***
По иронии судьбы спизженное цветовое решение прошло проверку и было внесено в подборку «финалистов». А Лютику так и не хватило мужества признаться, что он не просто «вдохновился чужой работой», а откровенно стырил из нее все, что только смог. А еще он все-таки добил свои многострадальные наушники, и ему пришлось потратиться на новые, а значит, плакала его ежемесячная подписка. И вообще вся неделя шла через задницу. Геральт ходил напряженный и злой, как собака. Над его головой будто бы висело грозовое облако, норовящее шандарахнуть каждого, кто подходил слишком близко. Лютик честно старался лишний раз не нарываться, но почему-то вселенная решила сталкивать его с Геральтом нос к носу именно на этой неделе. Поэтому, Лютик радовался пятнице, как никогда раньше. Хмурая груда мышц покинула офис точно по расписанию, мрачно вынеся себя за дверь, чуть не растянувшись при этом на никого не трогавшем скейтборде. Парень облегченно вздохнул и, объективно оценив проделанную за последние дни работу, решил задержаться на пару часов, чтобы навести финальную красоту. К тому же, одному работалось легче. Никто не буравил его спину взглядом, и девчонки не смущали и не отвлекали своими смешками и шушуканиями. Он мог бы доделать все и дома, но почему-то на своем диване он терял всякую мотивацию заниматься полезными делами, и ему хотелось тупо пялиться в телевизор и жевать пиццу. Так умерла его попытка привести себя в форму перед летом, так что он знал, о чем говорил. Дождавшись, когда все разойдутся по домам, Лютик довольно растянулся на спинке кресла. План дальнейших действий был обычным: налить кофе, послушать что-нибудь мотивирующее, быстро закончить и валить, куда захочется. Он сразу подключил телефон к стационарным колонкам. Долго возиться не потребовалось, уже связанные раньше, они быстро пиликнули, подтверждая подключение, и парень отправился за отвратительным пойлом. Пустой офис был приятнее своей набитой людьми версии. К автомату не было очереди, и никто не косился на Лютика из-за его цветастых шмоток, то и дело не звенел лифт, и в целом было намного спокойнее. Он налил себе большую порцию чего-то непонятного, но потрясающе дешевого, и неторопливо прошелся. До стола, за которым работал Геральт. Иногда он так делал, когда оставался один. Ему не было стыдно, все равно там не на что было смотреть. Он же не копался по ящикам, не лез во что-то личное. Он просто смотрел тоскливыми глазами сверху вниз, как будто просто случайно проходил мимо. На столе даже вещей-то толком не было. Только монитор, клавиатура со стершимися буквами и статуэтка лошади, по мнению Лютика, слишком уж футуристичная. Пару раз он задавался вопросом, мог ли Геральт трахнуть его на этом столе. И каждый раз приходил к выводу, что, скорее всего, да, потому что вряд ли Геральт был одним из тех, кто рьяно радел за строгое соблюдение порядка. Он, мать его, носил драную кожанку и стригся, видимо, никогда. Ему срочно нужно было что-нибудь веселое и бодрящее, нечего было хандрить на пустом месте. Лютик встряхнул головой и прихлебнул теплую жижу. Та была настолько ужасна, что парень мысленно сделал для себя пометку, стоя у автомата, больше никогда не нажимать на кнопку с ее названием. Он брезгливо слил все содержимое стакана в большой цветочный горшок. Фикус осуждающе посмотрел на него в ответ. Лютик крутнул список аудиозаписей в телефоне, пытаясь подобрать подходящую. Та нашлась быстро, и парень замер в предвкушении начала. — Снова слышу этот шепот прибоя. Кто я? — синхронно с приятным женским голосом тихо пропел он. — Где мое сердце, знает лишь одна вода. Сто раз обещала им не спорить, но влечет вновь меня море, как будто я его волна, — он вытянул вперед руки и покачнулся. Были редкие песни, которые затягивали его в себя полностью, и эта была одна из них, он проникался ей до самых кончиков волос, стоило только услышать. Он даже пел ее неплохо, не фальшивя. — Каждый новый шаг, каждый поворот, каждый след и знак вновь меня ведёт в мир больших ветров и бездонных вод. Я хочу уплыть! — продолжил он громче и, схватив со стола своего китайского дракона с большой головой, прокричал в него, как в микрофон: — А в глазах каждый день океан бескрайний меня зовёт за горизонт. Вот бы парус поднять, в путь отправиться дальний. Он свет прольёт на всё то, что там меня так долго ждёт… — Кхе-кхе, — послышалось сзади и прозвучало громче песни. Лютик закашлялся, подавившись на вдохе, и лихорадочно дернулся выключать музыку. С перепугу его пальцы тряслись, и понадобилось слишком много времени для того, чтобы окончательно не опозориться. Он запоздало обернулся. Геральт смотрел на него с неким изумлением, высоко подняв брови. Лютик все ждал, когда тот спросит, а не охренел ли он в край. — Так вот для чего он все-таки нужен, — прервал повисшую тишину Геральт, переведя взгляд на дракона, которого парень все еще держал в руках. Тот сразу же отставил его подальше, за монитор, где его было бы плохо видно. Себя бы Лютик тоже куда-нибудь отставил. Куда-нибудь, где его больше никто и никогда не нашел бы, потому что как еще спрятаться от такого позора, он не представлял. Господи, это мог быть кто угодно, но это обязательно должен был быть Геральт. Сраная неделя! — Мне казалось, ты ушел, — Лютик неловко попытался перевести тему, но из-за этого почувствовал себя еще более глупо. — Да, — согласно прозвучало в ответ. — Я забыл документы… Ты продолжай, не стесняйся, — Геральт вдруг насмешливо хмыкнул. — Я буквально на минуту. Он действительно ушел через минуту. Лютику до последнего казалось, что он смеялся над ним. Это же надо было постараться, так опозориться... Едва двери лифта за Геральтом закрылись, Лютик с тихим стоном шмякнулся на кресло. Ему нужно было поправить выпирающие углы на иконках и, наконец, разобраться с цветами. Ни о какой музыке и речи больше не могло быть. Фикус злорадно молчал, но и дураку было ясно, как он был доволен. Шансы на секс скатились до нуля.***
