Цепи

– Что ж… Как скажешь… Бейбарсов! – решившись, произнесла Таня. Глеб отпрянул от пугающе яркого света. Локон Афродиты окутался золотой пылью. В следующий миг он рассыпался в руках у Тани. Ей показалось, что с ладони ее слетел пепел, но пола так и не достиг. Поры времени втянули артефакт. Таня тревожно вскинула глаза на Глеба. Она не была уверена, что магия сработала. Бейбарсов стоял неподвижно, тяжело дыша, изредка, точно в задумчивости, проводя рукой по лицу. Ванька, до сих пор вцепившийся в некромага, тоже никак не приходил в себя. Казалось, будто время замерло для них. Таня, перестав пялиться на одного, перевела взгляд на своего возлюбленного – Ваньку. - Ты чего? Валялкин, явно не желая того, отпустил на миг Глеба и взглянул ему прямо в глаза. В них полыхало что-то неведомое, скрытое… Наконец, когда Глеб, все еще пытающийся сопротивляться чарам, поддался тем, некромаг подошел вплотную к Ваньке и обнял его. Второй же улыбался и крепко сжимал в объятиях до сих пор столь ненавистного соперника. Казалось, что они просто-напросто помирились, и в этом нет ничего такого, но вдруг Глеб отпрянул от тела мальчишки и, будто все еще сомневаясь, желает ли вообще он это делать, прильнул губами к губам Валялкина. Пуппер, глаза которого, кажется, еще при их объятии готовы были вылететь из орбит, теперь же вовсе с ужасом и отвращением пялились на бывших соперников. - Че… че.. чего?! – громкий возглас пленил весь зал. Гроттерша и вовсе свалилась на пол в полной готовности к тому, чтоб выколоть себе глаза. «И чего я натворила? Получается, Сарданапал ошибся? Значит, это Ванька подкинул мне локон и он же заколдовал его на свое имя?.. Мне оставалось произнести только свое, а я...» - с такими мыслями девушка еще на несколько длительных минут, пока продолжался поцелуй, осталась наедине. Потом они оторвались друг от друга. В глазах каждого читалось беспокойство, ощущение того, что это неправильно и что так быть не должно. Отвращение боролось с желанием. Внутри парней горел огонь, который удалось разжечь локону Афродиты. - Так! Прекратите! Это нужно остановить. Вы не можете быть вместе… это неправильно, - твердила Таня, хотя и сама себя уже не слышала. Зачем Ваня сделал это? Почему хотел таким образом приворожить к себе? Неужто настолько сильно приревновал ее, дурочку, к этому напыщенному, постоянно лгущему некромагу? А теперь она приворожила двух заядлых врагов друг к другу. И эту магию наверняка не удастся так просто разбить. Впрочем, если бы она произнесла имя Ваньки, то ничего не получилось бы, ведь так? Не может же он влюбиться в самого себя. Но когда прозвучало «Бейбарсов», магия подействовала. Почему? Они ведь одного пола. Это неправильно. Каких же нравов тогда была сама Афродита, раз разрешала и такую любовь? *** Глеб стоял, словно окаменевший, и только и мог, что пялиться в глаза того, кого всего минуту назад ненавидел всей душой, всем своим естеством. «Почему сердце трепещет? От чего мысли путаются, а память куда-то улетучивается? Нет, неужели я и вправду этого хочу? Неужто желаю быть с ним? Бред, бред, да и только. Не бывать подобному!» - но вот действовал тот по-другому. Тело ринулось вперед и вновь заключило в объятиях своего сужденного. Он еще попытался взглянуть на Таню, думал, что таким образом сможет вернуться к здравому рассудку, но уже ничего не видел. Не существовало больше ничего и никого кроме любимого и столь милого Вани. - Ванечка… - произносят уста его. Но вот от чего же столь ярое желание прижечь свои уста адским огнем? Почему, если любишь, хочешь прибить и себя и его за подобное? Нет, явно что-то не так. Но вот нет больше в голове некромага воспоминаний о локоне Афродиты, о том злополучном артефакте, воссоединявшем порою ненавидящие друг друга сердца. Неправильная любовь – жуткие последствия. Пуппер и вовсе убежал с этого места, не желая больше смотреть на подобное. Даже не бросив ни слова на прощание Тане, тот улетучился, будто Гурия рядом и вовсе не было. А вот что делать в этом случае девушке? Как поступить? Куда пойти для начала? Несомненно, стоит спросить совета у Сарданапала. Это и пню было ясно. Но безопасно ли этих двоих оставлять тут, наедине? Ведь кто знает, до чего могут дойти их только что начатые отношения. Не хотелось бы узреть последствия сего акта. Вдоволь насытившись собственными мыслями, Гроттер убежала. И вот, дверь, ведущая к академику. - Оу, Таня, вернулась? И какое же ты приняла решение? Судя по твоему лицу, ты не очень им довольна. - Вы ошиблись! – с порога заявила ему Гроттер и подошла поближе. – Локон заколдовал на свое имя Ванька. И теперь, когда я произнесла имя Глеба, он… полюбил его. Не став долго препираться, та сразу же спросила: - Как можно развеять чары локона? Как спасти их от этой омерзительной любви? - От чего такие рассуждения? Быть может, так и должно было быть. Я, конечно же, не приверженец нетрадиционных отношений, но если так случилось, значит это что-то предвещает. Я постараюсь найти способ снять чары, но и ты… пока не вмешивайся. Ничего плохого не случится. Во всяком случае, локон Афродиты – не плохой артефакт и зла тем, кто таки воспользовался им, не желает. Гнев его ощутить сможет лишь навеки лишившийся любви. Они же постигнут так званый запретный плод сих чар. Шокированная усланным, Гроттер совсем поникла и не знала, что и молвить в ответ, поэтому просто молча ушла, пытаясь хоть как-то унять то непонятное, бурлящее и разгорающееся чувство внутри ее самой. «Мне понравилось?..» Странная, до жути глубокая мысль. Да вот только Таня пока не знала о том, кто такие яойщицы и чем они занимаются. Впрочем, вскоре предстоит знакомство и с этим жанром и со всеми прочими предупреждениями, хлынувшими к нам с мира Книги фанфиков. Локон Афродиты, исчезнув на руках Тани Гроттер, оказался совсем уж в отдаленном от Магфорда месте. Опытный слэшер с любопытством покрутил его в руках и пока отбросил в сторонку, явно не понимая, откуда в его комнате взялись золотистые волосы. Дальнейшая судьба сего артефакта неизвестна…