Песнь серого короля

      Тяжелые веки раскрылись лишь с чудовищным усилием. Взгляд уперся в серый потолок. «Утро. Еще один день, полный боли. Когда же все это закончится?».       Молодой мужчина с трудом встал с кровати. Она была просторной, воистину королевской и довольно мягкой, удобной, но спалось на ней хуже, чем на земле. Все тело ныло, а на плечах ощущалась безграничная ноша, которая должна была обрушиться сегодня всей своей мощью на него. С большим трудом юноша встал и оделся. Ноги казались ватными, в них напрочь отсутствовали силы. Голова болела будто бы после славной попойки, хоть Рокар и не пил очень давно. «Я должен. Этой мой долг, и я обязан его выполнить».       Мужчина, пройдясь по просторной комнате, направился к окну. Искусно украшенные шторы и ставни раскрылись, представляя глазам весьма унылый вид — столицу Семи Королевств. Небо было застелено серыми, шерстяными облаками. Рокар вдохнул городской воздух. Прежний, знаменитый аромат Королевской Гавани значительно ослаб после прихода гнили, несколько лет назад. Эпидемия тогда унесла десятки тысяч жизней и косила всех, не разбирая, есть ли у людей положение, статус или богатство. И тогда же проклятая болезнь отняла у него Бетани и совсем маленького Дюррана. «Ни один мейстер Цитадели, ни один целитель не смогли спасти их. Неведомый получил свое, несмотря на все, что предпринял Рокар. Кронпринц оказался бессилен против эпидемии». Сердце уколола глубокая, гнусная боль. Не стоило ворошить незажившие раны… ***       Несколько фигур двигались к центру зала. При приближении, самая высокая и грациозная фигура повернулась и, подав условный знак, продолжила путь в гордом одиночестве. Эхо шагов разносилось по всему зданию. В центре стояли «жены Неведомого», прямо у тела почившего монарха. Король Станнис из дома Баратеонов, прозванный Справедливым и Безжалостным, покинул бренный мир поздно вечером, сидя за очередной грудой бумаг. По заверениям молодого мейстера, причиной смерти монарха стало переутомление, опасное в его возрасте. Лорд Семи Королевств не знал жалости не только к нарушителям закона, но и к себе, работая с раннего утра до глубокой ночи. Рокар приблизился к телу отца, которое обернули в саван, разукрашенный цветами Баратеонов — черным и золотым. Бледное лицо Станниса было в россыпи темных пятен и морщин, особенно умножившихся в последние годы. Волос на его голове не осталось вовсе.       Взглянув на отца, Рокар, к своему горькому удивлению, понял, что ничего не испытывает из-за его кончины. Ни скорби, ни страха, ни радости: лишь отстраненное безразличие. Станнис никогда не баловал ребенка, не хвалил, Рокар за свою жизнь так ни разу и не услышал даже банальное «спасибо» из уст своего отца. Король никогда не проявлял своих чувств, и даже не старался о нем заботиться и помогать. Он всегда требовал, будто бы это не его родное дитя, а лишь очередной лорд или рыцарь. Между ними всегда стояла пропасть, которую они так и не преодолели.       Станнис был отвратительным отцом, но справедливым королем, что одинаково сурово карал как простолюдин, так и благородных лордов. Безусловно, черный лорд запомнится потомкам как выдающейся силы воли мужчина, что удержал династию Баратеонов на плаву, едва не пополнившую собой компанию Хоаров, Гарденеров, Рейнов и Тарбеков. Но в памяти своего единственного сына он навсегда останется холодным и отчужденным человеком.       Второй король из династии Баратеонов на Железном Троне прожил достаточно долгую, полную лишений, обид и несправедливостей жизнь, имел в жёнах самую невзрачную женщину королевства, был лишен родового гнезда, наследства и сослан неблагодарным братом на голые камни, в море, а его единственный сын заболел серой хворью и чуть не умер в младенчестве. Но он не сдался: упорством и трудом смог завоевать престол, согнать бастардов с трона, подарить всем подданным справедливость и мир. Да, Станнис не достиг всех своих целей, но, по мнению Рокара, умер счастливым и удовлетворенным человеком. «Прощай, отец». ***       Мысленно попрощавшись с монархом, наследник престола окинул взглядом «стражу» тела. Семь служительниц Неведомого были одеты одинаково: в серые одеяние с ног до головы, носили капюшоны, которые покрывали голову полностью, и вуали, закрывающие всё лицо, кроме глаз, а также специальные скобы с семиконечной звездой. Новоиспеченный король внимательно оглядел их всех и взглядом поймал то, что подсознательно искал — до боли знакомые зеленые, кошачьи глаза. Вновь убедившись в правильности наблюдения, но даже не обдумав окончательно, он едва слышно прошептал, одно-единственное имя. — Мирцелла.       