Брат, без тебя пусто...

      — Юкио!       Маленький мальчик в больших очках оборачивается на радостный возглас брата. Утирает рукавом лицо, задирая очки на лоб. Очень надеется, что Рин не заметит.       Рин широко улыбается. Спереди не хватает двух зубов, на правой щеке пластырь: снова где-то подрался. Юкио хочет это сказать, но замирает — Рин что-то прячет в руках. Бросает на младшего по-детски радостный в предвкушении взгляд, но быстро тает, присмотревшись. Хмурится.       — Ты плакал? — в голосе слышен оттенок обиды: «Почему ты мне не говоришь?» Юкио заикается. Зубы стучат от дрожи. Он смотрит не на Рина, за его спину. Туда, где блуждает черное с вытянутыми лапами-лианами существо. Демон.       Рин удивленно охает, когда младший крепко-крепко прижимается к нему. Юкио трясется. Юкио не знает, как объяснить иначе, что он защитит. От демонов, от кого угодно. Научится бороться и будет его защищать. Как говорил отец. Так же как и Рин, в свою очередь, от любых невзгод защитил бы Юкио.       — Что ты мне хотел показать? — тихо спрашивает Окумура-младший, разжимая объятия.       — Жук… большой очень. Я его выронил. Рин все еще смотрит непонимающе, но ничего не говорит по поводу неожиданного объятия. Легко забывает и легко предлагает сыграть во что-то другое и Юкио как всегда соглашается.       Пока они еще дети, и Юкио не научился себя одергивать, сдерживать — не умеет ненавидеть брата.

***

      Боль взрывается вспышкой в мозге, отдается по всему телу. Вдоль позвоночника, искрами на кончиках нервов.       Почему…       Юкио выгибается, шипя сквозь зубы. Дерганно проводит рукой по ремню, тщетно надеясь наткнуться на… хоть что-то. Но нет ничего, что могло бы помочь.       Пальцы касаются раны на правом боку. Юкио не надо поднимать руку, чтобы знать, что она вся в крови.       Голова тяжело падает на холодный пол, будто налита свинцом, а в ушах такой мерзкий монотонный гул.       Он умирает, так глупо, под вой сирен воздушного корабля, что рушится по его вине.       А ведь это была хорошая мысль. Уйти к иллюминатам, получить ответы. А потом дать фамильярам приказ разорвать в клочья их станцию. Ему ни к чему разрушение мира. Ему нужно было лишь их оружие, чтобы…       Юкио вновь выгибается, тяжело хрипя. Глазная повязка слетает вместе с очками. Из левого глаза прыгают искры, всполохи синего пламени взмывают к потолку. Сатана бесится — не хочет терять свое единственное окошко в Ассию. Но пламя Юкио не поможет, не затянет рану от осколка корабельной обшивки.       Брат… уверенно идет к нему навстречу — не может поверить до конца, что Юкио стреляет по-настоящему.       Снова очередное воспоминание, перебивая, вспыхивает долей секунды. Невпопад: маленькая Шиеми, похороны отца… И Рин. Улыбается. Окутанный пламенем, с мечом наголо, во рту сверкают клыки, а в глазах вертикальный зрачок и то же самое пламя. Улыбается и просит ему верить.       Не было бы так больно, его бы наверное пробрал истерический смех.       Это так банально, так глупо, вспоминать, вспоминать сейчас. Но он должен, ведь отец наверняка что-то говорил… про него и… про Рина. Сейчас, когда у него так мало времени, он должен вспомнить. Что-то важное…       Даже умирая, он хочет получить ответы.       — Ты хочешь стать доктором?       Юкио с трудом открывает глаза.       — Это хорошая мечта.       Это последнее. Ответов нет — только сожаление.       По подбородку стекает кровь. Взгляд стекленеет.       Поздно. Гордость не имеет значения, когда ты труп. Только на последнее «прости» не хватило времени.