Кризис

       — Подвези меня, - робко просит Уолтер в конце дня, и Лансу становится до жути интересно, куда этот мальчик мог торопится? Его дом все еще строился, и крышу над головой там не видать еще полгода. Страховка покрыла большую часть ремонта разнесенного дома, а компенсация от государства позволила бы Бекету оставаться в гостинице рядом с работой хоть всю жизнь, но парнишка смотрит на него своими большими добрыми глазами все чаще и просит: «Подвези».       — Я остановлюсь у друга! — Уолтер прижимает к груди мини-лабораторию и чешет голубку под горлышком, а та и рада ластиться под руки любимому человеку. — Меня уже пригласили.       — Друга? — агент вопросительно ведет бровью, но ключи от машины со стола все же берет, кивнув в сторону лифта.—У тебя же нет друзей.       Малец по каким-то причинам проигнорировал это весьма обидное замечание, в силах огрызнуться, поставить напарника на место. Только раз, хотя бы один раз он мог за себя постоять? Стерлинг не стал копаться в юной ранимой душе, он уже не раз замечал за собой неосторожные слова в сторону Бекета. Может, взрослый полноценный человек на его месте давно дал бы напарнику в морду, но Уолтер был ребенком, как в голове, так и снаружи. Он просто надувал губы и прятал взгляд где-то у ботинок, стараясь не краснеть от обиды. И так всегда, достаточно устоявшиеся паразитические отношения, на которых выезжал именно Ланс, ничего нового.       В лифте они ехали молча, хоть парнишка и улыбался каждому встречному пару минут назад на прощание. Жизнь Уолтера Беккета изменилась за последнее время в лучшую сторону. В напарниках наилучший агент в убойном отделе, новые знакомые из инженеров с высшей квалификацией, кто-то из молоденьких девочек звал на кофе и даже на свидания, которым парнишка вежливо отказывал, а тут еще и выясняется, что у Беккета есть неизвестный по сей день друг, о котором Стерлинг и слова не слышал и фотки не видел. Парень удивлял все больше. Каждый день что-то новое и необычное. Все мысли о парнишке переворачивали с ног на голову все мысли в голове у спецагента. Сегодня Уолтер такой, завтра другой, но одно остаётся неизменным. Он терпит любые подколки и торопится защитить каждого в этом мире.       — Район Дюпон…       Ключи от машины выпали из рук Ланса, звонко ударившись о бетонное основание парковки. Звук прорезал тишину парковки тесаком. Мир сузился до одной фразы, сказанной весьма уверенным и четким голосом, так, словно Беккет просил не подвезти, а ставил перед фактом, что ему нужно именно туда. Зрачки у Стерлинга сузились, а сердце предательски пропустило удар. Вот так сюрприз, а сюрпризы Ланс не любил. Он любил, когда всю важную информацию ему сообщают с порога, в лоб, а не вот эти неприятные неожиданности.       —Что?       —Что? — чуть смутившись быстро переспросил парнишка. — Дюпон. Это на другом конце города, я могу взять такси если это слишком далеко.       Район Дюпон был одним из тех районов, который собрал в себе все самые пошлые желания людей. Одна переполненная шлюхами улица, пара клубов и секс-шоп. Основные обитатели этого района гомосексуалисты. Те, не стесняясь своей природы отдавались чуть ли не каждому в своем узком кругу общения, а многие даже не покидали своей тихой гавани и жили в районе годами. Стерлинг бывал там пару раз, вытаскивал информатора из-под очередного мужика, а потом отмывал руки в течение часа. Мерзкое место.       — У тебя друзья в районе Дюпон? — Стерлинг поднял ключи и небрежно их отряхнул, словно стряхивал с себя накатившую волну презрения.– Твой друг гей?       — Не совсем.       — Как это «не совсем»?       Больше парнишка не сказал и слова. Усевшись на пассажирское кресло, пристегнулся и прижал к груди лабораторию с таким видом, словно его опять уволили. Голубка, сидевшая на его плече, очень внимательно и осуждающе глянула на Стерлинга, а тот лишь вопросительно повел плечами. «Что?» Голубь отвернулся, показывая всем своим видом презрение. Дожился Ланс Стерлинг, птицы диктуют ему правила приличия и учат жизни.       