Мистические войны

Песчаная буря перекрыла обзор, и легионер приподнял забрало, крепче сжимая свой арбалет. За этой пеленой, была скрыта армия бездушных големов, созданных благодаря алхимии, и несущая смерть всему живому во имя торгового союза. Солдат прицелился, увидев тень впереди. Он скрипел зубами от ярости что его переполняла и даже сама смерть не страшила его. Только здесь, на поле брани, где он и тысячи подобных ему, с оружием на голо предвкушали вкус крови, он обретал смысл жизни. В конце концов, это его предназначение. Он лишь фамильяр, выращенный защищать своих хозяев и рвать врагов в клочья по их указке. Лишь пара ударов сердца отделяла их от битвы. Стоя на холме, армия в белых латах принимала боевое построения и готовила магические орудия ко встрече с противником. Буря начала стихать и солнце померкло. Град игл, выпущенный каменными марионетками, осыпался с неба, окропив песок кровью павших отрядов. В этой войне лишь победа имела значение. Солдат чьи латы имели оранжевый боевой окрас, жестом руки приказал своему отряду перейти в наступление. Первая волна строя присела на одно колено и прицелилась. Ответный залп из арбалетов крошил каменные тела големов, а наполненные магией наконечники, порождали всепожирающие вспышки огня при контакте с противником. Разряд магических болтов, выпущенный из баллист, наряду с огненными снарядами катапульт сеял хаос, но врагу, не имевшему ни души, ни сердца, были ни по чём нанесённые увечья. Там, где пал один голем, тут же возникала другая марионетка, ведомая в бой своим кукловодом. Пески Джеонозиса не были дружелюбны к живым. Ветер обжигал солдат своим прикосновением, а сталь, защищающая их тела, раскалилась на солнце, предательски пытаясь сварить их заживо. Враг подступил слишком близко и в ход решено было пустить кавалерию, боевые колесницы с арбалетчиками, слоны с установленными на спинах баллистами пошли в бой вместе с первой волной солдат, откинувшими арбалеты и схватившимся за клинки. Ливень стрел не прекращался. В пылу схватки вновь поднялась буря, словно сами боги были разгневаны происходящим. Постоянство в пылу сражения имели лишь кровь и песок, щедро дарованные обеими сторонами. Магические болты прожигали дыры в камне, разнося треск и грохот по полю, наряду с запахом жжёной плоти и предсмертными криками. Живые проигрывали неживым. Исход был предопределён. Там, где одни, падали замертво, другие же, поднимались и продолжали сражение. Главнокомандующий дал сигнал к отступлению. Один из солдат упал на колени жадно глотая воздух. Сражение вокруг превратилось в расплывчатые цветные блики, словно масляно алые мазки на гобелене войны. Он снял свой шлем и отбросил его в сторону. Со лба стекали капли пота, а руки дрожали. Солдат сжал клинок и прислушался к ритму собственного сердца, пока его разум в пылу неудержимой ярости не начал проясняться. Сердце замедлило ритм, и тогда, в буре, солдат услышал знакомый звук, пробудивший надежду. Он обернулся, и среди песка узрел свечение. В тот же миг буря развеялась, явив перед ним путь к спасению. Орден рыцарей, что обычно не вмешивался в конфликты смертных, нарушил свой обет, протянув руку помощи погибающим солдатам. Их волшебные клинки светились от переполнявшей их силы и рассекали големов словно воздух. Лишь искры отлетали в стороны от танца клинков. Их магия раскидывала врагов в стороны, помогала им воспарить к небесам и даже обрушить гнев небес с кончиков своих пальцев на головы бездушных. Командовал рыцарским орденом низкорослый старый гремлин, способный дать фору любому падавану. Мудрый старик, при помощи своей магии, хоронил големов заживо, не позволяя им подняться. Целое войско оказалось погребённым под песком по мановению его руки. Несмотря на столь сокрушительную мощь, в бою мудрец был спокоен. Гармония и порядок вели его руку, сжимающую светящийся клинок. Он был един с силой. Сила текла в нём. Рыцари окружили обозы с алхимическими камнями, что воскрешали големов, и низвергли на них мощь своей магии. Сражение подошло к концу. Бездушные порождения алхимии, ведомые столь же бездушным и алчным торговым союзом, были отброшены. Живые победили, но ликовать было некому. Стервятники кружили в небе, пока Фамильяр снимал шлем со своего брата, дабы воздать дань его памяти. Буря стихла. Огонь потух и лишь тлеющие искры, обдуваемые ветром, напоминали о том, что он может разгореться вновь, а пока армия цепных псов, выращенных для сражений, могла почтить павших.