Северо-западные рубежи Лемурии. Стена Вотолла.
На краю темного леса, где густая листва шепчет тайны и скрывает свет, у подножия неприступной стены разверзлась сцена ужаса и страха. В темноте, источаемой лишь тусклым свечением гигантского полумесяца, жуткая тварь напала на группу дозорных. Его чудовищная тень, бросаемая на темные ветви и трясущиеся кусты, заранее предвестила грядущую угрозу. Гондарк, порождение самой тьмы, снова проникло в земли древней страны. Солдаты окружили это существо, чьи острые клыки и жуткие глаза светились во мраке. В одно мгновение, ловкий хищник-монстр ринулся в атаку, как громкая смертельная машинерия, и с воплями ужаса солдаты поняли, что живыми им из этой схватки не выйти. Гондарк набросился на ближайшего солдата, его острые зубы мгновенно впились в плоть и кость. Звуки борьбы, крики отчаяния, звон стального клинка и наступающей смерти заполнили ночное безмолвие. Кровь потекла по темному мху и встрепаной земле. Гондарк поглощал жизнь солдат с безжалостной яростью, оставляя лишь следы страха и смерти на своем пути. Весь лес отдавал эхом вопли страданий… Один из солдат, в предсмертном ужасе пополз прочь от гондарка в попытке дотянутся до ружъя с сигнальной ракетой. У него не было ног, лицо изуродовано. Доспех изрезан когтями до самого тела. Острый слух монстра услышал выжившего. Отвлекшись от кровавой трапезы, гондарк, словно надсмехаясь над беспомощностью полумертвого солдата, стал медленно следовать по его кровавому следу. Дозорный, изнемогая от боли и плача от ужаса, продожал ползти, цепляясь руками за землю; до ракетницы оставалось меньше полуметра. Необходимо во что бы то ни стало предупредить соседние отряды о свершившемся нападении, дабы спасти жизни мирных жителей… В этот момент гондарк наскочил на солдата и пастью своей оторвал ему голову. Струя крови обдала подножие каменной стены, и все вокруг стихло. В безмолвии ночи, под печатью полумесяца, лес остался свидетелем безжалостного пирования чудовища над своими жертвами…Гориас. Столица западной провинции.
— Славьте! Славьте Великий Источник! — воздев руки к небу, молвил священнослужитель. — И да свершится свет над вечной тьмой! — вокруг священника в белом саванне собралась приличная толчея народу, все улыбались и радовались подаркам, которые раздавали помощники. То были фрукты, цветы и даже рукодельные кулончики с осколками сверкающего камня. Детишки были вне себя от чудного приобретения и сбившись в кучку изучали подарки у друг друга. Меж тем на улице царила суета, вдали играли уличные музыканты на флейтах и самодельных струнных. — Празднуйте! И помните, сколь длинной и темной не была бы ночь, она всегда закончится рассветом! Близился праздник, главный праздник страны, день почитания Солнца, символа добра, жизни и души. На узких улочках каменного города под звучным именем Гориас, названного в честь верховного бога Гор-Ра’Атума, между прилавками с пряностями, фруктами, тканями и полотнами теснились лемурийцы. Хвостатые существа с кошачьими ушками, а внешне как обычные люди, разве что несколько выше. В разгаре дня толпы на базарной улице пестрили цветными одеяниями и свободными платьями. Можно сказать, что грядущее событие это еще, несомненно, праздник красоты и эстетики, ведь каждый уважающий себя житель в эти дни наряжался в самое дорогое и красивое одеяние, радуя глаз окружающих изяществом своего платья, украшенного тысячами вышитых в ручную золотых узоров и кружев. Стоит отметить, что некоторым таким одеяниям не одна сотня лет, ведь достопочтенные владельцы бережно хранят и передают эти рукотворные шедевры своим детям и внукам. Однако подобные реликвии могут себе позволить разве что представители аристократии, обычные жители обходятся более скромными, но не менее праздничными одеждами. Между взрослыми сновали дети, хвосты которых то и дело путались под ногами у прохожих. Знакомые при встрече желали друг другу счастья