А ведь всего лишь шалость.

Мужчина, если бы и смог понять, что думает женщина, все равно не поверил бы... Недовольно зыркнув в сторону Учихи, Карин поднялась со своего места и направилась к двери. — У меня машина сломалась, — медленно протянула она двум обалдевшим девушкам. Но те были слегка шокированы эффектным появлением подруги, поэтому отвечать что-либо не горели желанием, разве что Темари открыла рот, но сразу же поспешила его прикрыть, не зная толком, что можно сказать на это заявление. — Наконец-таки этот бред начинает обретать хоть какой-то смысл, — заметил Нара, состроив выразительную гримасу и взяв со стола стакан с водой, стоящий перед ним. Шинге растроенно хмыкнула и вышла из зала совещаний. Постояв немного за дверью, она поспешила в туалет, чтобы привести себя в божеский вид. — Может, нам стоит избавиться от такого работника? — как бы, между прочим, поинтересовался ни кто иной, как Учиха, за что получил в ответ несколько укоризненных взглядов. Темари, собрав все свое оставшееся самообладание, не применила возмутиться, тем самым вступаясь за красноволосую особу. — Она тебе не дворовая собака, чтобы от неё можно было вот так избавится, нужны серьезные мотивации. — Даже бешеная дворовая собака лучше, чем эта сумасшедшая краля, — с усмешкой вмешался Ходзуки-младший. — Мне интересно, откуда ты возьмешь еще одного высококвалифицированного заместителя, — ярко-зеленые глаза впились в Суйгецу явно желая прожечь в нем дыру, наверное, даже не одну. Тот в свою очередь спокойно принял взор атаковавших его чудесных очей. — Успокойся, никто никого не уволит, — решил пресечь неприятный разговор редактор и, примирительно подняв руки вверх, оскалился. — Да, Харуно, не заводись, — усмехнулся тот, кто завел всю эту беседу. «Учиха. Ненавижу. Ты труп, я тебя точно расчленю, и будет тебе вечной радостью канализация», — сощурившись, мысленно шипела Сакура. На завтра она уже кое-что приготовила для него. Как только Шинге гордо вошла в помещение, в котором царила весьма напряженная атмосфера, то настроение, недавно немного поднявшееся, вновь начало с максимальной скоростью опускаться вниз. А Ходзуки, вертя в руках ручку и возведя взгляд фиолетовых очей к потолку, заговорил: — Знаешь, в психологии есть такое понятие, которое характеризует твое сегодняшнее прибытие на работу, — начал он, в то время как Карин уселась в кресло и подняла на него раздраженный взор. — Это понятие называется очень просто — дура по жизни. Нара чуть приподнял бровь, но потом плотно сжал губы и распрямился в кресле, под прицелом темноглазой Собаку. Учиха фыркнув, уставился в какие-то бумаги, почти не вслушиваясь в сказанное. Ведь, по сути, иногда Суйгецу несет полную несуразицу, которая Учиха порядком бесит. Сакура же на слова редактора не сдержала улыбку, продолжая любоваться своим маникюром. — Психолог из тебя, как из Учиха Красная Шапочка, — буркнула молодая женщина, от чего Сакура одарила Саске радостной улыбкой. — Ну, знаешь, из тебя тоже не ахти какая Красная Шапочка. Каким местом не поставь, — скалился Ходзуки. — А ты и не ставь. — Не буду, и так всем ясно, что ты будешь снизу. — Дай бог тебе импотенцию в твои двадцать пять, — выплюнула не на шутку разозленная девушка, глазами яростно бросая в начальника молнии. От столь ярой перепалки между двумя этими личностями, половина собравшихся тупо вылупилась на эту картину. Эту половину составляли в основном Сакура и Темари. Оба брюнета же недовольно уставились на ребят, которые бросались едкими фразочками, совсем забыв, где, собственно, они находятся. И Нара, конечно, не забыл напомнить им об этом, когда поток оскорблений немного остановился: — Ваш обмен любезностями окончен, может, мы начнем? — тактично проговорил он, сцепив руки в замок. — Согласен, может мы, наконец, приступим? — не только Нара потерял терпение, но и Учиха тоже. — Мы ждем Узумаки и бумагами… — Ты такими словечками не кидайся, шалунья. Может, лучше сходим в ресторан, чтобы узнать друг друга поближе? — перебил брюнета Ходзуки, с усмешкой продолжая препирания с Карин. — А может мне сразу к тебе в постель прыгнуть? — вопросом на вопрос огрызнулась та, тряхнув волосами. — Окай, можно без ресторана, — подмигнув, протянул он и вроде хотел что-то еще сказать, как вдруг послышался звук отодвигающегося стула и нервный громкий крик Темари, которая встала