И только сейчас пришло осознание глупости поступка. Одновременно с волной ненависти и презрения к себе. «Это был единственный раз, когда я пошел против мнения отца. Она всегда была добра ко мне, забитому и больному кузену. Возможно, она меня никогда не любила, все её чувства являлись лишь жалостью. Но все уже совершено давно…». Даже будь она дочерью Серсеи Ланнистер, то давно бы приняла обет молчания. Да и чего мог он добиться этим? Рокар не знал слов, чтобы выразить всю гамму чувств, испытанных мгновением ранее. «Целла. Еще одна забытая душа, чья жизнь разрушена мною. Не будь тогда эгоистом, я бы не обрек ее на бесцельное и незаслуженное мучение. Возможно, иногда смерть - лучший выход…». ***       До Красного Замка новый король добрался быстро, улицы столицы пустовали со времен свирепства гнили. Раздав приказы, Рокар собирался с головой погрузиться в работу, как тут же его отвлек Великий Мейстер: — Ваше Величество, королева-мать вновь не пьет и не ест. Уже второй день. Мейстер имел обеспокоеный вид и переминался с ноги на ногу, как нашкодивший мальчишка. — Пекло! — выпалил Рокар. - Я с ней поговорю. Где она? — В королевской спальне.       Рокар, не теряя времени, направился в указанную комнату. Мейстер последовал за монархом, чему последний не возражал. Красный замок — огромный дворец, королю пришлось преодолеть множество коридоров, лестниц и переходов, прежде чем он добрался до окончательной цели. Королевские гвардейцы остались на страже, вне спальни. Дверь отворилась тихо, почти безшумно для такой дорогой, тяжелой махины. Спальня королевской четы встретила гостей полной анархией. Вещи были разбросаны, стулья и шкафы перевернуты, осколки разбитых ваз украшали каменный пол, покрытый шкурами медведей. Будто бы банда мародеров прошлась по комнате. Виновница беспорядка сидела у окна, наблюдая что-то за серым горизонтом. «Что там можно увидеть, за пеленой грозовых туч?». Шаги по усыпанному вещами полу получались довольно громкими. Рука сына опустилась на плечо матери, одетой с ног до головы в черное. «Она так начала одеваться еще до смерти отца». Последняя никак не отреагировала. Неудивительно. Рокар повернул силой королеву-мать к себе. Увиденное его поразило, хоть он и был готов к подобному. «Селиса Флорент в далекой молодости не отличалась красотой, а с возрастом стала истинным ужасом в человеческом обличии. Безумная королева. Так ее за спиной называли септы и септоны, чернь и даже благородные лорды. Впалые щеки, седые и обрывочные волосы, сморщенное лицо, бегающий взгляд пустых глазниц, черные одежды еще при жизни мужа могли привести в ужас стороннего обывателя. Ссора с Ширен и смерть Станниса так же легли тяжелым грузом на хрупкую женщину». — Матушка? Сказанное не принесло ответа и хоть какой-нибудь реакции. Рокар провел рукой прямо перед лицом вдовствующей королевы. Селиса хмуро подняла глаза, словно ее оторвали от важного дела. — Почему ты не ешь? Ответа вновь не последовало. Рокар вдохнул глубоко и, прикусив язык, добавил: — Ты хочешь довести меня? Ты хочешь отправиться к отцу и оставить меня одного в этом тленном мире? Отвечай! Последнее прозвучало слегка громче, чем все фразы ранее. Королева взглянула в голубые, как сапфир, точно баратеоновские, глаза сына. Хриплый, тихий голос вырвался из ее уст: — Я не могу, милый. Ты не знаешь, но за мной охотятся. Меня хотять убить. В еде может быть яд. Он может быть везде. Предатели могут быть кругом… Рокар ее не дослушал, убрав ее руки со своей шеи. — И этот бардак тоже ты устроила? Ты что-то искала? Вдовствующая королева покосилась на сына, словно на умолишенного: — Да. За мной следят. Через камешки, и они находятся в этой комнате. Их нужно найти и сломать. — И есть ты не собираешься? — Что за глупость. Конечно нет. Глубоко и отчаянно вздохнув, король двинулся мерным, неспешным шагом прочь. Остановившись у двери, он взглянул на безмолвного мейстера и печально заключил: — Накормите и напоите ее. Сами. ***        В башне десницы, где сейчас работал король, было темно, лишь несколько свечей освещали комнату. Тишина казалась всепоглощающей, прислушавшись, можно было услышать биение сердца. Лорд Семи Королевств погряз головой в делах, оставленных ему отцом. Действительно, правление Станниса Первого стало сложным периодом в истории Вестероса. Из-за смуты после смерти Роберта