Аспирра: проклятый

Его тащили под руки против воли. Запястья тяготили тяжелые стальные кандалы. Ноги безвольно скользили по каменному полу. Лука, таращась вперед, чувствовал себя дохлой рыбой, которую уносит в безвестность течение реки. Попытаться сбежать — без толку. Лица смуглокожих бесстрастных имперцев были закрыты забралами, а впереди по коридору, залитому солнечным светом, уже показались огромные позолоченные двери в три человеческих роста. А ведь еще несколько дней назад Лука жил себе припеваючи в маленьком городке Кадесс и не знал печалей. И утро его, как всегда, начиналось с мастерской местного краснодеревщика. Лука приходил туда с первыми лучами Мирного Ока, разжигал камин, присаживался возле него и разворачивал у своих ног сверток с различными инструментами, после чего доставал оттуда небольшой серп. Маленький, но острый. Затем брал в руки заранее подготовленную деревяшку и начинал неспешно орудовать лезвием, бесшумно роняя на пол мелкую стружку. В этом занятии Лука находил нечто умиротворяющее, особенно в мягком, размеренном ходе клинка. Как говорится — руки мастера ничего не забывают. В детстве отец обучил Луку многим секретам работы по дереву, и только оказавшись на землях Астеросса, он вновь открыл в себе этот талант. Дед Корби, владелец мастерской, говорил, что фигурки Луки расходятся как горячие пирожки. В основном он делал всякие безделушки, детские игрушки, и в каждую из них вкладывал частицу души. И видели Боги, Луке это нравилось. Нравилось видеть счастливые улыбки на лицах детей, когда те возились на улице с его игрушками. Не шедевры, конечно, но хоть что-то. И не меньше его радовало, что дело начинало приносить неплохую прибыль: Лука уже подумывал купить в здешних краях какой-нибудь небольшой домик да зажить по-настоящему. Разве он не заслуживал второго шанса после всех выпавших на его долю испытаний? С тех пор, как Лука покинул Тортейм, прошло уже более двух лет. Все это время он скитался с места на место, меняя имена и занятия. И, наконец, появившись в Кадессе на святых землях Амбеллы, Лука вдруг решил, что ему надоело бесцельно слоняться по Империи. Ведь за очень долгое время ему так и не повстречалось ни одного наемника, посланного с Севера. Значило ли это, что его след потеряли? Северянин старался себя в этом убедить, но в то, что все позади, верилось как-то с трудом. Даже спустя столько времени он продолжал ждать удара в спину. Жизнь — хороший учитель. Преподанные уроки судьбы научили его предельной осторожности. И Кадесс показался Луке идеально надежным местом, чтобы спрятаться здесь от всего мира: с одной стороны город был окружен могучими горными хребтами, а с другой — Серым морем. Ловушка, казалось бы, однако Лука видел все иначе: если бы беда пришла с моря, он спрятался бы в местных пещерах, а если наоборот, то на пристани его всегда ждут беспризорные рыбацкие лодки. Но в этот день беда пришла невесть откуда. — Кесо, ты нам нужен! — Взволнованный смуглый паренек вихрем пронесся по мастерской и плюхнулся на колени возле камина, где сидел Лука. Его взволнованное, вытянутое в испуге лицо блестело от пота. — На кухне не хватает рук! В гавани встал какой-то большой корабль, и вся команда, человек семьдесят, если не больше, сошла на берег! — Только не говори мне, что они все собрались у вас в таверне, — не отвлекаясь от дела, пробурчал Лука, привыкший, что все называют его другим именем. Да и говорил он теперь сугубо на южном наречии. Как оказалось, языки Стармора и Астеросса — родственные, и ему не составило труда быстро освоиться на чужой земле. — Они везде! — залепетал мальчишка, нервно взмахнув руками. Рукава его рубахи свободного покроя напоминали крылья. — На улице, на площади, в таверне! Шумные донельзя! И все требуют выпивки и жареной рыбы! Матушка рвет и мечет! А если она будет медлить, то эти разбойники сами порвут ее! — Хорошо, Шанк, я сейчас выйду. — Скрепя сердце, Лука отложил деревяшку с вытесанной утиной головой. — Подожди