и, опершись руками о стол, закричала: — А, ну, заткнулись! В этот момент дверь приоткрылась, и в зал зашел Наруто. Недоуменно взглянув на Собаку, метавшую молнии, он глупо заулыбался, представив какую картину он проморгал и, сев на свободный стул, свалил внушительную стопку бумаг, которую еще предстояло работничкам разгрести. *** Через несколько дней Харуно, тщательно прислушиваясь, что-то усердно прикручивала к дверному косяку. Дверь была прикрыта, так чтобы никто не могу увидеть стоящую на носочках девушку. «Знаю это ребячество, но ничего другого более масштабного и креативного я сделать не могу, он меня тогда просто убьет», — мыслила девица. Тут послышался стук каблуков, и Сакура еле-еле успела чуть приоткрыть дверь, чтобы её конструкция не сработала на ком-то другом. Розововолосая проскочила в отверстие и закрыла за собой дверь. На неё уставилась пара карих удивленных глаз. Это была Тен-тен, работающая секретарем финансового директора, а точнее Учиха Саске. Это была девушка лет двадцати с миленьким личиком. Она всегда появлялась на работе в строгом костюме и с аккуратной прической, чем заслужила хорошее отношение к себе в редакции. С Собаку и Харуно она всегда была очень мила, и даже с заместителем главного редактора у неё были отличные отношения. Промычав что-то маловразумительное, Сакура поспешила скрыться с места преступления, оставив Тен-тен тупо пялиться ей вслед. Как только шатенка пришла в себя, то к кабинету, обходя ее, подошел Нара и не спеша открыл дверь, после чего забрел в кабинет. Секунда, две, три и чуть ли не медвежий рык послышался из кабинета. Тен-тен недоуменно заморгала, а недалеко от неё встал спокойный и невозмутимый Учиха. — Саске-сан, а что там случилось? — подала, наконец, голос секретарша, вручив какие-то бумаги своему начальнику. — Сейчас узнаем, — равнодушно проговорил он и, осторожно приоткрыв дверь своего же кабинета, заглянул внутрь. Картина, представившаяся брюнету, порядком его позабавила. Шикамару, нервно закуривая сигарету, сидел в кресле финансового директора и гневно смотрел на Учиха. Волосы парня, завязанные на затылке в хвост, были не как обычно темного оттенка, а яркие и что самое главное розовые! Тен-тен, заглянувшая в кабинет через плечо Саске, не знала, что ей делать. Плакать или смеяться? Конечно, выбрала она второе и поспешила подальше от кабинета начальника, чтобы можно было спокойно поржать. — Судя по цвету, это дело рук Харуно, — заключил усмехающийся Саске, который, наконец, был способен говорить. — Видимо её целью был я. Вот неувязочка. Подойдя к своему столу, он взял интересующую его папку и махнул рукой Шикамару, как бы говоря, что пора идти на совещание. Тот устало вздохнув, встал и, потушив сигарету, поплелся за другом, предвкушая смеющиеся взгляды подчиненных и коллег, а так же придумывая гневную тираду, которая должна была обрушиться на начальника отдела «Мода». *** Все собравшиеся тихо сидели и ждали еще двух господ. Сакура пребывала в очень хорошем настроении, как будто сам Бог сегодня сделал ей макияж. Она сияла. Тут дверь открылась, и вошел своей обычной нахальной походкой ни кто иной, как Учиха. А следом прошествовал и Нара. Появление Саске не вызвало ни у кого никаких эмоций, кроме, конечно, Сакуры, которая удивленно выпучила на него глаза. Но вот приход Нары произвел фурор. Ходзуки, не смотря на то, что он его друг, просто без остановки принялся ржать. Карин, у которой слегка подрагивали плечи от смеха, пыталась сделать глоток воды. Темари, не стесняясь, смеялась во весь голос. А у Сакуры вытянулось лицо и она жалостливо, словно котенок, просящий молока, переводила взгляд то на Саске, то на Шикамару, при этом поочередно показывая пальцем на каждого и твердя: — Ошибочка вышла. Мне капец. Нара же сел на свое место и поднял убийственный взор на Харуно. У той возникло чувство, будто сам сатана к ней в гости пожаловал и остался недоволен. — Мне наплевать, Харуно, зачем ты это сделала, скажи мне только одно. От этого ответа будет зависеть твоя жизнь, — угрожающе начал теперь уже частично розововолосый художественный редактор, когда страсти в зале чуть приутихли. Но вопрос его прозвучал довольно жалобно: — Через сколько это смоется? — Простите, — запинаясь, прокрякала Сакура и, чуть не плача, ответила, ожидая буйной реакции от пострадавшего: — Через неделю или через две…