Записки гения? Записки дурака

— Эл? — Угу. — Мне начинать? — Попробуй. — Думаю, вопрос о том, чтобы представиться друг другу, будет неуместным. — Правильно. Ни к чему нам знать имен. — Могу я долить вам кофе? — Только если он не слишком горячий. — Он достаточно остыл. — Славно. — Все гении, в основном, используют свои способности не во благо, но вот вы… — Глупо всех кидать в одну корзину, и я бы не спешил с выводами обо мне. — О том, что вы гений? — О том, что я использую свои знания во благо. Смеешься? — Нет. — Ну и зря. — Сколько вам лет? — Это так важно? — С чего-то ведь нужно начинать строить доверительные отношения. — И как знание возраста тебе в этом поможет? — Вдруг мы одногодки, а раз так, человеку легче бывает довериться. — Ничего глупей не слышал. — Так, по крайней мере, говорят психологи. — Идиоты. Людей сближают ситуации, проблемы, пережитые горе или радость, тайна; иных сближают безвыходность, а других — безвольность, одни ведутся на внешность, других подкупает грубость. Но я не туда подался. — Вам так удобно? — Удобно. Хочешь, можешь сесть так же. — Не думаю, что мне будет удобно. Как вы относитесь к критике? — Бьешь без предупреждения? — Отвечаете вопросом на вопрос? — Что такое критика? Если посмотреть на нее с точки зрения адекватного человека, критикуют, чтобы дать оценку, так? А так как я не люблю оценок, и для меня это нечто субъективное, нечто непонятное мне, вопрос считаю неуместным. — Ваше право. Тогда, не могли бы вы рассказать о самом запоминающемся деле. — Прозвучит банально и предсказуемо, но первое дело, которое я раскрыл. — Детали, конечно же, вы не расскажете? — Дело получило достаточно большой резонанс, если ты имеешь в виду, действовал ли я как Кира, когда тот убил свою первую жертву. — Я вовсе не пытаюсь вас сравнивать. — Ты ему симпатизируешь? — Вопросы тут задаю я, мистер Эл. — Боюсь, боюсь. — Не смейтесь надо мной. — И не подумал бы. — Это вас отвлекает? — Строить сахарные пирамиды? Нет, не думаю. Тебе это мешает? — Странно, что спросили об этом. — Почему? — Говорят, вам незнакомы ни этикет, ни личное пространство, ни элементарные правила такта. — Мне интересно, кто тебе поведал о таком? Не нужно было тебя надолго оставлять с моими коллегами. — Вы снова улыбаетесь? Так это правда? — А вы сами как думаете? — Вы обратились ко мне на «вы», а не на «ты» как раньше, значит, вам все-таки, что-то известно. — Мне нравится твоя мысль. — Тогда зачем такие слухи идут? Опять смеетесь? Ну ладно. У вас есть мечта? — Сразу тяжелая артиллерия? Без подготовки? Ужас! — Хватит паясничать. — Мне нравится, когда ты злишься. — Но… — Ах, что там с вашим вопросом? О мечте? Может она у меня и была, когда я был в твоем возрасте, но я бы не смел назвать ту дурацкую мысль мечтой. Скорее, мимолетное видение, нужда, необходимость. В этот момент мне ничего так не хотелось, наверное, тогда я и подумал о мечте, потому что желание не могло осуществиться без сверхъестественного вмешательства. — Трудно поверить в то, что желание самого великого детектива, было таким уж и неосуществимым. Но ладно… — Ты не спросишь, какое было желание? — Вы же все равно не ответите. — С чего такое утверждение? — Каким же было ваше желание? — С чего я должен отвечать на такой провокационный вопрос? — Вам, должно быть, очень нравится злить меня. — Привыкай, дальше будет хуже, тебе уже и так сильно повезло, что твое первое интервью в качестве практиканта состоялось со мной. — Спасибо… — Так вот, о желании. Лос-Анджелес. Несколько лет назад было одно дело, требовавшее моего участия. У меня были помощники, в их числе пропавшая Наоми Мисора. Она хорошо проявила себя, но сильно пострадала. Мне тогда захотелось ее обнять, вот и все. Почему ты на меня так смотришь? — Неожиданно… — Ты мне веришь? — Наверное… нет. Ваша улыбка, она… — Но эта чистая правда. — Да ну вас! Мне казалось, вы пожелали того, чего нельзя иметь