Геральт не заговорил с ним об этом ни в понедельник, ни в какой-либо другой день. Он вообще никак не поднимал эту тему, за что Лютик был ему безумно благодарен. Все было настолько обычно, что сначала это даже напрягало. А потом парень внезапно понял, что это было само собой разумеющимся. Геральт никак не отреагировал на это просто потому, что ему было насрать. Ему не было до Лютика никакого дела. Его не волновало, чем тот занимался после работы и как проводил время, лишь бы укладывался в сроки. И это осознание втащило Лютику такую пощечину, что у него на секунду сперло дыхание. Скорее всего, у него было больше шансов поебаться с Брэдом Питтом, нежели с Геральтом. Блять, потрясенно думал Лютик, да они же никогда не говорили ни о чем, кроме работы. Он же буквально навязался ему. Он даже помнил, каким критичным взглядом его одарил тот, когда Лютика утвердили на совместный с ним проект. — Кофе, — Геральт опустил стакан перед Лютиком. Уже третий за неделю. — Спасибо, — уже привычно кивнул парень и схватился, не глядя. Все тот же латте. Ему нравилось. А что брал себе Геральт, он так и не знал. Что-то без специфичного запаха и без специальной яркой наклейки на крышку. Что-то, что, скорее всего, было в базовом меню и не отличалось изысками. Кофе был горячим и приятно грел озябшему Лютику ладони. Он прихлебывал его, сидя в застегнутой ветровке, и проклинал погоду и свой длинный язык, которым, видимо, ее сглазил. С утра он не посмотрел на термометр и, опаздывая, вылетел из дома, как обычно, в том, что висело с вечера на стуле. На улице оказался дождь и дубак, а возвращаться переодеваться было некогда. Кое-как впихнувшись вместе со скейтом в набитый автобус, парень доехал до офиса помятый и все еще никак не мог отогреться. — Ты можешь взять мою куртку, если перестанешь стучать зубами, — донеслось с соседнего стола, когда кофе, как и обеденный перерыв, уже кончился. Геральт выжидающе смотрел на него поверх монитора. Лютик непонимающе глянул в ответ. Айтишник еле сдержался, чтобы не закатить глаза. — Да весь этаж слышит, как ты замерз. Твое вот это «бр» пиздец мешает сосредоточиться, — он протянул Лютику куртку. — Берешь или нет, ну? Лютик взял. Было бы ему теплее, скорее всего, отказался бы. Но они были уже на финальном этапе, и заболевать было никак нельзя, а его морозило настолько, что зажатая в руке мышка дрожала, не попадая, куда нужно. Парень нацепил на себя покоцанную кожанку. Смотрелся он в ней, конечно, забавно. Он был ниже Геральта и сильно уже в плечах, поэтому жесткая, плотная куртка, висящая на Лютике, создавала силуэт прямоугольника на длинных мальчишечьих ногах. Геральт, мельком наблюдавший за ним, не сдержался и ухмыльнулся. Лютик покрутился на кресле, стараясь осмотреть себя со всех сторон, и попробовал ужать кожанку по фигуре. Та не поддалась ни с первого раза, ни со второго, и, признав поражение, он смиренно вернулся к верстке. Куртка была теплой. И пахла пылью, грозой и немного крепкими сигаретами. Лютик никогда не видел, чтобы Геральт курил, и от этой мысли ему на мгновение стало грустно. Но вот образ хмурого Геральта с зажатой в зубах сигаретой заставил бабочек в его животе встрепенуться. Он принюхался, старательно втягивая воздух у стоячего воротника. Он не мог описать этот запах словами, Боже, ему было всего двадцать четыре, он знал для этого слишком мало слов. Но это определенно пахло, как лучший секс в его жизни, которого у него никогда не будет. И хотя он уже смирился с этим фактом, он все равно еле слышно обреченно застонал. Под конец дня дождь усилился, и когда последняя рабочая минута подошла к концу, за окном лило, как из крана. Лютик поежился, глядя вниз, на струящиеся по тротуару реки, и представил, как пойдет по колено в воде до дома. С загадочным видом у его плеча возник Геральт и тоже выглянул в окно. — Знаешь, я очень благодарен тебе за куртку… — сказал ему Лютик и, насладившись последними мгновениями тепла, принялся стягивать ее с одного плеча. Геральт прихватил его за запястье и неаккуратно отбросил в сторону. — Не снимай, — твердо ответил он. — Я тебя довезу. Иначе ты утонешь. Снимешь в машине. Лютик растерянно захлопал глазами и сконфуженно протянул: — А как же ты?.. Геральт наградил его таким взглядом, с которым обычно смотрят на конченных идиотов, и развернулся к выходу. — Советую поторопиться, — сказал он, уже сделав несколько шагов, и Лютик действительно едва ли не побежал за ним, только успевая подхватить на ходу скейтборд и рюкзак. В салоне