Уже за привычным и любимом рулем, когда шок и гневные мысли улеглись в буйной адреналиновой голове, до Стерлинга дошло, что он не имел права спрашивать Уолтера об этом в таком пренебрежительном тоне. С таким лицом, словно ему под нос кусок мертвой плоти из новорожденного ребенка поднесли. Отношения с этим парнем со временем становились все сложнее. Ланс взглянул на соседнее кресло, где чуть помрачневший и грустный напарник смотрел в окно на ночной Вашингтон. Его напарник любил болтать, не затыкался, пел, читал, рассказывал как прошел день, но в последнее время все больше молчал. А может проблема была в том, что Стерлинг просто не умел работать в команде, и именно по этой причине от него бежали все его напарники? Скорее всего он и Бекета доконал, а тот просто не знает, как отказаться от их сотрудничества.       Но во всем этом имелось какое-то НО, которое агент просто не мог прощупать со всей своей тактикой и дружеским настроем. Сначала он пытался искренне подружиться с парнишкой и им это даже удалось, а потом началось непонятное для Ланса поведение: обиды, истерики, слезы. Над каждым трупом на заданиях Уолтер стоял и плакал, чем выводил Стерлинга из себя и заставлял чувствовать себя виноватым. И молчание до конца рабочего дня выводило!       До района Дюпон они доехали в тишине, и если Уолтер просто боялся открыть рот, то Ланс просил у неба, чтоб этот малец не открывал рта и ничего не рассказывал. Потому что вопросов в нем накопилось за эти полчаса больше, чем за все месяцы их работы.       — Здесь направо! — Уолтер указал на перекресток, где за поворотом начинался оплот всей голубизны столицы США. — Вот здесь останови!       Машина притормозила возле обычной кирпичной обсосанной стены, на которой висели потрепанные плакаты каких-то танцевальных шоу для взрослых. Чуть дальше уже был искалеченный временем и наверняка копами дешевый клуб, возле которого терлись совсем нелицеприятные личности. Полуголые тела в кожаных одеяниях, какие-то накаченные анаболиками качки и жирные женщины. Даже будучи студентом Стерлинг избегал таких мест, и видеть средь этих шлюх и наркоманов этого юного любителя романтики, сродни смеси чили с сахаром. Слишком много голых тел с явными намерениями сегодня просто отдохнуть. Лэнсу искренне хотелось верить, что его напарник ошибся или неудачно пошутил. Скромность и доброта мальчишки контрастировала с этой помойкой похоти и разврата как черное и белое. Уолтер и гей-клуб просто не могли ассоциироваться друг с другом.       —Уверен?       — Да, — Уолтер подтянул лабораторию ближе к груди и, улыбнувшись, попрощался. — До завтра.       Дверь захлопнулась за слегка повеселевшим мальчишкой, по его лицу можно было понять, что здесь он не в первый раз и чувствует себя вполне комфортно. Стерлинг все еще не решался завести машину и тронуться с места, ему очень сильно хотелось подбежать к своему другу и влепить тому пощечину, чтоб тот разул глаза и очнулся. Может это гипноз или какой-то паразит? Что это пушистое существо с гениальными мозгами забыло в оплоте секса и разврата? На фоне грязного окна Ланс видел, как к Уолтеру подбежали две девушки, одна краше другой, в мини-юбках, с ярким макияжем. Та, что с длинными волосами и молочной кожей, даже слишком бледной, кинулась ему на шею. На ее руке помимо посиневших татуировок было обручальное кольцо, много браслетов. На теле дешевая одежда и до боли счастливая улыбка на лице. Вторая подошла к первой и взяла ту за руку, ласково улыбаясь парню, что уже активно им что-то рассказывал. Охуенные друзья, спору нет, повезло парнишке.       Нехотя Стерлинг все же развернул машину и направился в противоположном от дома направлении.

