-Пестель…будь добр, отдай тарелку! Помню я твоё "На счастье!"-Кудрявый парнишка в парадной форме старательно пытался отобрать фарфоровое изделие из крепких рук соратника. Кондратий Рылеев помнит, что последовало за внезапным желанием бить посуду в его доме, 3 года назад. Кхм, мятеж, наказание и почти изгнание из «любимого» кадетского училища. А ведь они просто хотели проучить своего главнокомандующего. Ну да, никто не спорит, что вышло даже хуже, чем просто плохо. Как выразился после всего произошедшего Каховский: «Молодость нам все простит…а вот на счет Мордвинова не знаю.»
-Высоковато у вас счастье в цене! И тарелок не напасешься! -раздавался громкий и заливистый смех Бестужева-Рюмина. Любимое шампанское давно крутилось в его теле, принося сладкое блаженство, и будто одурманивало на время. Лишь на время, а после, на утро, даря в последствия дикую головную боль и смущение за сказанное, да совершенное.
-Да куплю я тебе новый сервиз! Не маячь перед глазами! -Павел Иванович слегка оттолкнул юного литератора плечом, под истеричный смех Сергея Есенина.
Молодой поэт сидел в кругу стола, то и дело кидая насмешливые взгляды в сторону поэта-футуриста, который, в свою очередь, сидел поодаль оных. На всю картину он смотрел снисходительно, порой даже давя из себя ухмылку, что больше напоминала животный оскал. Ещё, конечно, свою роль сыграл свет от старой бра, в которой слабо горела свеча, сделанная из стеарина. Из-за этого, в углу, в котором спокойно сидел Владимир Маяковский, было довольно темно, придавая поэту-одиночке ещё более устрашающий вид.
Но имажиниста это не пугало, даже наоборот-забавляло:
-Ты смотри-ка, коверкают, как хотят. Даже стыдом не зальются, а! -хитрая лисья ухмылка и невинные голубые глаза-это и есть последний и прекрасный поэт деревни:
-Павел Иванович, как не стыдно? -проговорил он уже более осуждено. Конечно, он любил и сам подколоть товарища, как бы невзначай. Но когда кто-то имел волю и честь сделать это самостоятельно-возражать он не станет.
Прозвали же их декабристами, черт возьми. Было им тогда по 15-16 лет отроду, ну что взять с подростков? Хотя наказали их по полной, да и родителям сообщили, а там уж пострашнее любых Мордвиновых было. Видеться им теперь, слава богу, можно. Да и совершеннолетние они давно, вон мужики какие стоят, шампанское бокалами хлещут.
-Не стыдно мне Сергей Александрович, за это. Стыдно, что вы так старательно глазки ему строите. Он ведь честный человек, ну! - теперь уже было не до смеха юному поэту-все друзья вокруг заливались над «колким замечанием» Пестеля. Даже сам Владимир "Пошли вы все нахер со своими тупыми шуточками, совсем не смешно" Маяковский сейчас ехидно потешался над услышанным. Принимать всерьез - ни за что не принял, а вот посмеяться, так это сделано.
-Я тут на досуге стихотворение написал - гордо разлился громкий голос Есенина - Про упыря одного. Павлом назвал. Как думаешь, Пестель, подходящее имя?-лукаво облизнув губы, кудрявый уперся взглядом в старшего. Тот же в ответ гаденько посмеялся, посверкал острым взглядом.
Этого не хватало их юному клубу "бандитов", обычной дружеской беседы за бокальчиком дорогого шампанского. Ну, всем по бокальчику, а Рюмину по целой бутылочке.
Так их вечера и проходили, спешить никому из них было некуда. Тем временем белые хлопья декабрьского снега обрамляли прекрасные дома в великом городе- Санкт-Петербурге. Хмурая метель кружила легкие снежинки на себе, создавая праздничную атмосферу, вселяя в каждого человека терпкий дух Нового Года.
И вот один прекрасный юноша идет в сторону знакомого ему дома, а на втором этаже уже давно играют Нервы с Би-2, раздражая тем самым всех соседей. Стоящие рядом дома, а точнее жители в них не покупали билеты на столь депрессивный концерт, но отказаться ни у кого шанса не было. Да и привыкли уже, не первый год здесь живут. А половина из них и вовсе давно съехала-сил не осталось терпеть подобное:
-Не дождались видимо, без меня водку пади лакают, черти.-тихая ругань человека, который сам лично предупреждал Рылеева, чтобы без него никто даже не смел открывать алкоголь. Но Трубецкой сам виноват-нечего опаздывать на 2 часа! Пришел бы еще утром, а потом у него Кондратий виноватым остается. Все как всегда!