сексом пахло даже больше, чем от куртки. Точнее, пахло Геральтом, но почему-то в этот момент Лютик уравнял эти два понятия в своей голове. — Пристегнись, — строго скомандовал Геральт, и как только замок на ремне безопасности щелкнул, он резко дал по педали газа, и машина выскочила с парковки. — Не хочу стоять на светофоре на углу, — объяснил он, как будто Лютик в этом что-то понимал. Лютик вообще уже ничего не понимал. Он молча разглядывал серьезное лицо и сведенные брови, смотрел, как Геральт свободно держал руль, и как мышцы на его плече гуляли на поворотах. В офисе такого не увидишь. Они ехали в тишине до тех пор, пока машина не вывернула на главную улицу, где Геральт наконец удосужился спросить, куда ехать. Лютик жил недалеко, но в это время все дороги стояли, а поэтому сразу предупредил, что ехать они скорее всего будут долго, так что если он торопится, то может высадить его на первой попавшейся остановке. Геральт ничего не ответил. Лютик подумал, что тот никуда не торопился. Разговаривать им было не о чем. У Лютика даже не было идей, о чем можно начать говорить, чтобы Геральт вдруг решил поддержать тему. Ему же ничего не нравилось. Парень понятия не имел, чем тот вообще интересовался. Компьютеры? Готовка? Оружие? Господи, да это могло быть что угодно! — А ты знал, что в пятидесятых годах табачные компании рекламировали сигареты как полезную для здоровья продукцию, — брякнул Лютик, когда в его голове неожиданно всплыло, что от кожанки Геральта пахнет табаком. И сразу же чуть не ударил себя по лицу, потому что, блин, чем он думал? Геральт же мог подумать, что он осуждал его скверную привычку, и разозлиться. Срочно нужно было добавить что-нибудь не про сигареты. У Лютика перед глазами будто бы побежали бесконечные строчки букв и цифр, как в «Матрице». В чем он хоть немного разбирался? На какое-то мгновение ему показалось, что он вообще беспросветно глуп и не знает ничего, пока вдруг неожиданно не вспомнил, что вообще-то оканчивал академию искусств. — И что самый известный портрет Линкольна скопирован с портрета Джона Колдвелла Кэлхуна, а от самого Линкольна на нем только голова, — закончил-таки парень с важным видом, и Геральту пришлось ненадолго оторваться от дороги, чтобы наградить его ошарашенным взглядом. А потом он привычно хмыкнул и совершенно непривычно улыбнулся, отворачиваясь обратно. — Совсем не умеешь сидеть в тишине? — Эм, — только и смог протянуть Лютик, не зная, что ответить. — Если не хочешь говорить о работе, можешь задать три вопроса. Я честно отвечу. Потом ты включишь какую-нибудь эту свою детскую хрень и будешь так же честно молча ехать всю дорогу. Окей? — Окей, — согласно повторил Лютик. Видимо его превосходные факты не произвели на паршивого собеседника никакого впечатления. Вообще-то им обоим не нужны были эти лишние неловкости, в салоне и так было не совсем уютно. А Геральт, видимо, не горел желанием вести светские беседы. Поэтому, дабы ничего такого не провоцировать, парень спросил первое, что пришло ему в голову: — Почему ты решил меня подвезти? — Потому что моя бывшая приехала на свой сраный курс по астрологии и остановилась у меня. Я пока не горю желанием возвращаться домой, — на его лице не дрогнула ни одна мышца, а вот Лютик вздрогнул всем телом. — Твоя бывшая девушка? — наспех ляпнул он, запоздало понимая, что это как бы тоже считалось вопросом. — Моя бывшая жена, — поправил его Геральт, на этот раз криво ухмыльнувшись. — Да, это она меня бросила, и нет, ты не пропустил тот момент, когда я нуждался в чьей-либо поддержке, потому что, во-первых, я в ней не нуждался, а во-вторых, мы разошлись намного раньше, чем ты обо мне узнал, — проговорил он, предвещая пустую болтовню и возможные, но ненужные вопросы. Лютик глупо хлопал глазами, запоздало понимая, что вообще-то он действительно ничего не знал о жизни Геральта, поэтому выбирать, что спрашивать, надо было куда осторожнее, чем он начал. — Подожди, а это, значит, сколько тебе лет? — Видимо столько, чтобы я успел жениться, потратить в браке уйму лет и развестись. А теперь, будь добр, залезь в наушники, — Геральт сложил на лице самодовольную улыбку. — А мне вот двадцать четыре. Больше похоже на точные числа, — неудовлетворенно пробухтел Лютик, послушно вытаскивая из сумки и надевая наушники. Нарушать правила игры человека, который вез его в ливень до дома, хотелось меньше всего. Музыка включилась автоматически. Парень прикрыл глаза и постарался отвлечься, погружаясь в слова. Вокруг пахло Геральтом, терпкой туалетной водой и озоном. Метель укроет склоны горных вершин и белым-бела земля. Безмолвное королевство, Королевой стала я. А ветер стонет и на сердце ураган. Мне б его сдержать, но я не могла. Не открывай, храни секрет, будь хорошей девочкой для всех. Закрой все чувства на замок, но тщетно всё! Отпусти и забудь, что прошло - уже не вернуть. Отпусти и забудь, новый день укажет путь... Айтишник скользнул по нему взглядом, проверяя, пристегнут ли он. Его угловатая улыбка сгладилась, а потом, стоило моргнуть, от нее вовсе ничего не осталось. *** — Что в твоем стакане? — спросил Лютик, стоило только открыться дверям лифта, за которыми стоял Геральт, держа в руках подставку с двумя кофе. Парень даже