в этом мире, чего нельзя достать, желали то, что выдумано. — Так оно и есть. Для меня в этом мире иметь какие-нибудь отношения то же самое, что и для тебя изобрести машину времени или оказаться вдруг богатым человеком. — Богатым человеком я могу оказаться. — Я так не думаю. Разве, если тебе кто-нибудь поможет. — И вы уверены, что у вас не будет отношений? — Они мне не нужны. — Всем они нужны. — Ты опять всех в одну кучу бросаешь. — Вы жалели о чем-нибудь? — Никогда. Разве что сейчас, что согласился на интервью. — Но это вы меня позвали. — Ага. — Что будет после Киры? — И опять вопрос про него. Ты точно ему симпатизируешь. — Я спрашиваю вас, это дело занимает у вас больше времени и сил, чем другие, наверное, но тем не менее, вы еще не пришли к разгадке… — Ты так думаешь? Я уверен в том, что Кира — это Лайт на 90%. — Мне послышалось от ваших сотрудников, что вы его обвиняли меньше. — Не всем же рассказывать свои секреты. — Тогда зачем мне это открывать? — Следующий вопрос. — Детективы работают за деньги, это факт, но кто вам заплатит за поимку Киры? Хватит смеяться. — Этого вопроса не было в списке. — Как и других, но вы на них ответили. — Тебя деньги интересуют? — А вас разве нет? — Поешь моти. — Не хочу. — Ты в Японии, тебе нужно попробовать местные сладости. — За какое дело вы бы взялись, не раздумывая? — Дело об измене мужа или жены. Не смотри на меня так, мне некомфортно. — Мы договорились, что вы будете отвечать правильно и честно. — Правильно? Но кто может решить, являются ли мои собственные ответы правдивыми или нет, если не я сам? — И то верно. — С такими темпами тебя точно выбросят с работы. — Вы сказали мне импровизировать, а не зачитывать по уже оговоренным вопросам. — Следовать правилам — скучно. — А разве ваша жизнь не интересна и не полна событиями, чтобы хоть раз пойти по правилам? — Ты думаешь, что моя жизнь интересна? — Со стороны может так не показаться. Что может быть интересного: постоянно просиживать возле экрана монитора, искать информацию, при этом, не засыпая толком? Но с другой стороны, если бы вам не было интересно, вы бы этим и не занимались…? — Это вопрос или утверждение? — Вопрос...? — Это вопрос? — Уважаемый Эл! — Молчу, молчу. Твоя жизнь интересна? Нет? А моя? Тоже нет? Тогда какого счастливчика мы с тобой можем назвать обладателем интересной жизни? Тот, у которого семья и который проводит свое время с ними? Тот, кто пишет в стол, не имея при этом желания прославиться? Те, кто увлечен музыкой или живописью? Те, кто прожигают свою жизнь, не жалея ни денег, ни энергии, ни собственного здоровья? — Я думаю, всех их. — Первый, падая в кровать, мечтает хоть раз, на один день поменяться жизнями с бессовестным прожигателем, другой же, будет рад избавиться от своего таланта, лишь бы у него были хоть какие-никакие друзья, любители искусства так погрязли в осознании, что они принадлежат элите, что уже ничего не замечают вокруг, последние же, так как и первые, засыпая в обнимку с какой-нибудь очередной жертвой их страсти и бутылкой алкоголя, мечтают о крепкой и большой семье. — К чему вы это? — Даже несмотря на то, будем ли мы заниматься тем, что нам нравится, мы всегда будем хотеть иного. Исходя из этого, даже если кто-нибудь и назовет нашу жизнь интересной, внутренне мы с ними не согласимся, ведь мы хотим иного. — А чего вы хотите? — Небольшой домик в английской глуши, большую собаку в нем и нескончаемый запас чая и кофе. Опять улыбаешься? Снова не веришь? — Нет, просто представилась такая картина с вами в главной роли. — Понравилось? — Не знаю. — А чего бы тебе хотелось? — Я бы тоже не отказалась от домика в деревне, если это будет в Англии. Что вы так на меня смотрите? Не с вами же я хочу жить. — А жаль. — Что? — Кто-то же должен мне варить кофе и приносить сладости? К тому же, профессия журналиста явно тебе не подходит. Как и ты ей. — Что бы вы знали… — Да, я