Кесарь-беглец

      Замок Шомберг пользовался дурной славой с давних пор, а когда его владельцем, некоторое время, являлся принц Фридрих, репутация его стала еще хуже. Пошли слухи, что Фридрих предавался в замке дикому разврату и самым извращенным безумствам.       Еще когда он являлся владельцем Шомберга, в озере, неподалеку от замка, обнаружили тело сына гаунаусского посла, барона Йенса. Останки несчастного юноши были в таком состоянии, что поползли слухи о том, что сумасшедший принц сначала обесчестил своего доверчивого и неразумного приятеля,-а сын посла был не совсем в своем уме, а потом травил его охотничьими собаками, спасаясь от которых, бедняга и бросился в пруд, где и утонул, поскольку, не умел плавать. Правдой все это было или нет, никто точно сказать не мог, но слава жестокого насильника и убийцы закрепилась за Фридрихом накрепко.       Потом Фридрих подарил замок какому-то перебежчику, который вел себя далеко не лучше Фридриха, привозя в замок шлюх обеих полов и устраивая там оргии в гайифском стиле, и наводя на немногочисленных окрестных жителей,-угольщиков, торфорезчиков и мелких торговцев, не меньший страх, чем предыдущий владелец. Потом беспокойный граф из замка уехал. С тех пор, замок стоял заброшенный, его ворота оплели, как в сказке о Спящей Красавице, дикий плющ и терновник, и окрестные жители не рисковали к нему приближаться, рассказывая своим детям жуткие страшилки, что в замке поселились неупокоенные души жертв Фридриха и предателя-колдуна, ставшие ''выходцами'', которые могли увести любого, кто рискнул бы приблизиться к воротам их прибежища.       И в это зловещее захолустье привезли низложенного заговорщиками, сторонниками герцога Бруно, молодого кесаря Руперта фок Фельсенбурга.       Участники заговора Руперта не любили, считая, что бывший морской офицер,-плохой правитель, и что на него, к тому же, слишком сильно влияют его друзья из Талига. Вдобавок, и происхождение кесаря вызывало вопросы,-когда-то в руки графа Дитриха Рейнгарда, являвшегося начальником Тайной Канцелярии еще при кесаре Готфриде, попало письмо, в котором кузина кесаря, графиня фок Краузе, имела неосторожность проговориться, что сын племянницы кесаря, герцогини Шарлотты фок Фельсенбург, на самом деле, не являлся ребенком своего официального родителя, герцога Альберта, и его настоящим отцом был простолюдин Олаф Кальдмеер. Кесарь письму никакого хода не дал, зато, герцог Бруно, который Руперта терпеть не мог, воспользовался им по полной программе, распустив слухи, что трон занял бастард.       Поэтому, когда сторонники Бруно подняли в Эйнрехте мятеж против ''кесаря-бастарда'', Руперт был схвачен и препровожден в зловещий замок, неподалеку от озера, которое носило малоприятное название Багровое, поскольку, возле его берегов всегда плескалось нечто темно-красное. Ученые утверждали, что это цветет некая водоросль, но местные жители считали, что это кровь воинов, погибших у озера в давние времена, во время одной из междоусобиц, которыми история Дриксен была очень богата.       Участь низложенного кесаря разделил его младший брат Михаэль. Узнав о назревающем заговоре, Руперт хотел отправить его к дяде, но не успел. Да и сам Мики не желал с ним расставаться, и они вместе очутились в заточении. Больше из приближенных делить его участь никто не пожелал. Став кесарем, Руперт не успел создать свой Двор и с кем-то подружиться. Его окружали чужие ему люди, которые, при первой возможности, либо разбежались, либо перешли на сторону Бруно.       Мрачный замок произвел на Руперта тягостное впечатление. Выглядел он даже неприветливее печально знаменитого замка Печальных Лебедей,-тюрьмы для политических преступников, неподалеку от Эйнрехта. Усугубляли это нерадостное настроение сырость и холод, царившие в замке, летучие мыши, безбоязненно порхавшие по галереям и коридорам, портреты на стенах, изображенные на которых люди более походили на ''выходцев'',-тем более, что когда-то, в старину, портреты писали, в основном, с ушедших из жизни, поскольку, считалось, что портрет, написанный с живого человека, мог украсть у него здоровье, а то, и жизнь. Лестницы скрипели по ночам под чьими-то тяжелыми шагами, и Мики, хотя и делал вид, что ничего не боится, прибегал в комнату к брату и устраивался у него под боком, а Руперт его и не выгонял,-вдвоем было уютнее, и, к тому же, теплее,-ведь камины в комнатах почти не грели.       Стражники, гарнизонные офицеры и немногочисленная прислуга с изганниками почти не общались. Исключением были доктор Шмидт, которому нравилось играть с бывшим кесарем в бильярд и шахматы, да служанка Марта, неловкая молодая женщина, с рыжеватыми волосами, вьющиеся пряди которых выбивались из-под накрахмаленного чепца. Она умела печь очень вкусные пирожки с черничным вареньем и готовила прекрасный шадди, к которому Руперт привык, когда был в Талиге, сначала в плену, а потом,-после побега, с Олафом, которому грозила жестокая расправа после поражения в битве под Хексбергом, из Кесарии. Пирожки Руперт очень любил с детства, а поэтому, был очень благодарен Марте, за ее доброту и внимание.       А Мики как-то заметил: -Марта с тобой кокетничает! Похоже, что ты ей очень нравишься! -Не болтай чепуху,-Проворчал Руперт,-Вообще, ты еще слишком маленький, чтобы в таких вещах разбираться!       Он, ласково притянув ребенка к себе, осторожно поцеловал Мики в макушку. Руперту было очень жаль несчастного мальчика, который, побыв, краткое время, кронпринцем, оказался узником.       