Mi casa es su casa (Мой дом - твой дом)

— Сидит взаперти в своей комнате, — рассказывал Паркер, опираясь локтями на крышку круглого столика в столовой штаб-квартиры Мстителей. — Отказывается со мной разговаривать. — Уверен, что мальчик не сбежит? — поинтересовался как всегда вежливый Стив Роджерс, гоняя по своей тарелке кусочки варёной моркови. — Да, — потирая лоб, ответил Питер. — Сеть из вибраниума в каркасе, силовое поле. Он точно никуда не денется. — Ну знаешь, подросток, который знает, как пользоваться проекционной панелью, купленной на чёрном рынке, на многое способен, — заметил проходящий в сторону стола с кофейником Беннер с планшетом в руках. Питер посмотрел на него измученным взглядом, подперев рукой голову. — Я просто признал очевидное, — возвращаясь к своему кофейнику, сказал Брюс. — Возможно, для твоего парня не составит большого труда отключить поле, если раньше он с таким сталкивался. — Где бы ему с таким полем сталкиваться? — возмущенно спросил Питер. — В средней школе?! — Тихо, тихо, Пит, — остановил его гнев Роджерс. — Он не имел в виду ничего дурного, окей? Просто пытаемся разобраться. — Нигде он никакое поле видеть не мог, — проговорил Питер ворчливо. — Я каждые десять минут проверяю камеры, и до сих пор не заметил ничего подозрительного. — Но если он маленький гений, он мог и камеры хакнуть, — тихонько проговорил Брюс с чашкой кофе в руке. — Да ё-маё! — обернулся на него Паркер. — Тш-тш, — зашикал на него капитан. Повернувшись к столу, Питер упал лбом на руку. — Да, ты прав, — сказал он Беннеру. — Теоретически, он мог бы, если бы знал, как. Теоретически. — Какие методы допроса ты уже применял? — спросил женский голос. Капитан, Питер и Беннер оглядели пустое пространство столовой. — Наташа, если это вы, — начал Роджерс, — то, пожалуйста, объяснитесь. Мелькнув чешуёй из светящихся голубых многоугольников, Наташа мигом материализовалась у пустого края стола вместе со стулом, чашкой чая и мрачноватым и невозмутимым Клинтом Бартоном по левую руку. — Неплохо, да? — спросила она, глядя на то, как Брюс Беннер потирает область сердца после внезапного испуга. — И чай тоже, — она указала на свою кружку. — Новый тип маскировки от Фьюри. Мне начинает нравиться предприятие под названием «Мстители». — А раньше не нравилось? — опечаленно сдвигая брови, поинтересовался Паркер. — Скажем так: восторга я не испытывала, — сообщила Романофф. — Но сейчас не об этом. Что там с этим мальчишкой? Тони Старком. — Этот мальчишка — мой сын, — напомнил Паркер. — Без проблем, — отмахнулась Чёрная Вдова. — Он отказывается со мной разговаривать после того, как я… — Без спросу влез в его личные вещи, — сказала Наташа, поднося к губам чайную чашку и делая глоток. — Когда я увидел… — стараясь не обращать внимания, продолжал Питер. — То, что не должен быть видеть, — добавила Вдова. — И он отказывается… — Сотрудничать, потому что теперь тебе не доверяет, — подвела итог Наташа. — Да, — согласился Паркер от безысходности. — Что-то вроде этого. — Я могу надавить на него, — предложила Романофф. — Уж что-то, а вести допросы я умею. — На минуточку мы говорим о ребёнке, — напомнил Паркер. Капитан, большой защитник всех маленьких, кивнул, демонстрируя согласие с Питером. — Вот именно, — не успокоилась Наташа. — Этот ребёнок владеет оружием, которое ему не принадлежит. Одному богу известно, что он способен натворить! — Бог о таком и понятия не имеет, — послышался комментарий Тора, который заглянул в столовую в растянутой толстовке и спортивках, чтобы взять себе напиток в автомате. — Спасибо, — подняла Наташа большой палец над головой. — Держи нас в курсе. — Тони пообещал мне, — вернулся к предыдущей теме Паркер, — нет, он