и здоровья и, благословляя свет дневной, одаривали друг друга подарками и вкусной едой. На углу двухэтажного домика из рыжего кирпича двое лемурийцев вешали гирлянду из красных фонариков, чтобы украсить вечернюю улицу теплым светом. Оно и правильно, ведь Праздник Солнца уже через два дня, надо поспешить завершить предпраздничные хлопоты. Легкий освежающий ветерок со склонов гор развевал струящиеся полотна флагов и цветных лент на крышах домов. Городские дворы утопали в зелени, а мощеные белоснежным гранитом площади украшали величественные монументы-монолиты, памятники и статуи. Под резными мостами, переброшенными через узкие каналы, на длинных гондолах фермеры перевозили свой богатый урожай, чтобы раздать его местным жителям. Все предвкушали великолепное торжество грядущее совсем скоро, атмосферой праздника проникся даже самый отдаленный уголок этого прекрасного города. Наверное, только само Солнце знает сколько тысячелетий славный народ катта чествует его великую силу защищающую это древнее царство от внешних врагов. Улицы Гориаса словно лучи сходились к центру, где расположился Храм Солнца, сияющий ансамбль из четырех пирамид по периметру и самой огромной в центре, и которой доносилось хоровое пение монахов. Глубина голосов и переливы мелодий разносились на всю ближайшую округу и трогали до мурашек. Каждое из строений было облицовано зеркально-чистым и сияющим черным гранитом, а пики украшали блестящие наконечники. От всего этого величия захватывало дух. За многие тысячелетия этот город превратился в произведение искусства, здесь каждый камень дышал историей, а горожане трепетно относились к своей родине, ведь их прошлое корнями своими утопает в морях крови, пролитой за то, чтобы вернуть себе этот земной рай. Лемурийцы очень ценят то немногое, чем располагают. Но вся эта картина блекла в сравнении с возвышающимися за крепостными стенами вершинами гор, подпиравших небо, при этом пришлось бы высоко задрать голову, чтобы увидеть их пики. Недалеко от храма, утопая в цветущих клумбах с самыми красивыми цветами, расположился небольшой дворец губернатора этого кусочка рая на Земле. Со стороны тесных улочек послышались звон брони и чеканный шаг. «Расступись!» — раздался властный возглас среди горожан, и те поспешили освободить дорогу идущим. Два огромных белоснежных тигра в золотых шанфронах и пейтралях ступили вперед. Всадники держали в одной руке поводья, а в другой — длинное древко с зеленым штандартом королевской гвардии с вышитым на нем золотыми нитями силуэтом солнца. Бойцы в зеленых мантиях, зеркальных доспехах и с винтовками на плече ровным строем продвигались сквозь толпу. Кованые ворота раскрылись, и по мощеной мостовой солдаты вошли на небольшую придворцовую площадь. Вся прислуга дворца уже собралась у парадной, дабы встретить возвратившегося генерал-губернатора. Он был статный мужчина средних лет с прекрасной военной выправкой — все эти черты говорили о его богатом боевом прошлом: невысокий лоб, мощная выдающаяся челюсть, а нос словно вырублен грубой рукой камнереза из гранита. Спешившись с тигра, наместник поспешил во дворец, и за ним сразу потянулась вереница его прислуг и адъютантов. — Доложите в Ставку, что мы направим дополнительные соединения на границу, — тяжелой поступью Дестелиор шагал по просторному коридору своего дворца. Наконец генерал остановился около массивных дверей. Адъютанты, уловив взгляд мужчины, поняли, что больше указаний не будет и удалились. Мгновение — и массивные двери раскрылись, выпустив из зала мощные потоки воздуха, которые расправили во всей красе вышитый золотом плащ Дестелиора. — Эрмин! — радостно воскликнула лемурийка и, подбирая полы своего белоснежного платья, сорвалась с места, чтобы упасть в могучие объятия любимого мужа. — Королевская гвардия прибыла во дворец. Теперь можно готовится к коронации, — промолвил грубоватым голосом мужчина. — Как там Мирель? — С утра бегает с друзьями по городу. Скоро должна вернуться, — ответила супруга и подошла к окну, — Она так и не примерила новое платье для церемонии, маленькая бунтарка. Так и продолжает обижаться... Сколько волос еще должно поседеть на моей голове, чтобы она поняла ради чего все это? — Ронна, — обратился к ней лемуриец. — Не волнуйся, все будет в порядке. Не мудрено что ей грустно, ведь она не сможет общаться со своими друзьями как раньше. В конце концов, вспомни себя в ее годы.***