меня снаружи. Дважды повторять не пришлось: паренек кивнул и мигом исчез за дверью. Юному Шанку было лет пятнадцать-шестнадцать. Примерно как и Кормарку сейчас. Глядя на своего юного друга, темноволосого и темноглазого, Лука частенько вспоминал того обгорелого мальчишку из леса. Отчасти потому, что эти двое были похожи. Но не какими-то чертами, а скорее вспыльчивым характером, нравом и острым языком. От яркого света резануло глаза. Как и всегда в это время, прохладный ветер с моря сменялся полуденным пеклом, от которого под ногами трескалась земля. Лука, щурясь, вышел из мастерской, и едва удержался, чтобы не шагнуть обратно в тень. Он бы ни за что не стал помогать абы кому в таверне, но выбора не было: это заведение, а точнее, семья Шанка, подарила Луке еду и кров. Он щедро платил за свою комнату на чердаке дома, и ему очень не хотелось, чтобы новоприбывшие моряки камня на камне не оставили от его временного обиталища. — Вон! Посмотри туда! — нервно воскликнул Шанк, тыча пальцем в сторону причала, где главная городская дорога спускалась к лазурной, почти прозрачной воде. — Ого, — только и смог выдохнуть Лука. На фоне рыбацких лодок и местных шхун новоприбывший корабль казался гигантом. Тот кинул якорь в гавани, и теперь лениво покачивался на мелких волнах, чернея на фоне ясного неба и искрящейся морской глади. Сложенные паруса, три высокие мачты, носовая фигура блестела медью. — Таких громадин я еще не видел. — На флагах изображена длань и солнце, — фыркнул мальчишка, сложив руки на груди. — Отец сказал, что это корабль нашего калифара Озана. Мол, важные шишки приехали трясти дань с наместника. — И тебе это не нравится? Шанк нахмурился и вполголоса произнес: — Мне не нравится сам калифар. Лука мало что знал о местных правителях, но такая явная враждебность его удивила. Власть людей, названных на Юге «калифарами», была сопоставима власти северных лордов и леди, приближенных к королеве. — Смотри, чтобы тебя стража не услышала. — Поверь, — мальчик горько усмехнулся. — Он им тоже не нравится. Какое-то время они шли по улице молча. Шанк — в задумчивом молчании, Лука — кланяясь и до того учтиво улыбаясь всем прохожим, что те искренне одаривали его улыбками и кивками. Многих жителей Кадесса он уже знал в лицо и точно мог сказать, кто и чем здесь занимается. Но больше всего его радовало, что местные ничего о нем не знали и не догадывались о его прошлом. Для Кадесса Лука был Кесо Орвулом — заблудшим странником с Севера с необычайно талантливыми руками. «Боги, пускай все так и останется», — молил он про себя. Никто не испытывал к нему ненависти, не кидал косых взглядов. Никто не строил против него козней и не распускал сплетен. Лука мог без преувеличения заявить, что в этом городе он всем успел полюбиться. Пускай он и был чужаком на южной земле, с бледной кожей и светлыми глазами, это не мешало ему почувствовать себя здесь как дома. Наверное, даже в Амверстаге он не ощущал себя так легко и спокойно. Не чудо ли это? Когда впереди показалась главная площадь с растущим посредине зеленым ветвистым дубом, Шанк снова заговорил: — Ты ведь недавно в наших краях? — В Астерросе уже два года, ну а здесь всего пару месяцев. — Если ты хочешь остаться в Кадессе, то должен знать — наш калифар Озан очень опасный человек. Жестокий и старый. Кто-то даже называет его бессердечным палачом. И ты должен быть очень осторожен, потому что он ненавидит северян и всех чужаков в принципе. Лука спокойно пожал плечами. — Где он, а где я? — Ты сейчас на самом краю его владений, но вот они, — Шанк снова показал на громадный корабль, — они здесь. Его прислужники и шавки. И на службе у него одни… разбойники и пираты. — Пираты? — Лука едва не рассмеялся. Возможно, он слишком легкомысленно отнесся к предостережениям мальчика, но ему не хотелось думать об этом. — Да брось. Их уже лет пятьдесят как истребили. — Сейчас сам все увидишь. Шанк был прав лишь отчасти. Может, где-то в морях, находящихся на краю мира, пиратство