he is mine and I'm his

Когда Айзава входит в маленькую кухню, Хитоши уже там. Он сидит за столом, смотря через мутное окно на лес, стянутый туманом. Взгляд Шота цепляет бледные пальцы, что в задумчивости бессознательно крутят бледно-пурпурный камень на веревочке. - Давно встал? - Айзава подходит к плите, снимает с нее чайник, достает свою чашку и принимается ссыпать в нее сухие травы и ягоды. - Я хочу сделать это, - Шинсо оставляет в покое камень на своей шее и складывает ладони на край стола. - Что именно, Шота не поворачивается, Хитоши смотрит на свои руки. - То, о чем ты говорил пару месяцев назад. Союз. Рука Шота замирает над мешком с цветами апельсина. Он оставляет все лежать на столешнице, поворачиваясь к Хитоши. Тот сидит, склонив голову и изучая свои пальцы, что вцепились в стол до побелевших кончиков, от чего татуировки с рунами, хоть и побледневшие, выделятся сильнее. - Если ты все еще хочешь, конечно. Айзава продолжает молчать, а Шинсо наконец поднимает на него взгляд. - Я всегда буду хотеть этого, сколько бы времени не прошло, - мужчина отталкивается от стола, подходя ближе. Его руки, окольцованные черными полотнами из слов и символов, подлетают к лицу Шинсо, накрывая его скулы, пальцы мягко массируют кожу за ушами, подталкивая парня посмотреть вверх, - Сколько бы времени не понадобилось. - Я хочу сделать это, - уже более твердым, чем минуту назад, голосом говорит Шинсо. Он поднимается, оказываясь на одном уровне с мужчиной, чьи руки все еще лежат на его лице. Шота заглядывает в его фиолетовые глаза и, не находя там ничего, кроме абсолютной уверенности, выдыхает с легкой улыбкой, подаваясь вперед, чтобы оставить на губах Хитоши мягкий поцелуй. - Тогда я все подготовлю. Хитоши улыбается, чувствуя теплые руки на своей шее. *** Шинсо не переживает, когда одним вечером Айзава уходит в лес. Им нужна кровь волка для ритуала и не пару стаканов, а довольно много, поэтому, одним вечером, Шота просто говорит, что идет в лес, и Шинсо не переживает. Простой волк ничего не может сделать против взрослого некроманта. *** На следующее утро, когда Хитоши обнаруживает себя на софе в общей комнате, Шота уже дома. Он дремлет в кресле, скрестив окровавленные руки и опустив голову так, что несколько прядей закрывают лицо. Шинсо видит пару широких царапин не его плече и ноге, но они не кровоточат и не выглядят воспаленными, значит повода срываться за лекарствами нет. Он встает, тихо ступая босыми ногами по тонкому ковру, но, у самого кресла, деревянная половица скрипит и Шота открывает глаза. - Ты проснулся, - мужчина поднимает взгляд на Шинсо, его лицо в мелких темных каплях. - Ты смотрел, как я сплю? Это жутко, - Шинсо ухмыляется, падая рядом с ногами Шота, укладывая голову на его колени. Широкая ладонь с засохшими мазками крови зарывается в жесткие лавандовые волосы и это делает Хитоши счастливее, чем минуту назад. *** Через пару ночей, когда вынесенный на улицу флакон с волчьей кровью вбирает в себя достаточно лунного света, дело остается за самым главным. Сам ритуал. Хитоши, при всем его нежелании, все же приходится выбраться в город, чтобы купить достаточно свечей. То, что у самого Шинсо их оказывается недостаточно, в какой-то мере даже оскорбительно. Не то, чтобы некроманты имели какие-то претензии к людям, нет. Это скорее у людей всегда были претензии к ним. Да, сейчас никого уже не сжигают на главных площадях городов, но подозрительными и презирающими все не влезающее в рамки общепринятой нормальности люди быть не перестали. Но, скорее всего, в Хитоши говорит паранойя, оставшаяся еще со средневековья. Ему приходиться выстоять очередь в пять человек, что просто ужасно. Женщина перед ним постоянно косится назад, пытаясь быть на шаг дальше от парня, чем это необходимо для соблюдения границ зоны комфорта. Не то, чтобы Шинсо был простив. Он выкладывает на ленту десять больших черных свечей и одну белую. Мужчина за кассой пробивает