Утраченной короны Руперту жалко не было. Он прекрасно понимал, что правителем был никудышным, к тому же, взошел на трон при помощи чужих для дриксенцев, талигских и гаунаусских политиков, да и сам чистокровным дриксом не являлся,-в нем текла варитская кровь. Но за младшего брата он очень боялся. Ведь, если его самого убьют,-а герцог Бруно вряд ли потерпит, чтобы низложенный кесарь долго оставался в живых, поскольку, он может стать символом для каких-нибудь недовольных,-а Бруно симпатизируют далеко не все,-Мики тоже могут убить, отдать кому-нибудь в наложники или продать в рабство. Вряд ли Бруно захочет проявить милосердие и передать бывшего принца кому-то из родственников,-герцог слишком уж не любит Фельсенбургов и Штарквиндов. Поэтому, Руперт очень сильно переживал, что не успел отправить младшего брата к дяде или к королю Гаунау Хайнриху, покойная супруга которого, мать его дочери Кримхильде, Элеонора, приходилась бабушке Руперта и Мики племянницей, а значит, Хайнрих приходился им родственником.       Дни в заточении тянулись скучно. Руперт читал книги по медицине, играл в биллиард, карты и шахматы с доктором Шмидтом или в мячик и серсо с Мики. Иногда они с Мики выбирались из замка на прогулки, во время которых их сопровождал доктор Шмидт, пытавшийся дискутировать с Рупертом, о том, что герцог Бруно будет прекрасным правителем Кесарии. Руперт, чтобы не навлечь неприятности, ему особо не возражал, хотя и считал, что человек, сбежавший, когда-то, с поля боя, бросив своих солдат, вряд ли сможет достойно править страной. Из всего семейства Зильбершванфлоссе, Руперт уважал только покойного кесаря Готфрида, которого знал, как доброго, умного и обаятельного человека, который, когда Руперт был маленьким, катал его на своих плечах и дарил ему дорогие игрушки, а когда он вырос, стал дарить ему книги и немало поспособствовал тому, что Руперт, поступив на службу во флот, оказался на ''Ноордкроне'', под началом такого прекрасного командира, как Олаф Кальдмеер. Знал ли кесарь, что Олаф-его отец? Может быть, и знал, а поэтому, и устроил все так, чтобы внук его сестры служил под началом близкого человека. Руперт всерьез подозревал, что кесарь был убит принцем Фридрихом, безумно желавшим дорваться до власти. Корону Фридрих получил, но ничем, кроме беспорядков в Эйнрехте и других городах Кесарии, отличиться не сумел. После его бегства из Эйнрехта и подавления беспорядков, кесарем был провозглашен, как ближайший родственник Готфрида Пятого, Руперт фок Фельсенбург, но власть у него очень быстро перехватил герцог Бруно, сумевший переманить на свою сторону гвардейцев, служивших в столице, и не знавших о трусости герцога на войне. К тому же, они не любили Руперта, за то, что он когда-то спас от позорной и несправедливой казни Олафа, которого они считали выскочкой и предателем. Бруно подогрел эти настроения, пустив слухи, что оказавшись, после разгрома Западного флота под Хексбергом в плену, Руперт, в обмен на помилование для себя и Кальдмеера, согласился работать на разведку Северной армии Талига. К тому же, Руперт очень близко подружился с представителями королевского Двора Талига, а потом и вступил в брак с сыном командующего Северной армии, графа Лионеля Савиньяка, виконтом Арно Сэ. А сам Руперт и не скрывал своей любви к золотоволосому виконту.       Арно остался в Талиге, не пожелав стать консортом в чужой ему стране, которую долгое время считал враждебной. Дриксен и Талиг воевали так давно, что история этой войны была очень большой частью его семейной истории. Сначала Руперт был на него очень сильно обижен, но теперь думал о том, как прекрасно, что Арно остался дома. Иначе, заговорщики могли бы сделать с ним что угодно. Они, вообще, были не против развязать новую войну против Талига, и неважно, каких жертв это стоило измученной предыдущими войнами и беспорядками Кесарии.       Руперт очень скучал по Арно, и взял с собой в заточение его портрет, сделанный, когда Арно закончил военную школу ''Лаик''. Арно на этом портрете был совсем юным, с пышными золотистыми локонами, с огромными, удивленно распахнутыми глазами и нежным румянцем, в парадном черном мундире теньента, воротник которого был отделан золотым шитьем. Это был самый очаровательный портрет ''Олененка'', который Руперт когда-то выпросил у Эмиля. Графу Лэкдеми расставаться с медальоном, где был портрет его любимого крошки, совсем не хотелось, но он понял, что Руперт ''Олененка'' очень любит, и, пусть и неохотно, уступил медальон зятю. С тех пор, Руперт всегда держал этот медальон при себе. И очень злился на герцога Алву, из-за интриг которого, очутился на кесарском троне. Если бы не Алва, они с ''Олененком'' тихонько жили бы в Хексберге, и наслаждались бы тихим супружеским счастьем. Это Алва и Лионель Савиньяк вдолбили ему, что он несет ответственность за Кесарию! За страну, которую он, в общем-то, совсем и не знал, потому, что вырос в родительском замке, почти никуда, кроме Эйнрехта, где жила его бабушка, герцогиня фок Штарквинд, не выезжая, а потом служил на флоте, в политику не лез, а уж сделаться правителем,-это ему и в страшном сне не снилось. В итоге, из него и получился такой же ''король на час'', как в Талиге,-из Альдо Ракана. И, к тому же, это разлучило его с ''Олененком'', о котором он теперь безумно тосковал.       Глядя в окно бывшего кабинета принца Фридриха, Руперт видел запущенный старинный сад, в котором беззаботно перекликались птицы и тускло белели изрядно попорченные ветрами, снегами и дождями скульптуры, а деревья были, в основном, очень старыми и кривыми и кривыми. -Похоже, что этот невеселый пейзаж,-Печально думал Руперт,-Мне предстоит видеть весь остаток моих дней!       