поклялся, что не станет станет заниматься ничем опасным. — А ты ему, конечно, поверил, — покивала Наташа. — Серьёзно, если бы речь шла о каком-нибудь другом ребёнке, ты бы позволил ему оставить у себя в игрушках смертельно опасный механизм? Разумеется, нет. Но речь же идёт о твоём сыне, который пообещал. Теперь, конечно, можно быть уверенными, что полгорода не взлетит на воздух или какое-нибудь государство не объявит войну, потому что юный гений взломал их секретную базу данных. Ах, эти несчастные папаши, теряющие голову, когда дело касается их детей. Скажи, Бартон? — О чём ты? — спросил Соколиный глаз, мастерски сохраняя лицо блефующего игрока в покер. — Ребят, — Чёрная Вдова оглядела всех в столовой, — у вас у кого-нибудь есть дети? — У меня, может быть, — подал голос Тор. — На какой-нибудь далёкой планете. — Ты что, всё ещё здесь? — удивился Наташа. — Ну да, — стоя с банкой напитка в руках около автомата, подтвердил Тор. — У вас интересный разговор. Я остался послушать. У Локи тоже, наверное, есть дети. Парочка-то точно подрастает где-нибудь. Хотя Локи вроде как не в Мстителях, так что забейте. — Значит так, Паркер, — повернувшись к Питеру, Вдова уставилась на него прямо. — Нам следует решить проблему. — Дайте мне время, — попросил тот. — У тебя сутки, — сообщила Наташа. — Если за сутки пацан не расколется, я сообщаю Фьюри. — Это слишком мало, — запротестовал Питер. — Нужно больше! — Сутки, Питер, — повторила Романофф, как ультиматум. — Тебе всего-то надо уболтать ребёнка рассказать тебе всё. С этим и дурак справится. — Боюсь, ты не понимаешь, о чём говоришь, — заметил Паркер. — Тони не ребёнок, он… — Твой сын, я помню, — перебила Наташа. — Не в этом дело. — В этом, в этом, — уверенным тоном сказала Вдова. — Но меня в любом случае не интересует личность твоего отпрыска. Лишь бы он рассказал, кто продал ему тот проектор. — Хорошо, я понял, — перестал спорить, проговорил Паркер. — Значит, по рукам, — Наташа протянула ладонь Питеру и он пожал её. — Расходимся. Не на что тут смотреть. Нажав на кнопку, Наташа и Клинт исчезли из столовой, Тор ушёл срезу после этого, унося с собой банку напитка. — Куда расходиться? — не до конца понял Стив Роджерс. — У меня сейчас обед. — Думаю, ты можешь остаться и доесть, — предположил Брюс Беннер, допивая остывший кофе и возвращаясь за новым. — Ты так считаешь? — повеселел капитан. — Спасибо. Брюс и Питер переглянулись, после чего Беннер покинул столовую. Питер же, не слишком мечтая о возвращении, решил, что чем раньше он придёт домой, тем больше шансов у него будет для того, чтобы разговорить Энтони. — Я тоже пойду, — сказал Питер Роджерсу, вставая из-за стола. — Слышал же: у меня важное дело. — Это точно, — покивал Стив, доедая холодную морковь с тарелки. — Удачи, Пит. — Спасибо, мне она не повредит, — похлопав капитана по плечу, отозвался Паркер. Питер покинул штаб-квартиру обычным способом, на такси, доставившем его к парку в паре кварталов от дома. Там у развалин старого моста, спрятанный среди густых зелёных насаждений, находился замаскированный голограммой выход тоннеля, по которому Питер возвращался домой или покидал его, когда не хотел привлекать внимания соседей. — Энтони, я разогрел лазанью, — через дверь обратился Питер к сыну. — Ты как, есть хочешь? — Оставь меня в покое, — раздалось из комнаты. — Но надо поужинать. — Ты запер меня, как арестанта в тюремной камере, — заявил сын. — И тебя волнует поужинал ли я? Смешно. — Тони, послушай… — Оставь меня в одиночестве. — Я запер тебя, потому что волнуюсь, ты никакой не арестант. Ты же понимаешь. Мистер? Эй? Давай принесу кусочек лазаньи? Тони молчал, прекратив отвечать на вопросы. Питер взглянул на экран