***
Понедельник. Или среда. Нет, определённо среда. Сегодня у меня настроение такое, какое бывает только по средам. Лежу вот сейчас в чьей-то квартире, чьей-то кровати и думаю: что если вот это всё просто ночной кошмар? Ну, не может же это быть на самом деле? Нехотя выпутываюсь из тёплого одеяла и подхожу к окну — раннее утро, рассвет через пару часов. Хочется посмеяться, порадоваться новому дню, но… Не могу. Слишком больно, чтобы улыбаться, слишком мерзко снаружи, чтобы радоваться. Хотя, почему бы мне не порадоваться единственному свету, который остался?.. Не хочу думать над этим. Просто не хочу. Надо привести себя в порядок и собраться, идти дальше. Пока утренние сумерки, можно незаметно добраться до машины, что стоит внизу. Бросаю последний взгляд на дорогу за окном, петляющую меж леса. Вроде никого. Да и с чего бы, ведь мертвяки хозяйничают ночью, бродят по пустым домам, вынюхивают следы живых. Не приведи Бог кому оказаться с ними один на один в темноте, обожрут по самые кости. Привычно шнурую берцы, застёгиваю джинсовку и надеваю поверх неё платок с защитными очками. На руки плотные перчатки. Кожа с воздухом не контакирует, значит и запах испускать нечему. Медленно, не стуча каблуками, спускаюсь по лестнице. Дверь решила не захлапывать — лишний шум вообще не приветствуется. Прислушиваюсь через каждый шаг, но кроме капель с верхних этажей не слышно. Ну-ка, а запах? Может, душок трёхнедельного тухлого мясца, вперемешку с блевотой, нет? Честное слово, натурального мертвяка можно за километр учуять. Придерживая правой рукой на поясе травмат, левой тихонько открываю подъездную дверь, тут же прислоняясь к ней спиной. Тихо. На улице ни птиц, ни ветра. Как будто умерла даже природа. Сквозь платок отлично слышны все запахи, так что я, высунув лицо наружу, удостоверилась, что вокруг никого. Это плохо. Когда всё сначала идёт подозрительно хорошо, то потом обязательно что-то случается. Подхожу к машине — массивный охристо-коричневый джип с полным баком. Сегодня нужно раздобыть где-нибудь еды и добраться до города. В магазинах она практически вся сгнила, если только поискать консервы. Аккуратно выезжаю со двора на главные улицы. Красивый это город, небольшой, тихий. Дома невысокие, но очень широкие, впрочем, как и дороги с улицами. Мимо мелькают фонари, невысокие хилые от засушливого климата деревца. Нужно ехать на север, и чем дальше, тем лучше. Ведь где холодно, там и вирус распространяется медленно, так? Да и зомби совершенно не приспособлены к холодам — у них не вырастает шерсть, или — прости Господи! — мозги. Они просто вымрут при температуре ниже минус двадцати. Смотрю на карту Северной Америки, чтобы определить расстояние от Мемфиса, около которого я сейчас нахожусь, до Барроу, где, как мне кажется, подходящий климат. Практически три с половиной тысячи миль. Доехать бы.***
Если честно, то уже тошнит от дороги. Постоянно смотреть вперёд на бесконечный асфальт, вашу ж мать, просто безумно весело! Хочется кого-нибудь ударить. Так приложить приклад к гнойной башке, чтоб мягкая черепушка просела, и мозг полез через ноздри! Так, стоп, надо успокоиться. Останавливаю машину, иначе я свихнусь. Прости-прощай тогда, спасение! Вдыхаю полной грудью, выйдя из автомобиля. Такими темпами я не то, что до Барроу не доеду, а до заправки не доберусь! Определив себе цель — Оклахому — я твёрдо решила доехать туда до вечера, но нет! За что, Господи! За что?! Почему, почему почти полный бак бензина кончился за четыре часа?! — ААААА!!! Молочу кулаками по стёклам и ору. Пускай придут зомби, конечно! Вот она я, ешьте меня! Не жалко! Яростно пинаю шины и фары, хочу, чтобы эта чёртова машина провалилась в ад к Сатане! — Как же бесит! Бесит, бесит, бесит! Меня остановила резкая боль, я сняла одну перчатку, глянуть, насколько всё плохо. Пальцы наткнулись на кровавое месиво на тыльной стороне ладони. Видимо, зацепила об осколок бокового зеркала… Красная пелена перед глазами спала, а меня прошиб озноб. Очень скоро сюда по запаху крови придут зомби. Ох. Впереди — шоссе, сзади — тоже. По бокам от дороги тянется огромное поле, совершенно без деревьев. Наскоро замотав руку платком, снятым с лица, и закрепив на поясе травматический пистолет — как жаль, что не огнестрельный! — лёгким бегом затрусила по обочинке с рюкзаком наперевес. В медакадемии мы постоянно бегали кроссы, так что на час-два меня должно хватить. А вот что делать дальше… Пусть мне хотя бы велосипед на пути попадётся!***