и процветало, но точно не в водах, принадлежащих Северу и Югу. Пускай акватории и растягивались на сотни и тысячи миль, многие торговые корабли ходили без тяжелых пушек, а моряки не опасались за свои жизни и грузы. А все потому, что проблема пиратства была упразднена еще во времена военного противостояния между Стармором и Астероссом: с тех самых пор все пираты превратились в работников торговых компаний и представителей различных гильдий. — Да не проглотит нас Бездна… — А я тебе что говорил! — воскликнул Шанк. В тавернах на Севере, как помнил Лука, были залы с низкими потолками, очагом, а люди в полумраке сидели над кружками и тихо разговаривали, почти не разжимая губ. Таверна же, где он остановился, в корне отличалась от тех заведений, которые северянин когда-либо знавал. Большая ее часть располагалась на открытом воздухе, и лишь легкий навес защищал посетителей от палящих солнечных лучей. Столы были забиты до отказа. Людей — тьма. Стульев и табуретов не хватало, и поэтому многие моряки толпились в тени навеса с кружками браги в руках. Все разномастные. Худые и толстые. То поджарые, то с широкими бычьими шеями. И очень громкие. Среди них хватало матросов с просоленными лицами и жилистыми телами. И то, и другое было результатом долгих месяцев, проведенных в море. — Тот корабль точно принадлежит вашему калифару? Это не команда… Это какой-то сброд. — Лука замедлил шаг, забеспокоился. Никто из новоприбывших в Кадесс не внушал ему доверия. Хотя бы потому, что у многих из них на боках опасно болтались ножны с клинками. — О! — Мальчик встрепенулся и перешел на шепот. — Вон, видишь людей Песка? — Да, — шепнул в ответ Лука. Он сразу приметил среди моряков несколько людей с угольным цветом кожи. — Не обманывайся, Кесо. Это не честные труженики. Это — рабы калифара. Лука сглотнул и поймал себя на мысли, что ему бы не хотелось примерять на себе рабский ошейник. — Кесо! Шанк! — Меж столами появилась взволнованная женщина с черными волнистыми волосами в бордовом платье. В руках она держала широкий поднос. — Быстрее же! Сколько вас можно ждать?! Наши гости умирают от жажды! Шум стоял невообразимый — как жужжание огромного улья. Монеты: золото и серебро со звоном падали на стол. За первый час работы Лука сбился со счета, сколько кружек он заполнил и отнес. Бочонки с выпивкой стремительно пустели. Поначалу он мысленно проклинал себя за то, покинул мастерскую и вписался в эту авантюру, но затем его голову заняли совершенно иные мысли: на него из-за стола неотрывно и злобно пялилась темнокожая женщина с земель Песка. Пьяная. Босая и тощая. Сухие темные волосы были заплетены в мелкие косы. Возможно, ей не понравился внешний вид Луки или то, как он на нее посмотрел, однако после давних рассказов Лохарра такие взгляды стали беспокоить северянина. Наконец Лука не выдержал и кивнул женщине, стоя за прилавком: — Ты хочешь мне что-то сказать? Так говори. Дева Песков выпрямилась на стуле и деловито чмокнула губами, мокрыми от браги. Затем поднялась с места и медленно, покачивая бедрами, подошла к Луке. — Редко встретишь северян на этой земле, — произнесла она с жутким незнакомым акцентом, вяло склеивая слова. — Что такой, как ты, забыл на Юге? — Что женщина забыла на корабле? — ловко извернулся Лука, не отвлекаясь от протирания кружек. — А-а, — выдавила незнакомка и ощерила зубы, острые и наточенные, как у акулы. Луке показалось, что она сейчас выдаст что-нибудь едкое и бранное, но та вдруг заливисто рассмеялась, запрокинув голову назад. — А ты мне нравишься, парень. Забавный. По-твоему, женщина не может быть матросом? Почему? — Так не принято. — Лука все бы отдал, лишь бы не продолжать этот разговор. Друзья незнакомки, сидевшие за соседними столами, отвлеклись от своих обсуждений и повернули головы в их сторону. — Да брось, — фыркнула женщина, насмешливо скривив полные губы. — Руки есть, ноги есть. Прибавь к этому знания морского дела, и все — пред тобой полноценный матрос. Или, может, — она