Сука

У нее в ушах сережки — голубые кисточки. Подходят к глазам. Волосы собраны в свободный хвост белой резинкой. Платье белоснежное с голубым воротом и рукавами. Вика — леди-зима, Снежная Королева, а я — Кай. Я привязана к ней ее жестокой, но пленительной магией. В этой сказке нет Герды. В этой сказке никто меня не спасет. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Быть спасенной. — Дурочка, — говорит Вика, смотря на меня, склонив голову к левому плечу. — Какого лешего, Вик? — Опять смотришь на меня влюбленно. — А вот и не смотрю! То есть смотрю, но не влюбленно! — Ха-ха! Смех искусственный такой. Голубые глаза очень серьезные. — Ты, Юля, дурочка. Неужели до сих пор не поняла, что не интересуешь меня? — Да поняла я, — говорю я, зябко обхватывая себя руками. В августе вечера прохладные, а окна по всему дому открыты. Люблю, когда свежий воздух гуляет по квартире. — Значит, все-таки влюбилась в меня. — Нет, — вру я. На самом деле влюбилась так, что ни о чем больше, кроме как о ней, думать не могу. Снежная Королева с ледяным сердцем. — Ну, вытаскивай тетрадь и учебник. Вика — моя репетиторша. Я плачу ей пятьсот рублей за два урока по сорок пять минут, а она натаскивает меня по математике. Ненавижу математику. Ненавижу Вику. Люблю Вику. Люблю грызть кактус, как мыши, которые плакали и кололись, но продолжали. Вика объясняет мне очередную теорему по геометрии, а я смотрю неотрывно на ее губы. Они такие хорошенькие, розовенькие, покрытые блеском. Выглядят так притягательно. — Ты меня слушаешь вообще? — спрашивает Вика, а я пожимаю плечами и спокойно говорю: — Нет. — Твое дело. Твои деньги. — Нам надо прекратить заниматься, — говорю я, отбирая у нее учебник и захлопывая его. — Почему это? Ты такого дешевого репетитора нигде не найдешь. — Потому что, блять, все, что я хочу сделать рядом с тобой, — это засосать и засунуть руку тебе в трусы. Это понятно? — Я говорю горячечно, в моей груди все бурлит, а к горлу подступает какой-то ком. — Ха-ха! — снова искусственно смеется Вика. — Что и требовалось доказать. — Ага, да, ты была права, радуйся. — Юленька… — Не называй меня так. Ты та еще сука, угораздило же… Вика протягивает тонкую ручку и касается пальцами моего подбородка. — Я сука, да. — Было бы чем гордиться. — Именно поэтому я сделаю это. С этими словами она сокращает расстояние между нами и прижимается губами к моим губам. Я чувствую ее блеск на своих губах и чувствую его ягодный вкус, когда провожу языком по нижней губе. Я толкаю язык ей в рот: она за коим-то чертом разрешает мне это сделать. Ласкаю своим языком ее язык, копошусь в ее ротике, о котором так давно мечтала. В конце концов смелею настолько, что кладу руку ей на коленку и забираюсь по ноге выше, под подол платья. Но когда я почти добираюсь до трусиков, она перехватывает мою руку, почти до боли сжимая. Поцелуй разорван, к моему огромному разочарованию. — Запомни, Юленька, мы никогда не будем вместе, — говорит Вика и встает. Подхватывает со стола свою маленькую белую сумочку и просто уходит. В прихожей хлопает дверь. — Сука!!! — кричу я в пустоту комнаты.