знаю. Но ведь выбор журналистки не был твоим собственным выбором. — Откуда… — Я же не мог не проверить тебя?! — Если бы у вас был шанс, что-то изменить в вашей жизни, что бы вы изменили? — Может и ничего, может и все. — Вы любите музыку? — Нет. — А фильмы? — Может быть. Нет. — Какое место вы хотите посетить больше всего? — Крако. Италия. И, предугадывая твой следующий вопрос, скажу, что хотел бы остаться там всего лишь на два-три дня, узнать, каково жить в месте, где население составляет не более тысячи людей. — Будь у вас возможность иметь только пять вещей, что бы вы выбрали? — Компьютер, подключенный к сети, чай, кофе, сладости и тебя. — Вы только что обозвали меня вещью? — Смешно получилось. — Мне не смешно. — А это вовсе не обязательно. — Вы любите читать? — Ты еще спрашиваешь? — Я не про тонны секретной информации, я про художественную литературу. — Прочитал Парфюмера. — Патрик Зюскинд? — Угу. — Что? Вас не разобрать, пока вы жуете. — Не понравилась книга. Еще прочитал про Алису в стране чудес. Та еще ересь. Не нужно ударять себя ладонью по лицу. Это может быть больно. Вот, опять. — Чего вы боитесь? — Того же, что и ты. — Какое главное качество, которое вы ищете в других? — Честность. Справедливость. — Будь ваша жизнь фильмом, книгой или мангой, как бы она называлась? — Записки гения? Нет. Записки дурака. — Что вам нравится в себе? — Я обаятельный красавчик. — С этим не поспоришь. — А ты поспорь! — Если бы вы могли отправить всему миру послание, что бы вы сказали за 30 секунд? — Съешь моти. — Не буду. — Это бы и сказал. — У всех есть секреты, а у вас их достаточно, но есть ли такой, о котором вы никому и никогда не рассказывали и сожалеете об этом? — Есть. Более чем в этом уверен, что по крайней мере, хотя бы один момент найдется. — Что хуже для вас — потерпеть неудачу или вовсе не браться за дело? — Я не люблю проигрывать, если я ввязался в это, все равно выиграю. — То есть, вы на ошибках не учитесь? — У меня их не бывает. — А что делать простым людям? Вроде меня. — Ты не простой человек. Учиться нужно, но не путем проб и ошибок. — А как иначе? — Найдешь ответ, расскажешь. — Есть ли то, чего не может или не умеет детектив? — Есть. — Тогда какой навык вы бы хотели освоить и почему. — Научиться хорошо варить кофе, потому что ты отказываешься жить в моем домике в деревне. — Что для вас любовь? — Полегче, полегче. Не так быстро. Дай мне хотя бы разжевать сладость, которую ты напрочь отказываешься есть. — Угу. — Почему такой вопрос? — Глядя на ваше увлечение сладким, нельзя его не задать. — Тогда ответь сначала ты, потом я. — Я не знаю, никогда не приходилось испытывать это чувство. — Любовь — чувство самоотверженной, сердечной привязанности. — Что? — Так, по крайней мере, говорит всемирная паутина. — Вы смотрели значение этого слова? Зачем? — Как и ты, я не знаю что такое любовь, а в деле мне это значение могло бы понадобиться. — Аманэ Миса? — Здесь нужно хмыкнуть и драматично уставиться вдаль. — Вы когда-нибудь смеетесь… — Что за абсурдный вопрос? — Вы не дали мне договорить. Вы когда-нибудь смеялись искренне, до боли в животе? — Зачем мне смеяться до боли в животе? Я не занимаюсь подозрительным мазохизмом. — Это такое выражение, не придирайтесь. — Я смеялся с тобой искренне. — Правда? — Наверное. — Эл! — Где же твое уважительное отношение ко мне? Что за журналист. — Вообразим на время, что у вас нет работы, что вы не всемирно известный детектив, а обычный парень, как бы вы тогда проводили свое свободное время? — Ответить, исходя из наблюдений за обычными парнями или как? — Как вы себе это представляете. Так, стоп! Зачем вы наблюдали за парнями? — Я бы, возможно, учился в университете, ходил бы на теннис, занимался бы бездельем… я не могу этого представить. — Почему? — Тебе ответ прекрасно известен. — Вы счастливы? — А ты? — Сейчас — да. — Тогда и я сейчас — да. — Допустим, возьмем вероятность