все с озадаченным выражением лица, постоянно поглядывая на парня. Шинсо стоически терпит, перебирая в руках все камни, руны и медальоны, свисающие с его бледной шеи. Все, о чем он может думать по пути в их дом, это то, что люди все еще мерзкие. *** Когда Хитоши чувствует на своей талии сильные теплые руки, он откидывает голову назад, на чужое плечо и слышит лишь тихое - Сегодня. По лицу Шинсо ползет самая счастливая улыбка, когда либо трогавшая это лицо. *** В подвале тихо. Шум дождя, хорошо слышный наверху, глохнет, стоит Хитоши спуститься по лестнице. Шота уже там, расставляет свечи, чтобы разогнать мрак, но не давать свету слишком много пространства. Он выпрямляется и замирает, когда видит Шинсо. Тишина повисает на считанные секунды, нарушаемая лишь едва слышными колыханиями пламени свечей. Это словно последний шанс. Последняя возможность передумать, свести риски на нет и просто забыть. Горизонт событий проходит именно сейчас. Но Хитоши делает шаг вперед, ступая босыми ногами по деревянному полу, буквально передавая себя в чужие руки. Айзава обнимает его за талию одной рукой, второй убирая лиловые пряди с лица. Шинсо поднимает руку, вплетая ее в длинные черные волосы. Они склоняются одновременно, лбы и кончики носов соприкасаются. - Нужно начинать, - Шота едва слышно выдыхает, отстраняясь, но Хитоши резко подается вперед, накрывая губы мужчины резким мокрым поцелуем. Айзава шумно вдыхает через нос, чувствуя, как приятно тянет в груди, и как это чувство переползает ниже. Останавливая все это раньше, чем оно перерастет во что-то большее, Айзава отстраняется, держа Шинсо за плечи. - Прямо сейчас. - Хорошо. - Твой круг внутренний, мой - внешний. - Понял. Хитоши хватает с пола кусок мела, начиная чертить на деревянном полу рунический круг. Айзава опускается прямо напротив него, занимаясь тем же. Пальцы пачкаются в белой пыли, пряди длинных волос лезут в глаза. В комнате полумрак, сгорбившиеся тени ползут по стенам. - Теперь воск, давай, - Шота протягивает руку и Шинсо подает ему ту единственную белую свечу. Воск мягче, чем на черных, а фитиль толще, от чего пламя горит сильнее. Айзава наклоняет свечу, медленно обходя начерченные мелом круги, оставляя на них плотные тяжелые капли воска. Шинсо в это время встает, берет из угла большой флакон с багровой, но в тусклом освещении почти черной, жидкостью. Он открывает сосуд, из которого сразу тянется резкий железный запах и Хитоши мажет большим пальцем по краю, собирая каплю, тут же отправляя ее в свой рот. - Все хорошо? - Айзава смотрит на парня, начиная очерчивать воском внутренний круг. Шинсо стоит молча с секунду, перекатывая на языке кислый привкус, чувствуя, как волоски на его руках встают дыбом. - Она идеальная. Когда Айзава заканчивает внутренний круг, к нему подходит Шинсо, опуская длинные бледные пальцы в холодную кровь, роняя густые брызги на мел и воск. Покончив с этим, он небрежно вытирает окровавленную руку о свою футболку. - Хорошо, теперь сними это и иди сюда, - Айзава встает в круг, держа в руках уже знакомый флакон с кровью и загнутый кинжал. Шинсо смотрит на мужчину перед собой и замирает на несколько секунд. Его высокая бледная фигура обрамлена мягким светом от свечей, вьющиеся темные волосы спадают на плечи, он стоит босиком, в одних черных штанах, а весь его торс опутывают черные символы и рисунки. Сердце в груди Шинсо тянет его ко дну. - Хитоши? Выйдя из ступора, парень быстро стягивает с себя грязную футболку, оставаясь в серых легких штанах и вступает в круг, практически в плотную к Айзаве. Смотря друг другу в глаза, они одновременно медленно выдыхают и начинают в унисон тихо проговаривать заклинание. Только стоя так близко к мужчине и чувствуя, как его руки мажут по его телу кровью животного, Шинсо чувствует запах. Сладкий, терпкий, медленно тянущий его голову в водоворот, запах. Должно быть, Айзава поджег какие-то травы. Хитоши чувствует, как его разум