Чтобы отвлечься от тягостных мыслей, Руперт решил изучить кабинет Фридриха, однако, ничего хорошего из этого не получилось, а в одном из шкафов он обнаружил целую коллекцию хлыстов и плеток. Похоже, что Фридрих, действительно, любил истязать своих несчастных гостей. Озлобленный даже на своих близких родственников, с кривой с детства рукой,-Фридрих сломал ее, когда только-только учился ходить, упав, по недосмотру родителей и няньки, с лестницы, что и испортило его характер, поскольку, он считал, что все смотрят на него, как на жалкого урода, обиженный на весь мир принц вел самый разнузданный образ жизни, в чем Руперт лишний раз убедился, обнаружив все эти вещи.       Он запер дверь на ключ, чтобы всего этого не видел Мики, который иногда в кабинет заглядывал,-Руперту не хотелось, чтобы младшего брата эти вещи напугали. Чтобы малыш чувствовал себя спокойнее, Руперт учил его рисовать. Раньше, когда он бывал дома, и матушка просила его порисовать вместе с Мики, ему это не очень нравилось, ему было как-то неинтересно проводить много времени с маленьким ребенком. Теперь же он с удовольствием общался с младшим братом, который оказался очень милым и умненьким мальчиком.       Однажды, когда они занимались рисованием, Мики вдруг спросил: -Руппи, а нас тут не убьют? -Ну, что ты, глупышка?-Руперт обнял маленького брата,-Все будет хорошо!       В действительности, Руперт не был уверен, что герцог Бруно не захочет избавиться от низложенного кесаря, но не желал, чтобы Мики было страшно. Он очень старался отвлечь и развеселить мальчика.       В заточении они с Мики очень подружились. Когда-то Руперт Мики почти не замечал, считая его слишком маленьким и неразумным. Теперь же он понял, что Мики умный, начитанный и отважный. И, к тому же, еще и любопытный к наукам, и талантливый художник. Его почти не нужно было учить рисовать,-у него, и так, все прекрасно получалось.       Попросив, ненадолго, у Руперта медальон, Мики сделал, с этого изображения, рисунок, который получился даже удачнее, чем миниатюра, выполненная придворным художником. Мики был знаком с Арно, потому, что, когда Арно, после сражения на Мельниковом лугу, которое оказалось, для армии Талига, не самым удачным, попал в плен, Руперт выкупил его у герцога Бруно, и виконт Сэ провел некоторое время в замке Фельсенбургов, а потом увязался за Рупертом, когда тот отправился спасать Олафа. Пока Арно находился в замке, Мики успел с ним подружиться,-они вместе играли, рисовали, читали книжки, гуляли, виконт даже начал обучать Мики фехтованию. И теперь Мики изобразил его таким, каким запомнил. Рассматривавший рисунок Руперт думал о том, что очень скучает по своему очаровательному супругу. Если бы можно было повернуть события назад, он ни за что не согласился бы на безумную авантюру с кесарской короной, которая их и разлучила. Может быть, и навсегда, потому, что выбраться из заточения возможным не представлялось. Если бы даже это, каким-то образом, получилось, их с Мики очень быстро схватили бы, а значит, он невольно подставил бы под расправу и младшего брата, а Мики был еще слишком юн, чтобы так рано и нелепо погибнуть.       Во время одной из прогулок, доктор Шмидт, к которому Руперт привык, и, хотя каким-то особым доверием так и не проникся, однако никаких особых подвохов от него не ожидал, вдруг набросился на бывшего кесаря и попытался задушить его своим шарфом. -Доктор, что вы делаете?!-Отчаянно сопротивляясь, прохрипел Руперт,-Что происходит?! -Извините, герцог,-Пробормотал Шмидт,-Но пока вы живы, нет никаких гарантий, что Кесария вновь не окажется под влиянием Талига и Гаунау. Поэтому, вас лучше убрать. Ваша гибель будет выглядеть, как несчастный случай,-безумец повесился на мосту!       Руперт отчаянно боролся с убийцей, однако, это было нелегко, поскольку, доктор был довольно сильным и крепким человеком. В пылу борьбы, Руперт, все-таки, сумев отшвырнуть доктора, оступился и упал с моста в пруд. Шмидт же, выхватив пистолет, выстрелил в него, но промахнулся. В это же время прогремел другой выстрел и доктор тоже рухнул в воду. А вслед за Рупертом, в пруд бросилась служанка Марта, которая и помогла ему выбраться на берег. -Удивительно, фрейлейн Марта,-Отдышавшись и сплюнув воду, проговорил Руперт,-Что вы кинулись мне на помощь, и что вы, оказывается, так сильны! Любой парень мог бы вам позавидовать!       Марта, рассмеявшись, сдернула с головы промокший чепец, вынула изо рта что-то, делавшее ее губу нелепо оттопыренной, стерла, все тем же мокрым чепцом, с лица размазанные румяна, и Фельсенбург узнал своего бывшего домашнего учителя Александра Йонга, который, не без участия бабушки Руперта, герцогини фок Штарквинд, попал из гувернеров в личные секретари к кесарю, а потом служил у принца Фридриха, к которому кесарь приставил его, в качестве статс-секретаря и своего личного осведомителя. От Фридриха Йонг сбежал с талигским шпионом, которым был граф Лионель Савиньяк. Потом Руперт встречал его в Хексберге и в ставке Лионеля, и узнал, что Александр получил в Талиге титул графа Вальдзее, а граф Савиньяк являлся его покровителем и любовником, и даже представил его ко Двору своего мужа, короля Гаунау Хайнриха.       И вот,-Йонг, каким-то загадочным образом, вновь очутился в Кесарии, под видом нелепой и некрасивой служанки. -Вас Савиньяк,-Дрожа от довольно холодного ветра, спросил Руперт,-Сюда прислал? -Нет,-Отвечал Александр,-Я сам сюда пробрался. Не мог же я бросить Ваше Величество погибать в заточении! -Но вы ведь уже не подданный Кесарии и ничем мне не обязаны! -Когда-то, вы, Ваше Величество, были моим учеником. Как же я мог об этом забыть? Но здесь холодно и вы можете простудиться! Пойдемте отсюда скорее!       