Зайдя в подъезд, бедный парень упахался идти по этой дурацкой лестнице. Нет бы лифт поставить, так пусть люди мучаются.
"Старость не в радость"-подумал Сергей Иванович, а после устало постучал в квартиру. Но поспешные шаги за дверью не послышались. В этот момент в старой квартире происходили...шутки:
-Так это почему я раньше таким злым был?-раздался наигранно веселый голос Павла Пестеля- Потому, что у меня миллион долларов не было. Поэтому я и сейчас такой злой.-Рюмину с Есениным было вообще до фени над чем смеяться. Алкоголь в их телах плясал ламбаду на здравом смысле. Апостол-Муравьев что-то нервно искал в своем ноутбуке, а Владимир "агрессивно хочу домой, моргаю вам два раза, чтобы вы поняли, что меня держат в заложниках" Маяковский выкуривал на балконе уже вторую сигарету.
Маленькие ножки быстро засеменили до двери - не виноват Рылеев, что так поздно услышал глухой стук. Да и телефон он не проверял, а там, наверное, куча пропущенных от друга:
-Какого черта?-самый первый вопрос, да и самый, что ни на есть, логичный, от разозленного старшего кадета. Но в ответ последнему достался лишь жалобный взгляд оленьих глаз напротив, которые сами за себя говорили: "Ну прости меня, ну пожалуйста".
И как можно не простить? Кондратий Рылеев являлся самим олицетворением слова "милота". Ну булочка с корицей, ей богу.
Объятия решают все проблемы и конфликты, какими бы они не были: долгими или нет, нежными или не очень, дружескими или...
не совсем
Трубецкой прижимает милого парнишку, с кудрявой и немного дурной головой, к себе все ближе, будто пытаясь втолкнуть того в свое сердце, затмить боль прожитых лет его смехом и взглядом прекрасных медовых глаз. И это им обоим кажется вполне нормальным. Рылеев же чувствует тоже самое: статный кадет всегда спасает этого ребенка от любых напастей их училища, чтобы те из себя не представляли. А в конце всегда следуют объятия.
Объятия, которыми они могут заменить друг другу долгие и душевные разговоры. Объятия, которые помогают им прочувствовать друг друга на ментальном уровне. Объятия, которые защищают их вдвоем от всех проблем этого ужасного мира
-Ох, ну наконец-то, а то я уж думал, что мне нужно будет одному и дальше отбиваться от этих шакалов...Погодите, а чем вы тут занимаетесь?-слегка нахмуренный Маяковский всегда умеет подгадить момент, дар у него такой, видимо. Двое смущенных парней молча оторвались друг от друга, расходясь по разным углам коридора.
Порой, Трубецкой ощущал себя не в своем веке, а Рылеева не в своей гендерной расположенности. В его мыслях часто летали моменты, когда он приходит домой, а его встречает милая и кудрявая женушка. С большими оленьими глазками, которые так обворожительно хлопают, удивляясь, почему муж пришел со службы так рано. И вот эти объятия, Сергей кружится с любимой, то и дело прижимая бедную к себе ближе. Старый вальс играет уличный оркестр, а молодые могут начать вертеться в легком танце, отдаваясь друг другу полностью.
-Серж, ты чего застыл?-и вот снова этот Маяковский. Ну вот что за человек.
"Милая женушка" замершего кадета давно ускакала в зал, садясь рядом с Апостолом и жадно выпивая последний бокал шампанского. Все хорошие мысли, как ветром сдуло.
-Отстань, Вов, блин.-жалобный выдох, и вот он сам направляется в общую комнату, которая давно пропахла едкими жидкостями.
-Ребят, у меня тут новости кое-какие. Но я не знаю, как вы на них отреагируете.-начало у реплики Муравьева было весьма пугающее. Настолько пугающее, что все присутствующие в квартире замерли. Кадет опасливо продолжил:
-Я тут покопался в архивах. Хотел ознакомиться с темой, которую нам завтра должен был объяснять наш историк, и наткнулся на довольно громкий заголовок одной статейки-"Восстание декабристов, 1825 год".-закончить Сергею не дали:
-Но это ведь нас называют декабристами. помните, из-за того случая...-нервно заговорил внезапно проснувшийся Каховский. Всех насторожила эта история. Всех, кроме Есенина с Маяковским, конечно же. Не учатся они в кадетском, но все приколы оттуда им всегда известны. Так же перебить рассказ решил и Павел:
-Да бредни это все, Сереж, какой-нибудь салага из кадетского решил над нами пошутить, вот и написал статейку. А ты, дурак, поверил.-низкий голос Пестеля эхом разносился по комнате.