дернулся ему навстречу, чтобы тот никак не мог свинтить, но вместо того, чтобы удосужить его ответом, Геральт просто всучил ему один из стаканов и спокойно прошел мимо. — Эй, — пытливый дизайнер нагнал его через два дверных проема. — Может быть, все-таки скажешь? Геральт вымученно закатил глаза. — То, что я рассказал тебе, что разведен, не значит, что я скажу, что в стакане. Сдался тебе вообще мой стакан. Следил бы за своим. — Но мы скоро сдаем проект! — взвился Лютик. — Мы столько проработали вместе, а я даже не знаю, какой кофе ты любишь. — Взаимно. Я просто покупаю тебе латте. Раз никогда не жаловался, значит не против. Парень возмущенно принялся хватать ртом воздух. Но Геральт уже дошел до своего стола, а потому от него было лучше отвять и не беспокоить без дела. — Ну и ладно, — насупился Лютик, ни с чем возвращаясь к своему компьютеру. Из приятностей у него было только латте, но никакого внимания от занятого программиста. Из-за монитора на него пялился дракон, которого парень раздраженно развернул носом к стене. — А ты что смотришь? — спросил он у него, но и тот ему не ответил. Лютик плохо спал последние ночи. Пару дней назад поняв, что все вокруг всё больше и больше поддерживают идею, авторство которой ему ни разу не принадлежало, он решил, что так все-таки не пойдет. Возможно, его бы по какой-нибудь наивной дурости и пронесло, продукт бы выпустили, а потом никто на свете не стал бы сравнивать между собой две совершенно разные инфографики. Но даже если так, с каждым днем парень чувствовал себя из-за этого все хуже, а потому все свободное время тратил на то, чтобы отрисовать что-то, что понравилось бы всем больше уже имеющихся вариантов. Итоговый файл с цветами весил непростительно много. Но, в конце недели выходя из конференц-зала, Лютик победно ликовал, потому что после долгих споров, было-таки решено использовать его собственный вариант. Геральт только хмыкнул, глядя на радостно бегающего по этажу дизайнера, и хотя он ничего не сказал, вместе с кофе он принес ему на обед вишневый пончик. — Столько дней у окна сидела, столько лет мучилась, ждала. Я жила и не замечала, как была слепа, — монотонно бубнил Лютик сквозь пончик, занимающий ему весь рот. — Рядом с ним звезды так сияют, рядом с ним спала пелена. Как во сне открылось мне, что здесь моя судьба. — Если ты подавишься, то твоя судьба приведет тебя прямо в больницу, — заметил Геральт, наблюдая за страданиями пончика. Лютик хотел ему что-то ответить, но вместо слов у него изо рта посыпались крошки с джемом, и он вовремя захлопнулся. Было вкусно. Вкуснее, чем когда пончика не было. Да и настроение у Лютика было лучше, чем обычно. Его работа над проектом почти закончилась, его похвалили сверху, к тому же, песня и пончик располагали. И он вдруг почувствовал себя так уверенно, что, дожевав, решил, что сделать первый шаг навстречу своему счастью, которое по совместительству было небритым, горящим в дедлайнах мужиком сомнительных годов – лучшее, что он мог сейчас сделать. — Не подвезешь меня сегодня? — спросил он, украдкой глядя, как в ответ на это меняется у Геральта лицо. Оно не поменялось никак, парень даже на секунду подумал, что его не услышали, поэтому срочно добавил: — Я упал утром и, наверное, подвернул ногу. Я был бы очень признателен, если бы ты меня подбросил. — Да? — Геральт вскинул бровь. — Не особо тебе это мешало, когда ты носился здесь со своим победным танцем. Блять. Лютик мысленно отвесил себе смачную оплеуху. Да, план был далек от идеала, но он даже не думал, что провалится так быстро и придется ориентироваться на месте. — Ну. Знаешь. Я просто был очень взволнован. А потом нога заболела еще сильнее. — Так может быть тебе нужно к врачу? Где у тебя болит? — Вот тут, — Лютик наобум ткнул себе куда-то в голень. — Хм, — задумчиво протянул Геральт, косясь на гордо оттопыреный палец, уткнувшийся в чистую джинсовую штанину. — Скорее всего, ничего серьезного, — заключил он, когда Лютик уже подумал, что сейчас он будет послан во всем известном направлении. — Но?.. — нетерпеливо поторопил он. — Нет. Без «но». Просто ничего серьезного. Доедешь на автобусе. — Пожалуйста, — не сдавался Лютик. — Там хреновая погода. Они одновременно повернулись в сторону окна. Редкие облака плыли по розовеющему закатному небу, и Геральт недоуменно вскинул брови. — Пожалуйста, — еще раз повторил парень, пока тот не успел ничего сказать. Они долго выжидающе смотрели друг на друга, пока, наконец, огромные блестящие глаза Лютика не истрепали Геральту оставшиеся нервы. — Хорошо, если ты будешь молчать, — твердо сказал он. Лютик счастливо засиял и заулыбался. — Ты не пожалеешь. — Я уже жалею. — Это ты сейчас жалеешь, а потом перестанешь, — постарался убедить его Лютик. В ответ Геральт лишь сдавленно пробормотал что-то нечленораздельное и спрятался от парня за монитором. В машине пахло практически так же, как Лютик запомнил. Геральтом, сексом и почему-то цветами. Лютик никак не мог понять, какими, но запах ему совершенно не нравился, и он был уверен, что в прошлый раз его не было. Он был слишком сладкий и никаким образом не подходил ни Геральту, ни машине. Но кроме запаха все было точно так же, как и в прошлый раз, когда он ехал тут же, на переднем