Завтра

      Лежу.       Свернулся в эмбрионов кокон из одеяла и одежды, часа два как сброшенной с себя. Темень на стенке мигает редкими вспышками белого света. За спиной смешки и перешептывания смешиваются с громкими возгласами актеров очередного фильма. Иногда улавливаю шуршание и непривычно неприличные шорохи.       Чёрт, заколебали.       Я бы мог и уйти из комнаты, дабы обеспечить и соседу уединение с его «подругой», и себе разровнять нервишки, но шляться по шараге в полтретьего ночи - перспектива не впечатляющая. Особенно при моих недосыпах. Смешно, ведь, несмотря на свои полноценные три часа сна за два дня, я все равно не могу спокойно заснуть.       - Игорь, не трогай.       Опять началось.       - Кто? Что? Ты о чем?       Сколько можно.       - Тише ты, дай Никите поспать.       Хотела б ты мне поспать дать, то не приходила бы каждый раз ночевать в мужскую комнату. В эту мужскую комнату.       Какое же впечатление бывает обманчивое. Казалось бы, Катя представлялась мне долгое время милой, доброй, неспособной на такого рода действия, девушкой. И стеснялась, и притиралась, а тут бам – без недели месяц тусуется на нашем мужском этаже, вытворяя невесть что.       Шум, Шушршание. Шорох. Шёпот. Шушуканье.       - М-м-м.       Лять.       Резко вскакиваю с кровати, хватаю кофту. В комнате становится на одного человека меньше.       Уже в коридоре вдыхаю тишину. С каждым шаркающим эхом под тапками напряжение снимается, становится на малую толику спокойнее. У двери к общему этажному балкону или попросту «курилке» вконец теряю причину своего очередного недовольства. Для Игоря ведь давно не секрет, что я дерганный, особенно в последнее время. Не удивлюсь, если за глаза он меня вообще ненормальным считает за все проделанные выходки.       Скрип двери прошелся по всему этажу, в завершение прозвучал громкий хлопок, спасибо туго натянутой пружине.       На улице холодно, небо чистое, с лунной половиной, как положено. Вытягиваю из своей заначки под подоконником сигарету и коробок спичек. Облокотившись о сырую стену, разглядываю там внизу парковку, которая образовалась на благо студентам и иным проживающим.       - А Серый то свою в дальний угол начал ставить…       Спичка зажглась. Затяжка.       - … хы, Василиич пакеты разлаживает опять, наверное.       Выдыхаю. Сквозь дым светятся редкие окна полуночников в здании напротив.       Тихо. Глухой звук музыки, переходящий в вибрацию.       Вытягиваюсь почти наполовину «в улицу». Девятый этаж, рукой обвожу мусорные баки, из которых упомянутый мной дед (по выходным в основном) перетаскивает обесцененное добро. Как вспомню озверевшего Сегу-однокурсника, когда тот вступил в стычку с ним в шесть утра из-за своей аудюхи (та в роли подставки для найденных полезностей выступала) то на смех берёт.       Кто-то отпёр дверь на этаже выше. Дамам, видать, тоже не спится. Маячу еще пару минут в надежде услышать чего интересного, но кроме звука перетоптываний и пары щелчков зажигалки до меня ничего не донеслось.       В комнату возвращаться желания нет, ровно как и замерзнуть здесь. Ну, второй вариант более привлекателен. Может на кухне полежать?       - О, закурить есть? – немного хриплый задор донесся до ушей. Не сразу осознаю, что к чему, как со стороны другой двери, к черному ходу, выныривает силуэт.       - Н-не… последняя.       - Вот же. Парень цыкнул, подпер подоконник попой и воззрился на меня.       - Не знаешь, у кого есть?       - Не… не знаю.       Черт. Замешательство и ступор. Вот что мне сейчас? С ним постоять? Незнакомы вроде. Если свалю, то это нормально?       - Ни сна, ни еды, ни курева. Дожили. – снова отозвался.       Такой тяжелый вздох, наверное, может засчитаться за страдания ещё одной неприкаянной души в эту ночь. Видно, что нетрезв. Скорее всего пришел с десятого.       