You're my tear

Благоразумный видит беду и укрывается, А простаки идут вперёд и наказываются. Притчи 27: 12

Чонгук POV       Чонгук застыл, стоя посреди комнаты, освещённой лишь парой свечей. Ладони были сжаты в кулаки, а широко раскрытые глаза прикованы к двери спальни. Единственное, о чём он сейчас мог думать — что сказал ему на ухо Сокджин перед уходом. «Пожалуйста, помоги нам, это место не то, чем кажется», — снова и снова звучали эти слова в голове. «Был ли это крик о помощи?», — подумал Чонгук, рухнув обратно на кровать. После этого интервью у него появилось ещё больше вопросов. Почему мать Сокджина бросила его отца? Почему его отец не захотел присоединяться к культу? Почему Тэхён не хочет, чтобы его брат говорил об этом? И что он имел в виду, когда сказал, что несёт ответственность за всё, что Чонгук делает здесь? Он устало застонал, вцепившись в свои волосы и больно оттягивая. Во что он, чёрт возьми, ввязался? Во что, чёрт возьми, Намджун его втянул? Бывали моменты, когда ему хотелось, чтобы Намджун был здесь. Да даже, чёрт, Юнги, Хосок или Чимин. Кто угодно, кто мог бы отвлечь его от всего этого странного дерьма, которое здесь происходит. Ему нужно было что-то делать, нельзя было просто так сидеть и попусту тратить время. Этих людей нужно СПАСТИ, но ничего не получится с этими блядскими интервью. Ему нужна была информация о Джун Хэ, он устал слышать от прихожан только хорошее, ибо это совершенно не помогало делу. Однако, Сокджин подавал надежду. Тот факт, что он ПРИШЁЛ к Чонгуку и попросил о помощи что-то да значит. Он знает нечто полезное. Но чтобы подобраться к Джину, нужно что-то сделать с Тэхёном и его сложными загадочными речами, которые ограждали Чонгука от реальности происходящего. Но он не мог доверять Тэхёну. С парнем было что-то не так, было что-то, что он скрывал. Чонгук медленно поднялся с кровати, подошёл к окну и настежь распахнул его, чтобы подышать воздухом и освежить голову. Он прикрыл глаза, вдохнул сладкий чистый воздух Олимпа, чувствуя прохладу ветерка, слегка трепавшего его чёрные волосы. Медленно открыв глаза, он застыл, когда увидел одетого во всё белое мужчину с кобурой на поясе, стоящего через дорогу, спиной к Чонгуку. Широко раскрыв глаза, Чон сунулся обратно в комнату, закрывая окно. Мужчина был одет так же, как тот, который днём ранее отчитывал Тэхёна на крыльце: та же белая одежда, та же кобура. Чонгук быстро задул свечи, освещавшие его комнату, и скользнул в кровать, закрыв глаза и стараясь заснуть, умоляя себя отдохнуть. ----------       Следующее утро выдалось, мягко говоря, напряжённым. Чонгук снова наблюдал, как родители Тэхёна молятся утром, а затем его «разбудил» слишком уж весёлый младший. Однако сегодня брюнет был очень тихим, даже не смотрел на Чонгука, когда они оба готовились к предстоящему дню. И не то чтобы Чонгук не пытался с ним заговорить, но каждый раз всё, что Тэхён делал — затыкал его. Но старший был упрямым, поэтому весь день пытался привлечь внимание парня. Когда пара брала интервью у работников фермы или городского парикмахера, он испробовал всё, чтобы вывести младшего на разговор: отклонялся от списка вопросов, надел чёрное — в общем всё, чего, как он знал, не стоило делать. Но никакого результата. Тэхён по-прежнему смотрел вниз, и говорил только тогда, когда говорили с ним, и при этом из вежливости смотрел только на собеседника. Когда их последнее на сегодня интервью закончилось, они низко поклонились молодой женщине