***

      — Зацепило? — Марси прижалась к Лансу со спины голой грудью, попутно целуя того в затылок. — Тебе не кажется, что ты зациклился на мальчишке?       В одних пижамных штанах на балконе было холодно, но эта прохлада отрезвляла и после хорошего секса приводила мысли в порядок. И лишь одна из этих мыслей не давала Лансу покоя. Как ни странно мысль была об Уолтере. Ни о чем другом он в последнее время думать в принципе не мог.       — Я просто не понимаю…       Девушка выхватила из его рук сигарету и жадно затянулась, докуривая ту до фильтра и горького дыма. Дым обжог гортань и слегка надавил на слезные железы, но Марси с наслаждением медленно выдохнула так, что белые нити рассеивались в холодной ночи. Ночь была неспокойная, и Ланс еще в машине знал, что не уснет, оттого ноги сами принесли на порог к подруге с бутылкой вина и пакетом шоколада.       —Ты хоть открывал его дело, перед тем как на весь отдел орать: «Это мой покемон»?       — Нет.       —А еще лучший из лучших, — Марси еще раз поцеловала любовника в ушко и, укутавшись в теплый мужской халат, вернулась домой. — Идем.       Через пару минут в руки Стерлинга легла бумажная папка с фотографиями и данными на столь надоевшего Уолтера. Тонкая. Всего пара страниц.       — Его мать погибла при исполнении служебных обязанностей, про отца ничего не известно. В наследство достался дом, небольшой счет, родственников не осталось, открытый гей с семнадцати лет, состоял в отношениях с мужчиной старше себя на двенадцать — со своим профессором из института. Потом диплом, работа мечты, профессор вернулся в семью, а наш мальчик окунулся в работу.       «Блять» — все, что мог думать Стерлинг, пролистывая документы. В голове его медленно зрело негодование, почему же Уолтер сам ему не сказал? Он ведь мог спокойно, как взрослый человек сказать: «Ланс, я гей», «Ланс, я заднеприводный, вот тебе еще один повод для подколок, черный ты сукин сын», «Ланс» — слышится в голове эхо чужого надоедливого голоса. Иногда мужчине казалось, что Уолтер даже думает за него…       — Ты в порядке? — Марси медленно провела ладонью по его плечу и присела напротив. — Он тебе не сказал, верно?       — Нет, и я могу понять почему, — мужчина небрежно откинул папку с фотографией Уолтера, от которой не мог оторвать взгляда. — Работать в паре для меня сложно, просто охренеть как сложно. Когда рядом с тобой носится половозрелый ребенок, гениальный и добрый ребенок, который всеми силами своего гения пытается спасти каждого ублюдка в этом мире. С этими чертовыми розовыми очками, что в каждом злодее видит хорошее и жизненно важное. С этими примочками, которые не дай бог кому-то лишнюю руку сломают. И если что-то пойдёт не по плану, и его очередная штуковина кого-то убьет, он будет реветь всю ночь в лабораториях и ничто его не успокоит. А сейчас выясняется, что это недоразумение не только любитель единорогов, птиц да мелодрамы с хорошим концом, он еще и за мужиками бегает как девчонка. И подружки у него две шикарные лесбиянки!       —Завидуешь? — Марси усмехнулась, собирая фотографий и документы обратно в папку с делом. — Что тебе мешает отказаться от партнерства? Если он тебе так сильно мешает работать, просто скажи об этом Дженкинс.       Ночь тянулась долго, Марси, достав из холодильника пиво, угостила своего поникшего гостя, включила телевизор и решила не лезть в голову к Стерлингу. Ланс не привык думать и замечать людей, он действовал по инструкциям, а инструкций к Уолтеру не было. Все возможные методы, нацеленные на «избавиться», на парня не действовали. Между этими двумя действительно повисло недопонимание, только Марси осознавала, что дело здесь по большей части в Беккете. А Ланс не оправдывает собственных ожиданий, по отношению к парню, ему до боли хочется дружить… И дружбы уже не хватает.