смартфона: Тони лежал в центре кровати и смотрел в потолок. Судя по его лицу, он был раздражён и утомлён. Паркер выдохнул. — Мне самому не нравится то, что я делаю, — сказал он, стоя у закрытой двери. — Если бы ты помог, если бы рассказал хоть что-нибудь, Энтони, мы бы разобрались с этим. Я ни в коем случае не стану ругать тебя, что бы там ни было. Серьёзно. Пожалуйста, хотя бы попытайся мне поверить. Тони посмотрел в сторону двери, моргнул и вновь вернулся к созерцанию лампы на потолке. «Понятно, — подумал Питер. — Наивно было полагать, что я голой рукой сумею пробить этот кусок металла, который я почему-то называю своим сыном». — Позови меня, если будет что-нибудь нужно, — сказал Питер, скользя рукой по поверхности двери. — Я буду поблизости. Лазанью Паркер ел один. Между тем, время шло, но ему в голову не приходило никаких новых идей. Следовало предпринять ещё одну попытку поговорить с сыном, но Питер не видел в этом смысла. Ему казалось, никакие его слова не способны пробить ту стену, которую Тони между ними выстроил. В конец измучившись размышлениями, он решил: будь, что будет. Щит и Фьюри, значит, Щит и Фьюри. Он, будучи отцом, приложит все усилия к тому, чтобы смягчить для сына последствия его упорства, но, видимо, он и в самом деле бессилен что-либо сделать. У него нет подхода в своему ребёнку, он не знает нужных слов. Он с треском провалил экзамен на роль папочки. Перед сном, чтобы хоть как-то унять тревожность, Питер принял таблетку успокаивающего средства. Спал он в соседней комнате с Тони, на всякий случай распахнув дверь в коридор настежь. Несмотря на снотворное, уснуть Паркер не мог. Поворочавшись некоторое время, он нажал кнопку на пульте управления телевизором, включая новостной канал. Надпись «прямой эфир» насторожила его сразу. Не слушая репортёра, Паркер вгляделся в картинку: деловой квартал, дым, разрушения. Сделав погромче, он стал слушать. Питер выхватил свой телефон, набирая номер капитана. — Почему меня не предупредили? — с места в карьер спросил Питер. — У тебя спецзадание, — сказала кэп. — Сами справимся. — Должны были прислать уведомление! — заявил Питер. — Сиди дома! Ты не один в Мстителях. Занимайся, чем должен. Паркер! Как понял? — Отлично понял, — выдохнул Питер. — Не буду мешать работать. До связи. — Увидимся, — сказал Стив, прерывая звонок. Питер повертел смарт в руках. Значит ли это, что разговор с Тони в приоритете перед атакой террористов? Или это значит, что он, Человек с паучьими способностями и сверхсилой, понемногу становится обузой для команды Мстителей с их щитами из вибраниума, новейшими системами маскировки и инопланетной магией? Питер с неоднозначным лицом почесал спину, и внезапно услышал стук в дверь из комнаты сына. Спрыгнув с кровати, он прошёл по коридору, подходя к запертой комнате. — Малыш? — позвал он. — Пап, — отозвался Энтони, и, кажется, всхлипнул. — Что случилось? — Пап, я не могу больше здесь сидеть, — он уже отчётливо и громко втянул носом сопли. — Это невыносимо. Я услышал, что ты не спишь, и подумал, что, может быть, ты захотел бы меня выпустить? Наплевав на адекватность и технику безопасности, поверженный слезами и горем собственного чада, Питер сейчас же кинулся отключать защиту и открывать дверь в комнату. — Отойди от двери, чтобы я не ударил тебя, — сказал он, поворачивая ключ. Войдя в комнату, Питер увидел заплаканную мордашку Тони и, не говоря ни слова, схватил его в объятья, прижимая к себе. Тот уткнулся в его шею мокрым носом, пряча лицо. Когда Питер, вытащив из кармана пульт, открыл рольставни, и сквозь окна стал виден окружающий мир с темнеющим садом и небом над ним, Тони облегчённо выдохнул. — Можно, я выйду из комнаты? — отрывая