Ты сделаешь всех счастливыми

       Мигающий холодный свет единственной лампы тускло освещает небольшую комнату. Жёсткие ремни врезаются в нежную детскую кожу. Искусанные губы девочки дрожат, по щекам катятся жгучие слёзы. Голова раскалывается на части. Рог на лбу продолжает расти.        Безграничный парализующий страх вызывает дрожь, обволакивает своими щупальцами изнутри, поглощает малышку. Тёплая мужская рука крепко держит тонкую кисть Эри.        Покрытый холодным потом, едва способный двигаться, Айзава пытается сказать что-то. Воздух со свистом вырывается из его лёгких и застревает в пересохшем горле противным вязким комком.        Высокий мужчина, сидевший до этого в углу комнаты, теперь не спеша подходит к креслу. Его глаза светятся золотом в темноте. Губы растягиваются в предвкушающей улыбке.        — Не надрывайтесь, Сотриголова. Ваша причуда нам сильно поможет. Прошу, не тратьте силы зря.        — Ублюдок.        Шота говорит сухо и зло, выплёвывая слова, словно сгустки боли.        Восстановитель надевает белые перчатки. Длинные тонкие пальцы обхватывают голову Айзавы, перемещаются на глаза и резко давят. Боль пронзает всё тело. Душераздирающий крик рассекает пространство. Шота бьётся в конвульсиях, но лишь крепче сжимает маленькую дрожащую руку. Растрёпанные, чёрные, как крыло ворона волосы, вымазанные запёкшейся кровью, спадают на бледное лицо. Содержимое глаз медленно выливается из глазниц. Айзава срывает голос. Глухие хрипы слетают с его губ. Становится нечем дышать.        Невыносимо. Эри не хочет это слушать. Не может. Взгляд вишнёвых глаз стекленеет, а пальцы с обкусанными ногтями впиваются в подлокотник кожаного кресла.        Лёгкие наполняются запахом препаратов. Он пропитал волосы, впитался в одежду, буквально проник под кожу. Он сопровождает её даже в ночных кошмарах. Вся её жизнь — сплошной кошмар, который никогда не закончится.        С каждой минутой Эри дрожит всё сильнее. Она глохнет. Перед глазами не исчезают зелёные волосы, а тошнотворный запах крови до сих пор стоит в носоглотке. Мидория Изуку — первый человек, который хорошо к ней относился. Он подарил ей надежду на светлое будущее.        — Поделишься своей силой, Эри? — звонкий, но серьёзный голос трепетал, как огонёк свечи, колокольчики сбивались с такта. Веснушчатое лицо смотрело на неё большими глазами-изумрудами.        Осознание содеянного пришло слишком поздно. Тошнота подступила к горлу, в глазах потемнело. Она не смогла вовремя остановиться. Она убила. Убила Деку.        Эри не хочет так жить. Само её существование — ошибка. Если бы она никогда не родилась — все были бы счастливы.        На плечи девочки мягко, слегка нажимая, опускаются ледяные руки, и тихий шёпот застывает в прозрачной пелене стерильного воздуха:        — Ты сделаешь всех счастливыми, Эри…