Подружки

Ромашки, веснушки... Вода в бадье давно остыла, но у Йеннифэр не было никакого желания убрать ее после себя. Женщина лежала в постели в легком халате, хотя время было далеко за полдень. В комнату зашла Трисс, держа в руках букет ромашек, который трепетно прижимала к груди. — Откуда это у тебя? — поинтересовалась чародейка, переворачиваясь на бок. — Ты же просила встретить заказчика и передать ему настойку, — возразила ей подруга, кладя цветы на изящное трюмо. — И? — невозмутимо протянула Йеннифэр, следя, как заскользили по спине рыжие в свете солнца локоны. — Он кроме денег вручил мне еще этот букет. Он был настойчив, хоть и довольно любезен, — в свою защиту высказала Меригольд, садясь на край большой постели. — Надеюсь ты сразу сказала, куда ему стоит пойти. И не была с ним слишком мила, — строго отрезала чародейка, одарив холодным взглядом фиолетовых глаз. — Не хочется тебе врать, — будто стыдясь, она опустила взгляд, — но я сразу сказала, что госпожу Йеннифэр не интересуют букеты ромашек. Чародейка посмотрела в усыпанное веснушками лицо Трисс, едва заметно усмехнувшись. — Если бы не мои настойки, он даже не смог бы зачать своей супруге ребенка, — сказала Йеннифэр, — подумай, стоит ли увлекаться таким мужчиной, который не сможет поднять свой орган по твоему желанию. Он не был красив, но и не уродлив, не богат и не умен. Не был чародеем или солдатом, он был просто никакой. Один из тысячи самых неприятных людей, таких же как остальные. Девушка в ответ нахмурилась, скрестив руки на груди, что вновь заставило Йеннифэр улыбнуться. — Ты слишком плохого мнения о моих вкусах, — недовольно выпалила Трисс, хмурясь с неким отвращением. — Скорее я плохого мнения о мужчинах, — плавно протянула чародейка, приподнимаясь с теплой постели и обнимая подругу за плечи. От такого малейшего движения, девушка почувствовала, как в ту же секунду ее обволок запах сирени и крыжовника. Подбородок Йеннифэр уткнулся в изгиб шеи, а нос коснулся щеки. Они не шевелились, слушая тихое дыхание друг друга. — Не дуйся, я же хочу, как лучше, — произнесла Йеннифэр со всей только возможной нежностью, которую могла вложить в свой голос. Меригольд подняла голову, так она смотрела прямо в лицо женщины, в попытках предугадать ее дальнейшие действия. — Если я младше, не значит, что я нуждаюсь в подобном покровительстве, — с вызовом выпалила Трисс наглее, чем первоначально хотела. Йен подняла брови в удивлении, но ничего не ответила. — Прости, — шепнула Трисс в ту же минуту, понимая, что действительно могла сказать что-то не то. Чародейка ничего не сказала в ответ, и Меригольд начала уже задумываться о том, что слова задели наставницу сильнее, чем предполагала. Однако Йеннифэр не изменилась в лице, держа все ту же маску с легкой усмешкой. Она смотрела куда-то в сторону долгим неморгающим взглядом, Трисс напряглась, повернувшись в ту же сторону. Она увидела лишь тот букет несчастных ромашек, которые уже начали завядать, опуская желтые головки. — Убери их в воду, — сказала Йеннифэр, поднимаясь с постели, — растения могут понадобиться тебе в отварах. Чародейка, тряхнув яркой каштановой копной волос, быстро встала, без слов возражения покидая комнату вместе с ненужными цветами. Стоило Трисс уйти, женщина принялась приводить себя в порядок, переодевшись в более подходящее платье. Поправив украшение на шее, она убедилась, что макияж лежит как нужно. Меригольд застала ее перед трюмо, трепетно осматривающей щеки и лицо. Девушка, осторожно ступая, подошла со спины с желанием обнять. Взглядом она встретилась в зеркале с глазами Йеннифэр, на что та невозмутимо кивнула, отведя голову в сторону. Трисс обняла ее, прижимаясь к плечу. Они часто вспоминали тот первый поцелуй. Трисс надеялась, что та помнит его до сих пор. Но теперь времени на воспоминания у нее не оставалось, ведь вскоре их совместное нахождение в этой гостинице прекратится. — Как скоро ты уедешь в Венгерберг? — позабыв прежнюю обиду, протянула Меригольд, держась за подругу. Девушки начали целоваться. Во время этого она потянула Йеннифэр за собой, укладывая поверх постели. — Я только что оделась, — игнорируя вопрос, сказала она. — Я не стану снимать с тебя платье, — пообещала подруга, — но ты можешь сделать так. Трисс щелкнула пальцами, магическим образом избавляя себя от одежды. Перед собой Йеннифэр увидела грудь, стянутую кружевами. Платье материализовалось в метре от подножия постели, девушки посмотрели друг другу в глаза со смехом. Щелчок пальцами теперь уже от другой чародейки, и белое кружево испарилось. Меригольд от неожиданности подняла брови, чувствуя теплое дыхание на голой груди и руки гладящие ее талию. Мы лучшие подружки...