сиденье. — Ты молчишь, — напомнил ему Геральт, но Лютик подумал, что не в этот раз. Не высадит же он его в самом деле. К тому же, у него оставалось не так много времени, чтобы затащить Геральта в кровать прежде, чем их сотрудничество себя изживет, и их разведут по разным этажам, после чего они будут видеться пару раз в месяц на совещаниях. Его совершенно не устраивала мысль о том, что, приходя домой, одинокими вечерами он опять будет дрочить на светлый лик мрачного программиста. Ну уж нет. — Лютик, ты понял? — напористее спросил Геральт, не трогаясь с места. Тот неуверенно кивнул. Во-первых, это вполне соответствовало тому, что Геральт от него хотел. А во-вторых, он предусмотрительно скрестил под сиденьем пальцы. Машина медленно тронулась. Геральт до упора выкрутил руль, стараясь выехать с места. Скорее всего, утром, когда он парковался, было просторнее, но сейчас он был просто зажат со всех сторон, и его это раздражало. Он так сильно сжал пальцы, что Лютик услышал хруст костяшек. Попадаться под горячую руку ему не хотелось, и он, притихнув, сидел до первого светофора. — Я тут почитал, как растет кешью, — задорно сказал он наконец, убедившись, что от офиса они отъехали достаточно, чтобы его, если что, не высадили в первом попавшемся месте. От неожиданности Геральт так резко дернул в его сторону головой, что Лютик на секунду испугался, что они во что-нибудь врежутся. — Так вот, — продолжил он, когда тот перестал на него смотреть. - Кешью, значит... — Лютик, — прервал его Геральт, снова награждая тяжелым взглядом. — Ты серьезно? Кешью? — То есть, ты не любишь кешью? — на всякий случай уточнил Лютик. — Ты мог спросить о чем угодно, но ты решил узнать про орехи? — едва ли не возмущенно и поразительно громко для самого себя возмутился Геральт. — То есть не о том, сплю ли я с мужиками, или почему мы с женой развелись? Почему ты вообще оказался в моей машине? Парень ошалело моргнул. — Э, — протянул он спустя пару долгих мгновений звенящей тишины. — Ну. Ладно. Не будем про кешью... — но стоило только Геральту облегченно вздохнуть, как тот продолжил: — Знаешь, нет ничего предосудительного, если ты с кем-то там спишь. Я тоже много с кем спал. В основном с девчонками, но... Так ты что, спишь с мужиками? — у Лютика в сумраке салона чуть ли не сверкнули глаза. — Выходи, — неожиданно жестко отрезал Геральт. Машина резко остановилась у тротуара, Лютик чуть было не поцеловал лобовое стекло. — Что? — Выходи, — Геральт, казалось, хотел прожечь его глазами. — Я не буду повторять еще раз. На выход. И так вот Лютик, не желающий получить в глаз, оказался на безлюдной остановке. Зря он наговаривал на погоду, она была прекрасная. Настолько, что он решил не дожидаться автобус, бросил себе под ноги висевший до этого на рюкзаке скейтборд и, с двумя здоровыми ногами, неторопливо покатился до дома. Чувствовал он себя, мягко говоря, паршиво. По шкале от одного до десяти, где единицей могли похвастаться беспечные купидоны, а при десятке хотелось вскрыться, Лютик бы определял свое состояние на восемь с половиной. Его шансы на секс пробили дно и теперь измерялись отрицательными числами. Просто прекрасно, Лютик. Просто великолепно. *** Больше он Геральта не видел. С одной стороны, потому что тот по уши закопался в своих нерабочих кодах, судорожно пытаясь склеить все к сдаче. С другой стороны, показываться ему на глаза Лютику не хотелось, он чувствовал себя ни за что обиженным и обложенным по всем фронтам липкой несправедливостью. Поэтому он просто не появлялся в офисе, красиво припизднув, что заболел, и, раз его присутствие больше не требовалось, и свою часть работы он уже выполнил и передал в следующие руки, что будет сидеть дома до полного выздоровления. Полного морального выздоровления, убеждал сам себя парень, заедая горе второй подряд гавайской пиццей. План по захвату Геральта провалился, даже не начавшись. Поэтому Лютик составил себе новый. Он заключался в том, чтобы сидеть дома до тех пор, пока их проект не будет сдан, а потом никогда в жизни не пересекаться с мрачным патлатым мужиком, с которым он хотел переспать последние несколько лет, и найти себе для этих целей нового. Этот план казался куда успешнее. Лютик каким-то пасмурным утром даже восхитился, насколько все идет именно так, как он задумал. Мерзко, тоскливо и точно по намеченному плану. Пока не оказалось, что на конференции по поводу их вершащего судьбы, мать его, проекта, должны быть все. И Лютик тоже должен был быть, даже, как он яростно пытался доказать по телефону, совершенно больной. Сидя с другой стороны стола, Лютик чувствовал окутывающий Геральта мрак. Он молча слушал, как какая-то молоденькая девушка эмоционально докладывала о целях и результатах их кропотливого труда, и время от времени выдавливал из себя подобие улыбки, причем совершенно невовремя. И выглядел он плохо. Еще хуже, чем обычно. Ну, то есть он и обычно-то не отличался свежестью и здоровым румянцем, но сейчас он был больше похож на полежавший труп. Он был еще белее, чем обычно, а его мешкам под глазами могла позавидовать любая строительная компания. На Лютика он не смотрел. Зыркнул один раз, как только тот вошел в зал, и на этом все кончилось. Но тот и не расстроился, он