Наступил вечер. В воздухе витала свежесть горного ветерка после знойного дня, разносившего аромат цветов по всему дворцовому саду. Лучи заходящего солнца все еще поблескивали сквозь листву деревьев, создавая игру света и тени на стенах и витражах дворца. Атмосфера спокойствия и умиротворения царила вокруг, словно приглашая забыть о суете и насладиться моментом. Идеальное время для прогулки, отдыха и наслаждения красотой природы. Однако не все так радужно было в восточном крыле дворца. Через приоткрытое окно доносилась ссора отца с его дочерью. — Мирель, — вдруг послышался голос отца. — Ты должна понимать, что на тебе лежит огромная ответственность. Девчонка глубоко вздохнула. — Пап, ну сколько можно, я так устала. Почему я не могу провести свой последний праздник вместе с друзьями? — пробормотала дочка и запрыгнула на свою кровать, свернувшись комочком спиной к отцу в ожидании очередных нотаций про самодисциплину и контроль разума над телом… — Я запрещаю тебе посещать праздник Солнца в этом году, — Эрмин стоял на своем, сцепив руки сзади. — Ну почему? Обещают что в этом году будут самые большие гуляния за сотню лет! — вскочила Мирель. — Туда даже император приедет. Так почему я, принцесса Гориаса, — она воздела руки к небу, — не могу приехать на это торжество. Или поехали все вместе? Так же даже лучше, и вам спокойнее? — Я не могу тебя отпустить по двум причинам, — продолжал Эрмин. — Первое, тебе необходимо завершить все приготовления к коронации, которая состоится сразу после праздника. Второе, на границе сейчас опасное время, а Ансальд не самое защищенное место в Империи, даже несмотря на то, что туда поедет император. Я не смогу направить вместе с тобой целый полк охраны, потому что все войска уже отправлены к границе… Эрмин прервался, наведя свой строгий взгляд на дочь. Жесткость не лучший инструмент в отношениях с дочерью. Поняв это, он слегка расслабился и присел рядом. — Не так давно, всего пятнадцать лет назад, за год до твоего рождения, случился прорыв гондáрков. Погибло очень много жителей, невинных жителей. Но самое страшное то, что погибла вся королевская семья. Гондарки не пощадили никого, даже самого сильного среди нас всех — императора. Эта трагедия теперь тяжким грузом лежит в душе каждого из нас по сей день. Понимаешь, — отец присел поудобнее, — события тех дней показали, что никто из нас не в безопасности. Многие десятилетия гондáрки не могли пробраться к нам, и мы решили что теперь мы в безопасности. Гондáрки воспользовались этим… Именно поэтому мы должны уметь защищать жизнь любой ценой. Я не позволю, чтобы тебя кто-то когда-нибудь обидел или причинил тебе вред. Я видел своими глазами весь ужас смерти и готов отдать свою жизнь, лишь бы ты была в безопасности, но и я не вечен… — Почему ты не можешь поехать со своей гвардией вместе со мной? — не поворачиваясь к отцу спросила Мирель. — Извини, но я не могу, — повертел головой отец. — Обещаю тебе, что в следующий раз мы с тобой обязательно сможем прогуляться по площади и ты встретишь праздник с друзьями, — он попытался успокоить её, но и это не действовало. Мирель прекрасно понимала, что её жизнь после коронации кардинально изменится и она не сможет себе позволить так же как и раньше просто гулять с городскими ребятами, исследуя тесные закоулки любимого города. От этого становилось еще грустнее. Королевская жизнь явно была ей не по душе. Как только охрана закрыла двери за отцом, она тут же вскочила и стала прислушиваться, точно ли тот ушел. Чтож… Мирель предвидела такой исход событий, а потому подготовила собственный план того, как она встретит праздник Солнца. Подбежав к трюмо, на котором висело злополучное платье, она открыла шкафчик и достала оттуда длинный темный сверток: черную мантию с глубоким капюшоном, небольшую поклажу со всем необходимым и ее меч. Теперь только оставалось дождаться вечера…***
