться, бухать, спать, прыгать в реку, делить ванную. Николай любит крыши, любит по ним гулять, прыгать с веток деревьев и ползать. По ним же. Потому что юность бесценна. Эти двое расписывают балончиками все дворы и бегают от ментов тоже вместе. А потом у обоих дикая отдышка, проскальзывающая сквозь дикий смех. Они мечтают о любви, о страсти, о жарком сексе в ванной, в кровати, на полу, в лифте, на улице, в перебитом автобусе — везде. Они просто хотят своё счастье среди этих серых улиц. Счастья, раскрашенного в чёрно-розовый цвет. Гоголь сейчас просто сидит в подвале и прячется от ёбаных панков, потому что быть отпизженным не самый лучший вариант. А Фёдор просто идёт к парикмахеру, ведь он тоже хочет себе хотя бы одну розовую прядь. Или блядь. Ведь трахать лесбух весьма странно, эту наигранность слышно за километр. Или два? Мать и отец просто смотрят телевизор, передачу про нашествие инопланетян. Твою же мать, ваш сын пришёл домой под кайфом, забил хуй на учёбу уже месяца как три, а вас реально волнует вторжение? Смешно. Фёдор берёт свою гитару, жвачку, кошелёк и телефон. Ведь для жизни, по крайней мере его, больше ничего и не нужно. Они с Гоголем сейчас просто пойдут на свою импровизированную студию записывать панк-рок. Ах, да. Кстати, Фёдор нормально поёт. А у Николая прекрасно выходит орать на фоне своим не всегда трезвым голосом. Творчество вообще бывает в трезвом уме, если оно само сумасшествие, где ты — другой герой, другой человек, а вокруг тебя другой мир? Ахах, нет. И эти парни определённо это знают. Особенно когда обкалываются до пены изо рта, грёбаные малолетние придурки. Гоголь опаздывает постоянно. Иногда приходит даже отпизженный, но, сука, так красиво улыбающийся. Ну, пока ему не выбьют пару зубов. Однажды такое, кстати, было. Ему вставили новый зуб, а этот придурок просто покрасил его лаком в розовый цвет. Но речь не о том. Он ведь барабанщик. А игра важнее, чем розовые зубы. Хоть это выглядит совсем не круто, а просто, мать его, смешно. И ему это никогда не скажут, ведь с чего иначе угорать? Они приходят в гараж, пишут трек, записывают его с двадцатой попытки, ведь кто же просил Николая харкать и сплёвывать во время записи их гениального аььбома, который через неделю будет форсить вся школа. «Просто дай мне сдохнуть от тебя, Просто покоряй меня, Просто убивай меня! (Да!)» А потом сосутся в притоне на глазах у всех, ведь почему бы и нет? Разве для касания языков, губ, для этого просто обмена слюнями нужна причина? «Ты мой кайф, ты моя заря, Просто восхищай меня, Просто заводи меня! (Да!)» А ведь мама и папа не в курсе, что их сыночки теперь очень популярны в своих кругах и обнимаются у всех на виду. Инопланетяне же важнее, чем родное чадо, которое целуется с другом за школой. Это же всё абсолютно нормально. А как отказываешься мыть кошака, так становишься тупо каким-то уёбищем аморальным. Ну, так Гоголь считает. А Фёдор просто слушает с улыбкой и оставляет на чужих ключицах очередную рану от затушенной сигареты и спокойное, но такое родное: «Спи уже, блять». «Ты мой герой, ты мой амулет, Просто обнимай меня И не покидай меня... (Да!)»