принялась обнимать себя руками. Тонкие пальцы заскользили по бедрам, — Ты переживаешь из-за этого? И она распахнула безрукавку, выставив упругие черные груди на всеобщее обозрение. Столы возле прилавка взорвались смехом и вульгарными комментариями. Кто-то зааплодировал, кто-то засвистел. — Что, она тебе не нравится? Не в твоем вкусе? — Из-за стола поднялся еще один матрос. Кажется, пьянее своей подруги и раза в два шире нее. Его мутные глаза буравили в северянине дыру. Он явно напрашивался на драку. — Что ты имеешь против нашей девы Песка? Или дело в цвете кожи? Лука стиснул челюсти, не выпуская из руки вытертую кружку. Вторая рука незаметно для всех потянулась к ножу, лежащему на полке под прилавком. Лучший способ утихомирить излишне выпившего матроса — это полоснуть ему ножом по горлу или дать коленом в пах. И, наверное, Лука бы выбрал один из этих вариантов, если бы за спинами разбушевавшихся моряков не выросла высокая фигура в треуголке. — Заткнулись все! — От властного мужского голоса зазвенело в ушах. К удивлению Луки, разговоры резко стихли. Даже дева Песков спрятала свои титьки обратно под рваную безрукавку и вернулась за стол. — Что вы тут устроили? Совсем ополоумели, идиоты? Как еще вас люди терпят! Незнакомец стоял в тени, его лица Лука разглядеть не мог, но зато отчетливо увидел, как тот учтиво поклонился матери Шанка, приложив руку к груди. — Ради всех Богов, простите моих ребят. — Говорил он без акцента. Похоже, чистокровный южанин. Возможно, даже благородных кровей. — Мы слишком долго были в море. И все малость… Одичали. — Конечно, господин, — ответила хозяйка таверны. — Ничего страшного. Вот и капитан корабля пожаловал. Лука с легким трепетом в душе наблюдал, как этот важный человек протискивается меж столов прямо к прилавку. — Парень, налей мне того же, что и всем, — сказал он, поправив темно-синюю треуголку. — В горле пересохло. Глаза темные, цвета дерева, задумчивые. Смуглая кожа. Лицо изборождено временем и глубокими морщинами, потрепано морскими ветрами. На волевом подбородке проглядывала седая щетина. Капитан корабля производил впечатление человека, уставшего от жизни — отчасти потому, что уголки его губ всегда смотрели вниз, делая его лицо необычайно печальным. Но, возможно, так думали люди, которые не знали этого человека лично. Так подумал Лука. Поставив кружку с пенной брагой подле капитана, северянин надеялся, что тот незамедлительно развернется и уйдет, но он только сделал пару глотков и стал молча глазеть на Луку полуприкрытыми усталыми глазами. — Я впервые тебя здесь вижу, — пробормотал он. — Давно на Юге? — Давно. — Прежде чем ответить, Лука выругался одними губами. Почему именно сегодня все решили накинуться с него вопросами? Он не жаждал такого пристального внимания, особенно от приближенных местного калифара, собирающего рабов. — Кадесс — отличное место, — флегматично заявил старый капитан, забрав со стола кружку. — Моя матушка была родом отсюда, потому стараюсь бывать здесь как можно чаще. И ушел, оставив обескураженного Луку за спиной. К вечеру моряки потихоньку стали отбывать на корабль, и все жители Кадесса смогли вздохнуть спокойно. Понимая, что помогать больше не нужно, Лука вышел из-под навеса под красно-оранжевые солнечные лучи и запрокинул голову. Был ли он когда-нибудь более счастливым, чем сейчас? Разве что в те дни, проведенные с Удриан. Но воспоминания об этой чудесной девушке за последний год раскрошились и померкли, превратившись в смутное, далекое видение, и больше все это не имело никакого значения. Шанк подошел к Луке и шмыгнул носом, ссутулив спину. — Ты как, живой? — спросил северянин у паренька. Тот ответил долгим мрачным взглядом, показывающим, насколько он устал. — Спасибо вам, мальчики, без вас ничего бы не вышло. — Луке на спину легла теплая женская ладонь. Матушка Шанка, Эшра, встала между ними и приобняла помощников за плечи. От нее всегда пахло корицей и домашней едой и веяло каким-то необъяснимым