***

      Стены словно гудели в такт шагов, а цокот налакированных туфель о гранитный пол отдавался эхом по коридору. Ланс потел и нервно дёргал руками золотые запонки при каждом шаге, весь мир буквально давил на него хуже застегнутого на все пуговицы пиджака. За долгие годы службы ему впервые было не по себе и даже страшно, а все потому, что Дженкинс не вняла его просьбе, не сообщать Уолтеру об его увольнении через приказ. Личный разговор пришлось отложить аж до вечера, и только сейчас, Ланс собрал волю в кулак и решил поговорить с парнишкой. Нужно дать понять, что несмотря ни на что, он останется его другом, а работа вместе не так важна, как кажется на первый взгляд.       Мужчина остановился напротив кабинета, со стеклянными дверями, с выведенным матовыми буквами «Уолтер Беккет. Главный инженер, отдела безопасных разработок». Теперь он работал не просто в каморке перед туалетом, ныне чудо-мальчик обладал своей лабораторией и кабинетом с реактивами. О лаборантах и стажерах, в которых он души не чаял, и вовсе говорить не стоило, хотя некоторые из них и были в разы старше своего начальника. Глубоко вздохнув и натянув на свое беспечное лицо дружеское улыбку, Ланс постучал и сразу же, без приглашения, вошел в кабинет.       — Привет, —Стерлинг немного поморщился от вечернего солнца, — Беккет, нам надо поговорить как мужик с мужиком, а потом выпить кофейка с тирамису и может даже чего покрепче.       — Привет, — что-то буркнуло из-за монитора и даже не появилось. — Я уже в курсе, меня уволили.       — Только с поста спецагента, степень инженера за тобой сохранилась. — Ланс развязно и вальяжно уселся на стол, на котором покоилась голова его уже бывшего напарника. — Это ничего не изменит. Будешь так же изобретать прикольные безопасные штуки, а после тяжелого дня мы всегда сможем выпить кофе.       Уолтер поднял голову с клавиатуры и Ланс только сейчас смог увидеть его заплаканные покрасневшие глаза. На щеке отпечатались кнопки клавиш, что делало мальчишку еще более нелепым. И снова это предательское сердце екнуло в самый не подходящий момент, а язык чуть не повернулся высказать колкую гадость насчет слезливых детишек, что подстилаются под своих профессоров. Да что с тобой, Стерлинг, не так? Зачем его лишний раз отталкивать?       — Это ты просил у Дженкинс, чтоб тебе сменили напарника?       Парнишка так смотрит, словно его только что невеста у алтаря бросила, под дождем, у океана с гостями. С разбитым сердцем и измученным от истерики видом, видом побитого щенка у обочины дороги, в ногах самой дешевой проститутки в Вашингтоне. Стерлинг вздыхает, кажется, до него стало доходить, в чем проблема их дружеских отношений. Потому что возникшее глубоко желание немедленно обнять и пожалеть пацана, он резко отмел на задний план. Нельзя Ланс, нельзя!       Проявлять слабость на рабочем месте, да еще и в рабочие моменты, когда нужно сохранять холодную голову и уверенность в действиях. Нельзя Стерлинг, нельзя быть слабым, а рядом с Уолтером по-другому не получается. Он слишком светлый. Рядом с ним просто невозможно творить зло, как и жить с вечным раскаянием. Его работа и Уолтер просто не совместимы. Этот светлый мальчик вообще с реальным блядским миром не совместим!       — Да, я просил у Дженкинс, чтоб тебя сняли с поста спецагента.       — Это из-за вчерашнего?       — Не совсем, Уолтер давай не будем ковырять эту проблему, здесь ты принесешь гораздо больше пользы… Это ничего не изменит, ты уже совершил большой переворот в подходе к нашей деятельности.       Парнишка резко вскочил из-за стола так, что кресло откатилось назад и гулко ударилось об стену. Лансу показалось, что будь в Уолтере чуть больше решительности, он бы перевернул компьютер и выбил ему пару зубов клавиатурой.       —Подальше от тебя, — нагло перебил мальчишка и, утерев сопли, добавил: — Да? Тебе нужно, чтоб я был подальше от тебя?       