из лавки с одеждой, которая сказала им ровно то же, что и остальные. Тэхён развернулся на пятках, направляясь к дому, и Чонгук быстро последовал за ним, пробегая глазами по людям и отмечая всё, за что цеплялся его взгляд. Здесь не используются деньги, люди просто отдают то, что у них есть. Все женщины всегда окружены детьми, хотя выглядят не старше 18, а мужчины всегда входят в здания первыми, и далее, далее… Чонгук пытался запомнить всё, на что Намджун мог бы ссылаться во время расследования. «Ищи наркотики, оружие, намёки на жестокость или что-нибудь в этом роде», — ясно звучал в голове голос лейтенанта. «Ищи людей, которые могут что-нибудь рассказать». Чонгук перевёл взгляд на затылок Тэхёна: «Он ведь может помочь, он не мог сойти с ума», — подумал Чонгук: «Расскажи мне, что с тобой происходит, что ты прячешь?» Чонгук наблюдал за Тэхёном, который открыл дверь дома и прошёл внутрь, кладя свою сумку на один из старых деревянных стульев у глиняного камина, затем развернулся и пошёл на кухню. Старший последовал его примеру, положив свои вещи на пол. Войдя на кухню, он уселся на стул, наблюдая за Тэхёном, который зачем-то усердно отскребал видимую только ему грязь. Взгляд старшего был приклеен к брюнету, он наблюдал за каждым движением, пока не почувствовал, что это довольно жутко, и опустил взгляд на свои татуированные руки и пальцы. — Скоро мне надо будет встретиться с Зевсом, — вдруг произнёс Тэхён, вытаскивая Чонгука из своих мыслей, и старший вскинул голову, глядя на парня перед собой. — Меня не будет какое-то время, так что не жди меня. Омма и Аппа сегодня ночуют у соседей, так что на время ты останешься один. — Ладно, — промямлил Чонгук, смотря на оглянувшегося Тэхёна, продолжавшего зачем-то усердно скрести старую дровяную печь. «Он всё ещё не смотрит на меня». — На улице сегодня караул, так что не думай покидать дом или что-нибудь такое, — сказал парень, всё ещё не глядя на старшего. Чонгук склонил голову набок. — Караул? — спросил он. Черноволосый буквально услышал, как Тэхён закатил глаза. — Ты что, не видел мужчин с оружием, бродящих тут ночью? — с игривой усмешкой спросил он. — А я-то думал, ты профессионал. — Караульные всегда тут были или это какое-то нововведение? — спросил Чонгук, пытаясь вытянуть любую информацию из Тэхёна, который знал куда больше, чем говорил. — Они здесь со времени первого нападения. Мне тогда было 10, — просто ответил он, вытирая руки о старую тряпку, висевшую на ручке печи, и посмотрел в глаза Чонгуку впервые за весь день. — Ты задаёшь слишком много вопросов. Мне нужно уйти, поэтому делай, что хочешь, но не смей выходить из дома. Прежде чем Чонгук успел ответить, Тэхён уже покинул кухню, накидывая светло-серый жакет, затем взял свои вещи и вышел за дверь, закрывая её за собой и оставляя Чонгука в полном одиночестве. Старший застыл на минуту, две, три, а затем, наконец, подал признаки жизни, пробегая глазами по комнате, пытаясь найти хоть что-нибудь, что может быть полезно для расследования. Домик небольшой, всего несколько комнат, скромно, либо вообще не обставленных мебелью. В гостиной стоял старый глиняный камин с парой деревянных стульев и скамеек вокруг, на полу лежали ковры из шкур животных, а вдоль стен стояло несколько книжных шкафов, забитых книгами. Гостиная была практически соединена с кухней, и отсюда открывался вид на старый берёзовый стол с маленькой вазочкой с цветами гибискуса в центре. На кухне все столешницы были сделаны из окрашенного отполированного дерева, стояла маленькая раковина и чёрная дровяная печь. На стенах висели как фотографии Тэхёна и его семьи, так и свадебная фотография Сокджина с множеством молитвенных флагов над ней, будто он уже давно умер. Но что действительно пугало Чонгука, так это большая фотография Джун Хэ, с которой он взирал на семью. Она висела в каждом доме, в котором он побывал.       