Гермиона Грейнджер
Проснувшись в холодном поту, я в шоке вскочила с кровати и резким взмахом ладоней активировала два люмоса. Было еще темно, но, пусть и тусклое, освещение, прострелив резкой болью глаза, показало окружающую меня обстановку, скрывая, однако, ту мелочь, что могла бы помочь с гораздо меньшими трудностями определить, где я оказалась. Убедившись в отсутствии угрозы, гашу «светлячков» и, привыкнув к темноте, повторно оглядываюсь. Место было странно знакомым, вызывающем легкую головную боль и тоску. Подойдя же к письменному столу, окончательно осознала, где оказалась. В своей детской комнате. На глазах сами собой появились слезы, слегка защипало в носу. Утирая глаза, заметила, что кисти и руки стали заметно меньше, чем я помнила. Мне же, долгое время баловавшейся с маховиком времени, понять, что случилось, было вовсе не сложно. Либо я в прошлом, либо в одном из параллельных миров с иным временным потоком. Чтобы понять, насколько я сейчас помню все, что произошло в будущем, сначала прошлась по событиям школы и после нее. После убедиться в полноте своих знаний. Начать решила с ближайшей к ситуации темы, а именно: теории маховика времени. В отличие от Гарри и ублюдочного Шестого я тщательно изучала работу и принцип его действия, причины тех или иных запретов при его использовании и со временем, анализируя, смогла понять главное – со временем он отношения не имеет никакого. Абсолютно. Эти мысли подтверждал и дневник того гения, что эту штуку изобрел. Сам же принцип заключается в создании некой астральной проекции, переходящей в соседнюю реальность с минимальным временным разрывом. При активации маг спокойно продолжает заниматься своими делами и, по достижению в соседней реальности того же времени, что он использовался в этой, происходит выталкивание инородной проекции миром. Сама же проекция, потерявшая целостность, передает активировавшему маховик всю собранную информацию. В результате чего происходит наслоение воспоминаний и ощущений, из-за чего и возникает чувство, что ты был в прошлом. Плюсы от этого очевидные. А минусы заключаются в чрезмерной утомляемости и высоком риске повреждений мозга. Убедившись, что и знания, и память мне доступны полностью – или почти полностью – я стала думать, что делать дальше. Неизвестно, одна я здесь, или Джордж с Гарри попали сюда, и как это определить. Но долго думать об этом не удалось, и я стала размышлять о своих нынешних силах. Буквально каждый мой энергоканал словно чесался от напряжения, позволяя применять лишь практически не затратные (с моим контролем энергии) для маны заклятия вроде «светлячков» и косметических чар. Благо, у меня было гораздо меньше, чем у Гарри, маны и силу заклятий я уменьшала, минимализируя ее потери при использовании и увеличивая силу результата. Значительно увеличивая его КПД, в общем. Да, я признаю, что как маг и боец Поттер гораздо лучше меня, но даже так, если он чувствовал, что попал в тупик, то шел сразу ко мне. Спарринг – то же самое. В прямом бою мало кто мог составить ему конкуренцию. Я была одной из них. И с каждым боем мы становились сильнее. С его стороны были сила и опыт, с моей – хитрость и многогранность знаний. Но речь не о том. Как известно, чем больше у мага в детстве маны, тем больше его потенциал развития. И сейчас я ощущаю то же количество маны, что было у меня перед… Смертью? Вероятнее всего так. «Ядро» маны развивается на протяжении всей жизни мага, но наиболее активно это происходит до восемнадцати лет, чем и обусловлено семилетнее обучение в Хогвартсе, опять же ставших необязательным стараниями нынешнего директора школы. И сейчас, когда мои «стартовые данные» превосходят даже то, что было раньше у Поттера, это сулит намного высший, чем ранее, "максимальный уровень". Как бы странно это не звучало. Впрочем, это так же увеличивает и потенциал самого Гарри, как и потенциал Джорджа. Решив закругляться с думами, (да и спать хотелось жутко) легла в кровать, но сон не пришел. Снова поднявшись, привычно-непривычным жестом поправив руками волосы (непроизвольно закрепляя их в таком положении небольшим усилием маны, что вызвало неприятные колики в каналах), достала из шкафа школьную форму, аккуратно положила ее на стул и пошла умываться. В умывальнике из отражения в зеркале на меня смотрела восьмилетняя девочка с аккуратно (теперь) лежачими за спиной волосами каштанового цвета. Глаза, ранее ярко-карего цвета, сейчас сияли цветом янтаря или меда. Из довольно симпатичного вида выбирались лишь выделяющиеся передние зубы верхней челюсти. Небольшая манипуляция, и длина выделяющихся зубов уменьшается. Буквально на пол миллиметра. Чтобы не слишком шокировать родных. Да и нагрузкой это было бы излишней. Небольшое движение ладоней перед лицом, и глаза принимают свой старый цвет. Столь мелкий морок давно уже тратит энергии меньше даже люмоса и поддерживаться может независимо от сознания. Почистив зубы и умыв лицо холодной водой, вышла из ванной, стараясь не шуметь – родители в это время все еще спят. Поэтому, пока одевалась, продолжала думать о способах обезопасить себя. В любом случае мне придется