Мужчина вздохнул, прикрыв глаза ладонями и давя пальцами себе на глазницы, чтобы хотя бы немножко отрезвить голову. Нужно дышать и думать, дышать и думать, быть уверенным в своем решении, иначе все пойдёт по наклонной. Какой-то шабаш мыслей из подколок с издевками, как у двенадцатилетнего пацана, что пытается привлечь внимание девочки одноклассницы. Все это противоречит правилам ФБР, и служебные романы еще никогда не были для него такими сложными. Он старше на всю гребенную жизнь, а этот гениальный ребенок устраивает истерики чуть ли не каждый день, да еще и в разгар рабочего процесса.       — Уолтер, я понимаю, тебе хочется спасти всех и все, но… У меня так не получается. Я всегда буду убивать и калечить, даже с твоим безобидным снаряжением. У меня работа такая, быть убийцей. А ты, после каждой стычки с очередными ублюдками, смотришь на меня так, словно я при тебе котят в ведре топил и заставлял смотреть. Раньше я думал, что это детское, пройдёт со временем, профдеформация сделает свое дело, ты оценишь наши старания и поймёшь, что нельзя спасти каждого и на самом деле мы делаем очень доброе дело. Но теперь, когда я знаю, что ты всегда будешь таким ранимым… Таким как девчонка… Эта работа не для тебя, я ошибся. Прости.       —Да пошел ты к черту, Ланс Стерлинг! — чуть не выругался Уолтер, быстрым шагом направляясь к выходу, попутно хватая куртку. — Со своей благородностью и справедливостью. Ты хочешь замечать только одно, напрочь игнорируя элементарные вещи. Хочешь увидеть девочку?       Уолтер развернулся перед тем, как открыть дверь, и внимательно по-мужски посмотрел на друга. Ланс даже не подозревал, что Беккет может так смотреть, или может он просто упускал какие-то вещи в поведении парня.       — Куда ты собрался? — Стерлинг подорвался так быстро как мог, прижимая ладонью дверь, чтоб Уолтер не мог ее открыть. — Мы не договорили. Я не хотел сказать…       —Ты получишь девочку! — нагло прервал Уолтер его фразу и Стерлинг опешил. — В полном объёме!       Дверь захлопнулась за парнем, Лансу оставалось смотреть через матовое стекло, как фигура Беккета удаляется. Голубка, спустившаяся с жерди на плечо Ланса так же смотрела вдаль. — Ну и что это было?       Спросил он у голубя, а та лишь помотала головой и что-то прокурлыкала на своем.

***

      Найти парнишку не составило труда, тот видимо и не сильно прятался от своего друга. Расплачивался кредиткой направо и налево, покупал алкоголь и, конечно же, все в уже знакомом клубе, куда Ланс примчался через три часа после ссоры. Он не мог себе внушить мысль, что не является заботливым папочкой и ему тут не место. Уолтер вполне себе взрослый парень, и сам разберется со своими проблемами, это его выбор, где напиваться и с кем водиться. Но нет, длинные ноги Стерлинга привели хозяина в дешевый кабак с накуренными гомосексуалистами. Музыка самая банальная, контингент разный, непонятный, непредсказуемый. Этого агент и не любил. С якудзами все было проще, те хотят тебя убить. А тут не понятно… Вон тот молодой человек ему улыбнулся, второй просто прошелся оценивающим взглядом. Мерзко. Просто противно. Хотелось домой, схватить бутылку бурбона и лечь спать в обнимку с плюшевым медведем. Но нет, Ланс стоял в каком-то блядушнике в поиске одного обидчивого ребенка, который как оказалось любит мужиков. Все это приводило в дикое бешенство и контролировать свои эмоций становилось все сложнее. Голубка на плече оживилась и с некой радостью взмахнула крыльями. Спикировала на барную стоику. Цокая своими голубиными лапками, она подбежала к уже знакомой Лансу девушке.       —Ой, а ты здесь откуда красотка? — девушка протянула птице руку, и та с удовольствием взобралась на ее пальчик.– О, Саша, глянь, это же …       — Ланс Стерлинг, я за Уолтером, — мужчина еще раз обвел темное помещение взглядом. — Где он?       — Где-то здесь был, — Саша обернулась и так же внимательно обвела зал всматриваясь в знакомые лица. — А вон он, возле потрахушек.       —Чего?       —Туалета, вон-вон, видишь? — девушка так же пальцем указала на другой конец зала, где какие-то мужики чуть ли не втроем целовались и зажимали какого-то бедного парнишку между собой. — Обычно он предпочитал кого-то цеплять и ехать домой, но у него же ремонт.       Уолтера Ланс узнал только по волосам, все та же кучерявая непослушная копна, пряди которой торчали в разные стороны, выдали изобретателя с потрохами. Черная майка и джинсовые короткие шорты, благо хоть на макияж не расщедрился, не выделяли его из толпы, и парень терялся средь этих пидорасов как песчинка на пляже. Но видеть это недоразумение вне лабораторного халата или привычного черного костюма, а уж с открытыми руками и ногами, не привычно. И благо это не он оказался между двумя весьма жирными парнями, а лишь смущенно что-то нашептывал другому, такому же молодому парнишке, как и он. Выглядело все вполне нормально, даже слишком нормально. Атмосфера, конечно, не самая романтичная для начала новых отношений, но кто сказал, что Уолтеру сегодня нужна романтика и любовь? Если он, как парнишка с нетрадиционной ориентацией, хочет расслабится, то этот мальчик идеальный вариант. Но сама по себе идея, что Уолтер, ищет кого-то на одну ночь, да еще и парня, не могла улечься в пытливой голове Ланса.       — Ты не переживай, он уже поплакался и отошел, а до конца ремонта он у нас поживет. Мы ему с голоду помереть не дадим…       —Он будет в порядке?       —Ты не первый натурал, в которого он влюбляется, — проговорила уже вторая дама. Она поставила на стоику два бокала с коктейлями. — Пока под него лег только профессор…       — Что блядь? — Не выдержал Ланс, чуть ли не подскакивая на месте. — В смысле лег?       — Ты не в курсе? — девушки ехидно переглянулись и улыбнулись друг другу, всё-таки одна баба — это сложно, а квадрате еще хуже. — Наш Уолтер никогда сам ни под кого не ложился. Он доминант. Мужчина, а вы уверены, что про того Уолтера сейчас думаете?       Когда Ланс поднял взгляд на своего уже бывшего напарника, тот вжимал нового знакомого в стену и целовал, нежно, ласково, так словно вокруг не творилась оргия и пьянство. Парнишка старался, изо всех сил старался быть ласковым и у него получалось, Стерлинг сорвался с места и стал пробиваться сквозь толпу танцующего народа, то наступая на стекло разбитых бокалов, то отпихивая от себя каких-то мужиков, что заприметили его и посчитали симпатичным. Голубка осталась позади, ей видимо было комфортно в компании своих знакомых.       Музыка стучала по голове, а запахи алкоголя и секса были настолько мерзки, что мужчину чуть не вывернуло. К тому моменту, как он добрался до другого конца зала, Уолтера с его другом уже не было. Пришлось их искать по кабинкам туалета. Двое юных не трезвых любовников обнаружились за первой же дверцей. Беккет нагло целовал еще более молодого мальчишку и запускал руки ему в трусы, чуть касаясь члена.       — Совсем башню сорвало? — Ланс дышал глубоко так, словно после пробежки, и, не моргая, таращился на замершего Уолтера. — Надо поговорить.       Беккет повернулся. Как же сильно Ланс ошибся насчет макияжа, не смотря на отсутствие помады и теней, глаза изобретатель подвел и даже вывел очень широкие стрелки. Уолтер глянул на Ланса как на бродячую вшивую псину, что испортила ему лучший секс в жизни, а не быстрый перепих в сортире под шафе. Парнишка выдохнул и что-то нашептал любовнику на ушко, после чего тот оделся и вышел, оставляя двоих коллег наедине.       — Тебе не стоило приходить, я бы не хотел, чтоб об этом поползли слухи на работе.       — Я не скажу, никому, — Ланс все сильнее чувствовал себя не в своей тарелке, словно вторгался на чужую планету, где ему не было места. — Обещаю!       — Хорошо. — Уолтер чуть подтер салфеткой туш и со своей солнечной улыбкой снова посмотрел на друга. — О чем ты хотел поговорить?       