Чонгук начал с книжных шкафов, вытаскивая из каждого по дюжине книг. Сел на одну из деревянных скамеек, быстро пробегаясь по аннотации каждой книги. «Как уравновесить надежду и страх», «Что бы сделал Иисус?», «Как выявить грешника в семье», «Господь знает о твоих тёмных делах», — и ещё с десяток чего-то подобного, каждая из книг была написана одним из трёх людей: Чо Джун Хэ, Мун Сон Су или И До Юн. Чонгук быстро достал свою записную книжку из сумки, спешно записывая имена, чтобы Юнги проверил их позже. Он нахмурился, убрав книги обратно, и переключил своё внимание на фотографии на стене. Первая, которую он снял, выглядела довольно старой. На ней был изображён маленький мальчик, смотрящий на двух молодых родителей, которые держали его на руках. Чонгук повернул картину, читая маленькую пометку на обратной стороне. «Ким Тэхён: 30 Декабря 1995 года, первый родившийся в Олимпе ребёнок». «Может, это причина, по которой Тэхён так важен для Джун Хэ», — подумал Чонгук, вешая фотографию на место: «Он был первым из нового поколения». Следующей на очереди была фотография Сокджина, которую Тэхён не дал рассмотреть Чонгуку в тот раз. Мужчина прищурился, глядя на двух людей. Сокджин здесь выглядел ещё более испуганным, чем в тот день, когда он встретил Чонгука. Чон перевернул фотографию и широко раскрыл глаза, когда увидел аккуратно вложенную в рамку записку. Он вытащил её и внимательно прочёл: Тэхённи никогда не забудет, кто ты есть, как бы они не пытались выбить это из тебя. — Хён. Послание было коротким, адресованное кому-то из семьи. Оно могло ничего не значить, но Чонгук сказал бы, что эти слова были куда ценнее, чем казалось. Он вздохнул, вешая фотографию обратно и продвигаясь в коридор, продолжая искать, понимая, что это может быть его единственный шанс изучить тут всё. Дверь спальни Тэхёна громко скрипнула, когда Чонгук слегка толкнул её и проскользнул внутрь, анализируя каждый её дюйм. Придвинутая к стене маленькая кровать, а на ней сделанные вручную одеяла и выглядящие неудобными подушки, шкаф с одной дверцей, заполненный белой и пастельной одеждой, стол с лежащей на нём открытой Библией, и большое окно на другом конце комнаты. Через него, как предположил Чонгук, Сокджин и попал тогда в дом. Сперва мужчина решил осмотреть стол с открытой Библией, внимательно читая строчку, обведённую красными чернилами в круг. «Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, всё так же погибнете» Евангелие от Луки 13: 3. Сердце ушло в пятки и всё внутри перекрутилось, когда он снова и снова перечитывал стих. Нужно было продолжать поиски. Затем он обследовал шкаф. Пальцами отодвигал в сторону одежду, высматривал хоть что-нибудь среди стопок книг и обуви, пока не нашёл в глубине шкафа маленькую коричневую коробочку с гравировкой «Тэхён». Он обхватил её загорелыми пальцами, вытаскивая из шкафа и кладя на пол рядом с собой. На ней не было никакого замка, и когда Чонгук открыл её, то увидел множество писем, и все они были адресованы Тэхёну. Он открыл первое письмо и стал вчитываться. Тэхённи, Я знаю, что ты