Подбежавший Мики накинул на плечи Руперта брошенный Йонгом на берегу теплый шерстяной плащ. Увидев за поясом младшего брата пистолет, Руперт понял, что это Мики стрелял в пытавшегося его убить доктора Шмидта. -Откуда ты взял,-Спросил Руперт,-Этот пистолет? -Стащил у одного из гарнизонных офицеров,-Отвечал Мики,-За мной особо не следили, и внутри замка я ходил, где хотел. Однажды офицеры гарнизона играли в карты, и были очень сильно пьяны. Один из них так напился, что увидел перед собой ''Леворукого''. Он выхватил пистолет и хотел в ''Леворукого'' выстрелить, но свалился с ног, и начал жутко ругаться, а пистолет выронил. Его приятели кинулись его унимать, потому, что он нес по кочкам герцога Бруно и архиепископа Якоба, и они испугались, что кто-нибудь из слуг, услышав все это, донесет в Тайную Канцелярию. А я поднял пистолет и потихоньку ушел.       Руперт погладил мальчика по растрепанной голове. Как выяснилось, несмотря на свою болезненность, Мики вырос очень умненьким и отважным. -Я совсем тебя не знал,-Вздохнул Руперт,-А ты молодец, малыш! -Конечно, молодец!-Улыбнулся Александр,-И очень похож на вас характером! Такой же благородный, храбрый и очень добрый!       Йонг привел Руперта и Мики в маленький деревенский дом. -Здесь мы переночуем,-Сообщил он,-А потом нам придется отсюда удирать, иначе, нас могут выследить и сцапать!       Он стащил с Фельсенбурга мокрую одежду и переодел его в простую, но сухую и теплую рубашку. Затем налил ему и Мики вина. Малыш, который хмельного еще почти не пробовал, очень быстро захмелел и задремал, прямо за столом. -Совсем не умеет пить,-Улыбнулся Александр,-Я в его возрасте был уже гораздо опытнее, умел пить и и уже спал с мужчинами. А он сама невинность! -Он вырос в замке,-Отвечал Руперт,-Когда он был совсем маленьким, то много болел, матушка за него очень боялась. Вся семья его всегда безумно любила. Он всегда был очень хрупким, милым и самым любимым ребенком. Поэтому, его всячески оберегали. Он не знал ничего дурного и много учился. А я сделал его несчастным изгнанником. Я очень плохой старший брат! -Вы очень хороший брат,-Возразил Александр,-И в том, что с вами случилось, вы нисколько не виноваты! Кстати, вас, похоже, немного лихорадит. Позвольте, я разотру вас вином!       Устроив Мики на кровати под пестрым пологом, он уложил Руперта на лежанке у очага, сделанной из медвежьих шкур, и, стянув с него рубашку, растер касерой. Его маленькие, сильные и ловкие руки скользили по телу, согревая, а заодно, и доставляя очень большое удовольствие. Руперт прикусывал губу, чтобы не скулить и не стонать. Йонг был тем еще соблазнителем. Некоторые и вовсе называли его шлюхой. Руперт тоже был, от поведения своего бывшего гувернера, не в восторге. Но Йонг, несмотря на все это, спас ему жизнь, когда он чуть не утонул. Плавал Руперт прекрасно, но, упав в воду неожиданно, наглотался воды. К тому же, падая, он обо что-то, вероятно, о выступавший из-под воды камень, ушиб плечо, которое ему, и так, вывихнули при аресте. -Что вы делаете?-Проворчал Руперт,-Это бесстыдство! И Мики может увидеть! -Он спит уже,-Улыбнулся Александр,-К тому же, он уже большой мальчик! Чего он там не видел? -Вообще-то,-Отвечал Руперт,-Он вырос в очень большой скромности, и вы это прекрасно знаете! -Он очень милый молодой человек,-Согласился Йонг,-Но вряд ли он совсем ничего не знает о плотских отношениях. Ведь у вас в доме была очень богатая библиотека! -Матушка не разрешала нам читать что попало!       От воспоминаний о родном доме и детстве, Руперту сделалось грустно, а в горле он почувствовал тяжелый и колючий ком. Он вздохнул, но вздох был похож на всхлип. Александр, который понял, что ему невесело, ласково поцеловав его за ухом, прошептал: -Не грустите, Ваше Величество! Все будет хорошо!       И, скинув с себя все, ловкой змейкой скользнул к Руперту, прильнув к нему тонким и горячим телом. -Да вы просто обнаглели!-Проворчал Руперт,-Думаете, что вам все позволено?! -Не беспокойтесь, Ваше Величество!-Хихикнул Александр,-Я знаю, как вы любите виконта Сэ, и на его место не претендую, ни в коем случае! Просто, хочу помочь вам согреться! -Вы дурно воспитанный наглец! -Воспитывать меня было некому,-Парировал Йонг,-А наглость, как выражаются в Гаунау, не порок, но жить помогает! -Нахал,-Проворчал Руперт,-И гаунаусский шпион!       Его недовольное ворчание прервали нежные и горячие губы, прильнувшие к его губам. В рот проник маленький и настойчивый язык, а ловкие, тонкие пальцы скольнули от шеи до живота, погладили соски, так дразняще и нежно, что у Руперта вырвался невольный стон, а губы, оставив его рот, щекотно коснулись пупка, язычок проник в пупок, дурачась и возбуждая. Ладонь накрыла пах, тиская и поглаживая.       Йонг был опытной бестией. Руперт слышал, что первого мужчину Александр познал, когда ему было всего одиннадцать лет. А потом связался с племянником своей приемной матери, графини Аделины фок Краузе, бароном Петером Розеном, которому, когда все это произошло, было шестнадцать. Александр прожил с ним пять лет, но потом Петер был убит на дуэли. После этого, Йонг менял любовников и содержателей, как воротнички и перчатки, из-за чего, заслужил весьма сомнительную репутацию. -Интересно, с кем он спал, когда служил в нашем доме?-Вдруг подумал Руперт,-С кем-то из моих дядей? Со слугами? С кем-то из гарнизонных офицеров? Или мой, как теперь получается, отчим, изменял с ним моей матушке?       От должности домашнего учителя Александра освободили, когда Руперт уже служил во флоте. Как сообщила ему в письме Агата, одна из его сестричек, матушка застукала Йонга с доктором, который лечил Мики, страшно разгневалась и уволила незадачливого гувернера. Причем, еще и доктор оказался не то талигским, не то каданским шпионом. Похоже, что Александр, кроме любовных приключений, не ставил себе во грех, еще и шпионские.       