Язык сразу же онемел, словно в него вставили несколько сотен костей, и те разом переломались от возложенной на них тяжести слов. Сказать было нечего, но что-то из себя выдавить было жизненно необходимо, срочно. Стерлинг задался самым простым вопросом, зачем вообще что-то говорить? Что он здесь забыл? И не нашел ничего более умного, чем правда.       — Не мог смериться, что ты такой… — мужчина обвел рукой воздух, указывая на всего Уолтера. — Думал смогу уберечь от ошибки, юный дурной нрав и горячая голова. Но я вижу, что у тебя все под контролем.       — Ланс, все в порядке, — и снова эта фирменная Беккетская улыбка, словно ничего не случилось и вокруг не обсосанный туалет, а сплошь луга с сытыми голубями. — Ты привыкнешь, поэтому я и не хотел тебе говорить сразу. Ты как-то некорректно выразился о геях один раз, и мне пришлось отсрочить свое признание, извини, думаю ты должен был знать сразу…       Он говорил это так спокойно, словно в Лансе не было этих эмоций, этого буйства красок из адреналина, мерзости и некоторой ревности с собственничеством. Уолтер не замечал, как его друг менялся на глазах, как менялся в тот самый момент. Может Беккет, и не такой ребенок каким его считал Ланс, пускай все еще не опытный и не замечающий чужой боли. Уже не имела значения блядская музыка, свет красной лампочки или даже этот запах мочи с явно рассыпанном над унитазом героином, сейчас имел значение только мягкий голос, который нес какую-то ахинею с извинениями и обещаниями не мешаться под ногами впредь и всегда. Стерлинг готов был отдать себя на опыты, чтоб вновь стать голубем, взлететь и свалить отсюда как можно дальше. Как можно быть таким наивным и взрослым одновременно?       Тёплая рука опускается ему на ладонь, Уолтер сжимает его пальцы так ласково и нежно, как блядь ни одна женщина этого не делала, и смотрит влюбленными честными глазами. Улыбается …       — Все в порядке Ланс, я доволен своей работой, увидимся завтра вечером за кофе, — Парнишка отпускает руку и, улыбнувшись, отводит взгляд. — Да?       И уходит, ясно давая понять, что никакого кофе не может быть и в помине… Оставив Стерлинга одного, в свете красной лампы, под журчание сломанных унитазов, средь бычков и грязных стен. Бросает так, как Ланс бросал в него все эти обидные слова и фразочки, задевающие за живое. Дверь захлопывается и мужчине кажется, что его выдворили из жизни одного из самых светлых людей, которые только могут существовать. Вся эта дружба, пусть и со своими заморочками, держалась на том, что он не знал. Все эти слезы, истерики и общая работа, все стало каким-то другим, и именно сейчас Ланс почувствовал себя обманутым. Их пару вел не он, а Уолтер.       Все что Лансу сейчас хотелось, это схватить мальчишку за руку и насильно уволочь отсюда, как можно дальше. Забив на Дженкинс, на мировое зло и якобы добро, просто бежать нахуй, как можно дальше с Уолтером! И не возвращаться…       — Поговорили? — Одна из подружек Уолтера затянулась коктейлем через трубочку. — Этот самый симпатичный из всех кто за тобой бегал!       — Зря я вас послушал, надо было признаться сразу,— Уолтер присосался ко второй трубочке и тоже глотнул коктейля. Пинаколада слегка обожгла горло. — Теперь придётся прятаться по всему отделу. Разболтает, засмеют. И он прав, как бы грустно это не звучало, для работы на поле боя я не гожусь, лучше буду сидеть у себя в кабинете и потихоньку творить добро.       — И даже не будешь преследовать его на парковке у машины и клянчить хоть какое-то внимание в виде кофе или теста нового оборудования?       — Ага. — Буркнул Уолтер и пустил через трубочку пузырьки в коктейль. — Именно.        