услышал обо мне, знаю, какие слухи поползли, донсэн, но хочу, чтобы ты услышал это лично от меня. Надеюсь, что хотя бы смогу передать тебе это письмо. Я оставлю его, когда приду собирать вещи. Думаю, ты должен был заметить, что я больше не буду жить с тобой. Наверное, я должен рассказать тебе почему. Почему всё это вообще случилось и что будет дальше. Это произошло во время моей прошлой вербовки в Сеуле в пятницу, когда они заставили нас разделиться, считая, что так мы будем выглядеть менее угрожающе (это было что-то новое, что они попытались ввести после твоей последней вылазки). Я бродил по Сеулу, когда он нашёл меня. Он сказал, что его зовут Ким Намджун (ты должен был видеть, он выглядел буквально как Бог). Я заблудился в не очень хорошей части Сеула и наверняка выделялся в своей застёгнутой на все пуговицы одежде, а он помог мне. Мы часами болтали о религии и церкви за обедом, и сначала я действительно пытался завербовать его, но потом просто стал наслаждаться компанией. Намджун спросил, не хочу ли я остаться у него на ночь, и я неохотно согласился, потому что знал, что Сон Су будет искать меня, если я не вернусь в Олимп, но было плевать. Мы смеялись и разговаривали всю ночь. Он давал мне послушать музыку, о которой я никогда не знал. Читал книги на языках, о которых я никогда не слышал, из тех мест, которых я даже представить не мог. Я был так счастлив. А потом всё как-то закрутилось, и следующее, что я помнил, это как Сон Су выбил дверь в квартире, и меня вытащили оттуда за волосы. Думаю, он отследил меня по телефону, который дал для связи. Он повалил меня прямо перед квартирой и по ощущениям бил несколько дней. Намджун пытался остановить его, но было слишком поздно. Меня отвели обратно в фургон, а затем вернули в Олимп, и я больше никогда не видел Намджуна. Можешь себе представить, братик, Зевс был не слишком доволен моим проступком и быстро наказал меня так же, как он всегда это делал. Только в этот раз после наказания он сказал, что я вскоре женюсь и съеду с нашего дома. Чтобы я больше не мог навредить тебе. Он женил меня на Ин Хе, которая была, как он сказал, «самой благочестивой женщиной в церкви моего возраста». Он сказал, что я больше никогда не увижу тебя, Тэхён. Мне жаль. Мне очень, очень жаль. Я думал, что всегда буду сильным ради тебя, но не смог. Я люблю тебя, братик, никогда не позволяй им забрать твою душу. -Хён. Чонгук отложил письмо, глубоко дыша. Затем просмотрел следующее, затем ещё одно. Все они были от Сокджина, в которых он рассказывал своему брату о новой жизни. Под кучкой писем на дне лежала маленькая чёрная бархатная коробочка, достаточно большая для крупного кольца или серёжек. Чонгук аккуратно открыл её, а затем в удивлении отбросил. На мягком бархате покоилось окровавленное лезвие бритвы. Он быстро закрыл её и сложил все письма обратно, убирая коробку обратно в дальний угол шкафа Тэхёна, поспешно покидая комнату. Мужчина закрыл за собой дверь, прислонившись к ней, делая вид, что всё, что он только что видел, исчезнет сразу же после того, как дверь закроется. «Тэхён истязал себя? Или что похуже? О каком наказании говорил Сокджин в письме? Был ли это тот Намджун, которого Чонгук знает? В этом доме есть какая-нибудь блять выпивка?!», — Чонгук шумно выдохнул, отталкиваясь от двери и плетясь к последней комнате в доме Тэхёна — комнате его родителей.       