И вот,-занес же "Леворукий" Руперта в постель с Йонгом, который, своими ловкими руками и абсолютно бесстыдным ртом, довел его до исступления. -Ну, ладно!-Хмыкнул Руперт,-Сейчас он узнает!       Руперт ловко перевернулся, и Александр оказался под ним. Но не растерялся, схватившись за его плечи, и насмешливо глядя на него странного аметистового цвета глазами. -Считаете, что правителю не пристало быть снизу?-Насмешливо спросил Александр,-Ну, ладно! Дерзайте, мой кесарь!       Это обращение напомнило Руперту, как он застукал, в библиотеке родительского замка, принцессу Гудрун, с Фридрихом, а может быть, с эвротом, принявшим вид Фридриха. Однако, Йонг был даже поразвязнее принцессы, считавшейся в Кесарии чуть не не воплощением распутства, и в руке Фельсенбурга оказался флакон из тяжелого хрусталя. Руперт сразу понял, что это такое. Масло. Причем, очень дорогое морисское масло. Похоже, что Йонг, даже решившись пуститься в очень рискованную авантюру, не забыл прихватить с собой флакончик. -Ну, и потаскушка же, все-таки, этот Йонг,-Подумал Руперт,-Похоже, что он дня без любовника прожить не может!       Впрочем, он был уже слишком возбужден, чтобы размышлять о похождениях Йонга, в аспекте эсператистской морали. -Ложитесь на спину!-Распорядился он,-И колени раздвиньте! -А вы умеете,-Лукаво улыбнулся Александр,-Быть властным!       Руперт дурашливо провел смазанным пальцем по кончику носа Йонга, по его шее и середине груди, обвел соски, потом спустился к пупку, в который осторожно проник благоухающим абрикосом от масла пальцем, заставив Александра беспокойно заерзать. А потом, вновь капнув на палец нежное масло с приятным ароматом багряноземельского фрукта, осторожно просунул его в "вход" Йонга. И удивился тому, что тот, хотя, любовников у него было немало, оказался тугим и узким. -У вас, что,-Спросил Руперт,-Давно никого не было? -С тех пор, как Ли вышел за Хайнриха,-Отвечал Александр,-Никого! -"Ли"-это граф Савиньяк? Помнится, Арно его тоже так называл. -Да, это Лионель. Когда-то он вырвал меня из когтей этого чудовища Фридриха, и я люблю его. Мне хотелось ребенка от него. Я ведь "отмеченный". Но, для других "отмеченных", забеременеть,-пара пустяков, даже когда они этого не хотят. Граф Лэкдеми подарил жизнь малышу Арно, когда сам был еще подростком. А я никогда не беременел, ни от одного из своих мужчин. Наверное, я бесплоден!       Руперт понял, что Александру очень грустно. Похоже, что этот развеселый паренек, беззаботно коллекционировавший любовников, открыл свое сердце Лионелю Савиньяку, и до сих пор продолжает его любить, хотя, их дальнейшие отношения уже вряд ли возможны,-небогатый бастард не может претендовать даже на место "миньона" вице-короля, поскольку, для этого, надо быть титулованным от рождения, Йонг же получил свой титул не без скандала, поскольку, Придды были крайне недовольны, что Савиньяк отсудил у них, для Александра, часть их владений, и так называемые талигские "Люди Чести",-представители старинных фамилий, очень быстро причислили его к "навозникам", то есть, выскочкам, получившим титулы за какие-то сомнительные услуги.       Руперту захотелось хоть немного утешить парня, который спас ему жизнь. Он бережно ласкал и целовал Александра, а когда вошел в него, то старался двигаться как можно плавнее и аккуратнее, чтобы не причинять боль. Александр цеплялся пальцами за его плечи, бормотал и постанывал, его медового цвета волосы рассыпались по темному меху, на котором они лежали, как отблески заката на темнеющем небе. А потом был взрыв во всем теле, вскрик, короткое беспамятство, и разгоряченное тело, прижавшееся к его собственному телу, не менее горячему,-похоже, что он, все-таки, немного простыл. А придя в себя, Руперт смутился, что они, наверное, переполошили криками всех, кто жил неподалеку, и разбудили Мики. -Не бойтесь,-Улыбнулся Александр, приподнявшись на локте, и усмешливо глядя на Руперта,-По соседству тут только парочка семей торфорезов,-одни совсем глухие старики, у других куча ребятишек и младенец, который орет, как резанный. Так что, если бы вы даже решили пострелять из пушки, они бы этого даже не заметили! А что касается вашего брата,-он так устал, что его даже "Леворукий" не добудится. К тому же, он еще и ужасно захмелел. Он ведь еще и вино-то почти не пробовал. Я в его возрасте был уже хорошо с вином знаком! -И с мужчинами? -Всякое бывало! -И как произошло, что вы так рано..узнали мужчин? -Мой первый раз был крайне неприятным. Меня взяли против воли. Должно быть, вы знали такого Говарда фок Хосса? -Приятеля "Бе-Ме"? Ну, еще бы не знать! Так это он над вами надругался? -Да. Я никому об этом не рассказывал. И страшно боялся мужчин, пока в моей жизни не появился Петер. -Он тоже брал вас против воли? -Нет. Мы с ним любили друг друга. В общем-то, он был таким же мальчишкой, как я. Пять лет разницы-это пустяки! Мы были очень счастливы. Потом Петер нашел священника, который нас тайком обвенчал. Но, к сожалению, наше счастье оказалось недолгим. Однажды герцог Теодор, кузен принца Фридриха, обозвал меня "дешевой содержанкой". Вы, должно быть, знали герцога Теодора? -Ну, еще бы! Самый бездарный адмирал флота, еще тупее "Бе-Ме"! Он даже боялся выходить в море, поскольку, не выносил качки. Поэтому, отсиживался, в основном, на берегу, и, в результате, погиб от руки собутыльников,-ему проломили голову кувшином! -Ну, да. Это капитан Бюнц его прибил. Герцог, по пьянке, начал болтать, что Отто спит с адмиралом Кальдмеером, а поскольку, всем известно, что Кальдмеер его отец, то это позорное кровосмешение. -Так, Отто