прикосновения

джисона медленно накрывает паника. самолёт ещё даже не приземлился, но у джисона уже едва заметно трясутся руки и он весь бледнеет. джисон хоть и вырос в инчхоне, но аэропорты ненавидит, потому что в них всегда толпы людей и фанаток, и каждая хочет сфотографировать тебя поближе, схватить за рукав или одежду; джисон не выносит вторжения в свое личное пространство. джисону до тошноты страшно и жутко проходить через паспортный контроль и заходить в зал прибытия, потому что охрана не справляется никак, фотоаппараты слепят лицо вспышками, и тебя тянут в разные стороны. джисон разбивается каждый раз, когда происходит подобное, а собирать себя и разрушенное личное пространство слишком тяжело. джисону кажется, что однажды его разорвут в этой толпе на части и никто и не заметит пропажи. самолёт приземляется аккуратно, джисон смотрит на огни аэропорта через иллюминатор и не хочет покидать салон, но его тащит за собой феликс, они почему-то очень быстро проходят контроль и забирают багаж, и паника джисона растет по экспоненте. он видит сквозь стеклянные двери количество ожидающих их фанатов и фотографов и напряженно сглатывает. минхо смотрит на джисона с беспокойством. у джисона дрожат руки и дыхание неровное и нервное, и когда минхо подходит ближе, заглядывая в беспокойное лицо джисона, тот судорожно выдыхает. минхо смотрит прямо в глаза и тянется рукой к ладони джисона, будто осторожно спрашивая «можно?». джисон медленно кивает, позволяя теплым пальцам минхо переплестись с его собственными; паника немного отступает. минхо смотрит настороженно и обещает самому себе не дать джисона в обиду. но минхо впервые за долгое время не сдерживает своё обещание, потому что джисон идет последним, сразу за минхо, и фанаты тянут к нему свои руки, хватая за рукава джинсовой куртки, прикасаясь своими пальцами к коже джисона, вспышки фотоаппаратов окончательно ослепляют его, и джисону кажется, что его сейчас раздавят в этой толпе; десятки лиц врезаются в память, джисон начинает задыхаться и почти закрывает глаза. ему бы исчезнуть — навсегда — чтобы не чувствовать этой тяжести и давления огромного скопления людей на себе. джисона кто-то тянет за волосы, и он судорожно вскрикивает. паника накрывает его окончательно, джисон перестает понимать, как двигаться и как управлять своим телом, его взгляд застывает на спине минхо в метре от него, а руки — миллионы рук со всех сторон — продолжают тянуться к нему, и его трогают, трогают, трогают. минхо резко оборачивается, слыша крик, и видит не джисона — сломанную статую. тот не двигается совсем, смотрит на минхо и умоляет взглядом «помоги мне, помоги, помоги». по щеке джисона скатывается слеза, и это становится для минхо сигналом к действию: он буквально за мгновение подходит к джисону, осторожно и бережно — как и всегда — берет его за руку и буквально тащит за собой. ноги джисона не слушаются совсем, голова гудит, и дышать все ещё трудно, но среди миллиона прикосновений к своему телу он чувствует единственное правильное и нужное — теплая ладонь минхо крепко держит его пальцы, он как ледокол распихивает всех, потому что остальные ушли далеко вперед, и они вдвоем среди этого океана фанатов. минхо сжимает ладонь джисона крепче, прикрывая его собой от многочисленных вспышек фотокамер, и джисону хочется расплакаться еще больше, потому что он так сильно нуждается в минхо прямо сейчас, и тот буквально выводит его из панической атаки и толпы — тоже. когда они выбираются, их ждут остальные, и минхо оставляет джисона рядом с феликсом и идет к менеджеру с очевидной целью — рассказать тому все, что он думает по поводу фанатов и отсутствия нормальной охраны, но на его плечо ложится чья-то рука, и минхо оборачивается, хмуря брови. — ты нужен ему, — говорит чан и кивает головой на машину, готовую в любой момент отъехать; феликс помогает джисону сесть в неё. — сейчас, минхо, — чан говорит тихо, но с нажимом, и смотрит прямо в глаза. — ты нужен ему. мы поедем сразу за вами. я