нос от шеи Питера и заглядывая тому в лицо влажными от слёз глазами. — Всего на минутку. — Милый… Я никак не могу этого позволить, — готовый и сам заплакать от вида ребёнка в слезах, проговорил Паркер. — Я очень хочу, чтобы мы всё выяснили и это прекратилось. Но без тебя у меня не получится. Если бы ты мне всё рассказал… — Хорошо, — всхлипывая в середине слова, произнёс Тони. — Если без этого никак, я расскажу тебе. — Расскажешь? — не веря своему счастью, воскликнул Питер. — Да, — вытирая глаза ладонью, подтвердил сын. Тони усадил отца на кровать у спинки, садясь напротив, поджав под себя ногу. — Где эта штука? — спросил Питер. — Я хочу ещё раз на неё взглянуть. У кого ты её купил? Давно? — Подожди, — взяв его руки и сжимая, остановил поток вопросов Тони. — Я сказал, что расскажу всё. Всё так всё. — Хорошо, — согласился Питер. — Начни сам с чего пожелаешь, — позволил он, надеясь, что разговор не затянется слишком надолго. Тони выпустил руки Питера из своих, задумчиво глядя в сторону, и, спустя полминуты, начал: — Когда мне было четырнадцать — ты помнишь? — и… — И? — Мама умерла, — напомнил Тони. — О, — выдал Паркер. — Да, я просто. Извини. Не имеет значения. Ты скучаешь по ней? — спросил он, пытаясь реабилитироваться. — Да, но я в порядке, — серьёзно сообщил Энтони. — Иногда думаю, что хотел бы ей что-то рассказать, потом понимаю… что рассказывать некому. — Тони… — Я считаю, так все делают, — покачал Тони головой. — Это не грустно, пап. Это нормально. Я хотел сказать о другом. После её смерти я разбирал кое-какие вещи и нашёл нечто, о чём тебе, наверное, стоит знать. Все эти годы я сомневался. Не знал, как поступить, хотел выбросить, но не смог. По-моему, это нечестно. У тебя есть право знать. — Знать о чём? — слабо пока понимая, о чём может идти речь, спросил Питер. Тони сунул руку в карман брюк, вынимая плотно сложенный бумажный лист, разворачивая его, весь покрытый квадратиками перегибов, и протянул Паркеру. — Что это? — спросил тот, пробегая глазами текст. — Я не твой сын, — сказал Тони, грызя край ногтя и поглядывая на читающего Питера со стороны. — Ты не являешься моим биологическим отцом, пап. — Подожди, — улыбнулся Питер. — Это ведь может быть подделка… Откуда ты знаешь, что бумага подлинная? — Кто бы стал такое подделывать? — с лёгким укором за наивность, посмотрел на него Энтони. — В любом случае, — он подвинулся по кровати, нависая над плечом Паркера. — Смотри: здесь мамина подпись, а сверху печать. Присмотрись повнимательней. Это оригинал. А пока ты увлечён разглядыванием, я, с твоего позволения, тебя покину. — Что? — не понял Паркер. Он сделал попытку отстранить от лица руки с бумагой и обнаружил, что его запястья прикованы к спинке кровати, около которой он сидел, при помощи наручников. Вот так номер! Но он ничего не почувствовал! Когда мальчишка успел провернуть с ним такое? — Энтони, это что за шутки? — спросил Питер. — В сожалению, ты не оставил мне выбора, — сказал Тони. — Прости за спектакль со слезами, меньше всего мне бы хотелось волновать тебя. У меня ведь нет никого, кроме тебя. Но так уж получилось, что единственная твоя слабая сторона — чувства. — Прекращай болтать и освободи меня! — перебил Паркер. — Иначе, клянусь богом, ты пожалеешь об этом. — Я не могу, мистер, правда, не могу, — выволакивая из-под кровати чемодан, сказал Тони. — Мне пора идти, правда, пора. — Тони, чёрт возьми, ты не понимаешь, чем это может быть чревато! — Это ты не понимаешь, что может случиться, если я останусь, — вздохнув, Тони наклонился к лицу Питера. — Я не Паркер, как ты. Я — Тони Старк. — Да будь ты кем угодно! — возмущённо воскликнул Питер. — Я требую, чтобы ты сию же секунду… Не имея