мой брат?! Интересно, сколько же у моего папеньки еще детей?! -Двое. И Отто всегда относился к вам, как к брату. -И что же случилось, когда Теодор вас обозвал? -Петер вызвал его на поединок и был убит. Для меня это было все равно, как если бы убили меня самого. Я не знал, что делать. Сам набил этому мерзавцу Теодору морду и вызвал его. Он не хотел драться. Тогда я сказал ему, при целой толпе офицеров, что он трус, мерзавец и барабанная шкура. Он был вынужден драться. Я был очень тяжело ранен, и чудом выжил. Хотя, я не жил по-настоящему, пока в моей жизни не появился Ли. Механически что-то делал, отдавал свое тело кому-то без любви. И даже не замечал, когда надо мною издевались. Если бы в моей жизни не появился Лионель, Фридрих, наверное, в конце концов, убил бы меня, и вышвырнул бы на свалку. Кому я был нужен? -Ужасно жаль, что вам пришлось через такое пройти! -Вам тоже пришлось пережить немало тяжелого и печального. А вообще, справедливости в мире, наверное, нет. -Может быть, все-таки, есть. Иначе, вы вряд ли спасли бы мне жизнь, за что я вам очень благодарен! -А как я мог оставить в беде своего бывшего ученика? -Спасибо вам, за то, что вы прекрасный учитель и хороший друг! -Вы тоже прекрасный человек. Недаром, Олаф Кальдмеер считает вас чудесным сыном, а виконт Сэ вас очень любит! -Наверное, он уже давно меня разлюбил! -Если он не захотел стать консортом, это еще не значит, что он вдруг перестал вас любить! Просто, его вырастил граф Лэкдеми, а он очень скромный человек. Арно во многом на него похож. Лионель, хотя, они с Эмилем близнецы, совсем другой. Он дерзкий, безумно храбрый, жесткий, а иногда даже и жестокий. Эмиль же очень добрый, мягкий, приветливый и милосердный. Если бы он не был военным, как все мужчины в семье Савиньяков, он мог бы, наверное, стать учителем, лекарем или аббатом. Арно же унаследовал просто удивительное сочетание,-храбрость и дерзость Лионеля и скромность Эмиля. И он вас очень любит! Консортом же не захотел стать просто потому, что не привык быть у всех на виду. -А вы давно были в Олларии? -В общем-то, недавно. -Значит, вы видели Арно? Что с ним? -В общем-то, с ним все в порядке. Он живет в доме своей бабушки, графини Арлетты. Но есть одна проблема,-его хотят выдать замуж,-и графиня Арлетта, и нынешний Регент, герцог Алва. Вы знаете, что после того, как не стало предыдущего регента, герцога Рудольфа Ноймаринена, Алва стал новым Регентом, при малолетнем короле Карле Олларе? -Да, я слышал. И был очень удивлен, что Регентом стал именно Алва, поскольку, когда армия Талига воевала и против сторонников Ракана, и против Кесарии, Алва пропадал то в Фельпе, то в Урготе. Воевали же другие, в том числе,-те же Савиньяки. -И эта одна из причин, что они попали к Алве в немилость. Он, как герцог Бруно, крайне не любит, когда покушаются на его авторитет, и когда кого-то считают отважнее, талантливее и умнее, чем он сам. К тому же, он почему-то боится, что Лионель может, в союзе со своим мужем, королем Хайнрихом, выступить против Талига. Хотя, ни Лионель, ни Хайнрих такого даже в мыслях не держат. Конечно, Хайнрих когда-то был противником Талига, но сейчас воевать он не намерен. Он немолод, болен и понимает, что его страна устала от войны. К тому же, он влюблен в Лионеля, и знает, что против своей страны Ли не пойдет. И сам Ли никогда такого не сделает. Он может быть коварным, но не подлым. Он воин и мужчина, а не интриган и предатель. Но попробуйте, объясните это Алве! Он вбил себе в голову, что Лионель опасен. А может быть, он просто бесится от ревности. Лионель когда-то был его любовником. Ли сам признался, что Алва соблазнил его, когда он был подростком, и, с тех пор, он всегда был другом и любовником герцога Рокэ, даже спасал ему жизнь, когда тот влипал в очередную неприятность, из-за чужой жены, любовника или дворцовых интриг. Ли всегда прикрывал его спину и делил с ним постель. И вдруг вышел замуж, и, к тому же, любит и уважает своего супруга! Регента все это настолько взбесило, что он даже добрейшего Эмиля упек в крепость "Багерлее", якобы, за участие в заговоре. Сначала Эмиля приговорили к повешению, но потом Регент казнить его не решился, видимо, опасаясь, что это может вызвать недовольство среди военных, многие из которых были с Эмилем в Варасте, а потом в Западной Армии. Он выдал Эмиля замуж за своего дальнего родственника, командующего флотом Талига, адмирала Рамона Альмейду. -Альмейда женился на Эмиле?! -Женился. И, по-моему, был очень этому рад. Я наблюдал за их венчанием,- со стороны, естественно,-сунься я поближе, меня бы узнали и сцапали,-все-таки, бывший адьютант Лионеля, да еще и приехал из Гаунау. Альмейда сиял, как бриллиант! Когда молодожены вышли из церкви, он подхватил Эмиля на руки и понес к карете. Вот, Эмиль, похоже, не был в особом восторге. Он ведь продолжает любить Ли. Да и разлука с Арно его тоже не обрадовала. -Лучше бы Арно разрешили уехать с Эмилем и отчимом! -Похоже, что Алва решил разбить эту несчастную семью. С тех пор, Арно живет у бабки. Иногда она вывозит его в свет, и, похоже, очень хочет поскорее спихнуть замуж. Причем, найти ему богатого жениха. Война разорила Савиньяков, как и многие другие знатные семейства. Графиня Арлетта же привыкла к роскошной светской жизни. Балы, приемы, ее собственный салон, где собирается вся высшая знать Талига, и даже королевское семейство ее иногда посещает. Наряды, драгоценности, хорошие вина, книги в бархатных переплетах, которым иной кардинал позавидует, художники и музыканты. К тому же, у нее на шее сидит семейство Валмонов,-граф Бертрам, с которым она, как говорят, тайком обвенчалась, вскоре после того, как