Уже сумерки, а я всё ещё на ногах, жутко уставшая и дико вспотевшая. М-да, не видать мне Барроу, ровно как и душа в ближайшие часы. Вокруг по-прежнему степь и ни единой машины вокруг. Ну, хоть приближающегося мертвяка увижу заранее. Наверно. Ладно, чего уж там. Мне осталось недолго, так умру красиво. Небо вон какое живописное, загляденье просто! Задираю голову вверх и любуюсь оранжево-сиреневыми красками, которые разбавляет молочной туман далеко-далеко на горизонте. Красота. Бреду дальше по шоссе вслепую, всё смотря и смотря на небосклон. Всё же хорошо, что людей скоро не станет, с ними у Земли не было бы шансов. Все эти заводы и фабрики, выкачивающие из планеты жизнь, рано или поздно привели бы к катастрофичному финалу. Планета ведь уже начала мстить человечеству — природные катаклизмы явно были неспроста. Я могу долго так рассуждать, правда. Что-что, а языком чесать с детства научена, но сейчас мой глубокомысленный процесс очень грубо прервали. Хрипами, стонами и шаркающими по старому асфальту босыми ногами. Медленно оборачиваюсь, надеясь застать позади себя очередного трупешника, но… Но их там было пять. — Здорово то как, а! Эй, ребята, а вы выглядите как огурчики, сразу и не скажешь, что мёртвые! — Я не знаю, что я несу, у меня в магазине четыре пули, а запасной слишком долго доставать. Коленки начинают трястись, глаза нервно забегали. Чёрт, если они почуют страх, то станут смелее. Намного смелее и быстрее. Они всё ближе, с каждым их шагом меня всё больше охватывает паника. Бежать некуда, тем более, скоро к этим притянутся ещё. Ладно, пока время есть, нужно его потянуть. Не, ну, а вдруг скоро появится мой принц на белом коне и огнемётом через плечо? Дикий смех рождается в самой глотке и выплёскивается наружу, стоит мне посмотреть на эти гнилые синюшные рожи. Из глаз брызжут слёзы, дыхания уже ни на что не хватает. Ослабевшими руками нацеливаю травмат в голову к ближайшему ко мне зомби. Выстрел получился какой-то слишком громкий. Моя истерика закончилась, остался только холод. Судя по тому, как руки перестали трястись, а в голове стало ясно, как в морозное утро, моё подсознание давно было готово к такому исходу. Поэтому сейчас, когда меня и оставшихся двух зомбаков разделяли метра три, я знала, что должна сделать. Подношу руку с зажатым пистолетом к правому виску. В голове всё ещё ясно, — горькая усмешка — как будто бы и не я умру через несколько секунд. Что ж, это была хорошая жизнь. Короткая, но яркая. Щёлкает спусковой крючок, но тут происходит сразу две вещи — первая: зомби вдруг резко рванулся вперёд, сократив расстояние между нами до полуметра. Я тут же отшатнулась и пневмат в руке дрогнул. Немного, но этого вполне хватило, чтобы пуля попала не в висок, где самая тонкая кость, а в плечо, под ключицу. Это место через секунду пронзила яркая вспышка боли, рана с каждым мгновением ныла так, словно бы там разгорался огонь. У меня вышибло весь воздух из лёгких, пистолет выпал из рук. Тупая боль толчками отдавалась в голову, затуманивая её. На подогнувшихся ногах я стала пятиться назад, мне уже стало абсолютно фиолетово на окружающий мир. Зомби? Пожалуйста, добейте. Хотелось просто лечь и умереть, прямо тут, и чтобы побыстрее. Вторая: вдалеке послышались ругательства. Приближающийся мужской голос, звуки грохочущего дробовика. Я уже не понимала ровным счётом ничего, какие голоса, дробовики… Постанывая от боли, я всё же попыталась отползти подальше от бойни, но тут мой спаситель меня заметил. Если судить по затихшим хрипам с одной стороны и лютым матюкам с другой, он уже закончил с трупешниками. Славно, очень славно. Лежа на боку лицом к широкому полю золотистой травы, могу только прислушиваться, как сначала громко хлопнула дверца машины, а потом раздались быстрые шаги. При попытке повернуть голову в сторону шума, шею прострелило такой адской болью, что я не сдержалась и вскрикнула. Тихонько и хрипло — я была на грани обморока, так что не смогла издать какой-то внушительный звук. Зато незнакомец смог: — Тише-тише, не дёргайся, сейчас помогу. Красивый голос... Чуть хриплый, но красивый. Я ощутила, как крепкие тёплые мужские руки приобнимают меня за бока, переворачивая на спину. На его последних словах моя голова решила сделать ciao и я медленно уходила в забытье, чувствуя, как потихоньку обмякают мышцы шеи и спины. Последнее, что я помню — это красивые голубые глаза и ковбойскую шляпу на фоне закатного неба.