за чертой

[слышат ли меня те, кто остался за чертой? кто много лет назад хватал за рукава, не давая пересечь порог портовой мафии? хотят ли они услышать того, чьё имя столь часто мелькало на рынке душ? слышат ли меня те, кто остался за чертой? или, может, они вообще уже ничего не слышат?] *** — а кому охота всю жизнь шарахаться от собственной тени? ответа ацуши не знает, ему точно не охота; а потому лишь пожимает плечами неуверенно и подпирает рукой щёку так осторожно, будто хочет лишний раз убедиться в том, что голова на месте. полупустая маленькая квартира, серые низкие потолки, покрытые трещинами и клочьями паутины, крошащиеся остатки настенных плит, словно кто-то здесь нарочно и с энтузиазмом соскребал их ногтями — всё это сейчас существует в каком-то абсолютном вакууме, отдельно от всего остального мира, — того, что остался за дверями, — и ацуши смотрит на собеседника так внимательно, будто за одну только упущенную деталь в их разговоре будет непременно сброшен в пропасть. лампочка едва заметно мигает. наверное, скоро перегорит. — в портовую мафию приходят не для того, чтобы верить чужому одиночеству. туда приходят за тем, чтобы найти что-нибудь для себя. на личном опыте я в этом убеждён далеко не единожды. находят, как правило, пачку дрянных сигарет и возможность почти легально торговать своей душой, но это, смею заметить, не так уж и мало. позволить себе роскошь лишний раз выдохнуть там бывает труднее, чем на океанском дне., а ещё в этих пыльных подвалах нельзя любить, нельзя ненавидеть, там только задыхаться можно, а всё остальное — карается. собеседник на секунду прикрывает глаза, давая пощёчину беспрерывно-хаотичному потоку мыслей, что никак не может вылиться во что-то целостное и осмысленное; заново перебирая самые сокровенные свои воспоминания, прикоснуться к которым ацуши может лишь через дазаевы красиво и уместно подобранные слова, разбавленные львиной долей излишней демагогии рассказы, но никогда не ощутить на себе. пожалуй, оно и к лучшему. — вы тесно связаны с доктором мори огаем, дазай-сан? он ваш родственник? едва заметная тень омрачает правильное лицо. — почему ты так решил? а ветер слегка колышет занавески. — мне показалось, будто вы в мафии с момента рождения. разве я не прав? — я попал туда, когда мне было четырнадцать. — ясно. [ты снова умалчиваешь — нет, ты вовсе не лжёшь, потому что ложь — самая омерзительная опухоль души, но ты настолько умело управляешься с этим оружием, что граница между этими понятиями стёрлась давным-давно.] — вы, наверное, были совсем другим человеком. [слышат ли меня те, кто остался за чертой?] дазай не откликнулся. [хотят ли они услышать того, чьё имя столь часто мелькало на рынке душ и чёрной кровью было внесено в один из самых отвратительных списков. слышат ли меня те, кто остался за чертой?] он машинально выудил из кармана плаща зажигалку и закурил. делал вид, что в форточку, но на самом деле выдыхал кольца дыма прямо в потолок, и у ацуши слезились глаза от сдерживаемых приступов кашля. он не курил, но не курить хотя бы пассивно рядом с дазаем было невозможно. [или, может, они вообще уже ничего не слышат?], а он хотел быть рядом. — ты напоминаешь мне одного человека, ацуши. ещё тогда, когда я впервые увидел тебя на берегу, — ты спас меня из воды, помнишь? — ещё тогда напоминал. скалится? нет, улыбается. — старый друг времён мафии? лампочка снова мигает, зато звёзды меркнут и, кажется, небо светлеет. слишком быстро. — нет. того человека я знал раньше. гораздо раньше. может, я даже расскажу тебе о нём. когда-нибудь. скоро рассвет.