Отхожу от двери и присаживаюсь рядом. Покуй-пляшем, я так устал, что уже не ведаю толком, что творю.       - Дожили, – повторяю спустя минут пять молчания недавно выкинутое слово.       - Рома, - протягивает руку, не глядя.       - Иннокентий, - отвечаю рукопожатием, пытаясь делать это как можно естественнее.       Окон уже горит намного меньше.       А дальше-то что?       - Чего замученный такой?       Спасибо, что обошлись без едких замечаний по поводу имен. Хотя я заметил, как дернулись пальцы у Романа в процессе выговаривания данного мне пожизненного прозвища.       - Устал.       - Отличник?       - Слишком тупой.       - Ну-ты, скажешь. Какой курс?       - Пятый.       Сейчас бы сделать дёру. Настолько неловко я себя давно не чувствовал. День, полдня?       - У-у… - потирает висок. От боли что ли… - Диплом? Я третий, сварщиком.       - Эконом, к весне пишу.       Незнакомый посмотрел на меня, ещё раз провел по виску, а потом и потер глаза. Только замечаю, что он в майке.       - Давай наверх к батарейкам? Там потеплее.       Наверх? К… девушкам?       - Я про тринадцатый. Ты-то должен знать, - улыбнулся. А мне стало паршивее от того, что новознакомый заметил мое помешательство.       - Там туса какая? – неловко спрашиваю, чтобы напомнить гостю, что у него вроде как своя компания была, свои дела, к которым он может вернуться. Один, желательно.        - М-м? - он зевнул, прикрыв один глаз. - А, ты об этом. Да, на десятом собрались у Киреевой. – Оттолкнувшись от подоконника, потянулся к перегородке и лениво продолжил: - Знаешь её? Экзамен сдала, вот, отмечают, позвали в мафию гульнуть. – Он помолчал, потом из-под плеча метнул взглядом в мою сторону. - Если хочешь, пошли туда. Я что-т отсидел, там пошла жара на пьянку. У меня лично завтра экз, поэтому чтобы не надираться сильно ливнул. Не комильфо перед преподом опять ползать.       И что мне на это отвечать? С чего он вообще меня приплел?       - Я не любитель посиделок.       - Зря, мне бы сейчас не помешала компания.       - Так позови.       - Так зову.       Это начинает напрягать.       - Да ля, - парень пошел к выходу. – Я тебя не пить зову.       Он приоткрыл дверь к лестницам. Естественно. Если не хочешь, чтобы вахтерша тебя засекла, то перестрахуйся: иди по запасной ветке. Освещения там нет, холодно, часто попадаются «перекурщики».       - Пропустить по халяве даже я не отказался.       Балкон мы покинули.       - Ты серьезно не в курсе про батареи?       - Слышал пару раз.       - Ну даешь, мы там чуть ли не график строим. Сейчас не знаю, может занято. Но по понедельникам там никого обычно. А в такое время тем более.       Поднялись на одиннадцатый. До ушей прорвались басы какой-то песни.       - И тут развлекуха, - хмыкнул Роман и обернулся ко мне. – Слуш, я сгоняю, у них сигарет посмотрю. Наверху подождешь, окей?       - Я это, наверное…       Уйду.       Протест свой опять не успеваю договорить. Парень ушел быстрее.       Вот гадство. Ввязааться в компанию подбуханного младшекурсника. А я бы мог сейчас…       Сейчас что?       Лежать и делать вид, что сплю, что меня нет?       Или снова прятаться на общеэтажной кухне, где звук тиканья часов слишком громко вдалбливает мысль о том, что я один?       Медленно перебираю ногами, плавая, от ступеньки к ступеньке.       Двенадцатый оказывается последним этажом.       На окне что-то написано, но я не успеваю прочитать. Скрип, шаги.       - На кухне расселись, в зюзю, - поднимается. - Чувствую, через часик надо будет проведать. Мне тут «Тархун» ещё перепал, - подошел, поднимает бутылку с зеленой жидкостью на уровень своего лица. - Будешь?       - Не пью газированные.       - Ну, ладно.       Вновь оказываемся на балконе. Достает сигарету, зажигалку. Мне отдает полупустую бутылку.       - Я к себе зайду, - выдыхает. – Захвачу картишек с фонарем. – Щелкает зажигалкой.       – И, наверное, плед.       - Не легче лечь спать? – раздражение уже прятать не хочу. В который раз показываю свое нежелание идти с ним. Показываю же, да?       - Шутишь? Буду разбитым совсем. Лучше пережить последние часы в бодрствующем состоянии.       Блин, я же как никто знаю, каково это, засыпать в такое время.       - Я часто ложился где-то к полшестому и чувствовал себя вполне нормально в семь, - например, как вчера. - Вижу, - он пшикает смехом и тушит сигарету. - Всмысе?       - По синякам и твоей привычке растягивать слова, - объясняет уже в коридоре двенадцатого этажа.       Плетусь за его спиной, разглядываю стены. Был я тут в моменты дежурства и то мельком, старался лишний раз не встретиться с кем.       Впереди образуется препятствие. Останавливаюсь вовремя, но все-таки мое старание не налететь на парня слишком выделяется. -       Тиш. Сейчас выйду,- открывает дверь и…       - Бля, вы что, ебанутые?!       - Это ты больной на голову. Завтра Полыхина.       В комнату не вхожу, заворачиваю и прилаживаюсь спиной к стене. Тот самый Роман заходит внутрь, слышен шелест бумаги.       - Расслабьтесь, она на экзаменах всем ставит, ну.       - Мне говорили: в этом семе двоих завалила, - голос третьего показался каким-то писклявым.       - Не верь. Слуште, карты не видели? На столе лежали.       - Зачем? - снова звонкий ответ.       Образовалась пауза.       Голова разболелась. Глаза устали быть открытыми. Руки дрожат. Узоры на настенной картинке с какими-то цветами начинают поскакивать, плыть, путаться. Откручиваю бутылку газировки и делаю пару глотков.       - Жечь их буду, Сань.       - Карты или… - другой, первый парень, более басистый голос.       Судя по всему, дальше следовал многозначительный жест, выражение лица или что-то другое, что дало бы понять этому знакомому мне горе-искателю окончание фразы.       - Видели или нет? – с нажимом спрашивает, переставляет что-то.       - В последний раз их Саня брал.       - Я Глыбе карты носил, не помню потом. Всё, Ширма, дай шпоры доделать, а.       Ширма?       - Не помню, когда вы в последний раз вообще о таком запаривались.       - Вали к своей пассии, мы заняты у-че-бай, - обыгрывая каждое слово, звонкий голос перешел в ехидное хихиканье.       Голова гудит, тяжело. Пропускаю несколько фраз, смысл который медленно выливается в шум.       - Бля, ясно, до свиданья. Ублажайтесь гранитом.       Дверь закрылась снаружи. Смотрю на вышедшего снизу вверх. Сам не заметил, как сполз на пол.       - Ты тут что ли? Почему не зашел?       - Не захотел, - встаю и топаю к главному выходу.       Уже в коридорчике с лифтами он снова нарушает тишину.       - Эти дурни решили постебаться. Всю сессию хуи пинали. Сейчас без вариантов: обиделись и без меня, втихаря, пьют. Я когда в холодильник, прикинь, посмотрел, там жатвы понакидано было.       Поднимаемся на тринадцатый, те самые «батареи», о которых я не слышал.        Тупик. Перила, не дающие упасть вниз. Железная, переставная лестница. На потолке люк на крышу. Свет с одиннадцатого доходит только до окошка сзади меня. Оно настолько низко, что сесть на подоконник – то же самое, что и на пол, на крайний случай – скамейку.       - Что стоишь?       - Так они учили или стебались?       - Если бы первое, то считай, что каждый второй здесь – гений.       Знакомый поднялся и расстелил плед у самого конца лестницы. Поставил пакет рядом и лег. Ноги опустил на ступени.       И что мне прикажешь делать? Идиотизм.       - Дуй сюда.       Шарахаюсь всё-таки с места и сажусь, ближе к перилам, поглядывая туда, вниз.       Стало совсем тихо. Как на кухне ночью. Но не было, ни часов, ни топота неспавших жильцов. Только иногда шарканье моей обуви и моментный треск пакета.