уютом. — Надеюсь, они не скоро вернутся, — пробурчал Шанк. — От этих людей воняло, как от Дуто. — Кстати о Дуто. — Голос Эшры стал тверже. — Вы сегодня его кормили? Лука с Шанком глупо переглянулись: день был настолько сумбурным, что они напрочь забыли про этого зверька, ставшего талисманом таверны. Муж Эшры выловил его пару недель назад — зверя невиданной породы. Лысого и скользкого, с усами и ластами. Но, несмотря на столь отталкивающий вид, по-коровьи кроткие глаза цвета охры смотрели на мир дружелюбно. Если бы не ласты и мясистое тельце, Дуто можно было бы принять за щенка с огромной головой. — Привет, ну как ты сегодня? — Лука, присев на корточки, погладил добродушного звереныша по скользкой округлой голове. Дуто жил в огромной бадье, куда могло бы поместиться два взрослых человека, и занимал большую ее часть. Она тоже стояла под навесом, но подальше от столов и прилавка, чтобы ненароком не распугать посетителей. — Мы вчера с отцом сошлись во мнении, что Дуто еще совсем детеныш, — сообщил Шанк, встав чуть позади. — И я хочу его отпустить. — Здравая мысль, — кивнул Лука, пока зверь ластился к его руке, издавая странный утробно-урчащий звук. — У меня на родине водятся похожие звери. Только больше раз в шесть и куда жирнее. Я встречал такого лишь однажды: он был весь покрыт шерстью, а изо рта торчали длинные и острые клыки. — И ты поймал его? — Нет, ты что? На них ходят охотиться только большими группами. Когда эта тварь заметила меня, я убежал. Шанк издевательски захихикал. Убедив паренька в том, что волосатые твари на Севере могут проглотить человека целиком, Лука отправился на задний двор таверны за свежей рыбой для Дуто. — Что, решил мне помочь? — весело спросил Лука, услышав тихие шаги за спиной. Но ответа не последовало. Он хотел было обернуться, но тут что-то с силой ударило его по голове. Боль на миг окрасила окружающий мир в густой малиново-красный цвет, затмив все вокруг. Но Лука не потерял самообладания: крутанулся на месте, отпрыгнул и инстинктивно потянулся рукой к поясу. И только когда пальцы попытались схватиться за воздух, он вспомнил, что уже месяц как не носит оружия. — Кто здесь? — рявкнул Лука, выставив перед собой кулаки. Он мог поклясться всеми Богами, что только что за его спиной кто-то был, но вокруг стояли только многочисленные ящики и бочки. Не тратя времени зря, северянин вернулся обратно к Шанку и Дуто. Парень, лишь завидев его, кинулся северянину навстречу. — Кесо! Что случилось? У тебя кровь! Лука уже это понял: почувствовал, как что-то теплое потекло по его лбу, отчего его сердце застучало еще быстрее, а страх зажал горло в тиски. — Там кто-то был. Он ударил меня. — Я за стражей! Лука попытался остановить мальчишку, но тот уже бежал по площади — лишь пятки сверкали. И тут зазвонил колокол, зловеще ухая и громыхая на весь Кадесс. Так бывало и раньше, когда служители местного храма Мирного Неба созывали людей на еженедельную службу. Раньше этот звук нисколько не пугал Луку, однако теперь звон с колокольни показался ему неестественно холодным и мрачным, каким-то похоронным. Каждый удар отдавался пульсирующей болью в голове. Через мгновение площадь перед таверной оживилась и наполнилась жителями — все они направлялись к храму, а Лука все так и стоял, скованный страхом по рукам и ногам. Неужели наемники нашли его? Спустя столько лет? Кому-то хватило смелости переплыть через Серое море? Лука просто не мог в это поверить — не хотел лишаться того, что уже приобрел. Потерять все снова было бы для него невыносимо больно, и еще больнее — начинать все сначала в другом, совершенно новом месте. — Невозможно, — выдохнул Лука и стер кровь со лба тыльной стороной ладони. Сбросив с себя оковы оцепенения, он решил, что сейчас лучше всего будет спрятаться в толпе. Пусть даже наемники и нашли его, никто из них не осмелится осквернить храм Мирного Неба. Пока идет служба, у него будет время, чтобы все хорошенько обдумать — по крайней мере, так убеждал себя Лука. Но