ожидал чего-то такого, едва вышел из дома. А вот как его занесло на афтепати, Лютик не мог сказать. Он разговорился с кем-то из коллектива, а потом в общем потоке народа его вынесло на верхний этаж, в ресторан, и он обнаружил себя уже с полупустым стаканом и милой улыбающейся мисс. И эта мисс пила так много, что парню приходилось прикладывать реальные усилия для того, чтобы за ней угнаться. Он уже думал о том, что хотя бы с ней скоротает вечер, но вдруг его пьянеющее сознание подсказало ему, что она, в отличие от него, практически трезва. И что вообще-то он не был фанатом алкоголя. Ему больше был по вкусу кофе и персиковый сок. Мысль о персиковом соке каким-то необъяснимым образом связалась у него в голове с мартини, и, бросив свою разомлевшую под комплиментами спутницу, он уверенно двинулся в сторону бара. Там же, за барным стулом, он, к своему огромному сожалению, обнаружил нависшего над стаканом Геральта. И сделал вид, что не заметил, потому что видеть его действительно не хотел. — Два мартини, пожалуйста, — пьяно прокричал Лютик бармену и широко улыбнулся, тут же почувствовав на спине чужой взгляд. И снова сделал вид, что не заметил. — И еще два мартини, — добавил он, стараясь заполнить неловкую тишину, и услышал, как слева от него Геральт выдал свой фирменный осуждающий "хм", который зацепил и без того закипающего парня. — И еще два... — начал он, понимая, что готов выпить все это сам, лишь бы Геральт перестал на него так смотреть. — Ему только один, — сказал тот, ухмыльнувшись, чем окончательно вывел Лютика из себя. — Знаешь, тут все-таки я решаю, сколько я буду пить! И если я правильно помню, во время нашего последнего разговора ты попросил меня съебаться нахуй. Так может быть теперь твоя очередь? — Ему только один, — спокойно повторил Геральт, обращаясь к бармену, как будто пропустил всю гневную тираду парня мимо ушей. — Знаешь, я жалею, что вызвался с тобой работать, — пьяно зашипел Лютик, развернувшись к нему лицом. Крутой вираж не дался ему просто, он никак не мог остановиться, голова пошла кругом, и он так и продолжил стоять, пошатываясь из стороны в сторону. — Потому что ты кусок говна, который никого к себе не подпускает. Геральт так сильно сжал челюсти, что по его скулам загуляли желваки. Казалось, еще немного, и он раздавил бы пальцами стакан. Но при этом он твердо показывал единственный отставленный палец второй руки, все еще говоря бармену, мол, больше одного не наливайте. — Ты! И жена от тебя поэтому же ушла, — едко сплюнул Лютик, и даже сквозь глухую пьяную завесу понял, что перегнул. Он молча повернулся обратно в сторону бара. — Шесть мартини, — проговорил он глухо. А через секунду Геральт развернул его к себе, схватив за грудки. — Если хочешь со мной что-то обсудить, можно выйти, — едва слышно прочеканил он. Лютик хотел возмущенно вскрикнуть, но Геральт шикнул и оскалил зубы. — На нас все пялятся. — Что? — не расслышал парень. — Кто? — Все. И твоя эта "под шесть мартини" тоже. Лютик заторможенно осмотрелся. Действительно, все, кто стоял в пределах первых трех столиков, косо на них смотрели и перешептывались, кто-то даже показывал пальцами. Видимо, все ждали, когда пьяный мальчик наконец огребет от амбала, чтобы на этом до омерзения скучном вечере появилось хоть что-то забавное. Парень стушевался под многочисленными взглядами и немного умерил пыл. — Не о чем мне с тобой разговаривать, — буркнул он, отворачиваясь, лишь бы не чувствовать и не видеть Геральта так близко. Тот ухмыльнулся. — Уверен? Естественно, он не был уверен. Геральт все еще пах сексом, сигаретами, а теперь еще и виски. Почему никто еще не подарил ему парфюм с ромашками, чтобы он не разбрасывался своими постельными гормонами направо и налево? — Да, — упрямо ответил Лютик, аплодируя своей титановой силе воли. Или ослиному упрямству, кто ж разберет. — Отъебись от меня, — он попытался вырваться, но чужие руки держали его слишком крепко. — И этим самым ртом ты поешь песни из сказок? Потрясающе, — Геральт театрально удивленно вздохнул, и его слова были настолько пропитаны сарказмом, что, материализуйся бы они, пробили бы Лютику легкие. Он чувствовал, что не может вздохнуть, его душила злость и детская, раздраконенная алкоголем обида. — А вот теперь я, пожалуй, придумал, что тебе сказать, — парень поднял на него холодный взгляд. — Тогда нам нужно срочно отойти, — подыграл ему Геральт. — Чтобы они все подумали, что я разбил-таки тебе лицо. Он подобрал со стойки свой почти нетронутый стакан, в котором покачивались мутные кубики льда, и двинулся в сторону ближайшей стены, огибая толпу. Лютик обвел взглядом свои шесть бокалов коктейля, которые бармен все же налил, и прикинул, какова вероятность, что он сможет так же пафосно унести их все с собой. Представлялось слабо. Он схватил самый крайний и поспешил за Геральтом, чтобы не потерять его из виду. Тот остановился напротив маленькой невзрачной двери, пройдя два ветвистых коридора, ведущих в подсобные помещения и служебные туалеты. И посмотрел на Лютика пустыми глазами. Пьяными, поправил себя парень, стараясь разглядеть в них где-нибудь на самом дне всколохи виски. Но там не было ничего. Лютик видел только свое отражение, и от этого становилось немного не по