развиваться в магическом плане – слишком привыкла я к ней, к ее могуществу, чтобы в какой-то момент мои каналы просто не выдержали и сожгли мой организм, в лучшем случае превращая в сквиба. В худшем… родителей Невилла. Даже смерть не так страшна. А к десяти годам придется начать делать «стихийные выбросы», привлекающие внимание родителей, чтобы не были так шокированы, как тогда. Отключив внезапно зазвеневший будильник и заправив кровать, спустилась к столу на завтрак, где мама раскладывала в тарелки яичницу с беконом, чай (отцу – кофе) и тост с джемом, судя по запаху – вишневым. Сам же завтрак прошел для меня крайне неловко. Родители о чем-то говорили, периодически посмеивались, пока я строила на лице невозмутимость и на вопрос от мамы о самочувствии едва слышно для них буркнула про дурной сон. Покивав на это, они с улыбкой стали меня поддерживаешь и говорить, что бывает такое со всеми. «Не расстраивайся». Ага. А мне стало только хуже. Заобливиэйтила, отправила не пойми куда из Англии, а когда появился шанс сделать все иначе, тут же, первыми же словами моими стал обман. Скверно до омерзения. И хоть я и понимаю, что таким способом их защищала, но то умом. Менее плохо на душе от этого не стало. Попрощавшись с семьей, направилась в школу. Там, в отличие от прошлого, было скучно. Уроки не вызывали какого-то отклика. Слишком просто. Нет нужды в напряжении головы – не после талмудов высотой сантиметров 30, шириной – 20 и толщиной с две мои взрослые руки. Единственным развлечением для меня стало наблюдение за пытавшимися меня побольнее задеть мальчишками. Естественно, безуспешными. После же, когда «побольнее» они решили сделать физически, пришлось слегка разогнать течение энергии в каналах, что немного (по моим меркам) увеличивало крепость тела и скорость реакции, нанесла несколько ударов в болевые точки с четко расчитанной силой и скоростью, чтобы не навредить им, но качественно вывести из состояния, в котором они могли бы продолжить. Думаете, откуда я, одна из сильнейших волшебниц этого времени, знаю «плебейское рукомахательство» простецов? На самом деле все просто. Статут секретности снят не был, и, пусть правительство любой страны знает о населяюих их земли волшебников, то какая-нибудь Скитер могла поднять такой шум из применения магии Целым Министром Магии, так что гораздо проще этого было не допустить. Единственное, что было мне непонятно, это то, что после увидевшего мои тренировки Гарри, все авроры и мракоборцы смотрели на меня, как на мифического Дьявола. А после довольный жизнью их глава, как обычно без стука влетевший в мой кабинет, стал рассказывать о том, что увеличение физической нагрузки очень положительно влияет как на резерв и каналы энергии, так и степени усиления тела и скорости реакции при ускорении ее движения по этим самым каналам. После разглядывания настороженно удаляющихся от меня «хулиганов», не спеша пошла домой, где отец говорил с кем-то по телефону и, увидев меня, подозвал к себе. И эмоции, что подарил этот звонок, были просто неописуемы. Удивление, счастье, злорадство к седобородому и огромное облегчение. Пусть я и догадывалась, что Гарри тоже здесь, как и Джордж, но догадываться и знать– разные вещи. Впрочем, думать о мрачном пока хватит. Думаю, что Поттер уже начал развивать каналы (уверена, что одним из самых безумных для других способом). Раздевшись и быстро написав задания на дом, - до чего же эти шариковые ручки удобнее перьев! - я окончательно поняла, что моя фора перед началом кошмара всего четыре года. И еще четыре до его кульминации. Потратив остаток дня на улучшение своих каналов, что вызвало очень неприятные ощущения (каково сейчас Гарри даже думать не хочу), я поужинала и, уделив пару часов хобби, что появилось у меня за время, проведенное министром магии, с удовольствием легла в мягкую кровать и практически мгновенно провалилась в сон без сновидений.***
- Ты только посмотри, Джон! – прошептала красивая женщина с длинными волнистыми волосами цвета каштана, зайдя в комнату своей дочери и глядя на ее письменный стол. Мужчина, зашедший следом за ней, так же удивленно рассматривал лист формата А4, оставленный на Гермионой, кому и принадлежит эта комната. На листе простым карандашом было нарисовано очень уютное и просторное место, с камином и мягкой мебелью, поставленной полукругом вокруг него. Между ними на полу лежал очень красивый и детально нарисованный ковер, на котором стоял небольшой столик. Тревогу, не проявившуюся на лице мужчины вызывали лишь обезличенные темные фигуры полностью заштрихованные черным цветом и еще одна такая же фигура Подозрительно напоминавшая силуэт его жены в темноте, в руках которой что-то понравилось языками пламени камина. Более внимательным взором пройдясь по рисунку, он даже понял, что. Об этом очень красноречиво говорил пустой флагшток. Впрочем, заметил это лишь он. Жена же его радовалась новому открытому таланту своей дочери. То, что у Гермионы появились проблемы, с которыми она не хочет делиться ему не нравилось, но лезть он не станет. Пока она сама не попросит о помощи. И что-то ему подсказывало, что она не попросит.