разберусь. минхо отрывисто кивает, отвечает приглушенным «спасибо, хён» и почти бежит к машине. феликс смотрит на него виновато, но минхо — если честно — плевать, потому что у джисона все ещё дрожат руки. минхо кивает водителю, и машина отъезжает от аэропорта. джисон смотрит в одну точку и выглядит почти мертвым. минхо подсаживается ближе, кладя руку на худую спину, спрятанную в его джинсовку, и осторожно гладит позвонки. джисон всхлипывает едва слышно и прижимается боком к телу минхо; их колени соприкасаются, и минхо кладет вторую ладонь на джисоново колено, но от этого прикосновения совсем не тошно. — хани, ты со мной? — минхо говорит тихо и вкрадчиво, зная, что джисон не любит, когда вокруг громко и шумно. джисон медленно кивает, а потом резко поворачивается и обнимает минхо поперек, пряча лицо у того на груди. минхо осторожно обнимает джисона в ответ и аккуратно откидывается на сиденье; теперь джисон почти лежит на нем. минхо ласково перебирает осветленные пряди джисона и несколько раз целует в макушку, когда тот начинает засыпать. когда машина подъезжает к общежитию, джисон успевает заснуть. минхо осторожно выпутывается из кольца его рук и выбирается из салона автомобиля. джисон недовольно хмурится и что-то ворчит, когда перестает чувствовать тепло минхового тела, но тот осторожно берет джисона на руки — он весит совсем немного — и несет до самой входной двери. лицо джисона расслаблено, и дышит он размеренно и тихо, неосознанно утыкаясь носом в ключицу минхо. минхо целует джисона в лоб, стараясь разбудить его, и тот открывает глаза, смотря на хёна сонно и заторможено. — солнце, мне нужно дверь открыть, постоишь минутку? — минхо улыбается по-кошачьи, джисон нехотя опускает ноги на пол и выбирается из объятий минхо. тот вынимает ключ-карту, замок едва слышно пищит. джисон почти засыпает снова, но теплая рука тянет его внутрь общежития — и это прикосновение заставляет джисона почувствовать себя в безопасности. в квартире темно, минхо по памяти ведет джисона к их комнате, тот медленно переставляет ноги и зевает раз пять. минхо решает не включать свет и сажает джисона на свою кровать — тот всегда говорил, что «кровать хёна удобнее» — и снимает с него свою джинсовку. джисон недовольно мычит, потому что холод окутывает его кожу и спать хочется ужасно. — хани, я тебя раздену, хорошо? — тихо спрашивает минхо, садясь на пол рядом с кроватью. джисон отрицательно машет головой, его пугает слово «раздену», ему кажется, что сейчас снова будет миллиард мерзких, неприятных прикосновений, но джисон чувствует, как минхо ласково сжимает его лодыжки. — солнце, это я, минхо. посмотри на меня, — просит старший, и джисон нехотя открывает глаза. минхо осторожно гладит его острое колено и смотрит с заботой и сожалением; джисон кивает, давая разрешение. минхо аккуратно снимает ботинки и носки, ведет теплыми ладонями вверх по ногам, гладя икры и бедра, медленно снимает штаны, целуя медовую кожу. джисон тихо и судорожно стонет от удовольствия, пальцы минхо тянут футболку вверх, и джисон поднимает руки, позволяя тому снять с себя последнюю вещь. он остаётся в одном белье и мечтает поскорее залезть под одеяло, потому что в комнате холодно, а теплые руки куда-то исчезли. минхо просит его встать, откидывает одеяло ближе к стене, и матрас прогибается под весом двоих парней. джисон инстинктивно ложится сверху на минхо, пристраивая голову на горячей груди старшего и обнимая его всеми конечностями. минхо укрывает их одеялом и несколько раз целует джисона в макушку, поглаживая его худую спину и выступающие лопатки. — в следующий раз будешь со мной за руку идти, хорошо, солнце? — спрашивает минхо. джисон довольно мычит, приподнимает голову и оставляет несколько поцелуев на ключице минхо, отрывисто лижет яремную впадину и затягивает старшего в ленивый поцелуй. минхо несильно прикусывает нижнюю губу джисона, осторожно посасывает кончик языка и напоследок чмокает в уголок губ. джисон счастливо-сонно улыбается и засыпает на груди минхо.