Наместник направлялся в свой кабинет, где его уже ждали несколько министров. Надо было обсудить некоторые события. Но немного не доходя до кабинета, его догнала супруга. — С ней все в порядке, пусть отдохнет перед праздником, — тут же промолвил Эрмин. — Хорошо, — ответила Ронна. — Но я о другом… Почему в этот раз гвардейцев куда больше, зачем так много солдат? — У меня есть плохое предчувствие, — промолвил Эрмин. — Говорят, у стен Маривура в этот месяц собралось слишком много гондáрков. Готовится крупная осада, если мы не успеем подослать новые дивизионы, то они смогут прорвать оборону. — Прорвать?! — удивленно повторила супруга. — Быть не может, нельзя допустить чтобы это повторилось. — Я приложу все усилия, дабы этого не произошло, — выдохнул мужчина. — У меня совещание с командованием. Ронна была несколько ниже своего супруга, а потому она обеими руками взяла его за щеки и, притянув к себе, поцеловала в лоб, пригладив серебристые волосы мужа, заплетенные в тугой пучок сзади, а затем безмолвно скрылась за сводом коридорной арки. Гвардейцы раскрыли перед наместником двери в кабинет, и генерал тяжелой поступью вошел внутрь. Многое было вынесено на обсуждение в этот вечер, начиная от укреплений стены до того, насколько тщательно были подметены улицы города, подготовлены ли праздничные столы и хватит ли еды на всех… Совещание продолжалось до самой поздней ночи, и спать наместник отправился только к полуночи. В этом ночном полумраке, среди каменных сводов дворца, освещенных лишь светом одинокой луны, прошмыгнула маленькая тень в плаще. Быстро обойдя всю охрану по давно намеченному маршруту, Мирель задержалась. Она спряталась за большой цветочной вазой, выжидая, когда пройдет караульный. И вот долгожданный чеканный шаг протопал мимо девочки, и та, словно тень, растворилась во мраке нависающей живой изгороди, внутри которой был давно протоптан небольшой тоннельчик, ведущий прямо наружу. Спустя какое-то время Мирель наконец смогла выбраться на освещенную желтыми фонарями улочку, народу было много, но это не сравнится с полуденной толкучкой на базарной площади. Сняв капюшон, Мирель неспешным шагом побрела к главным вратам города, откуда смогла бы выбраться в окраины. План был прост: добраться до пристани в деревне Хуктал, а там на грузовой барже зайцем доплыть до Ансальда, где она смогла бы встретить свой последний свободный праздник. Времени оставалось ровно под расчет, ибо завтра в полдень она уже должна была сесть на корабль. Спустя полчаса ходьбы по неровной брусчатке, девочка добрела до главных ворот. Ночной ветерок был по-летнему теплым и приятным, но тревожная тишина окружала все вокруг. Обернувшись, она бросила взгляд на величественный дворец вдалеке — ее родной дом. Свет в окне родителей давно погас, кажется, никто не заметил пропажи. Мостовая постепенно превратилась в выложенную гранитными плитами трассу, идущую вдоль возвышающегося по левую руку горного хребта. По этой дороге то и дело сновали груженые шестиколесные машины. Но вскоре Мирель пришлось свернуть на проселочную дорогу и в конце концов выйти в открытое поле. Луна давно уже скрылась за пиками лемурийских гор, но темнее не стало, отнюдь. Звездное небо было столь ярким, что освещало бескрайнюю долину Гориаса своим голубоватым сиянием. Миллионы и миллиарды звезд усыпали весь небосвод, и вот на горизонте показалась темная линия леса. Туда и шла Мирель, ведь пройдя сквозь этот лес, она бы сократила