сама Бездна заставила его обернуться: незнакомец с накинутым на голову капюшоном дышал ему в затылок. Голубые глаза вспыхнули яростным огнем. — Умри, волк! — воскликнул он и резво махнул рукой. Северный акцент оцарапал слух, а острие клинка — подбородок. Люди с криками побежали прочь от драки. Месяцы вольной жизни без постоянных тренировок, драк и упражнений сделали Луку нерасторопным увальнем. Он едва увернулся от разящего кинжала, отчего испугался еще больше, но уже в следующую секунду его тело напряглось, словно струна, готовая лопнуть — новые удары посланного убийцы проходили мимо, глупо полосуя воздух. К Луке вернулись прежние ощущения, восприятие, реакция. И будь у него хотя бы нож, понимал он, то наемник бы уже ел грязь, собирая руками окровавленные кишки, вывалившиеся из его живота. «Нож!» — осознание обожгло разум четким видением. Был такой, под прилавком в таверне. Лука собрался с силами и на пружинящих ногах ловко обогнул наемника, рванув в сторону забегаловки Эшры. Он всегда считал, что бегает быстро, но наемник ничуть ему не уступал. Видимо, сознавая, что ножом до беглеца не дотянется, тот с силой пнул его ногой, оставив след от сапога на пояснице. От удара Лука потерял равновесие, споткнулся, и полетел прямиком в бадью к Дуто. Зверюга от неожиданности задергалась, заверещала, запрыгала. Скользкие ласты беспощадно стали колотить Луку по лицу. «Альд! Альд!», — кричал Дуто ему на ухо, пока северянин испуганно глотал ртом воздух и пытался подняться. Наверное, уже в следующее мгновение наемник мог бы вспороть Луке брюхо, пользуясь его незавидным положением, но этого не произошло. С трудом выбравшись из громадной бадьи, Лука увидел, как наемника уже пригвоздили к брусчатке. И не городские стражники, а те самые моряки с корабля калифара. Сам капитан — мужчина в треуголке и богатом темно-синем камзоле — скрутил руки неудачливому убийце. — Это что еще такое?! — грозно прорычал он на всю городскую площадь, завязывая узлы на запястьях. — Нападение, да еще во владениях нашего калифара! — Затем кивнул своим людям. — Тащите его на корабль! Будем разбираться! Дуто не прекращал верещать. Колокола сотрясали воздух, отражаясь гулким эхом от стен домов. Зеваки, моряки и местные жители Кадесса, все плотнее обступали таверну, суетливо ворочая головами. На Луку стали пялиться десятки любопытных глаз, как будто он был раздет догола. И тут он впервые за долгое время захотел остаться в одиночестве. — Как зовут тебя, парень? — нахмурив густые брови, требовательно спросил капитан, когда наемника поволокли к причалу. — Кальд, — соврал Лука. — Альд! Альд! — подтвердил Дуто. Это конец. Новое имя — новая жизнь. У Луки не было иного выхода, кроме как собрать свои скудные пожитки и вновь отправиться в путешествие, туда, куда глядят глаза. И потому, не теряя времени, северянин решительным шагом направился к толпе. Люди расступились перед ним, освобождая дорогу. Капитан корабля крикнул ему что-то вслед, но северянин его уже не слышал и слушать не желал. Ноги сами потащили его на песчаный пляж, где он любил прогуливаться время от времени. Это место идеально подходило для того, чтобы спрятаться и переждать суматоху. Песок был теплым. Лука уселся у самой кромки воды и молчаливо уставился вдаль, где на фоне вечернего ало-багряного неба на волнах величественно покачивался громадный корабль калифара. Иссушающая душу боль неожиданно проникла в него и лопнула. Лука никогда не жалел себя, даже в те долгие месяцы скитаний по оледенелым лесам Стармора, но сегодня что-то пошло не так. Кто знал, была ли виной тому жара, усталость или удар по голове, но сейчас, всматриваясь в морские просторы и слушая легкий шелест волн, Лука в полной мере осознал свое одиночество. Он взял горсть песка и рассыпал его. Как и этот песок, его жизнь была лишена всякого смысла. Под безжалостным взором Мирного Ока ему предстояло бессмысленно скитаться до конца своих дней. Год за годом. Пока Бездна не раскроет свою пасть. От