Синяя ветка

Синяя ветка московского метро — одна из самых загруженных. С обеих ее концов, из области, люди стекаются в центр, где кипит жизнь: тут и вечно молодой и вечно пьяный Арбат, и Смоленка с угрожающе нависающим над головами зданием МИДа, и Площадь Революции, откуда рукой махни — уже Кремль. И каждый день тысячи людей стекаются в огромный подземный муравейник, встречаются и расходятся, чтобы забыть друг о друге навсегда.Тысячи людей бегут по своим делам, тупят у знаков, ждут друзей в переходах — такие разные и такие похожие в этом бесконечном потоке. Но его интересовал только один. Короткие чуть вьющиеся волосы, темные глаза под длинными ресницами, бледные щеки — лицо выглядело до боли знакомым. Он явно работал машинистом уже давно, и Р. должен был пересекаться с ним и в раздевалке, и в офисе, и, может быть, на каких-то курсах — в конце концов, на одной из вечеринок — но они точно не были представлены друг другу. Р. недоумевал, как такое вообще было возможно, ведь он знал всех своих коллег, у которых забирал и которым отдавал смены. Скорее всего, Л. — а Р. все-таки выяснил имя объекта своего интереса — работал на синей недавно; вероятно, жил он и вовсе далеко, и потому Р. совсем с ним не пересекался после работы. Тем не менее, они виделись каждый день. Один стоял на платформе, ожидая, чуть раньше, чем нужно, своего коллегу-машиниста, чтобы принять у него смену. Другой всегда, как по часам, подъезжал к Строгино, замечал стоящего на станции Р. и кивал. Дальше таких молчаливых приветствий не заходило: выходя из поезда, Л., казалось, растворялся, как будто его и не существовало никогда. Р. было до жути интересно познакомиться с Л., узнать о его интересах, услышать голос, в конце концов — но он очень боялся переступить невидимую грань, за которой интерес становится нарушением личных границ и превращается в одержимость и преследование. Все, на что ему хватило смелости — выспросить у парней, как зовут такого-то машиниста. Впрочем, как оказалось, коллеги знают немногим больше него: Л. мало с кем общался, держался холодно и отстраненно, не ходил на совместные с коллегами тусовки. Он был абсолютно недосягаем — по крайней мере, поначалу. Шли недели. Р. все так же расцветал каждый раз, когда видел Л. в кабине машиниста. Л. все так же приветственно кивал ему. Со временем едва заметное движение подбородка стало озаряться теплой улыбкой, позже к нему добавился взмах рукой и — Р. очень хотел надеяться — интерес на дне темных глаз. Р. очень старался не выглядеть полным идиотом во время этих коротких «встреч», но правда была в том, что он разве что хвостом не вилял.

***

Р., как обычно, стоял в начале платформы, ожидая своего сменщика. Как и в каждый день до этого, он пришел на 5 минут раньше, чтобы перекинуться с Л. взглядом и с легким сердцем начать очередной день. При звуке гудка приближающегося поезда он начал привычно (и очень по-идиотски) улыбаться; правда, счастье на лице парня быстро сменилось недоумением. В кабине не было Л. Вместо него там сидел совсем мальчишка, судя по всему, новичок — но кто именно, сейчас интересовало Р. в последнюю очередь. Он дернулся; ему стоило усилий не броситься стучать в окно кабины, требуя объяснений, куда пропал его Л. К счастью, внешне Р. ничем себя не выдал. К тому моменту, когда поезд тронулся, он уже понял: Л. мог заболеть, или взять отгул, — даже уволиться. В конце концов, их «гляделки» не могли продолжаться вечно, и Р. должен был с этим смириться. На душе у него стало паршиво-паршиво. Погрузившись в свои мысли, Р. простоял на станции еще несколько минут. Он не глядя зашел в подъехавший поезд, кинул сумки на стул и только потом поднял глаза. И тут же утонул во взгляде стоявшего напротив человека. Л. улыбался. Р. не мог выдавить из себя ни слова, лишь хватал ртом воздух, как будто его резко стало недостаточно. Л. хмыкнул, протянул Р. сложенный лист бумаги, хлопнул парня по плечу и вышел, бросив короткое «Хорошего дня». Опомнившись, Р. сунул записку в карман рубашки и повел поезд дальше, стараясь утихомирить готовое выпрыгнуть из груди сердце.

***

Ты так долго стеснялся, что я решил тебе помочь. Напиши мне.

***

Синяя ветка — одна из самых загруженных линий московского метро. Р. кого только не видел: музыкантов всех мастей с почти любыми инструментами, модельного вида девушек и парней, всевозможных животных — Р. искренне наслаждался таким разнообразием. Вот и сейчас, стоя на платформе, он рассматривал идущих ему навстречу людей и слегка улыбался. Услышав приближающийся поезд, Р. встрепенулся и посмотрел на часы. Как всегда, без опозданий. Р. привычно нашел темные глаза, смотревшие на него из кабины, улыбнулся шире и — совершенно неожиданно для себя — подмигнул. Впервые он спокойно провожал уезжающий поезд. Потому что знал — сегодня ночью они с Л. уснут вместе.