расслабляется, но губы говорят слова четко, а тонкие пальцы чертят по плечам мужчины символы. Когда флакон больше не нужен, его место занимает небольшой изогнутый кинжал с рукоятью из кости. Они продолжают тихо говорить заклинание, когда Шота поднимает сначала правую руку Шинсо, делая разрез вдоль ладони. Голос Хитоши не дрожит и его рука тверда, когда он берет нож в свою левую руку, делая такой же разрез на ладони Айзавы. Теплая кровь проступает из раны, стекая по запястью и к локтю тонкой струей, а кинжал оказываетмя на полу. Поднимая взгляд, Хитоши видит, что Айзава уже смотрит на него и совершенно черные глаза в полумраке пускает дрожь по его телу. Хитоши понимает, что чувствует Шота. Чувствует дрожь его души, чувствует страх, чувствует волнение и бесконечное желание. И, когда они опускают окровавленные ладони на грудь друг друга, ровно на сердце, он надеется, что Шота почувсствует тоже и от него. Плавно опускаясь на колени, они смотрят в глаза друг друга. И, когда остается сказать последние слова, они отнимают ладони от груди, соединяют их, переплетая пальцы. - ...И мы просим связать наши души в этой жизни и в следующей. Ибо он - мой, а я - его. Их голоса звучат в унисон тихим шепотом. Айзава чувствует жжение в своей ладони и биение чужого сердца в крови, что стекает по их рукам, капая на пол в центр круга. Когда заклинание закончено, в комнате непривычно тихо, но это молчание окутывает их теплым запахом трав и свечей, что повисает в воздухе. Хитоши чувствует, что вот вот упадет или отключится, но держится до момента, пока их руки можно разцепить, только чтобы упасть в чужие объятия и помазать губы мужчины мокрым дрожащим поцелуем. Хитоши чувствует туман в своей голове. Он чувствует, как темнота скрадывает его сознание. Шинсо не знает, сколько он был в отключке и был ли вообще, потому что, когда сознание возвращается к нему, он лежит на деревянном полу, перемазанный в крови. Он чувствует, как его руки тянут чужие волосы, как сухие губы оставляют поцелуи на его груди. Чувствует, как его сердце разрывается на части и ему совершенно нечем дышать от переизбытка обжигающих его кожу касаний. Кажется, его сознание снова уплывает. Мрак отступает, и Хитоши чувствует на своей талии крепкие теплые руки, а под собой - твердую грудь, на которой остаются разводы от его окровавленной ладони. Он слышит собственный голос, как через глухую стену, свои протяжные стоны и тяжелое дыхание. Ощущение, как его бедра плавно покачиваются верхом на Айзаве, заполняет его изнутри, словно горячий воск. Но яснее всего Шинсо осознает дыхание чужой души под своими ладонями. Он смотрит вниз и ловит взгляд полуприкрытых затуманенных глаз. Сам не осознавая того, Хитоши чувствует, как его губы тянет широкая улыбка, едва не граничащая с оскалом. Он увереннее подмахивает бедрами, вбирая чужую плоть как можно глубже в себя и дыхание с трудом покидает его грудь. Его взгляд цепляет кинжал рядом и рука тянется быстрее, чем он успевает подумать об этом. Отнимая ладонь от груди Шота, он проводит лезвием по еще свежей, но уже подсохшей ране, вновь пуская кровь. Глаза Айзавы на секунду преоткрываются, когда он чувствует теплые капли на своей груди. И его губы растягиваются в широком остром оскале, когда Шинсо подносит руку к его лицу, сначала давая нескольким каплям упасть на его вытянутый язык, а после просто мажа ладонью вдоль челюсти, зарываясь пальцами в растрепанные черные локоны. Поцелуй глубокий и грязный от крови, Хитоши ощущает кислый метлический вкус на своем языке, широко мажа по губам Шоты, собирая мелкую каплю, стекающую по его скуле и возвращая ее в чужой рот. Движения бедер Шинсо становятся хаотичнее и резче и Айзава смещает руки на его зад, помогая двигаться. Выдыхая глубокий и долгий стон в окровавленные влажные губы, чувствуя дрожь во всем теле и то, как в приятной судороге сводит его бедра, Шинсо позволяет темноте в глазах напротив поглотить себя без остатка.