больше ни желания, ни времени продолжать дискуссию, Тони взял его пальцами за подбородок и, прижавшись к его губам, крепко поцеловал. — Ты был отличным отцом, — сказал Тони, с громким чмоком разрывая поцелуй, отпуская ошеломлённого его поступком Питера, и выпрямился. — Лучшим, чем я заслуживаю, — Тони вынул из кармана очки, надел их и наклонился, чтобы поднять свой чемодан. — Может быть, ещё увидимся. — Ты что творишь? Не смей уходить! — дёргая наручники, выпалил Питер — чёртово успокаивающее средство тормозило его рефлексы. — Я прикрою дверь на ключ, хорошо? — спросил он. — Не могу позволить преследовать меня. Позвонишь девять-один-один, тебя освободят. Хорошего вечера, — сказал Тон. Как и обещал, он закрыл дверь, поворачивая ключ в замке. — Энтони! Я накажу тебя, когда ты вернёшься! — проорал Питер. — Ты слышал, что я сказал?! Тони! Вернись! Давай поговорим! Тони! Внизу хлопнула входная дверь. — Чёрт! — выкрикнул Паркер, вскакивая на кровать. Он упёрся ногой в перекладину спинки кровати и с третьего раза, наконец, рывком разорвал крепкую металлическую цепь, от силы рывка падая на кровать и проклиная снотворные таблетки. Дверь, возникшая на его пути, предпочла тактично сломаться в креплениях и отойти в сторону, лишь бы не сталкиваться с разъярённым Паркером. Освободившись за минуту, Питер выбежал на улицу. Разумеется, Тони уже и след простыл. Паук вернулся к крыльцу и медленно пошёл по его следам. Здесь Тони шёл по дорожке, здесь вышел на траву, срезал угол, вышел на плитку, подошёл к дороге… Питер, нахмурившись, вернулся обратно. Газон, плитка, дорога. Куда он делся? Не мог же он испариться на месте. Взглянув на дорогу он заметил слабые следы шин. Неужели всё это было спланировано и кто-то ждал его здесь на этой самой дороге всё время их разговора? А Паркер-то, тупица, считал это спонтанным поступком бунтаря, уставшего сидеть под надзором в четырёх стенах. Углубиться в размышления Паркеру не позволил кортеж из четырёх чёрных машин, внезапно подъехавший к его дому и окруживший его. Твою ж… Он же просил так не делать! Из машины выскочили пара агентов, Фьюри и Наташа. — Где он? — спросил Ник. — Мальчик. Где? — Он… две минуты назад был здесь, — сказал Питер. — Тьфу! — плюнул Ник Фьюри себе под ноги, уткнув руки в бока. — У нас захват заложников, рук не хватает, а я гоняюсь за каким-то мальчишкой, купившим на рынке гусли из адамантия! — Это была проекционная панель… — вставил Питер. Фьюри ткнул напряжённой рукой с поднятым указательным пальцем в его лицо, чтобы тот заткнулся. — Да, сэр, — согласился Питер. — Гусли так гусли. — Куда он ушёл? Есть догадки? — Нет, сэр. — Ох, чтоб тебя, Паркер! Почему ты сразу ко мне не пришёл? Ну почему? Неужели всем так сложно делать всё нормально. Не хорошо, не гениально, а нормально, следуя простой человеческой логике! Ещё раз спрашиваю: почему не пришёл первым делом ко мне? — Виноват, сэр. — Это не ответ. — Я не знаю ответа. Сэр. — Понятно, — устало сказал Фьюри, устав распекать несчастного паучка. — Бери костюм и прыгай в машину. Ребёнка твоего будут искать мои агенты, и они найдут его, если это вообще возможно. Я тебе это обещаю. — Но я бы и сам тоже… — За костюмом и айда работать, — прервал Фьюри. — В центре взрывы и разрушения. Не до сантиментов. — Да, сэр, так точно, сэр, — покрутившись на месте и кинувшись в дом, чтобы надеть костюм, проговорил Паркер. В машине, по пути к центру, Наташа, кашлянув, обратилась к сидящему рядом с ней в машине Паркету: — Извини, — сказала она. — Сутки ещё не прошли. — Я сам облажался, — ответил он. — Ты всё правильно сделала. — И я так считаю, — себе под нос пробормотала Романофф, щурясь сквозь затемненное окно на ночной город.