Эмоции переполняли, но обида и трезвый взгляд на ситуацию четко давали Уолтеру понять, что пора отступить. Пора бросить эту полевую работу, бросить бегать за Лансом и продолжить изобретать. Нужно менять мир к лучшему, а счастье еще немножко подождет и обязательно найдется. Девочки оглянулись, улыбнулись и тактично отошли на пару шагов от друга. Уолтер даже пикнуть не успел как крепкие руки вцепились в его предплечья и развернули, так что Уолтер мог внимательно рассмотреть испуганное лицо Ланса. Как он смотрел на него, бешено, жадно, с презрением и неким обожанием, словно голубь на хлебную булку. И руки вцепились в конечности так сильно, что останутся синяки. Не позволяя даже шелохнуться. Беккет, сам не понимая, толкнулся ближе к Стерлингу, сокращая расстояние до минимума.       Кого он обманывает, куда же здесь бежать? От этого нахально уверенного вида, от характера, внешности, дыхания, чувства защиты и привязанности? Уолтер уже вот-вот готов был расплакаться, он так хотел выглядеть взрослым и держался до последнего. Но когда Ланс вторгается в личное пространство, когда так смотрит, хочется просто ныть обиженным мальчиком, что устал от пустого дома и холодного завтрака по утрам. И потому этот поцелуй выходит мокрым и соленым от слез, тушь всё-таки течет, пачкая щеки и губы чернотой. Стерлинг не умеет целоваться или просто очень сильно нервничает и не знает, что делать.       — Поехали отсюда, Уолтер, поехали отсюда нахуй. — Ланс отрывается от соленых губ и с закрытыми глазами просто прислоняется ко лбу мальчика. Шепчет: — Давай завтра все решим, пожалуйста.       Сердце так сильно стучало, что казалось вот-вот разорвётся от эмоций. Уолтер готов был провалиться под землю и утянуть за собой всех людей вокруг, лишь бы перестать чувствовать это волнение. Их первый поцелуй, соленный скомканный и нифига не романтичный, с привкусом алкогольного коктейля, в этом месте на глазах у девочек. Не так он себе это представлял.       — Хорошо, — мальчишка утирает слезы, окончательно размазывая подводку по лицу. — Поехали.

***

      В машине было как всегда тепло, уютно и даже несколько спокойно, здесь их не подстрелят и не подслушают. Можно было расслабиться и снова стать собой, без этой маски альфы или обиженного мальчика. Можно просто улыбнуться следующему дню и проснуться рядом с Лансом, забыв об увольнении и все что случилось за последние сутки.       — Куда мы?       — Ко мне домой, — Стерлинг остановил машину на светофоре и слегка покосился на Уолтера. — Если ты не против? Я бы отвез тебя к тебе, но…       — Ты собираешься со мной переспать?       Позади оставшейся машины сигналили в пять гудков, и водители уже выкрикивали достаточно неприличные вещи, ведь давно как горит зеленый, а ошарашенный Лэнс не мог оторвать взгляда от Уолтера, который так же нагло таращился на него. Четкий вопрос. Поставленный прямо, бьющий в лоб!       — Я не думал об этом… — Ланс все же вернул свое внимание на дорогу. — Я все еще нахожусь в легком шоке от происходящего и сам не понимаю логику своих поступков.       — Ты спишь с Марси! Дело в этом?       — Господи, Уолтер! — Стерлинг резко затормозил и несколько раз ударил руль ладонью с такой яростью, что даже интерфейс пошел рябью. Позади снова засигналили машины. Объезжая неадекватного водителя, другие орали в открытые окна и демонстрировали Стерлингу неприличные жесты.       — Нет, дело не в этом, — продолжил Ланс, — дело в том, что я ни черта не понимаю, что со мной происходит и мне блядь страшно! Я не понимаю, что с тобой делать и что ты чувствуешь! Я не понимаю, что делать с собой и где блядь выход из этой ебанутой ситуаций, потому что я не хочу терять тебя и не хочу быть гребаным убийцей в твоих глазах!       — Понял, — чуть поникнув, выдавил парнишка и, улыбнувшись, откинулся на кресло, вновь уставился на ночной город. — Все в порядке, я подожду, пока ты разберешься. Я даже рад, что ты все узнал. Даже то что меня отстранили от дел, тоже не важно. Главное, что ты все узнал.       Больше Уолтер ничего не сказал, он просто подтянул под себя ноги и уснул.