Первая свеча

      — Чарльз, — Райан старается говорить ровно. — Чарльз, ты меня слышишь? — и касается ладонью щеки.       Чарли сидит, привалившись спиной к стене и смотрит ровно перед собой. Зрачки у него расширены, затапливают почти всю орехово-тёплую крапчатую радужку глаза. И когда Райан мягко поднимает фонарик, выпавший из его же руки, и свет проскальзывает острым разрезом по лицу, вспарывает мертвенную бледность кожи, Чарли не моргает даже, и реакции на свет почти нет. Чёрные озёра сужаются едва заметно. Райан аккуратно прощупывает запястье: нет, пульс почти нормальный, всё нормально.       — Чарльз, — снова зовёт Райан. — Тебе нужно встать. Пойдём отсюда, слышишь? Я отведу тебя в безопасное место, там собирают людей, есть запасы еды, вода, аварийные электрогенераторы… Всё будет в порядке, Чарльз.       Ничего не будет в порядке. Ничего не будет в порядке, потому что Чарли сидит сейчас бледный, с расширенными от шока зрачками, у стены собственного бара, и Райан держит выпавший из его руки фонарик, а вокруг всё залито кровью.       А вокруг всё залито кровью и у некоторых тел не хватает частей, они так и не смогли их собрать целиком, но только разве этим тварям нужно питаться?.. У некоторых трупов конечности вывернуты неестественно, а внутри всё изодрано, и на лицах застыли страшные неестественные выражения, пугающие в своём равнодушном издевательском веселье. Как будто кто-то играл ими, как куклами. Выкинул поломанные игрушки, небрежно захватив с собой пару самых полюбившихся.       — Вставай, Чарли, — мягко говорит Райан, закидывает холодную руку себе на плечо, поддерживает поперёк талии.       Чарли обожает свой бар, любит его больше всего на свете, и чёрт его знает, почему всё случилось именно здесь, какого чёрта электричество отрубилось, во всём остальном здании всё в порядке, это как будто разом перегорели все лампочки, но только телефон ведь тоже выключился…       «Они играют с нами, — с горечью думает Райан. — Им просто нравится нас мучить. Устраивать ловушки там, где никто не ожидает».       — Мне нужно… — хрипит Чарли, первый выдавленный им звук с того момента, как полиция приехала сюда. Райан неловко копается, поддерживая его на ногах и доставая бутылку воды, но Чарли мотает головой, слипшиеся от пота (и чьей-то крови, только не говорить об этом ему) волосы падают на лицо.       — Мне нужно кое-что сказать, — выдавливает он тяжело, словно в горле застрял комок.       — Я слушаю, — серьёзно отвечает Райан. И ведёт его к выходу. Чарли повезло, как же Чарли повезло, что под рукой оказался фонарик… Может быть, Они хотели, чтобы кто-то выжил. Наверняка, Они хотели именно этого. Он был Их настоящей жертвой, тот, кто увидел всё и остался живым, а не те, кто уже мёртв.       На остатках провода болтается оборванная телефонная трубка.       — Моя лицензия, — голос Чарльза обретает чёткость, становится хрустким и ломким, тоньше и острее, чем обычно, — она поддельная, — и замолкает, так растерянно глядя на Райана, словно ждёт ответного признания.       — Господи, Чарли, — только и выдыхает Райан. Разумеется, он знает, ну конечно же, доказать так и не смог, но разумеется это было понятно каждый раз, когда Райан приезжал с очередной проверкой (к бармену-американцу, конечно, постоянно отправляли его, разве кто сомневался). Разумеется, это всё совершенно не важно сейчас.       Чарли больше ничего не говорит, только закрывает лицо ладонями и смеётся страшным смехом, переходящим в рыдания, а затем в захлёбывающийся хрип.       Райан обнимает его и гладит по голове долго, как маленького ребёнка, пока вдалеке заходится воем очередная сирена, сливаясь с другими в продолжающийся надсадный гул.