Первого многие земли были опустошены, многие замки и города уничтожены, Великие Дома, кажущиеся незыблемыми, такие как Ланнистеры, Тиреллы, Мартеллы и Грейджои, пресеклись. Война прошлась жестким гребнем по всей стране, собрав кровавую жатву. Торговля с Эссосом находилась в упадке долгие годы, а при последнем монархе и вообще почти прекратилась. Стук за дверью помешал потоку мыслей. Она отворилась, и в проходе показалась фигура сира Орсона. — Ваше Величество, к вам пожаловало Его Святейшество Верховный Септон. — Семь преисподних! Еще одна проблема, которая досталась по наследству. «Вера всегда имела нерушимые позиции на континенте. До Таргариенов она была силой, выше многих королей. Да и Мейгору и Джейхейрису пришлось приложить огромные усилия, в том числе и прибегнуть к мощи драконов, чтобы сломить фанатиков. В эпоху власти Станниса вера и корона отдалились от друга, между ними образовалась стена. Верховные септоны, назначаемые королем, никогда не получали признания Староместа, и имели мало власти за пределами Королевской Гавани. Но, несмотря на все это, обитатели Звездной септы не посягали на власть первого септона. С одной оговоркой, пока был жив могучий и безжалостный Станнис Баратеон, в страхе от которого септоны прощали ему все грехи, сношение с Красной жрицей и благословляли все решения Железного Трона. Теперь же Рокар ожидал обострения конфликта с церковью, до него уже доносились слухи о избрании Семерыми Староместа «истинного» Верховного Септона и тайного воссоздания Сынов Воина и Честных Бедняков. И самое страшное, что у Баратеона не имелось драконов, борьба со Святым Воинством будет тяжелым испытанием для правления Рокара Первого». — Спасибо, отец, за искалеченное и больное королевство, — грустно буркнул молодой король. — Ваше Величество? — Да, пусть заходит. ***       Поправив тёмно-синие, почти черные, с узорами в виде оленей, бархатные одеяния, молодой мужчина повернулся к зеркалу, стоявшему за спиной. Оно было огромным, Рокар мог узреть свое отражение во весь рост. Длинные, угольного цвета волосы, достигающие плеч; голубые, словно спокойные воды Узкого моря, глаза — черты истинного Баратеона. Пара этих признаков передавались из поколение в поколение на протяжении трёхсот лет, а до этого ими обладали Штормовые короли Дюррандоны. Почти четырнадцать лет назад, тогда еще лорд Драконьего Камня, третий в очереди престолонаследия и лишь младший брат почившего короля — Станнис, используя эти факты, оспорил права племянников на корону. Тогда, в результате кровопролитной и разрушительной бойни, сотрясший королевство, основанное Эйгоном-Драконом, до основания, на троне воцарился отец Рокара…       Ледяные пальцы коснулись левой щеки, но лицо не почувствовало холода, ибо кожа там давно омертвела, как и на части шеи и плеча. Все это — последствия серой хвори, едва не убившей дитя в колыбели. Наследника Драконьего Камня тогда удалось спасти, но кожа в пораженных местах осталась навсегда каменной, безжизненной, в черных и серых пятнах. Взгляд короля полностью сосредоточился на отражении. По челюсти, с первого взгляда, можно было сразу понять, чей он сын. По ушам же можно было точно определить мать короля. «Удобно для короны». Ширен Баратеон, сестра монарха, хоть и так же была дочерью Станниса и Селисы, выросла «Светом Вестероса» — длинноногой, полногрудой, с густыми, чёрными, как вороново крыло волосами до пояса, и не унаследовала ни одного отличительного признака родителей. Старожилы утверждали, что Ширен очень похожа на свою бабушку — Кассану Эстермонт. «Где же она сейчас? Приехала ли она на коронацию? Обижена ли она до сих пор на свою семью? Как много вопросов, и так мало ответов». ***       Дверь открылась, и тысячи глаз поразили Рокара, да так, что привыкшему быть в центре взглядов кронпринцу стало не по себе, сердцем он ощутил то волнение и тревогу, что мучили его перед свадьбой с Бетани Айронвуд. Но минутная слабость была быстро преодолена, и мужчина твердой, неспешной походкой направился к Железному Трону. Дорога была застелена ковром из дорогого мирийского шелка, в зале царила духота. Длинный, темный плащ с коронованным оленем касался пола. Наследник престола смотрел прямо, не отвлекаясь на лордов, но все же старался уловить как можно больше полезных данных о зрителях. Удавалось это скверно. Единственное, что удалось подметить, так это отсутствие лордов Дорна. Кажущаяся непрерывной дорога окончилась у подножия Железного Трона. Остановившись на