этих мыслей остро защемило сердце, и Лука беспомощно обхватил голову руками, зажмурив глаза. Волосы на макушке были влажными от крови. — Парень, — чей-то грубый голос вдруг окликнул его. Затем кто-то сел рядом. — Как голова? Лука мельком глянул на незваного гостя: им оказался тот самый капитан корабля. И лицо его было таким же, как и днем: грустным, усталым и немного озадаченным. — Бывало и лучше. — На твоем месте я бы показался лекарю. Лука приложил невероятное усилие, чтобы не нагрубить старику, который лез не в свое дело. «Зачем он приперся сюда?» — прогремело в голове. — Не беспокойтесь, на мне и не такие раны заживали. Но старик все не унимался: переварив этот ответ, он начал задавать другие вопросы. — Не знаешь, за что тебя так? Тот человек неспроста на тебя напал. Я все видел. — Неспроста, — подытожил Лука, заскрежетав зубами. Ему не хотелось продолжать разговор, но капитан никуда уходить не собирался. Вместо того, чтобы подняться с песка и скрыться в тени, мужчина в треуголке достал из внутреннего кармана курительную трубку и какой-то крохотный кулек: — Ты куришь? Лука задержал взгляд на трубке и сжал губы. — Иногда, — признался он. Курил он лишь тогда, когда нервничал и когда было где купить табак. Правда, того сорта, что раскуривал Гунн, Лука так и не нашел. А он был на вкус приятнее и терпче, чем то, что предлагали торговцы Астеросса. Не произнося больше ни слова, капитан принялся набивать трубку. С чем справился быстро, как будто делал это каждый вечер. Лука завороженно наблюдал, как южанин, словно фокусник, достает из кармана третий предмет, крайне редкий и необычный — коробок спичек. Уже через мгновение блеснула искра, загорелся огонек, и капитан принялся раскуривать трубку, пуская белый густой дым, щекочущий ноздри. Только вот странным был его табак — Лука никогда такого не встречал. У Гунна табак походил на желтую высушенную труху, а здесь он больше напоминал сушеные елочные иголки, смешанные с бурым рисом. — Вот. Попробуй. Первую затяжку Лука выкашлял сразу — она обожгла глотку и легкие, словно он проглотил полыхающий уголек. Вторую — чуть позже. Затянувшись в третий раз, сумел удержаться от кашля и выдохнуть струйку дыма. — О-о-о… Вспыхнувший вечерними красками горизонт вдруг накренился в одну сторону, затем в другую. Все тело слегка защипало. Лука попытался подняться, но резко осознал, что ноги едва ли его слушаются. — Сиди. Куда торопишься? — Впервые за этот день губы капитана дрогнули и превратились в легкую улыбку. — Сильно сомневаюсь, что ты хочешь объясниться перед городской стражей. — Это не табак, — вяло ворочая языком, сообщил Лука, изучая, как в чашечке трубки радужно искрятся крупинки, будто россыпь драгоценных камней, пылающих оранжевым пламенем. Время словно замедлило свой ход, и он мог рассмотреть каждый огонек. — Не совсем табак, но помогает расслабиться. — Капитан завалился на спину, подложив руки под голову, и с самодовольным видом произнес, не сводя с Луки поплывшего мутного взгляда: — Так почему тот человек напал на тебя? Дым заклубился в голове облаком, вытеснив все прочие неприятные мысли. Сделав еще пару затяжек, Лука почему-то решил выложить незнакомцу всю свою историю, конечно, умолчав о некоторых немаловажных деталях. Поведал про Север и про Юг, про Кейпу и ее отца. Рассказывая о своих путешествиях, Лука внезапно ощутил себя в исповедальне храма Мирного Неба. Но прислужник калифара Озана в богатом камзоле, вальяжно разлегшийся на песке, вряд ли походил на священнослужителя, готового отпустить грехи. Простят его боги — Луке это нужно было сделать уже давно. Выговориться кому-нибудь, поделиться переживаниями. Сколько можно держать все в себе? Все эти годы недосказанность пожирала его душу изнутри, но теперь, вместе с густым белым дымом, это чувство постепенно испарялось. И чем больше говорил Лука, тем ему становилось легче. Когда северянин закончил свой рассказ, небо уже потемнело. Оранжево-красные краски заката смешались с небесной