себе. Вдруг он правда хотел его ударить? Сколько раз, интересно, Геральт мечтал его огреть? Больше, чем Лютик представлял его самого в своей постели? Геральт просто смотрел и глоток за глотком вливал в себя содержимое стакана. — Она ушла, потому что звезды сказали ей, что мы не созданы друг для друга, — расправившись с половиной, глухо сказал он, будто бы просто так, но в тишине пустого коридора это прозвучало настолько оглушающе, что Лютик вздрогнул. Геральт ухмыльнулся. — Если тебя это, конечно, правда интересовало. А теперь ты можешь спрашивать все, что тебе угодно. Он откинулся на темную крашеную стену и прикрыл глаза. Лютик почему-то не знал, что спросить. Он просто пьяно разглядывал растрепавшиеся светлые волосы, небрежно разбросанные по плечам, острые скулы, расстегнувшиеся верхние пуговицы рубашки и не мог не думать, сколько раз в своих фантазиях он снимал ее до конца. — Я два года потратил, чтобы стоять сейчас здесь, — зачем-то проговорил парень. Как будто это что-то могло изменить. Он залпом осушил свой бокал и запоздало вспомнил, что ненавидит мартини. Ужасно мерзкое пойло. Хуже автоматного кофе, ей Богу. — Я так жопу рвал! И что? — И что? — переспросил Геральт, вздергивая бровь и делая очередной глоток. — И ты выставил меня из машины, словно я пустое место. Словно... Словно... — Лютик потерялся в словах и растерянно пытался подобрать хоть что-нибудь подходящее. Но, нет, ему нужно было сломаться именно в этот момент. Он в панике метался от одного слова к другому, а они убегали от него снова и снова. — Да ты хоть раз... Ты! Это же все ты! Брови Геральта будто бы жили самостоятельной жизнью, на этот раз недовольно съехав в переносице. — И что же я? — Вот и я спрашиваю, что же ты? — вскрикнул парень, яростно размахивая руками. Стакан переливался в воздухе, грозясь разбиться. Геральт распахнул глаза. Выглядел он ужасающе, но Лютик был не в состоянии, чтобы оценить это по достоинству. — Как ты думаешь, сколько мне лет? — спросил он, буравя Лютика взглядом. — Я не знаю. — Сколько? — Геральт навис над ним, как грозовая туча, и парень испуганно ойкнул. — Ты же мне так и не сказал, — ответил он, стараясь сфокусироваться на одном месте. Например, на лице напротив. Оно было задумчивым и немного печальным. — Мне тридцать шесть. А ты полез ко мне, нахваливать тачку? Когда мне будет сорок, тебе будет двадцать восемь. А через пару лет очередные звезды, камни, блять, или кофейная гуща укажет тебе на кого-нибудь получше и помоложе. Я все это проходил. Лютик замер. Его сердце, казалось тоже. — Подожди. Так ты, что, знал? — едва слышно произнес он. И ему не нужен был ответ. Ему нужны были объяснения. — Конечно знал, — Геральт пренебрежительно фыркнул. — Ты же только и делал, что смотрел мне на задницу. Ты уже думал, как мы трахаемся на моем столе? Уверен, что да. Лютику казалось, что он загорится. У него пылало лицо и дрожали губы. Он так сильно старался не дышать, чтобы не разрыдаться от стыда и абсурдности ситуации, что был готов потерять сознание. Геральт всё знал. — То есть, вот так? Ты навешал на меня проблемы своих всратых прошлых отношений и смотрел, как я извожусь, ничего не понимая? Тебе что, было смешно? — парень уязвленно поморщился. — Серьезно? Геральт внезапно замер. — Я приносил тебе кофе, — произнес он, как будто бы эта мысль просто упала на него с неба. Он непонимающе смотрел на Лютика, как будто тот тоже должен был получить похожий космический сигнал. Но его не было. — Ну да, — не стал спорить парень. — Я никогда не носил никому кофе, — признался Геральт и коротко пожал плечами. — Мне понравилось, как ты смотрел на меня, когда я приносил тебе стакан, — он попытался улыбнуться. Пьяные губы плохо его слушались, но вышло похоже, правда, едва заметно. Лютику срочно требовалось еще мартини. Желательно бутылка, содержимое которой он бы выпил, а стеклянной оболочкой с силой огрел себя по голове. Ему послышалось, что Геральт пытался за ним ухаживать. — Ну, да, — фыркнул парень. — А пончик был помолвочным кольцом. Эй, — он махнул рукой у Геральта перед лицом. — Хочу тебе еще раз напомнить, что ты выкинул меня из машины посреди дороги. — И что ты хочешь от меня услышать? Что мне жаль? Ну вот, я не спал херову тучу времени, во мне уйма виски, и мне жаль. Лютик не знал, что нужно ответить. Он слепо пялился на Геральта, стараясь его понять. Но не мог. Парень разглядывал лицо, изрытое мелкими, поверхностными морщинками, которые заметил только сейчас. Гладил взглядом белые волосы, среди которых он вдруг увидел редкую, едва различимую седину. Он все это видел, и Геральт все равно нравился ему до рези в груди. — Хочешь сказать, твой характер просто испортился от старости? — хмыкнул Лютик, стараясь задеть, но его взгляд был слишком теплым, чтобы Геральт повелся. — Мне плевать. Я же сохну по тебе все эти два года. Я же только ради тебя работал... Я хочу попробовать, мне так плевать, что ты там себе напридумывал, — эгоистично заявил он, сверкнул глазами. — Это сложно, — Геральт мотнул головой. — Это слишком сложно. Нужно что-нибудь полегче. — Тогда я хочу тебя поцеловать, — заявил Лютик, делая шаг навстречу. У него почему-то дрожали пальцы. — Да пожалуйста. Лютик захлопал глазами от