Комната была больше, чем у Сокджина или Тэхёна. Два комода, большая пуховая кровать с розовыми одеялами, большой книжный шкаф и шкаф, полный картонных коробок. «Картон?», — озадаченно подумал Чонгук. «Я не видел ничего, что не было бы сделано руками человека с тех пор, как попал сюда». Мужчина вытащил первую коробку из множества, поставил её на пол и неторопливо начал перебирать содержимое. Старые бумаги, фотографии Тэхёна и Сокджина, старая одежда. Чонгук разочарованно застонал: «Бесполезно!». Он открыл следующую коробку, найдя на поверхности кучи бумажек фотографию. Чонгук взял её в руки, разглядывая достаточно близко, пытаясь узнать людей на фото. Там был ребёнок, который, как предположил Чонгук, был Сокджином, которого держали на руках родители. Одного из них мужчина не узнал, перевернул фото и прочёл заметку на обратной стороне. «Ким Сокджин родился 4 декабря 1992 года. Родители: Ким Сун Мин и Ким Ю Джун». Чонгук сунул фотографию в карман, снова заглянул в коробку и обнаружил там маленький мешочек, наполненный чем-то белым. Он убрал его в другой карман, закрыл коробку и умчался в свою комнату. Ему нужно позвонить Юнги как можно скорее. --------       Было около полуночи, когда Чонгук услышал, как входная дверь распахнулась, пробуждая его от некрепкого сна. Он поднялся с кровати, прокрался к двери, приоткрыл её и, вглядевшись в темноту, смог различить маленький силуэт Тэхёна. Он весь трясся, и выглядело это так, будто он тихо плачет, а затем упал на колени. Без раздумий Чонгук подскочил, чтобы подхватить парня, который пытался высвободиться из объятий старшего. Брюнет уткнулся лицом в шею Чонгука, безудержно рыдая и прижимаясь к мужчине. Спустя около получаса Тэхён наконец прекратил плакать и вроде бы смирился с тем, что его держат. Однако, когда он окончательно пришёл в себя, оттолкнул старшего. — Я-я в порядке, — Тэхён отодвинулся от Чонгука, прижимая колени к груди и отворачиваясь. — Прости. — Всё хорошо, Тэхён-а, — прошептал Чонгук, и на несколько болезненных минут в комнате повисла тишина. — Хочешь поговорить об этом? — Я… — попытался сказать Тэхён, но затем отрицательно покачал головой. Чонгук прищурился и заметил, что на спине младшего расцвело красное пятно. — У тебя кровь, — сказал Чонгук, на что младший лишь пожал плечами, глядя в пол. — О, — отмахнулся младший, — ничего страшного, — Чонгук устало застонал, поднимаясь с пола и протягивая Тэхёну руку, но тот лишь сурово посмотрел в ответ. — Не будь таким упёртым, Тэхён-а, — заворчал Чонгук, тряся рукой перед лицом Тэхёна, когда младший наконец сдался и взял мужчину за руку, позволяя ему отвести себя в ванную. Чонгук усадил Тэхёна на закрытый унитаз, затем набрал несколько дюймов тёплой воды в ванну и повернулся к младшему с каменным выражением лица. — Снимай рубашку и залезай в воду. — Нет, — проворчал в ответ Тэхён. Чонгук попросил снова, но получив тот же ответ, он шагнул к парню, хмурясь. — Снимай её или я сделаю это сам, — рыкнул старший, и Тэхён, встав, снял рубашку через голову. — Повернись и залезь в воду, пожалуйста. — Тебе не понравится увиденное, — пробубнил Тэхён, подходя к ванне и залезая в воду на дюйм в своих белых отглаженных брюках. Чонгук ахнул, когда младший повернулся, являя ему окровавленную спину, покрытую рубцами, синяками и шрамами. Какие-то новые, какие-то старые. — Давай помогу, — прошептал Чонгук на ухо брюнету, беря тряпку, он намочил её в тёплой воде, а затем скользнул по изувеченной коже. — Расскажешь, что произошло? — А сам-то как думаешь? — огрызнулся Тэхён, и старший закатил