существования Санта Клауса, и тот факт, что скоро наступит Новый Год, если бы вы могли попросить у него об исполнении одного желания, каким бы оно было? — Скоро? Сейчас же конец октября. — Тогда, может, на ваш день рождения? Когда он у вас, кстати. — Скоро. — Как неопределенно. — Я бы загадал спокойствия. — Что? Простите? — Спокойствие. — Вам… — Да, мне неспокойно. Не нужно смотреть на меня так, и не нужно подбирать лишних слов. — Я думала… — Все в порядке. — Вы сдались? Кажется, что кто-то опустил руки. — Попытка отшутиться засчитана. Иду, Ватари. Иду. Оказывается, мы с вами провели больше времени, чем я планировал изначально. — Извините. — Не извиняйся. Я не мог подумать, что наша беседа мне так понравится и так захватит. — Попытка отшутиться засчитана. — Я знаю, что у тебя еще есть вопросы. На подготовленные вопросы отвечу письменно, и отправлю в скором времени. — Спасибо большое за возможность с вами встретиться. — Теперь ты знаешь меня в лицо, разве мне следует тебя отпускать? Я пошутил. Снова не смешно? — Берегите себя, Эл. — И ты тоже. Прощай.       Ноябрьский дождь больно хлестал по лицу журналиста, но его он и не заботил. Прошло три недели с того самого интервью. Детектив был прав, журналистика не то поприще, где можно показать свои способности. Разве то, что человека просто взяли и вышвырнули из издательства, в прямом смысле, не очередное доказательство? Все ведь шло гладко, до тех пор, пока не была написана статья о плохом чиновнике, кто же знал, что эта газетенка под его толстым мешком денег? Потраченное время и деньги на журналистское расследование канули в бездну. Человека трясло, не то от холода, не то от разъедающей злости, да и еще детектив нарушил обещание, не прислал ответы на вопросы, а другое интервью не захотели печатать, получается, что и поездка в Японию была бессмысленной.       — Нет! — хриплый шепот, явно доказывающий о том, что уже бывший журналист, бы снова отправился в путь, ради встречи с таким незаурядным человеком, как тот детектив. Черная машина остановилась аккурат напротив, из него вышел высокий мужчина в костюме и не соответствующих погоде черных очках. Было ясно, что он идет именно к бывшему журналисту.       — Это вам, — мужчина, обладающий громким голосом и нехарактерным для города акцентом, протянул увесистый конверт, и вскоре скрылся. Предчувствуя нехорошее, человек поспешил спрятаться от дождя, чтобы в сухом месте просмотреть содержимое конверта, за дорогой как раз расположилось небольшое кафе, где посетителей было не так много.       — Кофе, пожалуйста, — плохая привычка появилась после встречи с детективом, теперь ни шагу без напитка, правда, к сладкому, и то хорошо, пока не тянуло. Конверт был без единой записи, плотная бумага ничего не могла сказать обладателю, но стоило открыть ее, как все стало на свои места. Из конверта выпал купон на большую скидку при покупке десяти моти, а дальше обнаружилось письмо от Эл и непонятные документы.       «Привет. Глупо начинать таким образом, но если ты это читаешь, значит, меня уже нет в живых. Здесь документы на выдачу тебе определенной суммы, ее хватит на то, чтобы у тебя была достойная жизнь. Конечно, если ты не собираешься купить целый мегаполис. Не волнуйся и не думай, что я проиграл, я всегда выигрываю. Точно так же я выиграл, позволив себе отказаться от нескольких правил и встретиться с тобой. Живи, и ни о чем не беспокойся, и да, из тебя все же плохой журналист… Твой, Эл».       Бывший журналист даже и не заметил, как пространство начало плыть из-за слез.       — С вами все в порядке? Эй, вы меня слышите?       — Он умер…       — Кто? Боже, мне вызвать скорую?       — Эл умер! — и уже тише, — Эл… умер.       Это письмо журналист сохранил, как и купон на скидку, они теперь висят на самом видном месте небольшого уютного дома, что скрылся в зелени, в одной из красивых деревень графства Уилтшир.