неожиданности. Вот так? Так просто? Слишком просто. Слишком просто, билось у него в голове, но он ничего не мог с собой поделать. Последний бокал с мартини толкал его вперед, и ноги послушно делали шаг за шагом. Слишком просто. Неужели он мог сделать так всегда? Неужели они оба могли сделать так в любой момент?.. Геральт развел в стороны руки, обнажая грудь. Лютик буквально упал на его губы своими, и его мир взорвался. Он почувствовал, как те же приветливо встречающие руки жадно обхватили его за спину, притягивая ближе. Его целовали. Он чувствовал, как его целовали в ответ, и с каждой секундой поцелуй становился глубже, будто бы его хотели выпить без остатка. Лютик ухватился за последние державшиеся пуговицы на рубашке Геральта, как вдруг понял, что в его руке давно нет бокала. — Геральт, — прошептал он, отрываясь от чужих губ. — Стаканы. Он перевел взгляд на пол, где валялись стеклянные осколки. — Разбились, — безжалостно подытожил парень, возвращаясь к зацелованным губам, и понял, что все то время, что он пытался разглядеть, куда же все-таки запропастилась посуда, Геральт мутным взглядом его облизывал. — Тебя я тоже разобью, — услышал Лютик прямо над ухом, и в животе у него стало горячо от хрипловатого голоса. Он дернул в разные стороны уже надоевшие ему пуговицы, и рубашка послушно поддалась и распахнулась. — Я хочу это, — выдохнул он, сталкиваясь с Геральтом губами и чувствуя, как те расползаются в улыбке. — Да пожалуйста, — ответили ему на старый лад. Лютик положил дрожащие руки на холеный пресс, и ладони Геральта накрыли его собственные. Он осторожно проводил кончиками пальцев там, о чем раньше мог только мечтать, и невольно вздыхал, едва не срываясь на довольные стоны. Он трогал его, распаляясь, гладил по груди и плечам, прижимался ближе к горячей груди, забываясь в ощущениях. Он ни с кем не спал эти два года. Геральт оглаживал его в ответ, и он вспоминал забытые ощущения, чувствовал это, как в первый раз. Ему было до беспамятства сладко, и он просто не мог поверить, что все это реально. Он горел и лез целоваться, несмотря на то, что Геральт, ухмыляясь, уворачивался и безвозмездно дарил ему свои поцелуи, легко касаясь губами скул и шеи. — Я хочу тебе отсосать, — невольно вырвалось у Лютика вместе с очередным тихим стоном, и вдруг они оба замерли. Он ждал, что его оттолкнут. Что на этом их секундная слабость закончится, и они разбредутся каждый к себе домой. Лютик жаждал, чтобы его оттолкнули. Это было бы правильно. Это было бы так, как он привык. Но Геральт отошел сам, слегка отодвинувшись назад, чтобы заглянуть в глаза с отчаянием смотрящего на него парня. Он закусил губу. Звенела тишина. А потом зазвенела тугая пряжка, упав на пол вместе с джинсами. Следом за ней у Лютика упало сердце. Он не мог поднять взгляд и трепетно коснулся выступающей ткани боксеров, сжимая пальцами член, и внутри него все болело и ныло от восторга. Он легко скользнул по крупной, просвечивающей головке, и сглотнул вязкую слюну. Геральт схватил его за подбородок, вынуждая поднять голову, обвел челюсть и царапнул пухлые, покрасневшие губы, которые тут же накрыл своими и совсем тихо проговорил: — Пожалуйста, — Лютик так и не понял, просил ли тот или давал разрешение. Это было неважно. Он просто упал на колени, чудом не попадая на стекло, и стянул с Геральта все, что осталось. Член влажно ударился о поджарый живот, и Лютик очертил его кончиком языка, примеряясь, прежде чем глубоко взять в рот. Геральт сорвался почти сразу. Ему хватило пары движений, чтобы прихватив патлатую макушку, насадить Лютика губами на свой член и сдавленно охнуть. — И этим ртом ты поешь песни из сказок, — прошептал он, с каждым толчком понимая, что его пускают все глубже и глубже. Он чувствовал, как Лютик жадно прихватывал его губами на выходе, не желая отпускать, как слизывал выступающие капли. У него голова шла кругом, а Лютик лишь довольно мычал, посылая вибрации до самых бедер. Он кончил, насадив его на себя до упора, и его довольно подергивало, пока последние белесые струйки не оказались у Лютика во рту. — Лютик, блять, — только и смог произнести Геральт, а затем сразу: — Разбуди меня минут через сорок. Сраные дедлайны, — и он действительно задремал, натянув на себя штаны, сев и довольно прислонившись спиной к стене.***
Лютик ерзал среди подушек, стараясь улечься поудобнее, но у него никак не получалось. Геральт же в свою очередь бездарно притворялся спящим, никак не реагируя на происходящее ровно до тех пор, пока валяющийся рядом парень не заехал ему локтем под ребро. Ему пришлось недовольно приоткрыть один глаз, чтобы негодующе глянуть на Лютика. — Чего ты хочешь? — заспанным голосом спросил Геральт, надеясь что тот просто попросит объятий, которых ему вечно не хватало. — Слушай, — вместо этого бойко начал Лютик. — А что все-таки всегда в твоем стакане? — Если я отвечу, ты дашь нам поспать еще пару часов? Парень закивал со всем свойственным ему энтузиазмом, и Геральт прошептал ему ответ на ухо, после чего по-медвежьи подгреб его под себя и ровно засопел. Лютик сначала недоуменно хлопал глазами, а потом, осознав всю глубину услышанного, тихо рассмеялся. Его шансы на секс с Геральтом еще до обеда были практически стопроцентными.