глаза, продолжая мягко тереть. — Не твоё дело. — Я думал, оно у нас общее? — спросил Чонгук, нежно втирая что-то в спину Тэхёна. — Неужели? Ты не знаешь меня, я знаю тебя лишь полторы недели, мы не друзья, — запротестовал Тэхён, горько усмехнувшись. Когда он говорил таким мягким глухим голосом, Чонгук краснел. — Почему ты просто не дашь мне блять помочь тебе. Почему нужно постоянно быть таким упёртым! Я знаю Сокджин-хёна буквально десять минут, и ОН попросил меня о помощи. Я знаю тебя уже почти две недели, и ты всё ещё не даёшь мне помочь тебе! — крикнул Чонгук, смачивая тряпку в теперь уже красной воде и забрасывая её себе на плечо. — Не зови его хёном! Ты его не знаешь, — прорычал Тэхён, и у него перехватило дыхание, когда Чонгук резко прижал тряпку к спине. — Я зашёл слишком далеко, мне не нужна твоя помощь. — Так ты хочешь быть ничтожным всю свою жизнь? Хочешь жениться на девочке-подростке и умереть, будучи пешкой Джун Хэ? — Ты не знаешь, о чём говоришь! Ты не знаешь, через что я прошёл, я…мне нужно жениться на Мине, я должен… — Зачем? Тэхён обречённо застонал, закрывая лицо руками и подтягивая колени к груди. Чонгук вздохнул, бросая тряпку в воду и в одежде залезая в ванну, садясь напротив младшего. Он дотянулся до рук парня и отнял их от лица. Их глаза встретились, полные смешанных эмоций. — Кто сделал это с тобой, Тэхён? — мягко спросил Чонгук, и младший закусил губу. Затем он вздохнул и отвернулся. — Он… Я заслужил это. Зевс узнал, что хён приходил к нам прошлой ночью, и я-я понёс за него наказание. А ещё я…я опоздал на одну из сделок и мы практически потеряли крупного покупателя, — попытался рассказать Тэхён то, что сидело глубоко в нём. — Он сказал, что если бы Мина не была так молода, он бы поженил нас прямо там, чтобы я не стал таким, как мой хён. — Что за сделка? Кто покупатель? — спросил Чонгук, непонимающе хмурясь. — Мы можем не говорить об этом? Пожалуйста, не об этом. — Хорошо, о чём ты хочешь поговорить? — Ты сказал, что твои друзья геи, так? — спросил Тэхён, глядя в глаза старшего. — Все мои друзья — геи, мы всегда находим друг друга, — ответил Чонгук, наблюдая, как у парня широко раскрылись глаза. — Ты…ты гей? — промямлил он, на что Чонгук кивнул, глядя на побледневшего Тэхёна. — К-когда ты это понял? — Я просто…всегда чувствовал себя по-другому, — начал Чонгук. — Затем, когда я был подростком, у меня появился первый парень, Пак Дэ Джун, и тогда я понял, что был прав в своих предположениях с самого начала. После этого Тэхён замолчал, изучая глазами каждый дюйм лица Чонгука, его шеи, тела, а затем сфокусировался исключительно на губах — зрачки расширились. Вдруг он вцепился пальцами в рубашку Чонгука и столкнул их губы со всей силой, какая у него была, несмотря на туманную боль. Чонгук в удивлении застыл, глядя на младшего, а затем простонал в поцелуй, запустив пальцы в тёмные волосы Тэхёна. Старший подвинулся, слегка толкая Тэхёна в грудь, и тот опустился в окрашенную красным воду, пока язык старшего блуждал по его шее. Тэхён застонал, когда губы мужчины впились в его кожу. Он тянул Чонгука за рубашку, стараясь быть к нему как можно ближе, но затем замер, отталкивая от себя старшего. — Т-ты что… — попытался спросить Чонгук, когда Тэхён начал всхлипывать. — Не надо, я…мне нужно идти, — воскликнул он, обхватывая себя руками и поднимаясь из воды. — Пожалуйста, не… — просил старший, пытаясь остановить Тэхёна, когда младший исчез в темном коридоре, оставляя его одного.