потеряла мужа, и его сын Марсель, тоже обожающий дорогие побрякушки, модную одежду, дорогих лошадей, тратящий немалые деньги на поваров и парикмахеров. Все это требует средств,-и немалых. А где их взять? Поместья разорены, и особого дохода не приносят. Вообще, талигские деревни сейчас не то что не приносят никакой пользы господам,-они сами нуждаются в помощи. Ведь, всю войну кормили солдат, то таракановских, то своих, а так же,-погорельцев, сирот и беженцев. К тому же, практически, повсюду прошли сражения. Крестьян тоже забирали в солдаты, поэтому, дома оставались вдовы да дети. Потом был неурожай. Пища в деревнях худая, хлеб плохой. А господа заниматься их восстановлением не торопятся. Им это неинтересно. Арлетта тоже не горит желанием заботиться о благе своих деревень. Этим могли бы заняться Ли и Эмиль, однако, Ли в Гаунау, а Эмиля выслали из Олларии. Поэтому, единственный способ найти деньги, чтобы продолжать некисло жить и дальше,-это спихнуть "отмеченного" внука замуж. Только за кого? Когда-то Арно был помолвлен с богатейшим фельпцем Луиджи Джильди, но Луиджи разорвал с ним помолвку, как говорят, из-за того, что за Арно ухаживал Валентин Придд. А потом виконт был с вами. Так что, Арлетта опасается, что "порченный товар" никто и не возьмет. Алва тоже хотел бы спихнуть его замуж, чтобы вышвырнуть из Олларии, как Эмиля, но не знает, за кого. На примете у него есть только Робер Эпинэ, но ему жениться, похоже, не очень хочется. -А ничего, что я Арно развода, вообще-то, не давал, и давать не собираюсь? Консортом он быть не хочет, но он мой супруг. И я не желаю, чтобы старуха Арлетта оплачивала его телом свои побрякушки и выпивку для Валмонов! -Вообще-то, она не такая уж старуха! Поэтому, ей и хочется жить, как она жила раньше. Поговаривают даже, что старик Валмон давным давно закрывает глаза на ее приключения с молодым любовником. Вот он, действительно, уже стар, еле ходит, и все его развлечения составляют астры, которые он выращивает. Редкие сорта астр тоже стоят денег, поэтому, он тоже хочет, чтобы Арно выдали замуж, поскольку, тогда и ему что-нибудь перепадет. -Если бы мне добраться до Олларии, я не позволил бы этим мерзавцам торговать моим любимым! -Это небезопасно. Вас могут там схватить. И тогда Регент, наверняка, выдаст вас герцогу Бруно. Тем более, что они заключили договор о мире. -И что же мне теперь, молча согласиться отдать моего супруга кому-то другому? Если уж мне удалось вырваться из заточения, почему я должен уступить кому-то моего "Олененка"? -А в общем-то,-Заметил Александр,-Вы правы. Если бы удалось вытащить Арно, вы могли бы уехать в Гаунау. Оставаться здесь, в Кесарии, для вас, очень опасно, поскольку, сторонники герцога Бруно совсем потеряли человеческий облик, а малыша Арно не ждет ничего хорошего в Талиге. Поэтому, для вас обоих было бы лучше обратиться за помощью к Лионелю,-все-таки, он отец Арно, и может вам помочь. -Я мог бы наняться на службу к Хайнриху,-Проговорил Руперт,-Все-таки, он бывший союзник Кесарии и родственник моей бабушки, поскольку, его покойная супруга, королева Элеонора, была ее племянницей. Тогда мы с Арно вполне могли бы жить в Липпе, даже без особой помощи графа Савиньяка. Точнее, теперь уже,-вице-короля Лионеля. -Думаю, что Хайнрих с удовольствием взял бы вас на службу. Вы умный, талантливый и очень храбрый офицер. -Похоже, что придется,-Вздохнул Руперт,-Наниматься к Хайнриху на службу. Не в Гайифу же ехать! -Конечно, Гаунау предпочтительнее Гайифы,-Кивнул Александр,-По крайней мере, никто не будет ни к вам, ни к Арно приставать! Но сейчас вы уже спите совсем! так что, отдыхайте, пожалуйста! -А если сюда ворвутся? -Никто не ворвется. Вряд ли кому-нибудь очень быстро придет в голову разыскивать вас в таком закоулке. Все-таки, вы кесарь, а не бродяга. А значит, время отдохнуть еще есть. А если кто-нибудь заявится,-у меня есть, чем встретить непрошенных гостей!       В руках у Алесандра блеснул ардорский пистолет с изящной отделкой. -Не беспокойтесь,-Проговорил Йонг, положив пистолет рядом с собой,-Отдыхайте спокойно, Ваше Величество!       Он легонько провел пальцами по волосам Руперта и дурашливо чмокнул его в щеку. А Руперт, прильнув к его плечу, подумал, что его бывший учитель,-человек очень благородный, поскольку, готов помочь ему добраться до Олларии, чтобы вернуть Арно,-без ревности и обид, хотя, кто-то другой, на его месте, начал бы ревновать своего любовника к его юному супругу. Ситуация была не очень простой, и Александр вел себя, действительно, очень щедро и великодушно.       Дриксен беглецы покинули в повозке бродячего театра, главой которого оказался знакомый Александра, актер Жан-Жак Лепеллетье, по прозвищу "Веснушка". Как объяснил сам Александр, Жан-Жак приютил его когда-то, после того, как он потерял супруга, а родственники Петера просто выставили его на улицу. Некоторое время он жил тем, что переписывал роли для тех актеров, которые не были сильны в грамоте, делал цветы и побрякушки из бисера, для украшения костюмов актрис, а иногда и сам играл небольшие роли. Это продолжалось до тех пор, пока он не поступил в Эйнрехтский Университет, где талантливого студента заметила бабушка Руперта, герцогиня фок Штарквинд, которая взяла его к себе в дворецкие, а потом и порекомендовала Фельсенбургам, в качестве гувернера. Впоследствии ему предложил место секретаря кесарь Готфрид, которому его тоже порекомендовала все та же бабушка Руперта, после того, как Александра уволили, за то, что он позволил себе неосторожность и закрутил интрижку с доктором. Александр сделал серьезную карьеру, поднявшись от никому не нужного мальчишки, до третьего лица в стране, после кесаря и директора Тайной Канцелярии, но своего приятеля-актера не забыл, и посещал его спектакли, когда труппа, после долгих странствий, возвращалась в Эйнрехт. Теперь же он повстречал Жан-Жака в окрестностях замка Фридриха, и рассказал ему о том, что молодой кесарь нуждается в помощи. "Веснушка" был немало удивлен тому, что ему придется помочь столь высокопоставленной персоне, но не испугался, и в помощи не отказал. Бродячие актеры,-люди не из робких, всякое повидали, и никого особо не боялись.       