Жертвуя самыми прекрасными

      Джинни прижалась лбом к прохладному окну Хогвартс-экспресса. Ей всё ещё слышался отзвук такого невинного вопроса Невилла: «Как у тебя дела?» Она выскочила из купе под каким-то совершенно неправдоподобным предлогом, просто чтобы не отвечать. Ведь ей нечего было ответить, кроме: «Хреново».       Перед её глазами проплывали поля, деревья и редкие домики, поезд мягко покачивался из стороны в сторону под мерный стук колёс — всё так привычно и правильно, как и все предыдущие пять лет. Вот только этот год станет для неё первым, когда никого из её братьев не будет в школе, когда там не будет Гарри, когда всем заправляет предатель Снейп, а за ним маячит фигура Волан-де-морта.       Даже то, что сейчас она направлялась в Хогвартс, а не скрывалась со своей семьёй, уже было чудом. Но девушка ни на секунду не могла забыть: все они под подозрением, за ними наблюдают всё время, стараясь поймать на любой помощи Гарри Поттеру. И при этом почти все Уизли являются членами Ордена Феникса, а Рон, по легенде лежавший сейчас в своей постели в Норе из-за серьёзного заболевания, отправился куда-то с Гарри и Гермионой. Они ничего не рассказывали Джинни о своих планах, но и без того было ясно: драконья оспа далеко не так опасна, как то, что они задумали.       Эта опасность постоянно подстерегала Гарри. Можно было подумать, что ей пора привыкнуть к этому. Разве год за годом мальчик-который-выжил не попадал во всё более и более страшные неприятности? Разве не встречался уже лицом к лицу с Волан-де-мортом и снова побеждал? Но Джинни знала — теперь всё стало слишком серьёзно, а защитника и помощника Дамблдора рядом уже не будет. И, конечно, она понимала решение Гарри расстаться с ней. Это было логично, правильно, но Мерлин! — так несправедливо. Она ждала возможности быть с ним столько лет, с самого первого взгляда на вокзале Кингс-Кросс, а получила в итоге лишь несколько месяцев, омрачённых осознанием неизбежной разлуки.       Джинни выпрямилась и расправила плечи. Сейчас она вернётся в купе к друзьям, улыбнётся как можно более спокойно и ответит: «Всё хорошо. С нетерпением жду возможности поставить палки в колёса новому директору.» Потому что она не сдастся. Она не может себе это позволить, когда где-то там Гарри продолжает бороться — за свою жизнь, за её жизнь, за их будущее, за счастливое будущее всех близких ей людей.       Джинни подышала на стекло и вывела внутри запотевшего кружочка одну букву. Она знала: тот, чьё имя начиналось с этой буквы, также думает о ней сейчас.

***

      Драко вышел из купе, устав от болтовни своих однокурсников. Кто-то из этих идиотов умудрялся откровенно радоваться их предстоящему превосходству. Драко многое мог бы рассказать о том, чем оборачивается жажда власти, толкающая забираться всё выше и выше. Ведь падать с вершины очень больно. И иногда — смертельно.       Его семья выжила с помощью какого-то невероятного везения, но это ещё не значило, что опасность миновала: она шла по пятам за его отцом, его матерью и за ним самим. Она шептала в его ухо тихим змеиным шипением: я слежу за каждым твоим шагом. Она ежеминутно напоминала: посмеешь подвести своего господина, и станешь одним из тех трупов, что ты видел. А видел он их много. Слишком много.       Драко откинулся спиной на холодное стекло, закрывая глаза и стараясь не думать о прошлом учебном годе, особенно об его окончании. И о прошедшем лете. Когда родительский особняк перестаёт быть твоим домом, а становится резиденцией Тёмного лорда — это не даёт никакой возможности расслабиться даже на минуту. И поэтому он был счастлив, что уезжает в Хогвартс, подальше от стонов узников в подземелье, подальше от собраний, где он был вынужден сидеть неподвижно и совершенно спокойно наблюдать за пытками и убийствами, подальше от необходимости всё время закрывать свой разум, чтобы никто не смог прочитать рвущуюся из него правду: это не то, чего он хотел. Как оказалось, ему вовсе не нужно было возвращение Тёмного лорда. Но теперь у Драко нет никакого выбора, как впрочем, не было и раньше — Тёмный лорд должен победить. Иначе Малфои потеряют даже то, что имеют сейчас: хотя бы относительную свободу, хотя бы возможность дышать — пусть уже никогда это не будет вдох полной грудью.       Драко почувствовал, что поезд замедляется, и, открыв глаза, повернулся к окнам. В сгустившейся темноте нельзя было ничего разглядеть, кроме редких огоньков, но он знал: они уже в Хогсмиде, сейчас ученики начнут покидать свои купе. Драко расправил плечи и надел на своё лицо маску невозмутимости. Никто и никогда больше не увидит моменты его слабости.

***

      Два совершенно разных, но по прихоти своенравной богини судьбы в чём-то столь похожих, человека растворились в толпе на перроне, не замечая друг друга.