-Кто-нибудь, кроме нас и твоих родных знает про то, что ты фамилию свою сменил несколько лет назад?-серьезно спросил Апостол. Его худшие догадки с каждой секундой восстанавливались в единый и логичный пазл. Услышав тихое и недоверчивое "Нет" от друга, парень продолжил вещать:
-А этот, как ты сказал, "салага", знает. Тут ясно сказано, что ты -" Павел Иванович Пестель - Руководитель Южного общества декабристов. По приговору суда повешен вместе с другими руководителями декабристского движения 25 июля 1826 года в Петропавловской крепости."-голос с каждой прочитанной строчкой становился все тише. Все внимания перешло на юношу, которого сейчас заметно так трясло:
-По п-приговору суда был п-повешан?-тихо переспросил потрясенный Есенин.
За окошком глубокая ночь. Звезд почти не видно, их заменяют причудливые снежинки, которые уже не так сильно создают спокойную атмосферу.
***
-Что значит, был повешан?! Что за ебанутые шутки? - Пестель вырывает ноутбук из рук ровесника и нервным взором оглядывает статью.
Остановка в комнате сильнее накалилась после того, как Павел Иванович прокричался на всю округу, но вымолвив последнюю фразу, собрал на себе точно все внимание:
-Ты это подстроил...Это твой розыгрыш, все же очевидно! - взбешенный такими выводами Апостол подпрыгнул с дивана, скалой становясь перед другом. Напряжение было словно слишком сильно натянутая струна-одно касание-и лопнет с треском.
На помощь решил ринуться Кондратий, разнимая это полоумное сношение двух придурков.
Пытаясь встать между ними и прекратить все это, у юноши ничего не выходило. Сильная волна опьянения накатывала на Рылеева, практически сбивая с ног, но протрезветь было как-то нужно. И срочно.
На помощь беззащитному ребёнку прийти пытались, но все без толку: Есенин, Рюмин и Каховский-вдрызг пьяны, Трубецкой и Маяковский пытаются найти больше информации, ибо на дурную шутку это мало похоже.
Вся эта возня длилась минут 5, грязные ругательства в обе стороны разносились эхом по старой комнате, ровно до того, пока Пестель не решил ударить Апостола. Да вот только небольшая проблема-мешает Кондратий. Забывая о том, что младший ещё и поменьше будет, да и то, что пил он на ровне с "главными алкашами на деревне", Павел отталкнул юношу, а Сергей поставил не преднамеренную подножку.
Случилось то, чего никто не ожидал от очередного вечера простых посиделок:
Старый советский стол, который достался Кондратию от деда, был, практически, полностью из металла. Неверный шажок, запинаясь об ногу Муравьева-Апостола, бедный кудрявый юноша падает на пол, попутно задевая затылком острый угол стола. Тихий вскрик и вот уже холодное тело лежит на полу в отключке.
***
Просыпается Кондратий Рылеев в непонятном месте. Кушетки, вроде и больничные, но ведь не одна больница в Питере не выглядит так устаревше. Если это только не музей какой-нибудь, но и это вряд ли.
Смущало так же наличие портрета какого-то старого правителя на стене-как же плохо, что парень забил на изучение истории Руси, сейчас бы очень пригодилось.
Голова расскалывалась, тело и вовсе не слушалось хозяина. Через какое-то время ему все-таки удаётся встать. Ходит, оглядывается-что это блять за место? Но раздумья и наблюдения прерывает лишь один человек, вошедший в общую палату в сопровождении каких-то военных:
-Кондратий Фёдорович Рылеев, вы обвиняетесь в сговоре и попытке бунта, который должен был привести к революции. Сейчас вы отправитесь с нами в крепость, где будете ожидать своего наказания! - закончил главный военный.
В голове не было ни одной мысли-все вокруг покрылось лишь диким, сковывающим холодом. Мужчина хоть и смотрел на паренька, но было дурное ощущение, будто смотрят и вовсе сквозь него. Где он оказался и что за шоу устроили эти люди-только эти вопросы мучали Кондратия.
Тяжёлый вздох раздался за спиной, в ужасе обернувшись, кудрявый замечает...себя.