Руперт опасался, что Мики, узнав о том, что им придется ехать в повозке с бедняками, начнет капризничать. Все-таки, малыш вырос в замке, в очень большой роскоши, окруженный заботой. Ему никогда ни в чем не отказывали, он привык к вкусной еде, роскошной одежде, вниманию слуг и родных. И вдруг очутился сначала в заточении, а теперь, и вовсе, в повозке бродячих актеров. Но, к удивлению Руперта, Мики капризничать не стал. Напротив,-даже обрадовался такому приключению, очень быстро познакомился с актерами, с большим любопытством рассматривал нехитрый реквизит и костюмы, оживленно задавал множество вопросов, и даже заметил, что был бы не против сыграть хотя бы маленькую роль в каком-нибудь спектакле. Александр и Жан-Жак улыбались и говорили, что малыш, наверняка, очень талантлив. Сам же Руперт невесело размышлял о том, захочет ли видеть его Арно, когда они встретятся. Он так резко отказался стать консортом при Регенте, и так поспешно покинул Эйнрехт, что Руперт даже не успел с ним толком объясниться, и теперь думал о том, что, может быть, Арно и видеть его не захочет, и, возможно, предпочтет исполнить мечты своей бабушки и Регента, выйдя замуж за кого-то другого. За того, кто далек от политики, и сможет позволить ему просто жить спокойно, где-нибудь в провинциальной усадьбе, вдалеке от дворцовых интриг.       Александр, заметив его невеселое настроение, спросил: -Боитесь предстоящей встречи с виконтом Сэ? Думаете, что он не будет рад вас видеть? И совершенно напрасно! Он очень о вас скучает! Ему плохо среди всех этих ызаргов, которые собрались ко Двору нового Регента. Вы бы представили себе это общество! Какие-то древние кэналлийские графини, больше похожие на старух из табора кочующих холтийцев, их дочки, которые даже талигский язык как следует не знают, и носят в ушах длинющие сережки, из обычной проволоки и приморской гальки, такие тяжелые, что у них уши чуть ли не на плечах лежат. О престарелых господах, которые ходят в древних латах, больше напоминающих тазики в бане, уже и не говорю. И, к тому же, это сборище разукрашено еще и диким количеством перьев, колец и оборок! Такой маскарад даже Альдо Ракану не снился! Какие там белые штаны, в сравнении со всем этим провинциальным "великолепием"? И, вдобавок ко всему этому, еще и Манрики, со своими дочками, в розовых платьях с зелеными рюшками! Однажды племянник, хотя, по слухам, незаконный сын покойного кардинала Дорака, капитан Дарзье, довольно едко сравнил одну из бесчисленных девиц Манрик с поросенком. Арно вступился за девушку,-что, мол, она барышня неплохая, и не виновата, что у ее дяди беда со вкусом. Дарзье, вместо того, чтобы промолчать, принялся заедаться. Я слышал, что он был влюблен в Лионеля, и бесится, что тот вышел за Хайнриха. Арно был раздражен, и посоветовал ему сменить первый слог фамилии на "Ду". Анри тоже совсем обозлился, и и вызвал его на дуэль. Арно принял вызов. К счастью, оба отделались только царапинами. Потом мне очень хотелось по-простому накидать этому Дурзье по шее, однако, тот уехал из Олларии, лечиться, якобы, по причине тяжелого ранения. После этой дуэли, графиня совсем заперла Арно дома, и даже не разрешает никому с ним встречаться. Боится, что он натворит еще что-нибудь, или с кем-нибудь сбежит. И жалуется всем своим знакомым, что Арно стал "невыносим", и что у него с головой не все в порядке. А он просто тоскует! Он любит вас, мой кесарь! И болеет не из-за раны, которую получил на поединке,-рана пустяковая, а потому, что ему плохо без вас! Вы нужны ему, очень нужны, поверьте!       Это было очень странно. Случайный любовник, уверявший его, что он нужен своему супругу. -Александр, а вы не злитесь на меня,-Как-то, совсем невпопад, спросил Руперт,-Из-за Арно? Вы ведь.. Вы были со мною так близки! -Вас просто нужно было привести в чувство,-Улыбнулся Йонг,-Я в тот момент был вам нужен. Но ваше сердце принадлежит Арно. Так же, как мое- Лионелю. И я очень рад, что вам повезло больше,-у вас есть шанс, что вы с Арно будете вместе. -Может быть, и вы с Лионелем,-тоже. Хайнрих немолод, и вряд ли способен на какие-то ''подвиги'' в постели. К тому же, этот брак вряд ли по любви. Скорее всего, он был заключен ради союза между Талигом и Гаунау. А значит, графу Савиньяку, наверняка, хочется любить и быть любимым. -Вы так думаете? -Конечно. По-моему, у вас есть все шансы обрести счастье! -Умеете же вы утешить! Адмирал Кальдмеер прав, что вы лучший. -Ну, это уж слишком! -Почему,-"слишком"? И Арно вас очень любит. Я уверен, что он жалеет о том, что от вас ушел. Так что, если вы вновь встретитесь, он к вам вернется. В этом я уверен! -Я верну его! Обязательно верну! И сделаю все, чтобы он был счастлив!       Сидя в повозке рядом с Александром, и приобнимая Мики, Руперт взволнованно и тревожно вглядывался вперед. А впереди был Талиг, где его ждала встреча с Арно. И это заставляло Руперта невесело размышлять о том, как они встретятся и пожелает ли Арно, вообще, его видеть.       -Как бы там ни было,-Думал Руперт,-Я хоть взгляну на него! Пускай даже потихоньку, со стороны! Я ведь так давно его не видел, и все так же его люблю! Нет, пожалуй, даже сильнее, чем прежде!