Он знает

Асока Тано когда-то для юнлингов была звездой. Яркой, взрослой, недосягаемой. Кэл помнит, как восторженно и оживленно переговаривались, что она сражалась с самим генералом Гривусом. Для Сепаратистов она была неотесанной, наглой девчонкой, которая ухитрялась не только выживать в схватках, но и изрядно портить их планы. Для Совета — одаренной, но доставлявшей немало хлопот из-за своего неподчинения правилам ученицей. Но Кэл теперь знает ее совсем другой. Он знает ее храброй почти до безрассудства, отчаянно лезущей в самое пекло, лишь бы помочь друзьям, никогда не отступающей. Он знает ее задорной, улыбающейся ослепительно и умеющей подбодрить даже в самые тяжелые моменты. Кэл обожает веселить ее и любоваться озорными искорками-смешинками в ее огромных синих глазах. Он знает ее теплой и до трогательного беззащитной в его объятиях. Его сердце тает, как кристалл на Илуме от солнечных лучей, когда она зарывается носом куда-то в шею и сонно бормочет «еще чуть-чуть». Он знает ее ненасытной и горячей, прижимающейся к нему всем телом, с ума сводящей каждым прикосновением и поцелуем. Он знает ее потерянной и дрожащей, едва не задыхающейся от собственных кошмаров, шепчущей имя, что багряным призраком повисло за ее спиной. Кэлу на самом деле до сих пор с трудом верится, что Асока Тано, ученица знаменитого (теперь печально) Энакина Скайуокера, героиня Войны клонов, одна из надежд зарождающегося Сопротивления, смеется над его глуповатыми шутками, засыпает на его плече, крепко обвив руками, и смотрит такими сияющими глазами, словно он самое прекрасное, что только существует в этой Галактике. Ему с трудом верится в свое счастье, в их счастье вопреки Империи, преследующим Инквизиторам и пережитой боли. Но Кэл Кестис знает Асоку Тано совсем не такой, какой ее знает большинство. И отчаянно любит каждую ее частичку.