синевой. Ночь, сама мать Бездна протягивала свои лапы из-за горизонта, проглатывая Мирное Око. Обдумывая услышанное, капитан снова принялся набивать трубку. В какой уже раз? Второй или третий? — Мне кажется, что ты делаешь все неправильно, — заявил он, чиркнув спичкой. — Тот, кто не понял своего прошлого, будет проживать его снова и снова. Лука в ужасе зажмурился. Не хватало ему еще выслушивать нотации от престарелого южанина, решившего удариться в философские рассуждения. — Ты все бежишь, — продолжил тот. — Бежишь, судя по всему, уже очень давно. Может, пора посмотреть своим страхам в глаза? Холодный ветер подул с моря, отрезвляюще ударил по щекам. — Что, учить меня вздумал? — Лука и не заметил, как во время разговора начал обращаться на «ты» к столь уважаемому человеку. — Из меня плохой учитель, — капитан выпрямил плечи и поправил треуголку, — я лишь пытаюсь предложить тебе выход. — Какой еще выход? Я даже имени твоего не знаю. — Велемир, — прозвучало холодно и важно. — Хорошо, Велемир, — Лука принял от него трубку и снова вдохнул дым, — и какой же выход видишь ты с высоты своего полета? — Я не одобряю убийства, Кальд, но будь я на твоем месте, я бы убил того, кто сам желает моей смерти. Твой северный друг сейчас на моем корабле. Его стоит допросить и выяснить, кто стоит за ним. — Нет нужды. Я знаю, кто его послал. — Знать-то ты знаешь, — фыркнул Велемир. — Но догадываешься ли, где именно искать врага? Лука задумался. Если за ним сейчас охотится Кейпа, то она наверняка уже не в Амверстаге. Только Боги знают, где она сейчас — Стармор воистину огромен. — Звучит разумно, — наконец согласился он. — А я могу помочь тебе с поисками. Вот тут-то Лука напрягся и с прищуром посмотрел на Велемира. — Только не говори мне… — Я готов взять тебя на свой корабль, на Аспирру, — перебил он северянина. — Тебе ведь нельзя оставаться в Кадессе, правильно? В море тебя выследить будет куда сложнее. Ты исчезнешь из поля зрения врагов и сам сможешь нанести удар. Шестое чувство забило тревогу: опьяненный дымом разум принялся неистово вопить, что Велемира подослали так же, как и наемника. Ловушка, видная невооруженным глазом. Капитан примчался на помощь как раз вовремя. Помог не просто так. Затем целенаправленно пошел искать Луку за пределы Кадесса, чтобы одурманить его неизвестной травой и выведать все тайны. — Понимаю, у тебя нет причин мне доверять, — продолжил говорить Велемир, получив курительную трубку обратно. По его лицу сложно было понять, говорит он искренне или лжет. — Но я все равно хочу предложить тебе выбор: сражаться или убегать. Конечно, если хочешь, можешь пойти по легкому пути. Я возражать не стану. Можешь отказаться от моей помощи и дальше скитаться по городам, вшивым борделям и дешевым тавернам, подрабатывая за медяки. Но это же не жизнь, так ведь? Лука поморщился. Он не видел своего будущего в грязных тавернах, за столами, липкими от браги, в компании легкомысленных и доступных женщин, у которых мало зубов и еще меньше нравственных принципов. Но также он не видел себя и рабом калифара, который, со слов Шанка, очень не любит чужеземцев. Северянин встал перед выбором, словно на незримой черте. Шагнуть назад, и он вернется к старой жизни. Снова придется бежать и прятаться, заметать следы, менять имена, начинать все сначала. А если пойти за Велемиром, то тогда, возможно, все переменится. Даже если это ловушка, и Пасть Бездны раскроется раньше, Лука смерти не боялся. Где-то в глубине души он жаждал, чтобы все это наконец закончилось. — Ответь честно: с чего ты так рвешься мне помочь? — Лука, собравшись с силами, решил спросить капитана «в лоб», чтобы развеять сомнения. Велемир только пожал плечами: — Во время шторма мы потеряли троих. Мне нужны новые люди. — Прозвучало крайне неубедительно, но северянин уже не собирался отказываться от своих намерений. — Ладно, ладно… — Он с трудом поднялся на ватных ногах. — Дай мне время со всеми попрощаться. А потом веди меня на Аспирру.