мгновение, он заметил лорда Ланнистера и леди Ланнистер-Баратеон. Ширен стояла безмолвно, и за прошедшие годы ничуть не утратила красоты, воспеваемой бардами и менестрелями всего континента. «Даже не предупредила единственного брата и не попыталась хоть как-то сообщить о приезде». За несколько мгновений, что Рокар стоял перед сестрой, та даже не подняла глаза, в отличие от Хранителя Запада. Скорее русые, чем золотые волосы, зеленые глаза, так напоминающие мужчине Мирцеллу, в которых он увидил лишь безраличие, граничащее с отвращением. «Хитрый и подлый лев, получивший власть лишь благодаря предательству родичей». Глубоко вздохнув, все такой же поступью, он поднялся по ступенькам к Железному Трону. Верховный септон, кажется, кто-то из Фреев, начал свою долгую речь. Свет семиконечного кристалла озарял тускло освещенный зал, звонкий голос разносился эхом по залу, разрушая сложившееся гробовое молчание, в то время как сын Станниса погрузился с головой в свои нерадостные мысли. «Да, глаза меня не обманули. Ни одного дорнийца в этом зале нет. Айронвуды, перебив Мартеллов, сами заняли роль капризных вассалов, желающих независимости. Единственное, что удерживало их, так это мой брак с Бетани». Также не было в зале и северян. Это хоть и являлось возможным, но все же удивило Рокара. «Север смогли присоеденить лишь с помощью драконов, и теперь было бы глупо надеяться, что лорд Болтон придет на поклон».       В передних рядах расположились самые влиятельные лорды страны — хмурый, однорукий Эдмур Талли, верховный лорд королевства рек, озер и морей; низкий и гладковыбритый Бартон Ланнистер, владыка Утеса и Ланниспорта; пожилой, но все еще крепкий, лорд Алекин Флорент, родич Рокара по матери и хозяин Ясноводного Чертога и Хайгардена. Среди великих лордов отсутствовал еще один — Роберт Аррен. «Да-да, конечно, приболел. Так и поверил. Видимо, оскорбление, нанесенное судом Станниса, всё еще живо в его памяти. Ну хоть большинство лордов Долины здесь. Чего нельзя сказать о Просторе, в поле зрения Рокара не попали Хайтауэры, Редвины и Тарли. Скоро в Простор вновь придет война» Его Святейшество, тем временем, уже заканчивал свою речь: -… И властью данной мне Семерыми, я, под тенью Веры, обьявляю владетеля Драконьего Камня, Штормового Предела и верховного лорда Восточных Земель королем Андалов, Ройнаров и Первых Людей, лордом Семи Королевств и защитником Державы. — Да будет его правлением долгим! Хор голосов властителей Простора, Восточных и Речных Земель, Долины и Запада, таких разных, но в тоже время столь похожих, разрушил тишину Твердыни Мейгора. ***       Бесшумная фигура в длинном плаще, закрывающим все тело, юркнула через один из боковых входов. Лорды кричали во все свое горло и хлопали. Звук отражался от стен и потолка, принимая причудливые формы. Стоящий рядом с входом седой, сгорбленный лорд, видимо, родом с Запада, сильно кашлял, а все оставшиеся взгляды были обращены на нового монарха. Своими тушами они закрывали весь обзор женщине, ей пришлось даже встать на носочки, чтобы увидеть Железный Трон и его владельца. «А ведь без меня этого всего не было бы. Если бы не те маленькие советы, данные много лет назад, оба Баратеона, отец и сын, вряд ли бы дожили и победили. Шансов умереть у них было уйма — от дикого огня при Черноводной, от пожара в Красном замке, от мечей и убийц бесчисленных врагов… И все эти усилия окончились ничем, легион мертвых так и не приблизился Стене».       Мелони давно ломала голову, о причине отсрочки Последней Битвы, искала цели и скрытые мотивы Иных, но так ничего и не обнаружила. Сразу же после уничтожения одичалых победоносные орды мертвых и детей льда повернули на север и покинули Застенье. Ушли они далеко на север, в места, где никогда не поднималось солнце, и где не было места жизни и огню. «Тогда же я и оставила Истинного короля». Но совсем недавно извечные противники жизни и света вновь вернулись. Земля под ногами этих тварей дрогнула, и Р’глор вновь воззвал к своим слугам. «Вторая Битва за Рассвет не за горами. Армия мертвых, которой нет числа, идет на юг, ведомая кузеном нынешнего короля. Сын Роберта Баратеона и Лианны Старк, истинный наследник Железного Трона, проживший всю жизнь под клеймом бастарда, был убит предателями и воскрешен Великим Иным. Джон Баратеон стал вернейшим слугой смерти, темная магия Короля Ночи затуманила его разум, и вернуть его никак нельзя. Людям нужен Азор Ахай. А сам избранный герой нуждается в своей Ниссе-Ниссе».