дорогу почти вдвое. Бояться ей было нечего, так как диких животных в Лемурии очень мало, а тех, что могли причинить вред лемурийцу, и вовсе не было. И даже чаща темного леса не пугала девочку, настолько она была полна решимости. И вот Гориас уже скрылся за высокими деревьями этого могучего лиственного леса и кустов терновника. Несмотря на то, что лемурийцы прекрасно видели в темноте, стало настолько темно, что идти дальше не представлялось возможным. Дабы не заплутать, Мирель решила где-нибудь заночевать, а с утра продолжить свой нелегкий путь. Неподалеку был большой дуб и удобно выступающая на нем ветвь. Потребовалось какое-то мгновение — и она уже сидела верхом на ветке, устраиваясь поудобнее среди листвы и веток. Из вещей с собой у нее была лишь маленькая авоська с хлебом и родовой меч Нальтайра, которую однажды ей подарил отец. Укутавшись потеплее в свою мантию, она прижала замотанный в тряпку меч к груди и облокотила голову о выступающий сук. Путь был хоть не столько длинным, но очень выматывающим, поэтому заснула она так же быстро, как и забралась на эту ветку. Сон на свежем воздухе был крепким и глубоким, однако Мирель приснилось что-то совсем нехорошее и страшное, то, чего она бы не захотела еще раз вспомнить. Настало утро. Облака белого тумана, рассекаемые острыми лучами восходящего Солнца, покрывали всю цветущую поляну вокруг могучего дуба. Все растительное царство этой поляны, орошаемой множеством горных источников, благодарило дневное светило ароматом и цветами за свет и тепло, которое оно изливало на него. Где-то в чаще пели незнакомую песенку здешние обитатели, но Мирель разбудила не трель местных птичек, а мокрый носик небольшого сине-зеленого зверька с круглыми ушками. Существо, зацепившись за ветку своим длинным хвостом, словно изучало незнакомку, прибывшую в его владения. Аккуратненькие лапки зверька были украшены черными перчаточками его ладошек. Он что-то фыркал себе под нос, пытаясь понять, что замыслила Мирель. Поняв, что за свое вероломство надо отплатить хозяину дуба, она достала из поклажи кусочек хлеба и протянула зверьку. Тот какое-то время не решался принять угощение, но в конце концов голод преобладал над чувством самосохранения и он приблизился, аккуратно ухватив мягкий ломоть. Мирель даже удалось пригладить его огромную голову, по размерам равную почти всему туловищу. Приятное пробуждение, ничего не скажешь. Завалявшийся в сумке хлеб стал приятным подарком для зверька и тот, ловко цепляясь своим длинным метровым хвостом за ветки, нырнул к себе в нору на самой вершине дуба. Девочка огляделась, подметив необычайное умиротворение окружающего мира. То, как медленно просыпается природа, как оживает лесная живность. Воодушевление забило с такой силой, что захотелось тут же спрыгнуть с дерева и пустится в бег, кружась и наслаждаясь в теплых лучиках утреннего солнца. Но не смотря на всю эту красоту, на сердце ее лежал камушек, из-за того как она обманула своих родителей… Но вдруг внимание Мирель привлекла знакомая песня, кажется, ее пела группа матросов-лемурийцев неподалеку. — Хуктал уже рядом! — обрадовалась Мирель и спрыгнула с дерева. Голубая гладь широкого озера отражала горы и небо. Раскинутые по берегам заросли расступились и виду предстала великая равнина идущая с юга на север до самого горизонта. С высоких обрывистых скал на краю долины срывались десятки водопадов, а под ними раскинулась небольшая деревенька торговцев — Хуктал. С одноименного озера брала свое начало не менее важная торговая артерия этой страны — река Финдиа. Отсюда каравеллы и баржи груженые провизией и прочими товарами направлялись в столицу. На приколе у пирса стояло с десяток судов которые загружала вереница трудолюбивых катта, взвалившие на свои плечи тяжелые мешки. Веселый мотив песенки, которую хором напевали рабочие, облегчал их нелегкий труд, помогая работать как единый механизм в едином ритме.***